- На каждой планете время полного оборота вокруг своей оси разное. Что в этом такого?
Невежливо отвечать вопросом на вопрос. Но сейчас я могла себе это позволить. Мы не на допросе.
- Тогда полагаю, ваше состояние вызвано иными причинами. Что бы это ни было, примите совет старого служаки. Время невозможно повернуть назад, и коря себя за неверные поступки в прошлом, вы делаете только хуже. Потому как не видите настоящего, и, следовательно, имеете гораздо больше шансов совершить непоправимую оплошность в будущем.
- Спасибо за совет.
Каким образом Дариш сумел так точно угадать причины моего состояния? Ведь о Браене я ничего не рассказывала, пояснив лишь, что он приставлен меня охранять и помочь адаптироваться после потери памяти. О том, что именно он помог мне избежать стирания, я умолчала, предположив, что, скорее всего, сыворотка просто на меня не подействовала. Незачем давать службе безопасности лишний рычаг давления в виде личных чувств и переживаний.
- И уж раз я взялся советовать, позвольте еще одно. Знаю, что принц Ингир предложил вам место в посольстве. Соглашайтесь. Мне кажется, именно от Вас во многом будет зависеть, насколько мирными будут переговоры между мирийцами и Союзом.
Поймав мой недоуменный взгляд, ведь целью посольства будет создание коалиции Танэкта и Альтеры против Союза, а не переговоры с последним, Дариш пояснил:
- Лучшая война – это та, которой не было. Потому, объединившись с нами, мирийцы будут представлять серьезную угрозу. Союз попытается договориться с новой силой на политической арене, и ему придется пойти на уступки, и, как минимум, признать новую расу со всеми причитающимися на то правами.
Подумалось вдруг, что пока Альтера вне закона и не захвачена лишь благодаря своей удаленности. Эта маленькая, вечно готовая к войне планета, при желании Союзом будет наверняка оккупирована, но с большими потерями. Помню время, когда мы еще удивлялись, откуда во вселенной столь малочисленная, но столь совершенная раса воинов. По идее, если бы они эволюционировали, как, например, люди, в течение миллионов лет, то с таким уровнем агрессии и культом войны должны были перебить друг друга или утратили бы часть боевых навыков, ненужных в повседневной жизни, за ненадобностью. Но так как это генно-модифицированные, то все становится понятно.
Меж тем Дариш продолжал:
- Но это самый благоприятный исход. Боюсь, что лазутчики Союза попытаются сорвать переговоры. Вы же, как человек, должны показать, что в состав Союза входят не только агрессоры, но и те, кто готов к конструктивному диалогу.
- Проще говоря, мне нужно будет расположить к себе мирийцев?
Что-то слабо верится в наивность Дариша по этому поводу. Чтобы один человек да в корне изменил мнение о целой расе? Офицер службы безопасности Ханити усмехнулся.
- Не всех, но одного все же постарайтесь. Его имя Лерго дис’ Кейрим, он главнокомандующий армии Альтеры и, как мне подсказывает чутье, именно его при благоприятном стечении обстоятельств назначат послом для заключения договоров с Союзом.
Устало посмотрела в окно, где все так же неспешно плыли облака. Как захотелось стать одним из них, раствориться в холоде плотного водяного тумана, взирать на мир с высоты и оставаться равнодушной к чужой боли, к чужой радости.
- Зачем вы мне все это говорите? Я не могу, да и не хочу становиться послом. Меня этому не учили! Все, что могла, я рассказала, зачем все остальное!
- Вы сможете – на меня в упор уставились холодные, будто вымораживающие до абсолютного нуля, глаза Дариша. – Ради памяти своего отца, ради людей, иллийцев, танинов, мирийцев, да любых мирных жителей, что гибнут в схватках. Вы же точно так же, как и миллионы, на своей шкуре пережили, что значит быть жертвой таких налетов! – Под конец офицер уже почти рычал.
Он знал, на что давить, как убеждать. А еще я почувствовала, что и на себе Дариш испытал боль утраты. Кто погиб у него? Брат? Любимая? Дети? Отец? Мать? Друг? Зачем гадать. Ясно лишь одно – за непроницаемой маской скрываются боль и отчаяние. Сейчас я лишь краем глаза увидела всю бездну страданий, что бушует в душе офицера, и узнала себя, такой я была десять лет назад, только прилетев на посадочную площадку училища. Теперь я понимала Дариша намного лучше, и пришло осознание: сделаю все возможное, чтобы эти переговоры состоялись. Да, скрытая конфронтация Союза и мирийцев будет всегда, но холодное противостояние лучше плазмометных очередей.
Офицер службы безопасности Ханити ушел, оставив меня наедине с мыслями. А я стояла у окна, неосознанно отмечая слой пыли на раме и маленькую трещинку на стеклопластике, приходя к осознанию ситуации. Да, прошлого не исправить, но сделать так, чтобы все это было не напрасно – в моих силах. Решительно вздохнула. Вспомнив давнюю поговорку "делай, что должен и будь что будет", толкнула дверь в кабинет – пора возвращаться к "архивным юношам", как я мысленно окрестила консилиум, партизанами засевший в допросной.
Штрафник Дранго
Браен брел по коридору больницы. Помещение было настолько длинным, а освещение – нестерпимо ярким, что ему невольно захотелось проверить пульс – уж больно ассоциации были специфические. Для полноты картины не хватало только нежных голосов, поющих псалмы, да крылатых нравоучителей с лампой вечного накаливания модификации "нимб стандартный, диаметр один и четыре".
Дранго сощурился. Триоды, встроенные лентами в потолок и верхнюю часть стен сомнительного аргульского производства, всегда славились своими отклонениями от общепринятых стандартов. Либо светили еле-еле, либо заливали иллюминацией так, что слезились глаза, а еще постоянно искрили и перегорали. Зато стоимость была ничтожной, чем беззастенчиво и пользовалось начальство, закупая эти лампы. По бухгалтерии они, конечно же, проходили по цене антикварных цокольных, но кого это волнует? Ревизия сюда с момента основания станции не приезжала, так зачем понапрасну тратиться на качественное освещение в больнице, когда можно эти же деньги потратить на что-то действительно нужное. Например, особнячок на Пуками – планете системы Бетельгейзе?
После теплой встречи, организованной медперсоналом больницы, Браен шел на поправку скорее вопреки, нежели благодаря деятельности жрецов Гиппократа. Громила старался от него не отставать, как во время выздоровления, так и сейчас – бодро шваркая по коридору чуть приволакиваемой левой ногой. Последние пара инъекций для него оказались жутко неудачными и болючими. Такое ощущение, что медсестра сдавала зачет по стрельбе и метко попадала не только в одну и ту же мишень, но и практически в одно и то же входное отверстие, в результате чего на ягодице здоровяка красовалась внушительная гематома. Впрочем, Громила не сильно жаловался, мечтая побыстрее унести ноги из этого удавительного (в смысле лучше удавиться, чтоб только сюда не попасть) места.
Заметив краем глаза морщившегося наемника, Браен хмыкнул. Еще неделю назад они готовы были вырвать друг другу глотки, а вот сейчас поди ж ты – вполне мирно разговаривают. Иногда. Об этом свидетельствовало отсутствие новых фингалов у обоих. Бывало разговаривали даже почти не на матерном, а на обычном едином галактическом – но это редко. Если так пойдет и дальше, то при условии, что ни один из них не отдаст концы в ближайшие пару месяцев, может, и напарниками станут. Хотя последняя мысль Браену не понравилась. Был у него один напарник. Вернее, была…
Громила, не подозревая о мыслях Дранго, пыхтел рядом. Когда они только оказались на соседних койках, он все пытался прожечь взглядом этого молодчика. Причина столь трепетной "любви" здоровяка к Дранго была проста. Бени Рей (а именно так звали громилу) ненавидел этих – обласканных судьбой и почестями юнцов, богатых папенькиных сынков, у которых еще молоко на губах не обсохло, а им доверяют командовать батальонами. Знавал по молодости одного такого. Этот молокосос с погонами капитана даже не попытался вызволить заложников с захваченного пиратами космического лайнера, а сразу дал приказ расстрелять из плазмометов корабль. На борту было около тысячи мирных путешественников, среди которых и жена Бени Рея с маленьким сыном. После случившегося этот капитанишка не нашел в себе мужества даже посмотреть в глаза родственникам тех, кого он приговорил к смерти вместе с пиратами. Сообщение о случившемся пришло электронным письмом. Подробности всего произошедшего Рей узнал гораздо позже, когда уже подался в наемники – сначала, чтобы отомстить за гибель семьи, а потом… такая жизнь затягивает почище размеренной суеты мирной повседневности. Да и дает хотя бы какой-то смысл существованию, не позволяя скатиться в безумие. И вот уже тридцать лет как Бени, он же Громила, наемник. Только желание отомстить за семью с годами подменилось лютой, пока еще сдерживаемой, ненавистью: к командирам, к счастливым гражданским, к самому себе. Когда в казарму втолкнули этого красавчика, Громила еще сдерживался, но потом его как прорвало. Сейчас, спустя неделю, мнение угрюмого наемника стало меняться – да, фасад Браена был похож на того, отдавшего приказ тридцатилетней давности, но только фасад. В отличие от капитанишки, отдавшего злополучный приказ, у этого блондина не было гнильцы, он не трясся за свою шкуру. Бени даже не мог объяснить, откуда взялось это ощущение. Может, от того, что будь этот красавчик таким же трясущимся за свою душонку и погоны, как тот капитанишка, то не оказался бы здесь? Так или иначе, но Громила впервые за долгое время изменил свое мнение о выпускниках Академий со "все они сучьи дети" до "может и есть среди этих недоносков нормальные".
Вот так и брели эти не друзья, не враги, не знакомые и не чужие – двое по коридору, залитому резким электрическим светом к пункту распределения, еще не подозревая, что их ждет впереди.
- Вы, двое недобитков, подойдите ближе, – сержант, чья смена на пункте распределения подходила к концу, смерил хмурым усталым взглядом парочку, выписавшуюся из лазарета. После пристального осмотра новоприбывших удовлетворенно хмыкнул. Он, как и большинство из командного состава штрафных батальонов, повидал на своем веку немало смертников и умел оценить человека, лишь раз на него взглянув. И редко ошибался в характеристиках. А еще мог достаточно точно угадать, сколько тот или иной прибывший задержится на этом свете. Появившемуся до них мужчине средних лет (кажется, тот был осужден за финансовые махинации в особо крупных размерах) и весьма внушительных габаритов он отвел жизни ровно до первого боя. Потому как рассеянный взор, опущенные плечи, слегка заторможенные движения выдавали человека, глубоко чем-то потрясенного (знамо чем – приговором). Такой примется рефлексировать, вместо того, чтобы жать на гашетку, и наверняка будет сбит.
А вот эти двое – могут и до года продержаться, если не перегрызутся раньше времени. Больно уж недружелюбно зыркают друг на друга. Один – молодой высокий блондин с упрямым волевым подбородком, подтянутый и с выправкой, которая сразу выдает выпускника Академии. Второй – уже изрядно потрепанный жизнью, видно, полтинник уже разменял, громадного роста, бритый налысо, со шрамом поперек щеки и застарелым следом от ожога. Единственное, что объединяло обоих – взгляд. Так смотрят те, кто напрочь разуверился в жизни, но из чистого упрямства не сдастся костлявой до последнего. Такие взгляды сержант любил, потому, как их обладатели были самыми живучими. Эти двое не будут паниковать понапрасну и трястись, как большинство заключенной шушеры, что исправно доставляют в отряды смертников корабли отдела исполнения наказания. И не будут грызть глотки друг другу за цацку из танума, как большинство наемников.
- Кто такие?
- Рядовой Браен Дранго. Осужден по статье RETY-1357 Кодекса Союза.
- Рядовой Бени Рей Риддл. Наемник.
- Жетоны достаньте – и пока парни вытаскивали из-за пазух инфопластинки, сержант споро навел на них считыватель. Прибор дважды противно пиликнул и на проекторе высветились досье на обоих мужчин.
- Как следует из характеристики, у тебя, Браен, есть порт и даже универсальный? И как же тебя такого положительно-правильного, только что без нимба, к нам-то занесло? – В голосе сквозила легкая заинтересованность.
- Дураком был.
- А говорят, дураков в Академии не держат. – Подначил сержант, уже откровенно скалясь, и перевел взгляд на громилу.
- Внушительный послужной список, – присвистнул он спустя минуту и, как будто что-то решая про себя, произнес – с сегодняшнего дня вы – напарники. Летать будете на штурмовике класса этурии.
- На этом мозгошлепе?! – Первым не выдержал Громила, парой слов, вырвавшихся в невольном вопле, дав всеобъемлющую характеристику этого класса штурмовиков.
Браен остался внешне невозмутим, хотя внутри него все кипело. И было от чего. Блондин быстро перебрал в уме все, что помнил об этуриях. Они были быстры, маневренны, просты в ремонте и жутко ненадежны из-за хрен…, ёкар…, охы… (эпитеты Браен мог подбирать еще долго), в общем, очень некачественных плат, которые сбоили по статистике одна из двадцати и зачастую выжигали всю нервную систему пилота через JT-порт под корень. А стыковаться, как нетрудно было предположить, с этурией придется именно ему, Браену, поскольку у здоровяка-наемника навряд ли есть имплант порта.
Сержант еще раз смерил парочку взглядом и повторил:
- Вместе. На этурии. Рядовой Дранго – ведущий. Рядовой Рей Ридл – атакующий.
Произнося свою речь рублеными, короткими фразами, он в упор смотрел на Громилу и лишь закончив, повернулся к Браену и, вздохнув, уже более спокойным голосом добавил:
- Для портов есть только этурии, все остальное – чистая механика, на которой даже приличного виража заложить не сможешь. Если так не терпится поскорее сдохнуть, могу пересадить на бомбер.
Громила все еще недовольно пыхтел, набычившись, но Дранго уже начал остывать, понимая, что здесь не учения и не маневры. А он уже не кадет Академии Бореа, где пилотирование осуществлялось в основном на кармирах и узерах – более поздних и безопасных моделях штурмовиков. Этурии были экспериментальным образцом, разработка которого началась в разгар одной из военных кампаний Союза, и поскольку в штурмовиках тогда была острая потребность, их поставили на линейку, как только они прошли первую серию испытаний. Огрехи расчетов выявили позже, когда платы начали лететь, но к тому моменту рентабельность изготовления штурмовиков покрыла человеческие потери. Так и затесались в космофлоте этурии, уже полвека прозванные среди пилотов мозгошлепами.
Сирена завыла на противно-дребезжащей ноте, оповещая о внеплановом сборе, заставив напрячься всех троих. Сержант нахмурился и вывел на экран пришедшее сообщение.
- Приказ о передислокации всех штрафных батальонов в сектор FHTR 349 созвездия Щита, – ошарашено озвучил он увиденное и непроизвольно добавил, – в этом же секторе Альтера, будь она неладна! Опять, похоже, с мирийцами сцепимся.
Но потом как будто сам себя одернул и, уставившись выцветшим, вмиг посерьёзневшим взглядом на уже напарников, приказал:
- Все слышали? В казарму бегом марш!
Глава 12
Полевые политесы
Кровь снова просит боя,
А сердце – перемен
И лишь душа – покоя
Родных, надежных стен.
Но впереди дорога
Уныла и сера
Лишь моросящий дождик
Да полная луна.
Когда-нибудь мы будем
Сидеть у очага,
Рассказывая сказки
О дальних берегах.
Своим веселым внукам,
Что окружат толпой
Пока лишь –
Ночь – докука
И волчий где-то вой.
Затекшая спина пульсировала болью, напоминая, что пора бы уже оторваться от экрана и сделать хотя бы разминку, а еще лучше сходить и перекусить чего-нибудь или прогуляться. Но я упорно продолжала листать страницы на мониторе, старательно штудируя все известные сведения о мирийцах. Наконец, сдавшись натиску организма, отложила нудное чтиво и, выпрямляясь, потянулась, предвкушая наслаждение в затекших мышцах. Но не тут-то было. Ровно на полпути в поясницу что-то резко вступило, заставив замереть в позе профессионального вуайериста (она же – асана рака-отшельника). Чувствуя себя радикулитной старушкой, осторожно доковыляла до стола, а потом, опершись на его край руками, начала осторожно распрямляться. Проделав сию процедуру, посмотрела чуть в сторону, туда, где на стене висело зеркало. Разглядывая отражение, поймала себя на мысли, что меня все меньше стало заботить, как я выгляжу…
- Мда, чем меньше хочется смотреть на себя в зеркало, тем сильнее ощущаешь себя развалиной, а я ведь еще молодость свою не угробила, – прокомментировала ситуацию и невесело усмехнулась зазеркальной подруге.
Отражение молчало, радуя глаз синевой под глазами и впалыми щеками. Я и так не обладала столь милыми для глаз пышными формами, а тут вообще стала похожа на эндоскелет. Уже прошла неделя с приснопамятного побега из новообразованного семейного лона, и сегодня представитель Танэкта на межгалактическом саммите должен был сделать заявление о причастности Союза к появлению расы мирийцев.
После того, как я рассказала о предположениях отца, танийская разведка и служба безопасности начали усиленно копать в этом направлении. Упорство и точные указания что и где искать – и через неделю шустрые танийские агенты нарыли целый линкор доказательств злополучного эксперимента с мутантами. Как оказалось, сто сорок лет – не такой уж и большой срок. И хотя место, где была лаборатория и предприятие, выпустившее партию "бракованных" киборгов, сравняли с землей, все же кое-что осталось.
В свою очередь я старалась узнать как можно больше о мирийцах. И чем больше узнавала, тем интереснее вырисовывалась картина происходящего.
После удавшихся бунта и побега недокиборги с мутантной ДНК сумели захватить один из транспортников на космодроме, примыкавшем к лабораториям. Пилота, что был в тот момент за штурвалом, заставили направить судно чуть ли не на задворки вселенной. Возможно, мутантам помог кто-то из персонала, может, программа, загруженная в них ранее, оказалась настолько хорошей, что наложила не только матрицу самосознания, но и выдала алгоритм действий по столь оригинальному сценарию спасения – это уже навряд ли кто-то узнает.
Так или иначе, но недокиборгам удалось сбежать и высадиться на Альтере – планете земного типа в восьми миллионах световых лет от галактики Боде. Правда, к этому времени там уже обосновалась людская религиозная община, достаточно многочисленная, но мирная. Большинство поселенцев занималось аграрным трудом на единственном небольшом материке – Эолии. Мягкий теплый климат, обилие пресной воды (девяносто восемь процентов поверхности планеты занимал пресный океан) способствовал этому занятию. Самой большой проблемой для поселенцев была добыча минеральных ресурсов. Большинство элементов находились в сверх рассеянном состоянии, так что некоторые растения выращивали специально в качестве "соленакопителей".
Мутанты, появившиеся, словно кара небесная, быстро захватили этот терра-формант, но, надо отдать им должное, не перебили жителей подчистую, а сначала подчинили. Спустя пару десятков лет это привело к тому, что "залетные" ассимилировались с местным населением, сформировав новую расу – мирийцы.