Не, ну так-то я точно знаю, что ангел смерти это вовсе не костяной остов в черном балахоне и с косой, но вообще, по личным ощущениям, на мужчину все же похож. Хотя, пес их, этих потусторонних, знает-то на самом деле - есть у них какие-то гендерные признаки, или им размножаться не положено, потому что кондомы.
Смерть с возражениями на обряд, ожидаемо, не явился, так что еще час спустя смиренный брат Прашнартра канул в небытие, и пред людьми вновь предстал царевич Лисапет во всем блеске своей славы. В смысле - морщинистый как печеное яблоко, изрядно подрастерявший волосы и с шерстяным платком на пояснице под скромною серой рясой. Ну натуральный царь-надёжа, ё-моё!
Вернувшись в келью, столько лет бывшую моим пристанищем, я переоделся в дорожную сутану (с разрезами спереди и сзади, да грузиками по подолу - щедрейший дар брата-кастеляна) разложил все, что не стал брать с собой, на топчане и приколол шилом на двери записку: "Дорогие братья, покидая обитель оставляю свои пожитки вам. Берите и пользуйтесь, если кому чего надо".
Полюбовавшись результатом я не удержался, макнул заостренный бамбуковый стержень в чернильницу и дописал: "Целую, царь", после чего прихватил котомку со своими невеликими богатствами, и, со вздохом, обвел взглядом келью еще раз.
- Как ни странно, а ведь буду скучать по этому месту, - пробормотал я себе под нос. - Не все было плохо.
Решительно отринув грустные мысли, я взял украшенный резьбой посох, врученный мне для чего-то настоятелем, и шагнул за порог.
Вперед, беспечный пешеход,
Уйду, избыв печаль, -
Спешит дорога от ворот
В заманчивую даль,
Свивая тысячу путей
В один, бурливый, как река,
Хотя, куда мне плыть по ней,
Не знаю я пока!
Ну а если называть те же вещи банальной прозой - ждет нас долгая дорога безкайфовая.
Из монастыря мы отбывали без всяческой помпы - просто очередная группа богомольцев, тихо прибывшая по своим делам, столь же незаметно монастырь и покидает. Если, конечно, термин "незаметно" вообще можно применить к четырем десяткам хорошо вооруженных крепких мужчин.
На выходе из жилого крыла меня перехватил князь Тимариани. Решил, не иначе, что заблужусь или сбежать попробую.
- Ваше высочество, - чуть поклонился он. - Все готово к дороге, мы ожидаем только вас. Гонца к Главному министру послали, но с припиской что надежды уговорить не теряем, к князю Ливариади письмо я отправлю завтра поутру.
- Это правильно, незачем гонцам про дела друг друга знать, - согласился я, постукивая посохом по плитам двора. - О чем не знаешь, о том и не разболтаешь. Насколько раньше нас они прибудут?
- Если мы будем двигаться с обыкновенною скоростью, то на два или три дня гонцы нас опередят. Хотя, если вы пожелаете, мы можем сесть в Тассе на барку, и добраться до столицы по реке, с большим комфортом, но и с большей задержкой по времени.
- Там разберемся, верхами или плотами. Как ситуация сложится, - я не стал загадывать на будущее. - Надеюсь, лошадку мне смирную подобрали? Не в тех я годах, чтобы верхом на лихом коне гарцевать.
- Да, ваше высочество. Купили кобылку у одного из местных князьков, перед подъемом на взгорье - он ее для своей дочери в конюшне держал. Смирная животинка с очень плавным ходом.
- Из своих конюшен тащить что, пожалели?
- А зачем? - искренне удивился Зулик. - Приличную лошадь разве что совсем уж в предгорьях найти тяжело, не слон ведь, или еще какая диковинная зверюга. К чему ее за собой через всю Ашшорию было волочь?
- Логично, - согласился я. - Не слон, и даже не тыгыдымский конь.
- Какой конь? - живо заинтересовался князь. - Никогда не слыхал о такой породе.
Пришлось ему рассказать этот анекдот. Князь ржал так, что лошади могли от зависти сдохнуть. Эх, как же мало местным для счастья надо…
- Тыгыдым, тыгыдым, тыгыдым… - повторил он, утирая выступившие от смеха слёзы. - А я всё ломал голову, как жеребенка назвать. Новую породу скакунов вывести пытался, свел кобылицу-сиглави с шехамским иноходцем, а выродилось что-то несуразное. Решено - будут его Тыгыдымом звать!
- Знатное имя, - хмыкнул я. - А мою лошадь как именуют?
- Так, как будет угодно вашему высочеству. - это мне показалось, или он на миг замялся перед ответом?
- Что же, прошлый хозяин ее вообще никак не называл?
- Ну отчего же? Наверняка называл… как-то. Вот она, кстати.
Мы вывернули из-за угла, и взору моему предстала расположившаяся ко мне филейной частью тонконогая кобылица мышастой масти, с темной гривой, таким же хвостом, и идеально круглым пятном на… В основании хвоста, короче.
В общем и целом обращенная ко мне лошадиная, хм, корма напоминала известный по сказке про дедку и прочих его домочадцев корнеплод с роскошной ботвой.
- Ну надо же, - усмехнулся я, разглядывая открывшуюся мне картину. - Натуральная репка.
- Вот Репкой ее княжна и звала, - признался Зулик.
- Ей подходит, - вообще-то лошадка симпатичная: шея тонкая, грива и хвост густые, ножки стройные как у модели, и вот кабы не это пятно…
Из-за него дорогие сбруя и седло смотрятся на ней, ну прям как на корове.
Ладно, не на парад выехал, чай.
Я стремительным, насколько спина и коленки позволяли, шагом приблизился к лошади, - вся остальная часть нашей кавалькады уже сидела верхами чуть поодаль, и лишь мою Репку держал под уздцы стоящий ко мне спиной Тумил, впервые на моей памяти облаченный не в робу послушника, а в мирское платье. Добротное такое платье, но небогатое - как дорожная одежда для царского стремянного может и сойдет, а вот в столице гардеробом мальчика надо будет озаботиться в первую очередь. Короля свита делает.
А вот пояс у него хороший, с литыми бронзовыми накладками по всей длине - на таком сабля очень органично будет смотреться. Там и кинжал хорошо выглядит - в простых темных ножнах, с потертой рукоятью… Видно, что вещь старая, не побрякушка какая и не столовый прибор.
А осанка-то какая проявилась - мечта комбата! Совсем так Тумил на охламона-послушника не похож. Сразу видно, какого рода.
Услышав мои шаги паренек обернулся, и, увидев кто приближается, заулыбался.
- Ой, брат Прашнартра, а ты что, с нами едешь?
- Ага, - я похлопал Репку по крупу. - Похоже на то. Смирная коняшка?
- Смирная, и ласковая - ну как котенок, - ответил мальчик.
- Это хорошо, - я ухватился за луку седла. - Помоги-ка дедушке забраться.
- Так это ж для!., - глаза Тумила полезли на лоб от удивления и понимания, а челюсть самым натуральным образом отпала.
- Точно. Для царевича, - согласился я. - Или кого-то в этом роде. Придержи лошадь, тебе говорят.
- За такую нерасторопность раньше пороли, - прокомментировал Зулик.
- Вот заведешь своего стременного, князь, и с ним делай что хочешь, - я едва-едва смог задрать ногу до уровня стремени. - А моего попрошу не трогать. Э-э-э-э-эх…
С трудом подтянувшись и едва не сверзившись на другую сторону я все же оказался в седле. Кобылка прянула ушами, но больше никак на мое барахтанье не отреагировала - или действительно спокойная как удав, или Тумил под уздцы хорошо держит.
- Ваше Высочество не изволили распустить даже волосы? - ко мне, в сопровождении одного из Блистательных, подъехал князь Хатикани.
- Где ж ты видал монаха с незаплетенной косой? - я попытался выпрямиться в седле.
Радикулит скрипнул и сдался.
- Но настоятель ведь уже снял с вас обеты, - всплеснул руками Шедад. - Если царевич желает облачиться в подобающие его статусу одеяния, которые мы, кстати, привезли, то ему стоит лишь распорядиться!
- А бороду ты мне тоже привез? - ехидно поинтересовался я. - Да на меня каждый встречный будет таращиться, пытаясь понять, кто ж это такой едет. Лучшего способа к себе внимание привлечь и нету. А на простого монаха кто обратит внимание? Особенно, если вы, дорогие князья, не будете на каждом перекрестке размахивать своими стягами.
- Я тоже рекомендовал князьям убрать знамена, когда мы проедем Благую Заставу, - подал голос гвардеец. - Неизвестно, какова сейчас обстановка в Аарте, и если по наши души выслали хоть один отряд охотников, то ни к чему их задачу упрощать.
- Это Касец из Коренных Зубов, командир отряда Блистательных, направленный для охраны вашей особы, царевич, - с кислой миной (ну как же, влез тут в калашный ряд сиволапый со свиным рылом) соизволил сообщить князь.
- Первый десятник первой сотни Касец, - не менее "дружелюбно" поправил его Блистательный.
Интересно, отчего у меня с его именем какая-то странная ассоциация с чем-то нецензурно-ругательным? Такая, на грани сознания… Вполне обычное имя для Ашшории ведь.
- А отчего только после Благой Заставы, а не сразу, первый десятник? - поинтересовался я.
- Это будет выглядеть крайне странно в глазах гарнизона и обитателей посада, ваше высочество. В долину мы въезжали под развернутыми штандартами, и если возвращаться будем свернув их, это может вызвать никому ненужное недоумение.
- Резонно, - кивнул я. - Приятно иметь дело с профессионалом. Какие еще меры безопасности предложите?
- Я бы предпочел, чтобы ваше высочество ехали в центре отряда и никуда в одиночку не отлучались, - решительно заявил десятник. - Так нам будет гораздо легче охранить вас в случае внезапного нападения. Что касается досточтимых князей, то и им я бы рекомендовал в центре строя…
- Возмутительно! - фыркнул князь Хатикани. - Бабы мы вам что ли, за чужие спины прятаться? Да я водил своих дружинников в бой, когда у тебя еще усы расти не начали, десятник!
- Ваши люди немногочисленны и обучены хуже Блистательных, - парировал Касец.
- Любой из них с саблей стоит пары твоих разряженных… - начал закипать Шедад, а заинтересовавшиеся нашим разговором Зулик и Арцуд двинули своих скакунов в нашу сторону.
- Прекратите, - прервал я начавший разгораться спор. - Первый десятник прав, ваши жизни слишком ценны для всей Ашшории, и рисковать ими мы не имеем права.
Командир отряда Блистательных подбоченился - не каждый день простому гвардейскому унтеру удается утереть нос владетельному, - князь же впал в прострацию. С одной стороны, ему только что объявили, что он является государственной ценностью, а с другой - вынудили уступить солдатне безродной. Есть отчего получить разрыв шаблона.
- Однако и вы, доблестный Касец, не можете не понимать, что окружать себя толпой охраны для князей вовсе не характерно. Любому будет понятно, что мы ожидаем нападения и к нему готовы.
- И слава всем богам - трижды подумают, перед тем как лезть, - кивнул гвардеец.
- Это верно, - я благодушно кивнул, а Касец еще больше напыжился. - Но только для находников, а не тех, кто получил приказ и должен исполнить его любой ценой. Тяжело ли убить человека, окруженного толпой стражи?
- Гораздо тяжелее, чем одиночку, - первый десятник, похоже, заподозрил подвох в моих словах.
Правильно сделал, в общем-то.
- Для хорошего лучника - никакой разницы, - подал голос князь Тимариани.
- Вот, - я поднял в верх указательный палец. - А кого лучники будут в первую очередь отстреливать?
- Тех, кого явно охраняют остальные члены отряда и офицеров, - нехотя ответил уроженец Коренных Зубов, причем сделал это с таким лицом, будто адрес регистрации у него заболел.
- Вот князь, а ты мне в богатые одежды рядиться предлагал… - я усмехнулся, после чего вновь обратился к командиру Блистательных. - Но ведь устроить засаду из лучников, это несколько сложнее, чем навалиться на якобы не ожидающий нападения отряд, верно?
- Да, царевич. На нашем пути не так-то много будет для этого удобных мест, - согласился гвардеец.
- И каковы же будут ваши предложения по безопасности нашего передвижения, первый десятник?
Тот задумался на пару мгновений.
- Князьям бы поменяться одеждой с простыми воинами… Хотя нет, бороды они никуда не спрячут… Властительным, к моему сожалению, придется рисковать быть атакованными в числе первых, а вот ваше высочество я бы предложил переодеть в гвардейца. Тогда ваши шансы в случае атаки будут такими же, как у моих людей.
- В Ашшории даже разбойники богобоязненны, - хмыкнул я. - Ограбить монаха могут, а вот чтобы так запросто убить - мести богов побоятся. Моя сутана меня получше твоей кольчуги защищает.
- При всем моем почтении, те, кто могут против вас злоумышлять знают, что вы жили в монастыре, и…
- В жизни не поверят что царевич, после двадцати лет подвижничества, не скинул опостылевшее рубище при первой возможности, - хохотнул Софенский князь. - Всего и делов-то, одеть в богатый наряд четвертого всадника, и чтобы ехал вместе с нами.
- Дело говоришь, князь, - промолвил первый десятник. - Но кому-то из витязей тогда придется усы сбривать.
Повисло тяжелое молчание, продлившееся секунд этак пять - сословная растительность на морде в нашем царстве-государстве почти столь же священна, как и жизнь клириков.
- Я бы мог притвориться царевичем, - подал голос Тумил, все еще державший лошадь под уздцы.
А ушки - на макушке.
- Я еще не бреюсь, - пояснил он на недоуменные взгляды князей и десятников.
- А что же… - задумчиво проронил Зулик. - Князья и царевичи, они не только высокого роста бывают. Инитарский царь, так тот как бы и не ниже парня на пару пальцев.
- И думать забудьте! - возмутился я. - Он ребенок еще.
- Мне восьмой год уже идет, - надулся парень, но тут же спохватился, и добавил: - Ваше высочество.
- Ну надо же, взрослый какой, - язвительно отозвался я. - Брысь в седло. После Благой заставы решим, кого во что наряжать. Может вовсе и не потребуется цирк устраивать, если у меня к выезду из долины поясница отвалится.
Мальчик стрелой метнулся к своему коньку (брат Асмара расщедрился, выделил из монастырской конюшни - после моего развода князей на жертвы его даже жаба при этом задавила не насмерть, а так, слегка ногу оттоптала), а я высочайше дал свое соизволение на начало путешествия. Что называется, "Он сказал "Поехали", и запил водой".
Что можно сказать о моих первых шагах к трону? Лисапет, несмотря на свои старческие болячки, оказался в удивительно хорошей форме, видать непраздный образ жизни и здоровая экология дали о себе знать. Да и Репка действительно отличалась редкой плавностью хода - такое ощущение, что эту зверюгу специально всю жизнь растили с единственной целью: таскать на спине мои мощи.
По прямой путь из обители Святого Солнца до стерегущей перевал крепостицы расположен вовсе недалеко, буквально - рукой подать. Только царевичи-то птицы гордые, прямо не летают, а верхами…
В какие-то древние геологические эпохи Долина Ста Благословений, похоже, была глубоким горным озером. Или не очень глубоким - не знаю. Со временем, однако, вода нашла себе выход наружу - мягкие породы растворила, или приключилось землетрясение, тут уж без геологов не разберешься, - и вода схлынула, оставив лишь то озерцо, откуда я карпов тягал, да выходящий из него ручеек, петляющий по дну неширокого ущелья с высокими отвесными стенами, и представляющего в плане сплошную загогулину - единственный (если не считать козьих троп, по которым и не всякий каскадер проберется) путь в монастырь от Самского перевала, соединяющего коренную Ашшорию с полвека как отжатый у мирельцев Самватин. Феода командующего Правым крылом нашей доблестной армии и контрзаговорщика, между прочим.
- Князь Самватини только с тобой послание передал, или в свои владения тоже чего отписал? - негромко поинтересовался я у Зулика, поравняв Репку с его конем. - А то вдруг Касец прав, и нам придется куда-то удир… отступать?
- Крайне нежелательный вариант, - столь же тихо отозвался властитель Тимариани. - Мы рассматривали его исключительно как крайний случай, если придется собирать полки и созывать дружины, дабы отстоять ваши права, царевич, оружно. Я надеюсь, что до такого не дойдет.
- Да ясен… Солнце, что нежелательный. Если отвоевывать корону с опорой на Самватин, царь Мирелии не преминет поучаствовать в нашей внутренней сваре. И очень хорошо, если на моей стороне - ему вроде бы логичнее поддержать любого иного претендента на трон.
- Тут заранее трудно сказать, - задумчиво отозвался Зулик. - В восточных провинциях мирелов смута, якобы чудесно спасшийся царевич Удур объявился. К тому же асины окончательно подмяли под себя Скарпию - их наместник всем в стране распоряжается, а царь Гикамет и слова ему поперек сказать не смеет, - но этому алчному народу все мало. Если в этом году они сунутся в Парсуду, с которой мы граничим через Дадешку и Гелавань…
- Помню я, где мы и с кем граничим. Не выжил покуда из ума, - отозвался я. - Да, у царя Оолиса будет серьезный соблазн поделить северные земли парсюков с асинским Советов Первейших, это куш куда пожирнее Самватинского нагорья. А с другой стороны, тот еще в небесах журавль.
- А у вашего высочества, когда станете величеством, будет такой соблазн? - князь Тимариани спросил с неподдельным интересом, видать обещанное место Главного министра уже вполне реально на себя примеряет.
Нет, я не то что против того, что он заблаговременно прикидывает будущую государственную стратегию, но сомневаюсь что-то, что и ему, и мне позволят править самовластно.
- Там видно будет, - ответил я. - Ашшория когда-то была данником Парсуды и там это помнят, да… Но старое, хорошо известное зло лучше нового и непонятного, наподобие той же Асинии. Да и позиция Инитары в тот момент будет очень важна.
- Степняки с каждым годом все активнее пробуют на прочность наши пограничные гарнизоны в Оозе и Лиделле, - ехавший неподалеку Касец, оказывается, прислушивался к нашей с Зуликом беседе. - Ходят слухи о выборах кагана.
- Чушь, - мгновенно отрезал князь Тимариани. - Рода заков никогда не договорятся между собой по-хорошему.
- Не договорятся по-хорошему, так могут договориться по-плохому, - флегматично отозвался я. - Для степняков такой расклад даже привычнее, они одну только силу и уважают.
- Но их объединение в этом году крайне маловероятно, - попытался вежливо поспорить со мной Зулик.
- До недавнего времени то же самое можно было сказать и о моем восшествии на престол, - я усмехнулся. - Не стоит загадывать так далеко в будущее. Попервой, досточтимый князь, надобно до столицы добраться. Ну или до Благой заставы для начала.
До заставы, конечно, доехали без проблем, пусть и глубоко заполдень. Князья порывались покормить мое высочество в урочное время, однако я высочайше решил ехать до крепости - возле нее давно уже вырос небольшой посад, включавший в себя и пару вполне приличных постоялых дворов, - и обедать уже там. На довод первого десятника, что тогда мы засветло до следующей корчмы никак не доберемся я только и пожал плечами:
- Что за беда, многоуважаемый Касец? Там и переночуем - все равно выехали мы так, что сильно далеко от крепости нам не уехать, так давайте проведем эту ночь в нормальных условиях и мягких постелях. Несколько часов нам погоды не сделают.
А вот гонцу князя Тимариани - вполне могут.
- Как будет угодно вашему высочеству, - гвардеец поклонился.