Первое, что меня встретило по возвращении с пира - это любопытная морда Князя Мышкина. Его более мелкие молочные братья дрыхли без задних лап, сама пятнистая муренка слиняла по своим кошачьим делам, а этому скучно стало. Стоя на задних лапах, и уцепившись когтями передних за край корзинки, кот вертел башкой, осматривая окружающее пространство полуоткрытыми глазенками. При моем приближении он требовательно мявкнул и полез наружу.
- Ну и куда собрался? - я взял звереныша на руки.
Тот запыхтел и начал дыбить шерстку, пытаясь казаться больше и страшнее.
- Бунтуешь, хадина? - я усмехнулся, и начал гладить теплый комочек.
Котовский почти моментально сменил гнев на милость, и начал тыкаться в ладошку носом.
- Э, да ты, никак, опять голодный? Чем прокормить, тебя убить легче.
Мышкин требовательно мявкнул и начал искать носом титьку еще активнее.
Под столом стояла плошка с каким-то варевом - явно для кошки, а не для меня, - и я, с кряхтением наклонившись, поставил кота рядом с ней. Тот начал принюхиваться, полез на запах, но вместо того, чтобы есть, попытался влезть в тарелку с лапами.
- Ну нет, так не пойдет, - я ткнул Мышкина мордочкой в еду.
Тот возмущенно чихнул, отпрянул и начал облизываться. Я снова подтолкнул звереныша носом к еде, тот замер на дрожащих лапках, продолжая вылизывать морду, а затем ткнулся в еду сам и принялся чавкать.
Минуту спустя, с перемазанной физиономией, тот задним ходом отошел от плошки, сел, потряс головой, облизнулся, а потом плюхнулся на бок с твердым намерением уснуть. Я подхватил котенка и положил его обратно в корзинку.
Мышкин блаженно потянулся, развалился на спине и моментально отрубился.
- Идеальный ашшорский князь, - буркнул я. - Всех-то желаний, чтобы царь ему что-то дал, даже если не по пасти кусок, а сам будет только спать и гадить.
* * *
Мурлыкатель у кота заработал только через три дня, когда мы уже подплывали к Аарте.
Переправившись на следующий день после пира на эшпаньский берег и проехав достаточное расстояние, чтобы с башен Баратура даже пыль из под копыт наших коней была не видна, отряд свернул с тракта и выехал обратно к берегу Шустрой Змейки, где нас уже ожидали пара плоскодонных лодий-ааков, любезно предоставленной княгиней Юльчанской, и отосланных к точке рандеву заранее, еще до моего песенного дебюта.
Это Зулик с ней договаривался, умничка такой.
На корабли загрузились споро, хотя Репка лезть на борт ни в какую не желала и к ней пришлось применить меры не только морального, но и физического воздействия - проще говоря, я ее по хребтине перетянул своим посохом, - да и были таковы. Течение попутное, ветер благоприятствует, так что невзирая даже на то, что после впадения Долговодной Великая Поо делает изрядного крюка к северу, выигрыш по времени должен быть где-то в половину дня пути. Спине моей, опять же, изрядное облегчение - стар я, по столько дней из седла не вылезать. Ну и натертым мозолям чуть ниже тоже.
Так что плывем, любуемся пейзажами, отдыхаем - один Арцуд страдает. У него, оказывается, сильнейшая морская болезнь. Такая, что его при форсировании лужи тошнить начинает. Лежит, бедолага, ничего не ест, с лица весь зеленый… Непременно стоит назначить его командовать флотом.
Остальные, едва мы отплыли, приготовились было с комфортом поскучать в дороге, но вредный Касец своим подчиненным всю малину обломал: заставил отрабатывать сабельный бой в условиях корабля, причем как индивидуальный, так и групповой. Тумил, разумеется, в молодецкой потехе принял участие, - как иначе-то? - благодаря чему выяснилось, что это со спатычем он весьма себе неплох, а вот саблист из него, мягко говоря, не очень.
Первый десятник сказал "Непорядок" (нет, на самом деле он высказался несколько развернутее и чуть менее цензурно, но смысл был именно таков) и принялся гонять стремянного, почти уже царского, лично. В хвост и в гриву, без перерыва на отдохнуть, с комментариями о том, сколько Тумил с той и или иной раной, условно ему только что нанесенной, протянет. Сроки, как правило, оказывались недолгими.
Я сидел на сваленных кучей тюках с чем-то мягким, поглаживал кошененка в коробчонке, и с благодушным видом кивал - ученье, мол, свет, ну или, как минимум, целые конечности и кишки в животе, а не на палубе. Дуэли среди воинско-аристократического сословия тут распространены, пусть, изрядно меньше чем во Франции времен всяких там Луев, но случаются, а Тумил - парень хоть и не глупый, но молодой и горячий, так что пущай обучается. Не пригодится - очень хорошо. А случись что - сможет за себя постоять, благодаря десятниковой науке. Это сейчас синяки от палок по всему телу ему радости доставляют небогато, а потом, глядишь, еще и "спасибо" скажет.
Ну и я за эту заботу скажу тоже. Касец, он вообще мужик-то, похоже, правильный, вояка знатный, был бы князем, даже самым размелкопоместным, уже и в сотники выбился бы не иначе. Надо будет ему, как на трон сяду, какой-никакой феод подыскать.
Латмур, надо думать, с этим прицелом именно его-то и послал.
- Лодка! Лодка прямо по курсу! - раздался крик впередсмотрящего.
Все немедленно прекратили тренировку и бросились к носу. Я тоже поднялся, и пригляделся к водной глади.
Действительно, прямо по курсу наблюдался небольшой челн, отчаянно выгребающий против течения нам на встречу. Человек на веслах сидел один, по одежде так особо и не скажешь из каких - не совсем голытьба, подробнее не разглядеть. Оглядывается время от времени, кричит чего-то, но ветер слова сносит.
- Капитан, примите этого человека на борт, - распорядился я, убирая Мышкина в его коробчонку.
Кот возмущенно цеплялся коготками за одежку, не желая вновь оказаться под крышкой, но его восстание было мной проигнорировано.
- Тебя посодют, а ты не мурлычь, - пробормотал я, закрывая туесок и убирая его за пазуху.
Полчаса спустя выбившийся из сил (еще бы - грести против течения Великой Поо, это то еще удовольствие) лодководец перебрался через фальшборт и оказался, - сюрприз-сюрприз, - дружинником князя Тимариани, коего он еще от Благой Заставы в Аарту посылал.
- Беда, - выдохнул он. - Беда князь. Столичный голова учинил заговор.
- Присядь, присядь Ошмуд, отдышись, и изложи все по порядку, - князь Зулик аккуратно поддержал шатающегося от усталости витязя. - Да дайте вы ему воды кто-нибудь, ироды!
Чуть пришедший в себя дружинник рассказал вот что.
От заставы их выехало двое - один, чуть пораньше, с успокоительными новостями для Скалапета, князя Ливариади, - а второй, этот самый Ошмуд из Трутнева Улья, к генералам и Железной Руке. Ехал он вторым, дабы первый про его миссию ничего не знал, и рассказать, случись с ним какая неприятность, никому не смог.
Случилось ли с ним чего, или же нет, доподлинно Ошмуду было неизвестно, однако в столичный особняк князя первый гонец не явился по сей день, зато хефе-башкент и, ко всему прочему, старый друг князя Скалапета, сегодня утром, ни с того ни с сего, взял речной и морской порты Аарты под усиленный контроль силами стражи и подчиненного ему столичного гарнизона. Притом известие о том, что царевич Лисапет из Баратура двинулся через Эшпань уже стало достоянием не только узких кругов, но и каждой рыбной торговки.
Князья Коваргини и Самватини, отнюдь не будучи уверены в верности им хотя бы половины столичных служак, - Штарпен из Когтистых Свиней их не один год прикармливал, - но обоснованно опасаясь подлянки от столичного градоначальника, вызвали Ошмуда к себе, поспрашивать, не собирался ли царевич добираться рекой.
Тот, естественно, ничего по этому поводу сказать не мог, поскольку и правда был совершенно не в курсе дела. Князья-генералы почесали в затылках, отправили гонцов в лояльные лично им части, а Зуликова дружинника послали стеречь Поо, и на каждой проходящей лодье высматривать знакомые лица. А как увидит - предупредить царевича Лисапета, что верные полки будут под стенами Аарты не ранее чем через два дня.
- Я только доехал сюда, коня оставил в корчме, да лодку у местных рыбаков купил, а тут гляжу - лодьи идут. Я тотчас на весла, и… Едва успел, вот, - закончил дружинник.
- Серьезная ситуация, - помрачнел Касец, поворачиваясь ко мне.
Князья согласно закивали.
- Ваше высочество, если позволите, то я считаю - в столицу нам плыть сейчас нельзя, - добавил первый десятник. - Блистательные отважны, но немногочисленны, нас едва достаточно для защиты Ежиного Гнезда. В случае, если князь Штарпен замыслил измену, отбить порт будет стоить большой крови.
- Да и стоит ли устраивать в столице беспорядки? - добавил все еще зеленый Арцуд Софенский. - Это, в конце концов, единственный приличный морской порт на всю Ашшорию, и такие события могут больно ударить по торговле. А противиться большой силе хефе-башкент не посмеет.
Вот ты гляди, как человек о стране переживает! Аж помирать перестал как понял, что софенские товары могут в порту погнить без спроса.
- Ваше высочество, надо принять решение, - вступил Зулик.
Я поглядел на перевалившее зенит солнышко - мы к вечеру должны были до Аарты добраться, еще засветло, - перевел взгляд на берег и усмехнулся.
- Завтра ведь Громолет-мясоед, не так ли?
Есть такой в нашем пантеоне, Громолет Охальник, третьеразрядной похабности божок, славен наставлением рогов половине Небесной Дюжины, а также тем, что сначала научил людей готовить мясо, которое до него сырым ели, а потом, под это дело, еще и пиво варить надоумил. Вот в честь него завтра праздник - этакий антивегетарианский день, - после коего Церковь в течении недели мясо есть не рекомендует. Птицу, или рыбу там - это пожалуйста. Такие вот в Ашшории посты щадящие.
- Да, ваше высочество, - ответил Шедад Хатиканский. - Но, что, все же, мы будем делать?
- Делать? Корреру, - усмехнулся я. - Капитан, причальте близ вон той деревни, что у нас по правому клюзу.
- Корреру? - удивился Касец.
- Естественно. Завтра же, говорю, Громолет-мясоед. Купим в деревне быка, да поздоровее, пир устроим… А перед тем Тумил его в лучших традициях танцовища уложит - и местным, заодно, развлечение. Вы моего стремянного не сильно избили, первый десятник? Сможет он выступать?
Бывший послушник и несостоявшийся монах, а теперь лицо, особо приближенное к царевичу, гигант корреры и отец моего невроза пострадал не сильно - Касец удары наносил хлесткие, болезненные, но не травмирующие, - так что уже через полчаса после того, как ааки ткнулись своими тупыми утиными носами в прибрежный пляж, я в обществе Тумила и пары княжеских дружинников уже въезжал в деревню.
Первый десятник, правда, настаивал на эскорте из Блистательных, но я наотрез отказался - неча раньше времени устраивать ажиотаж по поводу нашего прибытия в конкретно взятом населенном пункте.
Ну что тут можно сказать? Деревня довольно крупная, больше трех дюжин домов, да не лачуг каких-то, не мазанок, а добротных таких, частью из дерева, а частью и из глиняного сырца. Завалинки на иных, так и из кирпича обожженного. Нормально живут, не бедствуют, трактир даже свой есть, хотя и не у самого торного тракта поселились, и от реки далековато. На холме, чтобы во время весеннего разлива по дому ходить, а не плавать.
А вот храма или часовни своего тут не имеется, - куда-то к соседям на праздники ходят, не иначе, - что мне, кстати, очень на руку.
По дневному времени большая часть населения деревни, конечно, в поле - крестьянину там всегда есть чем заняться, - однако судя по звукам, долетающим из здания с надписью "Пьяная потатуйка" и изображением черно-желто-белого хохластого птаха с большой такой кружкой, отнюдь не все. Кто-то и бухает в рабочее время. Председатель этого колхоза с замами, не иначе, а как раз они-то мне и надобны.
- Заедем в трактир, - распорядился я. - Там насчет быка и спросим. Или не спросим, а увидим…
Последнюю мою фразу спровоцировал громогласный рев некоего человекообразного (надеюсь) животного, прооравшего "Пой, бродяга, за что тебе платим?!!"
- Одну минуту, добрые господа, - отозвался звонкий мальчишеский голос. - Я просто подтягивал струны.
Ну-да, ну-да, какая ж пьянка без застольных песен? "Изгиб бутылки звонкой" и все такое. Одобряю.
- Пой, давай, или без ужина останешься! Пой! - раздался тот же голос.
- До чего же противный тип, - пробормотал я, самолично привязывая Репку к коновязи (ибо конспирация!). - Он мне уже не нравится.
Из трактира послышался мелодичный перебор - явно не ситарный.
- Лирник, - уважительно произнес один из дружинников. - Редко они так далеко на север, если только не в самую Аарту, забираются. Послушать бы…
- Отчего нет? - пожал плечами я. - Мы как раз внутрь и идем.
- А позвольте, почтеннейшие слушатели, спеть вам о сатрапе из Парсуды, который так дорожил своими богатствами, что боялся потратить из них даже малую монетку.
- Пой! - в бычьем реве прорезалась некая тень положительной эмоции.
Спроси людей, спроси богов,
Богат сатрап Бантала.
Царя царей казну с своей
Он путал ведь немало!..
Задорно затянул певец, аккурат к нашему появлению внутри трактира.
Слух меня не обманул - на вид он смотрелся действительно ровесником Тумила, только совсем уж худенький, да и одет оказался в некую, не поддающуюся описанию одежку, сшитую из разноцветных кусков материи.
Зато в отличие от заметно более крепкого княжего сына, пел замечательно - мой-то стремянной, из-за ломающего голоса… В общем, даже под нос старается не мурлыкать ничего. И песня… Ничего так, в общем, хотя и не шедевр, про жадного до усёра парсюка, который над каждым гнутым бисти дрожит, и потратить ему хоть один - нож острый. Наниматели, - компания красномордых здоровяков, пирующих за несколькими сдвинутыми в центре зала столами, - должны одобрить. Если не поймут, что парнишка над ними-то и насмехается.
И вот однажды сей сатрап
Проснулся утром рано,
Проголодался за ночь так -
Готов был съесть барана.
Глаза мальчишки сверкнули голодным блеском, когда он случайно глянул в сторону заказчиков.
Эй, повар! Ну! Корми скорей,
Зажарь муфлона пожирней!
Ожидаемо оказалось, что деньги, которые сатрап выделяет на закупку продовольствия уже все вышли, так что герою песенки надобно умерить свои аппетиты. Ну, или выделить дополнительное финансирование, на что сей скопидом, разумеется не пошел - решил уменьшить дозировку питания. Сначала до молочного поросенка, потом до гуся, цыпленка… Получал твердый ответ, что нема и надо покупать, попытался выкрутится, конечно же - заполучить халявного мясца хоть на один зубок. Но сволочной повар и тут его обломал:
Ну что ж, коль хочешь ты мыша -
Его зажарю ловко,
Но чтоб норушку изловить
Купить бы мышеловку.Зачем? Ведь у тебя есть кот!
Так он мышонка и сожрет…
В общем, пришлось скупому сатрапу ехать в соседнее владение, там найти колодец, напиться сырой воды так, что раздулся словно бурдюк, и высказаться в том духе, что это хотя бы без трат, да еще и на чужой счет.
Ай-вэй, как же тяжело в Парсуде людям-то живется…
- Держи, парень, - я кинул лирнику полуабаз. - Хорошая песня.
- Эй! Мы его наняли на весь вечер, и его песни - наши! - из-за стола, пошатываясь, поднялся здорове-е-е-еный, поперек себя шире, дядечка - тот самый обладатель "бычьего" голоса. - Если решили платить за пение, платите нам!
Может лучше этого против Тумила на корреру выгнать? Хотя, это ж не бык, это козел…
Дружинники подались вперед, сотрапезники голосистого подобрались - ой быть драке…
- Вы наняли его, дабы он пел в трактире? - ласково уточнил я.
- Да, на весь вечер! Так что монетка наша!
- Не спеши, уважаемый. За то, что мы услышали в трактире, никто и не платил.
- Как так, монах? - насупился здоровяк. - Я же видел, как ты ему бросил медяк.
- Верно. Бросил, - согласился я. - Но часть песни мы слышали до того, как переступили порог. А ведь за пение на улице вы лирнику не платите?
- Э-э-э-э…
- Ну вот видишь, сын мой, все по справедливости и по закону. Оставим это. Мы тут по делу. Нам нужен бык, поздоровее и позлее.
- И для какой такой надобности он тебе нужен, брат? - подал голос пожилой, но крепкий еще мужик, расположившийся во главе стола.
Лирник провел по струнам, и "бычий голос" вновь на него рявкнул:
- Помолчи пока! - он тяжело опустился на место, а мальчик затих, но не столько испуганно, сколько всем своим видом выражая, "ты, дядя, уже определись, тебе петь или не надо".
- Известно для чего накануне Громолета-мясоеда быка берут, уважаемый, - сухо улыбнулся я. - Прости, не знаю как тебя величать.
- Я Идран, старейшина этой деревни, - отозвался мужик. - А этот вот громогласный, не держи на него зла, мой зять и владелец "Пьяной потатуйки", Лисапет.
Тумил, который в это время тихонечко, боком-боком, продвигался в сторону лирника, замер, а на лице его начала появляться ехиднейшая ухмылка.
Ну никакого, понимаешь, к царю почтения, даже к будущему! Плохо мы еще воспитываем нашу молодежь, очень плохо. Удивительно несерьезное отношение к почти монарху.
- Мы тут очередную годовщину моего рождения празднуем, брат, - продолжил старейшина. - Присаживайся с нами, отведай, чего боги послали.
- Недосуг, милейший Идран, - ответил я, и махнул рукой в сторону речки. - У меня там, у лодий, трое владетельных князей быка для завтрашнего пира дожидаются.
- Аж трое? - подивился кто-то из гостей.
- Точно так, - степенно кивнул я. - Ездили, по поручению совета князей, в обитель Святого Солнца, принести жертвы о послании решения. Знаете ведь, верно, что в столице происходит - недалеко живете.
- Знаем, как не знать, - тяжело вздохнул старейшина. - А что же это князья себе быка-то затребовали, да еще и злобного? Он же жилистый и жесткий.
- Так они его не просто забивать будут, и на вертеле жарить. Танец с быком устроить хотят, слыхал про такую запоольскую забаву?
Тумил, который уже подошел к певцу, и явно собирался у того что-то спросить, осекся, и развернулся ко мне с изумленным лицом.
- Слыхивал, да, - кивнул именинник. - Видеть вот не приходилось, правда.
- Так приходи, и посмотришь. Можете вообще хоть всей деревней придти - с князьями едет молодой, но уже прославленный быкоборец, коему танцоры корреры в Тампуранке вручили высшую награду их братства, - ответил я. - Вы же все равно отправитесь к ближайшему из храмов, а там уже и пировать станете, а тут пир можно прямо в двух шагах от дома учинить. Службу я утром отслужу, а там и праздновать начать можно.
- Диковинку эту поглядеть охота, конечно… - Идран огладил толстую косу своей нетуго заплетенной бороды. - Опять же харчи переть далеко не надо, да следить потом, чтобы телеги с под них никто не упер. А какой же ты возьмешь жертвенный дар за мессу, брат? В Свистоплясовке-то целый жрец со служками, они по три бисти с семьи требуют.
- На что мне ваша медь, коли я при князьях, почтенный? Не смеши, у меня спина больная. Приходите так. Только… Пару бочонков вина для витязей организуйте уж, - я повернулся к трактирщику. - Найдется у тебя приличное вино в подвалах, Лисапет?
Вот послал же Солнце тезку… Хотя, нет. Он бы такого не послал.