Майор несколько удивляется, а мне вроде все ясно – успел услышать, как стоматологиня, шедшая рядом с этим "в особо крупных масштабах", заканчивала разговор о проблемном премоляре слева на нижней челюсти. Пациент, особенно когда еще до конца не долечен, способен на многое. Еще когда учился, кафедра нервных болезней получила от пациента невероятного качества и великолепно сделанные бинокулярные очки для микрохирургической работы. Вся промышленность такое чудо сделать не смогла, а пациент, когда прижало, смог. Ну а тут пара грузовиков, при том, что их тут крутится несколько десятков. Ерунда, пустяк.
Грузимся в машины. Жутковатые машинки, однако их усилили даже не сетками, а железными листами, очень похожими на разноцветные куски от кузовов легковушек, варварски пущенных "на мясо".
В салоне темно, свет падает в узкие щели – палец не просунешь. Пахнет потом и бензином, очень жарко. Водила – трепливый парень, болтает без умолку. Но послушать его интересно.
Виктор с утра решил заняться оружием, а Ирка после того, как похоронили обеих умерших вчера "своих" и торопливо закопали виновницу их смерти, решила проветриться. Повод был хоть и пустячный, но тем не менее важный – надо было забрать у Арины запасные лампочки взамен перегоревших. Газогенератор работал неуверенно, потому и лампочки перегорали чаще, чем должно. Хотя вообще-то Ирке просто хотелось прогуляться, подышать свежим воздухом после этих похорон, бабьих соплей и плача. Она слыхала, что беременным нельзя огорчаться, дети будут болеть часто, а надо создавать себе хорошее настроение и смотреть на приятные глазу вещи. То, что она беременна, Ирина уже знала точно. Вот и будет смотреть на приятные вещи.
Виктор не стал ее отговаривать от поездки, на затрофеенном мотоцикле Ирка ездила вполне уверенно, стреляла тоже вполне достойно, да и характер был не тот, чтоб ее кто обидел.
Сама Ирка чуток удивилась тому, что Витька отпускает ее одну достаточно спокойно, но тем не менее не стала заморачиваться. Собралась быстро, прихватив термосок и немного еды, оседлала мягко урчащий мотоцикл и усвистала, махнув рукой бабам на огородах.
Дорога была известной, накатанной, потеряться Ирка не боялась ничуть. Мотоцикл стараниями хозяина автомастерской был ухожен, и прогулка доставляла истинное удовольствие. Свежая зелень, теплый ветерок, душистый летний воздух…
"Надо бы глянуть, может, уже землянику собирать можно", – подумала Ирка, и тут же мотоцикл начал чихать, сбавлять ход и скоро совсем заглох. Как Ирка ни пыталась его завести, железный конь просто умер.
Мотоциклистка попыталась разобраться в меру своих знаний, с чего это ее любимая машинка посреди полного здоровья такое устроила. Но все провода были необорванными, с виду все было благополучно, только совершенно вроде бы исправный агрегат тупо стал куском железа на колесах.
Вытерев пот со лба, Ирка в досаде хлопнула ладонью по мертвому коню. Краешком глаза уловила слабое движение, посмотрела внимательно. Стрелка датчика топлива, уверенно торчавшая на самом краешке с буквочкой "F" неторопливо поползла влево, прошла красный участок и завалилась за букву "E".
– Вот те раз! А я смотрю-смотрю, а все фулл… Черт, нехорошо как вышло…
Впрочем, отъехала она недалеко, так что просто придется прогуляться пешком, потом она возьмет канистру-трехлитровку, пройдет по симпатичному лесу обратно – ну а дальше все просто.
Пошла в деревню, а в голове вертелось дурацкое: "Память девичья, машину забыла заправить – так неделю и проездила!"
Бабы немножко удивились тому, что она вернулась быстро и без мотоцикла. Ирка сурово на них глянула, нахмурилась, и они тут же уткнулись носом в грядки, приняв привычно "позу дачницы".
Воротца в гараж на первом этаже замка так и были незапертыми. Ирка попыталась найти ту самую канистрочку, но после того, как муж тут работал, порядка как не бывало, все было не на своих местах.
"Ладно, наверное, он помнит, куда ее дел", – подумала Ирина, не торопясь поднялась по лесенке на второй этаж, открыла дверь в комнату, где Виктор должен был заниматься ружьями (ему нравилось их чистить и смазывать, а вот ей возня с железом не нравилась никак).
Виктор не занимался оружием. Голый и мерзко потный Виктор занимался Веркой совершенно недвусмысленно. Особенно взбеленило Ирину, что Верка не была совсем голой, она была в каком-то паскудно развратном наряде из сетчатых чулок и корсетика отвратительно изумрудного цвета. Взревев раненой медведицей, Ирка проскочила расстояние до кровати, на секунду оторопела, не зная, что ей делать дальше, вспомнила про висящее на плече ружье. Сорвала его в момент и прицелилась в перекрещенные тонкие руки подружки-обманщицы, которыми соперница в жалкой попытке защититься закрыла лицо.
Краем глаза Ирка отметила с удовольствием побелевшее как мел лицо своего супружника с открытым в удивлении ртом и почти совсем уже нажала спуск, как судорогу пальца задержал чем-то зацепивший сознание лепет Верки:
– Не стреляй, не стреляй, твоему сыну играть будет не с кем. Пощади мою маленькую, у меня девочка будет, не стреляй!
– Сколько уже? – охрипшим голосом с трудом выговорила Ирка.
– Два месяца уже, – заплакала совсем жалко Верка, все еще прикрывая голову скрещенными руками, словно это спасло бы ее от выстрела картечью в упор.
– Ух ты, – выговорил удивленно забытый было Виктор. И тут же пожалел о сказанном.
Ирина зашипела взбешенной кошкой и перекинула прицел на мужа. Потом опять на Верку. И, поняв, что не сможет выстрелить после таких слов, яростно стала передергивать цевье. Патроны один за другим тупо грохались об пол, раскатываясь в стороны, и когда они кончились наконец, Ирка с мстительным удовольствием щелкнула вхолостую бойком.
– А ну вон отсюда, сучка! – рявкнула она своей вероломной подружке.
Та опрометью кинулась мимо в дверь и скатилась по лестнице, топоча пятками.
– Хорош, – злобно сказала Ирина мужу.
– Слушай, ты понимаешь. Тут такое дело, – зачастил муж, почему-то пытаясь прикрыться простыней, на которой сам же и лежал.
– Заткнись, – веско сказала Ирка.
Виктор заткнулся.
– А теперь собирайся. Хватит нам рассиживаться.
– Куда ты собралась?
– Ты не забыл, что мы наследники умершего мира? Вот и поехали за наследством, сволочь!
Виктор мудро решил не возражать Ирке, позволив ей ругаться и рассыпать риторические вопросы на тему его морали, ума, способностей и физических качеств. Гроза проходила мимо, уж настолько-то он свою новодельную жену знал. Она была расчетливой и если сразу не пальнула, то теперь стрелять не будет точно. Тогда в спальне он и испугаться толком не успел. Если б не жалкий Веркин лепет, еще неизвестно чем бы кончилось. А выговорится… Да пускай бренчит зараза, дурака свалял, чего уж там. Так глупо влипнуть, это уметь надо было. Еще и Вера, тихоня этакая, пузата, оказывается. Так, а почему Вера про Иркиного маленького говорила? Это так, от балды, или нет? Или наш пострел везде поспел? Или бабы обе темнят?
Решив отложить все это на потом и разобраться досконально, Виктор быстро и сноровисто собрался. Вообще-то ему и самому было любопытно – что там, откуда они с Иркой так ловко унесли ноги в самом начале катастрофы. В большом мире, оставшемся за почти сотней километров.
– Что молчишь, кобель? – злобно спросила Ирка, заподозрившая, что муж вообще ее не слушает.
– А что тут скажешь, – неожиданно миролюбиво ответил провинившийся. Он за это время прикинул несколько вариантов поведения, отверг напрашивавшийся с ответным наездом и решил, что повинную голову меч не сечет.
Ирина растерялась. Она рассчитывала на долгую ругань, даже на драку и внутренне к этому и готовилась, а такое ее как-то расхолодило. Нет, конечно, ругаться она не прекратила, но чуткое ухо Виктора отметило – раскаты грома стали тише.
Список того, что нужно взять с собой на выезд, у него давно был впечатан в память, потому сборы были на полуавтомате. Единственно, что немного тревожило, – свой УАЗ он поставил на профилактику, и сейчас с ним возился бывший хозяин автомастерской, нашедший мелкие проблемы в подвеске. Ехать потому пришлось на трофейном китайце. Стекла, выбитые пулями, уже заменили жестянками с дырочками, потому обзор получился убогим, но лобовое стекло было в порядке. Нет худа без добра – если получится, то Виктор рассчитывал найти по дороге что-нибудь получше. Желательно грузовичок. Поновее.
Джип довольно шустро выскочил из деревни, и Витя, не слишком торопясь, поехал к трассе.
Ирка наконец заткнулась, мрачно глядя на подзаросшую уже дикой травой дорогу. Зелень прошибала старенький, еще советской укладки асфальт по обочинам, а кое-где уже подбиралась и к середине. Потому дорога, по которой никто не ездил с марта, выглядела пугающе.
Витя покосился на жену, подумал, потом пустил пробный шар, тихо посоветовав ей зарядить все же ружье. Пару секунд Ирка раздумывала – влепить муженьку в морду затыльником, но ничего ехидного в облике суженого не заметила. Хотя приглядывалась с пристрастием. Злобно сопя, стала пихать патроны в окошко зарядки. Один уронила на пол, попыталась подобрать, снизу глянула на мужа, ожидая обязательного в такой ситуации выговора за растяпистость и сентенции, что в случае чего неприятного ей именно этого патрона не хватит, но Витя молчал, глядя на дорогу.
Его удивляло, что они уже прокатились километров десять по этой третьестепенке, но никаких следов паники или бедствия не увидели. Тишь, гладь и божья благодать… Потихоньку ему стало казаться страшненькое: а вдруг все там наладилось? Ну мертвецы, ну кусаются… Это ж не что-то неуязвимое. Даже из охотничьих ружбаек спокойно сносятся, главное попасть в голову. А если из нормального оружия? Да один мент пару десятков зомбарей вынесет, только приказ дай. А ведь еще и армия? Раздали оружие резервистам, например, наладили патрули, машинки со стрелками по улицам пустили… Пара дней, и все. Тот же Николаич с Серегой и Андреем, работавшие вместе с ним в оружейном магазине, спокойно бы управились с целой толпой зомбаков. А таких мужиков немало.
Виктора бросило в жар, потом в озноб. Вспомнились два расстрелянных им просто так гаишника на трассе. Да и с этими сволочами-креативщиками в деревне никак не получается необходимой обороны. Он с трудом подавил четкое желание выкинуть в лес снятый с милиционеров АКСУ, да и оба "макаровых" тоже. Перевел дух. Постарался успокоиться.
Потому первый же расхристанный автомобиль, брошенный прямо посередине дороги, вызвал неподдельную радость. Внутри сидел почерневший от жары мертвяк в очках, багажник был раскрыт, и оттуда вывернут всякий хлам. Когда Виктор с Иркой остановились рядом, мертвяк вяло зашевелился.
– Что-нибудь толковое видишь? – спросил Виктор жену.
– Ерунда и тряпки. Старая иномарка, гнилуха. Может, хоть бензин сольем?
– Сейчас не получится – все канистры полные. На обратном пути если.
Объехали аккуратно машину и двинули дальше. Радость у Виктора быстро прошла – эта таратайка никак не могла убедительно доказать, что катастрофа все же произошла. Вот сейчас выедут они на трассу, а там трейлеры вереницей прут за сотню, как раньше. И все. Кирикуку.
В паре деревушек, похожих на Ольховку, не нашлось никого живого. Видели двух мертвяков издалека, явно не местных. Но тут и раньше людно не было – жили по два-три человека постоянно, разве что летом приезжали дачники. Дачников, правда, тоже не было, но с другой стороны, это ни о чем не говорило.
Перевел дух и почувствовал себя в своей тарелке Виктор позже, когда опасливо высунулся на второстепенку. Дорога была пуста. Пяток машин стояли как попало, и с первого взгляда было ясно, что они брошены давно, да непривычно много было всякого мусора, веток, бумажек. Второстепенка производила странное помоечное впечатление.
Даже у роскошного джипа метрах в ста от них видок был как у забытого в глухом переулке с начала перестройки "запорожца". Крайне унылый видок, заброшенный.
Витя, сразу повеселев, вылез из "чайника", как он называл китайский трофей, и не торопясь пошел к джипу. Ирка неохотно присоединилась к мужу. Дверцы джипа были не закрыты, ключ торчал в замке, но радость Виктора быстро стухла – аккумулятор был совершенно дохлый, а поставленный запасной, бывший постоянно в комплекте необходимого, показал на ярко загоревшейся шикарной приборной доске полное отсутствие бензина в баке. Пробежка к брошенным машинам еще больше расстроила – у всех баки были пустые. Кто-то слил еще тогда, во время бегства.
– У тебя же есть канистры? Залей, и всех дел, – посоветовала Ирина, которой джип понравился с первого взгляда. Очень уж он выгодно отличался от всего того, на чем ей приходилось раньше ездить.
– Не пойдет. Этому жеребцу требуется сено повкуснее. Придется искать девяносто пятый, никуда не денешься. Да и нашей коняшке тоже бы чего припасти не грех. Ладно, поехали дальше, сюда еще вернемся.
Тут он пристально посмотрел на обочину, глянул по сторонам и аккуратно двинулся в сторону от дороги. Ирка пошла следом, перепрыгнула придорожную канаву и оказалась рядом с мужем.
Тот внимательно осматривал вытоптанный пятачок метра три на три. Поднял с земли двустволку, довольно изящную на вид. Удивленно присмотрелся и в восхищении присвистнул:
– Ты гляди, Ириха, это же Перде! И клейма вот, обалдеть, не думал, что такое мне в руки попадется!
Ирина подошла, посмотрела на ружье, концы стволов которого были в каких-то белесых разводах, потом перевела взгляд под ноги и задумалась. Витькин восторг ее мало трогал – ружье и ружье. Наверное, очень дорогое, раз муженек так раскудахтался, трендя про какие-то узлы затворов, способ крепления и прочую ахинею. Ирке все больше и больше не нравилось почему-то это место. Во-первых, лохмотьями рваного тряпья, во-вторых, мелкими обглоданными кусочками костей. В третьих, валявшейся тут же подметкой. Подметка как-то особенно ее поразила, и, сама не понимая зачем, Ирина подняла этот фрагмент туфли. Мужской туфли. Этак размера сорок четвертого.
– Эй, чего примлела? Ты глянь, я настоящее Перде нашел! – наконец обратил свое внимание на жену муженек.
– Ну перде и перде. Ты ж его не продавать собираешься, – холодно ответила Ирка и продолжила: – Не могу понять, что тут произошло.
– Да тут все ясно. Шмотки дорогие лоскутами, вон ручка паркер валяется. На стволе березы – след от дроби, снизу вверх. Хозяин джипа, видно, тут под деревцем сидя, себе башку отстрелил.
– Ага. А кто этого самоубийцу так сожрал, что и костей целых от здоровенного мужика не осталось, – опустила с неба на грешную землю Витьку жена.
Муж осекся и задумчиво оглядел вытоптанную площадку. Сначала он хотел сказануть что-то типа "собаки погрызли", но больно уж косточки мелкие остались. Скелеты от сожранных волками лосей он видел в лесу не раз. Не похоже. Глянул на подметку в руке Ирины. Холодок проскочил струйкой ледяной воды от затылка к пяткам – на твердой коже был аккуратный срез, как бритвой, но неровной бритвой, зазубренной.
– Знаешь что, Ириха. Поехали-ка дальше, – тихо сказал он жене. И пятясь, держа автомат наготове, пошел к машине.
Встревоженная Ирка последовала его примеру. Сели, завелись, поехали.
– Слушай, а что, если мы зря удрали? – спросила Ирина.
– Потом вернемся. Черт, аккумулятор не снял!
– Невелика потеря, нам этих аккумуляторов десятка два досталось в наследство.
– Все равно не стоит разбрасываться добром.
– Не замечала, муженек, что ты такой скуповатый, – непонятным тоном возразила Ирка.
– Я не скуповатый, я бережливый, – не понял намека Витя.
– Ага. Особенно в семенном фонде. Ишь, и Верку одарил, сволочь.
Виктор промолчал, объезжая редкие брошенные машины. Молчала и Ирина, пока они не уперлись в дикую пробку, забившую намертво узковатый мост через совершенно невзрачную речонку. Когда оба вылезли из "чайника", между машинами стали подниматься человеческие силуэты, много – и с каждой минутой их становилось все больше – видно, сидели и лежали, а тут поднялись. Присмотревшись, Виктор увидел, что и из-под моста прут довольно густо. Несколько человек оттуда пошли уже к супругам валкой, хорошо знакомой походкой. За первыми тронулись и остальные. Толпа получалась приличная.
– М-да, пробку эту нам не растащить. Ладно, посмотрим, что с той стороны получилось.
Машина развернулась и быстро укатила. Зомби немного потоптались и снова стали садиться и ложиться, выбирая место потенистее…
Проскочили мимо уже ставшего как бы своим джипа и двинулись в противоположном мосту направлении. Редкие разграбленные машины Виктор объезжал, чуть притормаживая, надеясь увидеть в раскиданном барахле хоть что-то ценное. Но это был хлам, на который не прельстились грабившие.
Потом автомобили пошли чаще. Виктор уже резко крутил руль, пока не уперся в такую же плотную пробку на въезде в деревушку Борки. Место для Виктора было неизвестным. Разве что жил тут у него знакомый, помог – свел с людьми в леспромхозе. Те помогли купить всякие пиломатериалы и срубы для бань. Как звали знакомого, Виктор за давностью лет не помнил, почему-то только всплыло в памяти, как тот страшно гордился, что его отец по пьянке утонул в Океане. Такая пикантная деталь удивила Витю. Но потом он узнал, что это было здоровенное болото под Тихвином с таким вычурным названием, и покойный папаша утоп там вроде как пойдя за клюквой, что ли.
– М-да, не проехать нам через Борки. Ни те, ни эти, – тихо сказал Виктор, глядя на склещившиеся на дороге машины с питерскими, тверскими, московскими и конечно же новгородскими номерами.
Чуток дальше был виден здоровенный трейлер, стоявший поперек. Курьез был в том, что отрезок дороги проходил между двумя деревушками с одинаковым названием. Вот и не заладилось в Борки попасть. Значит, не вылезти ни на Московское шоссе, ни к Окуловке. Впрочем, если тут на дороге такие пробки в каждом узком месте, то что на трассе творится – даже думать страшно. С одной стороны, грустно, что наследство не получить – вон сколько охранителей вокруг и уже тащатся на звук мотора, с другой стороны, здорово, что они тогда удрали. Ладно, надо думать, как уволочь джип. На месте с Валентином что-нибудь, может, и придумают. Аккуратно развернувшись, Виктор поехал обратно.
– Мы могли бы по огородам попытаться проехать, – заметила Ирка.
– Не на "чайнике". На УАЗе – да, попытаться можно. Другое дело – мертвяков вон сколько.
– А перестрелять? Не выйдет?
– Патронов мало. И потом, ну вырвемся мы за Борки. А дальше? Если такое в паршивой деревне творится, то в любом городишке – что в Окуловке, что в Крестцах – совсем гайки наверное.
– А ты Верку что, любишь?