- А и найдется! - взрыкнул тот (кажется, он нормально вообще не умеет разговаривать) и в пару глотков осушил кружку пива. - Не в самом медвежьем углу живем!
И припечатал донышком по столу, как судья молотком.
- Ну и хорошо. Теперь осталось только быка подходящего сыскать. Такого, чтобы сам на людей кидался, - кивнул я.
- Имеется, - усмехнулся старейшина. - И не один, а трое - все мои. Можете любого выбирать, если в цене сойдемся.
В цене сошлись быстро, поскольку торговался я сугубо для проформы - деньги все равно не мои, князей обобрал, - хотя условился отдать их только когда бычка доставят на место, завтра утром, и только же, если хоть один из них нам подойдет.
- Я напротив живу, идите и смотрите, брат. Жена дома, скажите - я дозволил, - закончил на том беседу Идран.
- Твое высочество, а ты что, правда тут решил корреру возвести? - Тумил, о чем-то тихонько говоривший с лирником все время купли-продажи быка в мешке, догнал меня сразу после трактирного порога и пристроился рядом.
- Временную. Можно даже сказать, что одноразовую, - ответил я.
- Спасибо тебе, - вздохнул парень. - Я уж думал после Тампуранка, что все, никогда и не выйду больше на танцовище.
Нет, вы только гляньте, какой малолетний адреналиновый наркоман выискался! Достигнет совершенных лет, и женить его срочно надо, пока он шею себе нигде не сломал.
А с другой стороны, еще ни одна девица в этом мире мне ничего настолько плохого не сделала, чтобы ее браком с этим шкодой "осчастливливать"…
- Не зарекайся, - ответил я. - Сяду на трон, может в Аарте и нормальную корреру построим. А может и нет. Поглядим по обстоятельствам.
Тумил сдержался и промолчал, но судя по его восторженно-обожающему взгляду, обстоятельствам лучше на пути парня не вставать.
- Ты мне лучше скажи, сможешь ты быка помурыжить подольше? Нам времени выиграть надо, причем тем лучше, чем больше, и чужое внимание отвлечь.
- Ну, четверть часа продержусь точно, - кивнул мой стремянной. - А от чего или кого надо отвлекать внимание?
- От моей персоны, - я хотел постучать в ворота старейшиного дома, к которым мы как раз подошли, сам, но один из дружинников меня опередил. - Потом объясню все.
Зверюгу для завтрашнего действа Тумил выбирал долго и вдумчиво, больше часа, наконец определился, и мы распрощались с хозяйкой, нагло проигнорировав ее намеки на то, что неплохо бы и задаток оставить.
На улице, а если быть более точным, у коновязи, обнаружился давешний мальчишка-лирник, сидящий на краю лошадиной поилки и с довольным видом уплетающий здоровенный бутерброд, запивая его чем-то из кружки настолько "сиротских" размеров, что не каждому взрослому-то в пору.
- Что, концерт окончен? - удивился я.
- Угу, - промычал парень, и энергично кивнул белобрысой башкой.
Менестрели, артисты, факиры там разные, и прочие служители муз, представленные в ашшорском пантеоне в единственном числе, причем вообще бесполом, тоже под "бородатое законодательство" попадают. Сами они, обычно, родом из горожан, но в отличие от своих отцов им голой как коленка башкой щеголять не приходится - наоборот, волосы они отращивают едва не до попы, выбривая лишь один висок, а шевелюру схватывают в хвост за ухом, с противоположной стороны. Некоторые еще косичку на виске заплетают, как джедайский падла-one, но это уже у них за какие-то там особые заслуги, я не в курсе если честно.
Конкретно этот брил правый висок, а недлинный пока еще хвост, в отличие от старших коллег, через плечо на грудь не перекидывал - длинны волосам не хватало.
- Они там упились уже, лыка не вяжут, - добавил лирник, прожевав еду. - Хозяйка, та тоже мегера злая, но не дура совсем, выпроводила меня, а то ейный, говорит, во хмелю буен бывает, а повод вдарить и трезвый ищет не особо так. Пожевать хоть дала, и то слава Солнцу.
Он вновь вцепился в бутерброд зубами и принялся с аппетитом работать челюстями.
- Что, может к нам тогда? - спросил я, отвязывая Репку. - Солдаты-то не обидят, поди, а если им у костра чего исполнишь, так еще и подзаработаешь.
- Не-не-не, дедушка, - замотал головой парень. - За монетку поклон тебе огромный, но я ж не за просто так перед этими баранами вислоухими глотку рвал. Мне теперь в трактире ужин положен, завтрак - сколько съем, так все мое, - и ночлег. В отдельной комнате. На матрасе с простыней. Под одеялом…
Он мечтательно прикрыл глаза и блаженно вздохнул. Помотало его, видать, по голоду да по холоду.
- Не, сейчас празднуны расползутся, трактирщица своего быка в комнату уведет, я и обратно, отъедаться да отдыхать. Ох и посплю ж я сегодня!
- Ну, смотри, - хмыкнул я, забираясь в седло (Тумил таки палит - за уздцы лошадь подержал, Антиштирлиц). - Тогда хоть завтра заглядывай, народу будет много, авось чего скалымишь.
- А разве можно? - удивился бард. - Нас на пиры-то не приглашают. Ну, в Дадешке и Куруле с Гелаванью - точно, а здесь не знаю, меня первый раз так далеко от родных мест занесло.
- На пиры нигде в Ашшории не зовут, так ты к княжескому столу и не суйся. А так, будет же гуляние, нешто нигде песен послушать не захотят?
- Спасибо тебе за науку, дедушка, - улыбнулся паренек. - Буду теперь знать. Да и как ты этого бугая-то заболтал, тоже запомню. Эх, додумайся я до этого месяц назад, какая бы драка в том трактире приключиться могла…
На лице певца вновь появилось мечтательное выражение, и он сделал изрядный глоток из своей кружки, перемазав физиономию в чем-то жирном. Не иначе бульоном пробавляется.
На выезде из деревни нас встретили четверо Блистательных. Ну… как - встретили? Появились с двух сторон, словно из ниоткуда, да взяли меня в "коробочку". Ой, перестраховывается Касец, ой перестраховывается…
Спасибо ему, конечно, за это огромное.
Сам первый десятник обнаружился у коробки с Князем Мышкиным. Котенок, у которого уже окончательно открылись глаза, лежал на спине и отмахивался лапками, от щекочущего пальцами его брюшко командира Блистательных.
- Ваше высочество. - Касец поднялся при моем приближении.
Кот, по инерции, пару раз махнул лапами в воздухе, и начал оглядываться, недоумевая - куда это его игрушка ушел.
- Быка мы выбрали, завтра с рассветом доставят, - сказал я слезая с Репки и, попутно, отгоняя желающих мне в этом благородном деле помочь. - Как у вас?
- Почти закончили. Вырыли квадратную яму и наклонную канаву в нее, насыпали валы по краям, сейчас стенки укрепляем. К ночи управимся.
- Прекрасно, все идет так, как и задумано… - пробормотал я.
Едва услышав про телодвижения Штарпена из Когтистых Свиней, я тут же задал себе вопрос: "Есть ли у вас план, мистер Фикс?"
Ну, разумеется, мистер Фикс, у меня есть план! И уже с первым десятником тишком оговоренный. Я задуманное непременно реализую - вот только сначала надо покормить кота.
Жрать Мышкин категорически не желал, а хотел он играть, и исследовать мир. Совершенно безбашенный и отмороженный кот - еще ходить толком не научился, а уже не боится ничего. Давно ли пыхтел, когда на руки брали?
- Пойдем-ка, пушистый, прогуляемся, - пробормотал я, и отнес его на прогретый за день пляж.
На песочке коту не то чтобы не понравилось, но… В общем, обнюхав его, и пощупав окружающее пространство лапками, он уселся в одну из естественных ямок, с независимым видом сделал грязное дело, и неумело начал закапывать последствия. Чистюля… И ведь не учил никто - откуда что взялось?
- Идем-ка, - я вернул Мышкина в его коробку, и направился к общему лагерю.
Вечереет уже, Солнце краем уже вод Великой Поо касается… И это куда же тогда, интересно, Тумил от стоянки поперся, на ночь-то глядя? Да еще с видом "нет меня, не я это"?
- Последи-ка за зверьком, милок, - я всучил Мышкина первому попавшемуся под руку Блистательному.
Хорошо быть царем, никто старым дураком не обзывается, капризы неукоснительно исполняют…
Осматривался Тумил только по дороге до небольшого леска поблизости, да и то, больше на тему не идет ли кто за ним открыто, а не слежку высматривал. Хотя, может и не умеет просто.
А как оказался среди лесков да деревьев, так враз осторожность потерял. Ну и то верно, кому какое дело, куда навострил лыжи почти царский стремянной? Может он в деревне с девкой какой договорился встретиться? Это я-то знаю, что такого не было…
И вот очень интересно, куда же мелкого ехидину несет? Особенно в свете того, что я, по дороге от трактира до лагеря, посвятил его в свой план.
Собственно, ничего такого невыразимо умного я не придумал. Оно и к лучшему, поскольку чем операция проще, тем вероятнее ее выполнение. Слинять я решил потихонечку.
В любом уважающем себя крупном (да даже и среднем) населенном пункте непременно найдется хоть один шпион. Не иностранный, а как раз самый что ни на есть свой, соглядатай, работающий на кого-то из князей, министров, наместников… Информированность - это очень важно, и в Ашшории это прекрасно понимают.
В самой-то деревеньке навряд ли найдется чей-то агент (хотя и не факт - река из нее хорошо просматривается, и голубятни я в ней видал), а вот то, что целая деревня не явится на общее традиционное празднование в Свистоплясовке, это же целое событие для окрестных селян. Скандал-с!
Причина неявки будет известна всем и каждому уже к утреннему молебну, обсуждена по сотне раз и обсосана со всех сторон. Имена князей, и то обстоятельство, что с ними пребывает некий монах, устроивший такую подлянку местному пастырю, секретом тоже не останутся, равно как и то, что до следующего утра празднующие Громолета-мясоеда владетельные не сдвинуться с места - тоже. Ну а там, как говаривали в одном мультике, "Счастье - дело техники". Голубь выдает порядка 40–60 километров в час, да не по извилистой дороге, а по прямой, так что еще задолго до полудня в Аарте о моем местонахождении будет известно всем заинтересованным партиям. Следовательно и ждать меня никто не станет. А зря.
Тумил со мной ехать порывался, но поскольку я-то намеревался улизнуть, в сопровождении лишь одного из Блистательных и Ошмуда (на случай, если встреча с Латмуром Железная Рука окажется отчего-то невозможной, дружиннику надо будет устроить мне свидание с князьями-генералами), еще во время танца с быком… В общем, парень осознал важность отвлекающего маневра и порученной ему роли, так что сильно не брыкался.
А теперь вот прется незнамо куда. Будит во мне нехорошие подозрения.
За Лисапетом, понятное дело, не один настоятель все эти годы присматривал. Наверняка и паломники случались под прикрытием, и пару-тройку монасей в обитель Каген внедрить был должен - не лично, разумеется, не царское это дело простым оперативникам проводить инструктаж. Скорее всего, подчинялись они кому-то из людей главного министра, а он, на минуточку, свою печать на кондициях первым поставил, да и инициатором их, если верить "моим" князьям, тоже был князь Дамуриани.
И отчего не предположить, что одним из таких людей мог оказаться сын нищего, но многодетного горского князя? Абы кого ведь в долине Ста Благословений монахами не делают. Нужен либо взнос, либо блат. Ну или хорошая профессия, как у Шаптура того же.
Ни первого, ни второго, ни третьего Тумилу взять вроде как и неоткуда - не считать же его тореадорство нужным монастырю навыком, - тогда как он в иноки попал? Нет, может у меня и паранойя…
Парень вышел на небольшую полянку, еще раз оглянулся (кого ты, милай, через подлесок разглядеть-то собрался?) и негромко позвал:
- Хрис, ты здесь?
- Тут, конечно, раз договорились, - из-за дерева появился давешний мальчишка-певец.
Ну, блин! Ладно, скарпийское имя - в южных княжествах это норма, а парень, как я понял, оттуда родом (в пользу чего не только его слова, но и цвет волос свидетельствуют), - но как-то сумнительно это все. Чужак, Тумилов ровесник, да и в трактире они шептались… Неужто связной, из одной с моим стремянным разведшколы?
А чего бы и нет? Вполне может оказаться и так.
Хрис подошел к Тумилу вплотную и остановился.
- Деньги-то принес? - спросил он. - Уж прости, но не похож ты на богача.
- А я и не богач, - ответил княжеский сын. - Но кое-чего есть. Вот, держи, как и уговаривались.
Тумил извлек небольшую, сверкнувшую серебром монетку и отдал барду. Тот проверил ее на зуб, кивнул и убрал в свой тощий кошель.
- Тогда не будем тянуть, мне до темноты вернуться надо, - сказал Хрис, и начал стягивать висящую за спиной лиру.
Ну нифига себе! Что-то мне эта сцена один вполне определенный момент из "Турецкого гамбита" напоминает. Тоже, конечно, нифига хорошего, но вообще-то их личное дело - оба, по местным меркам, почти взрослые.
Зря я, выходит, на Тумила волну в душе гнал…
- Не пойму я вот только, на что оно тебе надо? - мальчики уселись прямо на землю, и певец отложил свой инструмент чуть в сторону.
- Голос же ломается, даю все время "петуха", или пискнуть как мышка могу нечаянно. А вдруг на пиру придется чего исполнять? А ты, хоть мы с тобой и равногодки, без запиночки поешь, значит секрет твой стоящий.
Я аж обалдел. Ну вот как мне не стыдно, пошляку параноидальному? Пойду посыплю голову пеплом что ли? Ну, или хоть кота в золе изваляю.
Хрис скептически поглядел на Тумила.
- Упражнениям я тебя, конечно, научу, ничего сложного в них нет, только… - он помялся немного. - Застольные песни поют богатые да знатные.
- Я сын князя, между прочим, - покривился мой стремянной.
- Да хоть царский бастард. Мало быть чьим-то сыном, чтобы тебе на пиру князей инструмент вручили, - парень невесело усмехнулся. - Я вон тоже с детства лирником-то стать не мечтал, думал, что как отец, купцом буду, а оно вон как повернулось.
- Ну, скажем так, основания для надежд у меня имеются, - буркнул Тумил.
- Лады, тебе виднее, - певец пожал плечами, и вытащил откуда-то куриное яйцо. - Перво-наперво, надо тебе по сырому яйцу в день выпивать.
- Фе-е-е…
- Минимум по одному. Теперь смотри, поворачиваешь голову вот так вот влево и, одновременно, делаешь глубокий вдох…
Я тихонечко, чтобы молодежь меня не спалила, сдал назад и направился обратно к лагерю. Локтей через пять из-за дерева появился Касец и пристроился рядом.
- За мной приглядывали, или за парнем? - я почему-то совершенно не удивился.
- Сначала за ним, потом за вашим высочеством, - первый десятник даже изображать смущение не пытался. - В свете последних новостей и ваших планов этот его поход выглядел довольно подозрительно.
- И не говорите. Сам о нехорошем подумал, - я покосился в сторону Блистательного. - Я не забуду вашего усердия.
- С моей стороны было бы глупо утверждать, что я на это не рассчитываю, верно? - усмехнулся гвардеец.
- Насчет глупо или умно судить не возьмусь, но брехня бы это была первостатейная. Кстати о планах…
- За продуктами в деревню князья отрядили матросов, те сейчас как раз заканчивают перетаскивать. Среди самих селян разброд и шатания - мужики все бросили, даже с полей вернулись раньше обычного, обсуждают, - потому как, с одной стороны, нарушение устоявшейся от века традиции, а с другой, и по деньгам им выходит гораздо дешевле, и на невиданное зрелище поглазеть охота. Развлечений-то у них небогато, - отрапортовался Касец. - Будут на нашем празднике, если и не все, то большая часть - точно.
- Кто будет меня изображать уже решили?
- Да, ваше высочество. Знаменосец князя Тимариани - у него усы только-только пробиваться начали, если надвинет поглубже капюшон, так их и не заметит никто. И в плечах он еще не сильно раздался, кхм…
Это вот сейчас был совершенно непочтительный намек на то, что я пропорций вовсе не богатырских, или я чего-то неправильно понял?
- Ну и прекрасно. Главное теперь, чтобы бык не подвел, и дал себя поубивать как можно дольше. Ну и чтобы колодой не замер посреди танцовища.
- Если будет грустный да квелый, мы ему под хвостом тертым хреном намажем, - пообещал Касец.
Мнда, дякую тобі, добрий Боже, що я не бык - тяжело им в Ашшории живется-то.
Празднование Громолета-мясоеда традиция вполне себе народом любимая, но с точки зрения именно что религии этот день особо выдающимся не считается. Так, одно из деяний заскучавшего божества, каковых в пантеоне что собак нерезаных. Именно потому и сама служба какой-то особой пышностью и зубодробительным церемониалом не отличается: жрец (ну или, как в данном случае, монах) произносит краткое славословие Громолету за науку, которой он поделился с человечеством, может Троицу и Небесную Дюжину упомянуть вскользь, после чего начинают резать и готовить жертвенных скотов - баранов там, козочек, где как могут себе позволить, - попутно учиняя всякие там игрища да забавы.
Конкретно в моем исполнении служба не сильно от среднестатистической отличалась: во-первых, поскольку я и в прошлой жизни был большой любитель вкусно пожрать, и в этой от сей привычки не отказался, моя лекция об обильном и сытном питании отличалась несколько большей прочувствованностью, а во-вторых, что было селянам особо приятно, призывом к финансовым пожертвованиям не заканчивалась. Она, грубо говоря, вообще не заканчивалась - я просто объявил, что послушник Тумил сейчас, во славу Громолета, забьет быка в честной схватке и предложил народу насладиться сначала сим представлением, а опосля уже и самим быком - не на сухую, разумеется.
Религиозно настроенные массы к обоим предложениям отнеслись с воодушевлением и ринулись занимать места в нашей эрзац-коррере. Перехваченный мною еще до начала службы Хрис устроил соответствующий аккомпанемент (пришлось еще чуток князей обанкротить), а Шедад Хатиканский, исключительно в качестве тренировки перед вступлением в будущую должность министра царского двора, лично исполнил обязанность начальника корреры, явив при том завидную голосину, которой не смогла помешать даже никакущая акустика.
Ну а я, боком-боком, смылся в рощицу, где меня уже дожидались провожатые с лошадьми. Судя по звукам, доносившимся со стороны танцовища, грядущая драка подростка и здоровенной скотины деревенских воодушевила более чем. Люди, все же, во всех мирах одинаковы, panem et circenses хотят…
До Аарты добирались на рысях, что мою спину, откровенно говоря, вовсе не радовало. С другой стороны, а какой выбор-то, собственно? Или пострадать за корону, или пострадать за просто так - шибко сильно я сомневаюсь, что мне, в случае афронта с троном, дадут спокойно дожить свой век в монастыре. Хорошо если просто пришибут, а то засадят в какую-нибудь сырую камеру с крысами и тараканами…
Спасибо, что-то не хочется.