- Как погляжу, образование у тебя выше крыши, - хмыкнул он. - Нет у меня в кармане мороженого, и в кустах я его не спрятал. Зато в кармане есть деньги. - Он достал три червонца. - Сгоняешь в кафе, купишь две порции - мне и тебе. Лады?
- Заметано!
Пацан выхватил деньги и умчался. Никита запоздало подумал, что он вряд ли вернется, но ничуть не расстроился. И бог с ним. Невелика потеря.
Но через пару минут пацан возвратился, однако принес почему-то лишь одну порцию.
- Держи, солдат, - сунул он вафельный стаканчик в руки Полынову и уселся рядом на скамейку.
- А себе почему не взял? - спросил Никита. - Денег не хватило?
Пацан молча запустил левую руку по локоть в карман своих необъятных штанов, достал пачку "Marlboro", распечатал, сунул в рот сигарету, затем той же манерой извлек из правого кармана зажигалку и прикурил.
- Фраера мороженое не хавают, - презрительно процедил он уголком рта.
- Н-да, - повел плечом Никита. Он откусил от мороженого и покосился на мальчишку. - Слушай, а как ты относишься к симметрии?
Пацан подозрительно уставился на него, готовый в любой момент дать деру.
- А чо это? Типа ремня?
- Несколько из другой области, - улыбнулся Никита и начал терпеливо объяснять: - Симметрия - это зеркальная похожесть. Вот твоя левая рука и по виду, и по форме, и по цвету, и по размеру похожа на правую, но в то же время является как бы ее зеркальным отражением. Видел себя в зеркале?
Пацан кивнул.
- Когда ты поднимаешь правую руку, твое отражение в зеркале поднимает левую. Так же симметричны ноги, глаза…
- Короче, филозоф, - буркнул пацан. - Что мне с этого причитается?
- Вот я и спрашиваю, как ты к симметрии относишься? - повторил вопрос Полынов, гася улыбку по поводу "филозофа".
- Как отношусь? - Мальчишка посмотрел на свои руки, ноги, пошевелил пальцами. - Нормально… - неуверенно протянул он.
- А раз нормально, - нехорошо осклабился Никита, - то я сейчас верну симметрию твоим ушам. Чтобы и левое ухо стало таким же красным и оттопыренным, как и правое!
- Но-но! - Пацан резко переместился по скамейке к краю. - Руки прочь от свободной России! Не для того, понимаешь, кровь за демократию у Белого дома проливали, чтобы тут всякие за уши драли! Даешь свободу личности!
Против воли Никита улыбнулся. И смешно, и горько стало ему от выспренней мальчишеской тирады. Воистину, не понимает дитя, что творит, что говорит.
- Тебя что, дома за курево не дерут?
- Дерут, - честно признался пацан, настороженно следя за Полыновым, и явно назло ему затянулся сигаретным дымом. - Еще и как дерут. Ремнем по чем попало. И ты хочешь?
- Надо бы, да не буду, - безнадежно махнул рукой Никита. - Что толку?
- Это правильно, - согласился пацан и повеселел. - Батяня говорит, чем больше меня дерет, тем у меня шкура толще становится.
Он вынул сигарету изо рта, посмотрел на нее, покосился на Никиту.
- Ладно. Если ты так ко мне, то и я тебя уважу.
Он с сожалением бросил недокуренную сигарету в пыль и безбоязненно втоптал окурок босой ногой. Нипочем его огрубевшим ступням, все лето не знающим обуви, был тлеющий огонек сигареты.
- Мороженое будешь?
Никита протянул ему оставшуюся половину вафельного стаканчика.
- Давай, - словно нехотя, согласился пацан, взял мороженое и впился в него зубами.
- Слушай, - вдруг спросил он набитым ртом, оглядывая Никиту с головы до ног, - а почему ты в форме, но без оружия?
- Так уж получилось, - рассмеялся Никита.
- Потерял, что ли?
- Отобрали, - серьезно сказал Полынов, глядя в глаза мальчишке. - Как уволили в запас, так и отобрали.
Даже с пацаном не следовало расслабляться и, отступив в сторону от "легенды", плести небылицы. Бог знает, что и кому он может брякнуть о встрече с капитаном запаса Николаем Додиком.
Мальчишка доел мороженое, вытер руки о штаны и с хитроватым прищуром посмотрел на Никиту. Будто оценивал его по каким-то своим, ведомым только ему, меркам.
- А хочешь, я тебе ствол сбагрю? - внезапно шепотом предложил он. - По дешевке, всего за стольник.
Брови у Полынова подскочили.
- За стольник? А сколько это?
- Ты чо, не знаешь?! - Пацан изумился настолько, что у него рот от удивления открылся. - Сто! Причем прошу стольник деревянных, наших, а не баксов!
- Понял.
- Да ты не сомневайся, - вновь перешел на шепот пацан. - Ствол настоящий, "макаров". Еще и пару обойм в придачу дам.
Никита остро глянул в глаза мальчишке и тут же отвел взгляд. Пацан не врал, пистолет у него был.
- Откуда он у тебя? - вроде бы равнодушно спросил Полынов.
- От верблюда! - отрезал пацан. - Так покупаешь или нет?
- Вот если бы пулемет… - делано рассмеялся Никита.
- Нет, пулемет не могу, - грустно вздохнул пацан. - Пулемет в дырку в сарае не пролезет. Вот "калашникова" могу. Автомат купишь?
Полынову все стало ясно. Вряд ли в Каменке находится перевалочный пункт по торговле оружием между Россией и кавказскими народами - такую базу умудренные опытом торговцы в сарае не организовывают. Скорее всего, кто-то из местных решил подзаработать на столь прибыльном деле, когда поблизости начались учения. Ни для кого не секрет, что во время маневров начальнику тыла легче всего сбыть оружие. А пацан, понятное дело, проныра еще тот, все разнюхал, все разведал, возможно, и собственноручно подкоп под сарай сделал. Впрочем, не его, Никиты, это заботы. У него другое задание. Вот только пацана жалко, если попадется на горячем. Когда оружие из сарая будет выносить, то драньем ушей не отделается.
- Зачем тебе деньги? - тихо спросил Никита.
- Во дает! - прыснул пацан. - Зачем деньги! Пива баночного куплю… В киношку схожу… Колбасы вареной куплю, наемся от пуза. Знаешь, вкусная какая, меня тетка на рынке недавно угостила! Ну… Может, Люське банку джина с тоником подарю - она за нее кому хошь свою писку показывает.
- Кто такая Люська? - машинально спросил Полынов, хотя его больше всего поразили слова пацана о вареной колбасе. Пиво пьет, курит, на голых проституток глазеет, о конфетах и не думает, а вот обыкновенную вареную колбасу лишь недавно попробовал и теперь мечтает от пуза наесться. Никита в детстве совсем о другом мечтал. Не о еде…
- Люська? Да девка одна, - поморщился пацан. - Говорит, как вырасту, в королевы красоты пойду, а они все должны уметь джин с тоником пить и голые писки мужикам показывать. Вот она и тренируется… Мы с ней за одной партой сидим.
Кровь бросилась Полынову в голову, и он, наверное, впервые в своей жизни покраснел до кончиков ушей. Он-то думал, что Люська - это какая-то прожженная проститутка, ради банки спиртного не брезгующая себя мальцам показывать, а вот поди же ты… Что значит, столичные стереотипы!
- Ну и как, нравится? - сдавленно пробормотал он, не смея поднять на мальчишку глаза.
- Не-а, - чистосердечно признался пацан. - Чо там смотреть? Вот пацаны постарше - те балдеют. Ну и я для форсу вроде показываю, что нравится… Ты чо, киношку не смотришь? Не знаешь, как там голые бабы перед мужиками выделываются?
- Смотрю… - тяжко вздохнул Полынов.
- Слушай, а чо это мы с тобой лясы попусту точим? - возмутился пацан. - Ты оружие покупать будешь?
- Нет, - твердо отрезал Никита. - Ни к чему мне оно.
- Жаль… - искренне расстроился пацан. - А мину купишь? Хорошее дело, в хозяйстве всегда пригодится… - просительно протянул он.
- Нет. И мину мне… - Полынов осекся. Мина ему действительно "в хозяйстве" была нужна. Край как нужна. Причем сейчас, немедленно!
- Я тебе ее всего за полтинник сбагрю… - продолжал канючить пацан.
Никита поднял на него тяжелый, невидящий взгляд. Он уже весь был в разработке предстоящей диверсионной акции.
- Мину? - отрешенно пробормотал он. - Хорошо, мину возьму. Тащи…
- Заметано! - обрадовался пацан и, стремглав сорвавшись со скамейки, запылил по аллее.
Минуты две Полынов сидел в полной прострации, находясь в плену своей ненависти и лихорадочно перебирая в уме варианты, каким образом и когда он осуществит русскую вендетту. И вдруг до него как ударом молнии дошло, что он натворил, согласившись купить у мальчишки мину.
Как это так вышло, что он, такой вот, вроде бы принципиальный и честный, не согласившийся переступить через свою совесть и сесть за один стол с убийцами его товарищей, вдруг без зазрения совести спокойно посылает мальчишку красть боеприпасы?! Чистоплюй! Где же она, твоя совесть, была в тот момент, и что с нею станет, если мальчишку поймают?!!
Никита растерянно огляделся по сторонам. Но от белобрысого разбитного пацана в широченных, как юбка, штанах уже и след простыл.
Черт бы тебя побрал, "профессионал" гребаный! Это у боевиков первая заповедь: "Вначале стреляй, а потом проверяй - в кого!" У "тихушников" иная: "Двадцать-тридцать раз взвесь и… перенеси решение на завтра". Утро вечера мудренее, а если время подпирает, то тяни принятие решения до последней секунды - авось осенит лучшим вариантом…
Полчаса Полынов сидел на скамейке как на иголках, кляня себя, на чем свет стоит. Но наконец он увидел, как из проулка показался пацан с полиэтиленовым пакетом в руке. Похоже, он "ехал" на воображаемом вездеходе, поскольку натужно рычал, двигался по улице зигзагом, семеня ногами и выбирая, где пыль погуще, а пыльный шлейф стелился за ним, как за трактором.
От сердца у Никиты отлегло. Никогда из него не получится стопроцентного, рафинированного профессионала - слишком он разборчив в средствах. Но, странное дело, такое заключение нисколько не огорчило Полынова, а совсем наоборот. И черт с ним, с профессионализмом, если ради него следует забыть, что ты нормальный человек.
Пацан "подрулил" к скамейке, "заглушил мотор" и плюхнулся на нее рядом с Никитой.
- Гони полтинник, - с ходу заявил он.
- Так дела не делаются, - снисходительно улыбнулся Никита. - Вначале товар показывают. Что-то мне слабо верится, что ты мину притаранил.
Действительно, по виду пакета и тому, как легко его нес пацан, в мину трудно было поверить.
- Нет, это ты вначале деньги покажи! - сварливо отбрил пацан. - Может, у тебя и нет их вовсе, все на мороженое растратил!
Никита достал из кармана пачку денег, вытащил из нее пятидесятирублевую купюру.
- Ух, ты! - зачарованно пробормотал пацан, глядя на пачку. - Знал бы, что у тебя столько бабок, стольник точно бы слупил…
Полынов сунул пачку в карман, а купюрой повертел перед носом мальчишки.
- Вот. Теперь твоя очередь показывать.
Сцену торговли он разыгрывал как по нотам. Чтобы все было как в "киношке" - не хотелось разочаровывать парня.
Пацан раскрыл пакет и, держа его двумя руками, протянул Полынову.
- На, смотри.
Никита заглянул внутрь. Он оказался прав, это была не мина. На дне полиэтиленового пакета лежал килограммовый брикет пластида, или "чешской глинки" в просторечии подрывников. Взрывчатка. Весьма безобидная без детонатора пластическая масса - хоть фигурки из нее, как из пластилина, лепи. Правда, охоту заниматься художественной лепкой отбивал резкий химический запах.
- Беру.
- Деньги вперед! - строго предупредил мальчишка. Надо понимать, "киношный" опыт в этом деле у него был богатый.
Никита отдал купюру, и только тогда пацан протянул ему пакет.
- Хочу дать тебе один полезный совет, - без тени улыбки, как равный равному, сказал Полынов, глядя в глаза пацану.
- А чо? Давай! Понравится - возьму! - расцвел в бесшабашной улыбке пацан, показывая щербатые зубы. Он был явно доволен заработком.
- Не лазь больше в сарай, - тихо сказал Никита. - Пропажу взрывчатки обнаружат и будут сторожить склад. И если тебя поймают, уши крутить не станут. Все кости переломают.
- Поучи ученого, ремнем сеченого! - презрительно фыркнул пацан. - Все, что ли?
Никита тяжело вздохнул и кивнул. Похоже, пацан чужих советов не принимал, органически их не переносил и, скорее всего, поступал наперекор любым поучениям. Из тех, которым, после их очередной хулиганской выходки, соседки кричат в спину: "Тюрьма по тебе плачет!" Поэтому Полынов не стал повторяться и читать нотации. Так больше шансов, что мальчишка все-таки прислушается к совету - затоптал же он сигарету, когда понял, что уши ему драть не будут? И уж тем более Никита не стал предупреждать, чтобы он не сорил деньгами. Какие это деньги? Их хватит разве что на пару сеансов в кино, пачку сигарет и банку пива… Ну, может, еще на банку джина с тоником для Люськи.
- Так я тогда пойду, - сказал пацан, встал со скамейки, но почему-то продолжал топтаться на месте, со странным выражением на лице смотря на Полынова. Будто ожидал продолжения разговора.
- Иди, - кивнул Никита.
- И все?
Никита удивленно вскинул брови.
- Все. Спасибо.
- Так, значит, я пойду? - с непонятной настойчивостью повторил пацан.
- Я тебя не держу.
Лицо мальчишки скривилось в презрительной гримасе.
- Эх, ты, а еще форму нацепил! - процедил он, запустил руку в карман широченных штанов, пошарил где-то на уровне колена и извлек небольшую коробочку. - Ни бельмеса в минах не бычишь! Учи вас тут подрывному делу… Держи! - Пацан сунул в руку Полынова коробочку. - Са-лага!
Он сплюнул себе под ноги, развернулся и неторопливо, вперевалочку пошел от Полынова прочь, всем своим видом выражая, что таких болванов, как Никита, он знать не желает. Ни дать ни взять, самый крутой парень в Каменке.
Никита открыл коробочку и покачал головой. Да уж, посадил его парень в лужу. В коробочке лежали три детонатора. Конечно, откуда пацану знать, что первым делом, лишь увидев в пакете "чешскую глинку", Никита стал соображать, как ему обойтись без взрывателей. И придумал, но с детонаторами, естественно, будет значительно проще.
Глава одиннадцатая
Продуманный теракт шел в разрез с кодексом "тихушников": "Никогда не привлекай к себе внимания и ни при каких обстоятельствах не смей вызывать огонь на себя". Казалось бы, ситуация для Никиты сложилась самая благоприятная: противник уверен, что главный виновник переполоха в верхах Вооруженных Сил благополучно почил в бозе и, потеряв бдительность, тем самым предоставил "покойничку" оперативный простор. Так нет же, не устраивал Никиту такой расклад. Пусть даже он полностью провалит операцию спецотдела Дерезницкого в Каменной степи, но за ребят отомстит. Привилегию умереть за Родину-мать у него отобрали, превратив отчизну в "мачехизну", но должно же быть в жизни хоть что-то святое. Иначе, зачем тогда жить?
В промтоварный магазин Никита зашел за пять минут до закрытия. Дородная матрона за прилавком отнюдь не обрадовалась столь позднему визиту покупателя. То ли хозяин ей не платил и без того мизерную зарплату, загребая без остатка всю выручку, то ли просто настроение у нее было плохое, но обслуживать покупателя она отказалась наотрез. И как Никита ее ни уговаривал, что, мол, он командированный, завтра нужно рано вставать, и поэтому позарез необходим будильник, на толстуху-продавщицу это не произвело никакого впечатления.
- Петухи разбудят… - сварливо бурчала она, тушей вытесняя Никиту из магазина. - Какое мне дело, что ты завтра утром куда-то опоздаешь? Я тоже опаздываю! У меня дети дома голодные сидят, мамку ждут… Выходи, не задерживай!
- Так в чем дело?! - Полынов одарил матрону самой лучезарной улыбкой, на которую только был способен. - Я и детишкам на молочишко подкину. Двадцати рублей хватит?
Продавщица застыла, прекратив натиск. Видно, впервые ей предлагали решить конфликтную ситуацию подобным образом. Что ни говори, а Каменка - глушь беспросветная. Но нашлась продавщица быстро - бабой оказалась тертой. Палец такой в рот не клади, по локоть откусит.
- Тридцать! - безапелляционно заявила она и сделала вид, что собирается продолжить наступательное движение.
- Согласен! - не торгуясь, согласился Никита и тут же пожалел о столь скоропалительном решении.
Лицо толстухи помрачнело, и на нем явственно проступил скаредный вопрос: "А не продешевила ли я?" Мрачность на лице еще больше усилилась, когда Никита, взяв будильник, начал скрупулезно проверять его и подбирать батарейки посвежее. Ну а когда он попросил продать еще аудиоплеер и в придачу дополнительные наушники, предгрозовое состояние матроны достигло взрывоопасного предела. Казалось, еще мгновение, и в магазине начнется светопреставление такой силы, что по сравнению с ним взрыв брикета пластида прозвучал бы как звук лопнувшего мыльного пузыря.
Поэтому Никита побыстрее выложил на прилавок деньги за покупки - из них, расщедрившись, не тридцать, а пятьдесят рублей сверху, "за беспокойство", - и ретировался из магазина с максимально возможной скоростью. На его "спасибо" вместо благодарности в спину полетело весьма нелестное бурчание в адрес "крутых" мира сего, которые денег не считают и цены им не знают, поскольку сами не горбатятся, а на чужом труде жируют. Ну один к одному цитаты из лекции по политэкономии совковских времен.
Вечерело, и центр Каменки начал постепенно оживать. Возле рыночных рядов появились лотошники и, не торопясь, стали раскладывать на прилавках товар. Лотошников было немного - человек пять-шесть, и товар на продажу они выставляли отнюдь не специфический для вечернего рынка большого города, а то, что обычно можно купить в любом киоске. Сигареты, спиртное на разлив, разнообразные напитки в металлических банках, стеклянных и пластиковых бутылках; соленые огурцы поштучно, фрукты, бутерброды; всевозможные сладости: от заморских "сникерсов" до самодельных "петушков"-леденцов на палочках. Был здесь и оригинальный продавец, которого в большом городе не встретишь. Он прикатил на тележке аудиоаппаратуру с громадными динамиками, установил их на столике, повесил табличку: "Заказ песни - 1 руб." и стал разматывать бухту электропровода по направлению к кафе.
В общем, как понял Никита еще днем по мусору возле скамейки в сквере, вечером центр Каменки превращался в площадку для развлечений молодежи. А куда еще можно податься молодым людям в захолустном городишке? Только на такую вот тусовку: "киношку" посмотреть, водки выпить да позажиматься на скамейках в скверике под музыку. Короче, каждый развлекается по мере своих возможностей по месту жительства. И все же один положительный момент в тусовке молодежи в Каменке Никита непроизвольно отметил: среди мусора в скверике не было использованных одноразовых шприцев и окурков самокруток. Не по карману местной молодежи такие развлечения, хотя, казалось, где бы, как ни здесь, в сухом жарком климате, выращивать мак и коноплю?
Никита не стал задерживаться возле прилавков и поспешил за здание кинотеатра, где еще днем заметил перекошенную деревянную будочку туалета с двумя распахнутыми дверями. Засветло, пока солнце не зашло, нужно было соорудить взрывпакет. Спешил он еще и потому, что молодежь уже начинала подтягиваться на тусовку и туалет мог понадобиться кому-то по прямому назначению.