- Присаживайся. - Ребята раздвинулись, освобождая у столика место, и курносый Сеня поставил раскладной стул. - У нас, конечно, не кафе, зато на свежем воздухе. Может, лучше водочки?
- Спасибо, нет, - поблагодарил Никита и сел. Перед ним тут же появилась банка пива из ведра с холодной колодезной водой и, по всему видно, многократно использованная одноразовая тарелочка с двумя черствыми бутербродами.
Не подав виду, что бутерброды ему не нравятся, Никита расплатился. Тем временем заводила компании разлил из полупустой бутылки остатки водки по пластмассовым стаканчикам и поднял свой.
- Сеня, - представился он.
- Коля.
- Санек.
- Миша.
Ребята по очереди подняли свои стаканчики. Колей оказался чернявый парень, толкавший Сеню под бок, Саньком - худощавый паренек в висевшей на нем, как на палке, застиранной безрукавке неопределенного цвета с многочисленными кармашками, а Мишей, под стать имени, - увалень в спортивном костюме.
- И я - Коля, - согласно "легенде", представился Никита, поднимая вскрытую банку пива.
- Значит, за знакомство, - кивнул Сеня.
Они сдвинули разнокалиберную посуду, чокнулись, выпили.
- И какая же судьба к нам в глухомань дембеля занесла? - спросил Коля, занюхивая водку тыльной стороной ладони. - Зазноба, что ли, тут живет?
- Я не дембель, - поправил его Никита. - Это вы дембелями были, когда срочную службу отслужили. - Он вздохнул. - Радовались, наверное, когда в запас увольнялись, а вот когда кадрового офицера из армии по сокращению…
Полынов не закончил, махнул рукой и приложился к банке с пивом.
- Вон оно как… - сочувственно покивал Коля. - Так слушай, а чего ты тогда весь вечер на скамейке просидел? Зашел бы в кафе, видел, как там десантура гуляла? Ты тоже в тельняшке… Кутнули бы вместе… Они точно к себе бы позвали, - знаю я вашего брата, десантника!
Никита одарил его снисходительным взглядом и кисло усмехнулся.
- Тезка, а ты женат? - спросил он.
- Бог миловал, - хмыкнул Коля. - Но причем тут…
- Притом, - с нажимом, в чисто армейской манере старшего по званию офицера, задавил его вопрос Никита. - Когда женишься, а потом разведешься и через три месяца после развода вдруг окажешься за одним столом с бывшей женой, тогда поймешь.
- Эх, ты - салага! - внезапно пьяненьким дискантом сказал Коле до сих пор молчавший Санек, и все рассмеялись.
- Ну, белобилетник, ты меня уел… - хмыкнул Коля.
Он ничуть не обиделся, и Никита понял, что смеялись все над хилым Саньком и что в компании именно он и есть "салага".
- Так что же все-таки тебя привело в Каменку? Неужто в самом деле баба? - спросил Сеня. Видимо, он единственный из компании держал нить разговора в руках.
- У меня по бабе в каждом городе, - сказал Никита. - Командировка.
- Командировка? К нам? - несказанно удивился Сеня. - А что тут делать? У нас только и есть, что психушка, на всю область знаменитая… Туда, что ли, кого-то конвоировал?
- До такого еще не опустился, - рассмеялся Никита. - Я из Тюмени. Прибыл от нашей фирмы заключать договора на поставку в Сибирь сельхозпродукции.
- Ну, ты, блин, даешь! Зря, мужик, ноги бил. В прошлом году надо было приезжать, когда по осени в садах ветки от яблок ломались. Весь урожай свиньям скормили. А в этом году ни одно дерево не цвело - как предчувствовали засуху.
- А с овощами как?
- И с овощами так же.
- Ну а мясо, птица?
- Насчет птицы тебе надо в Куроедовку ехать, - степенно заявил грузный Миша. - Там птицеферма. Но туда без машины никак не доберешься.
- Машина-то есть… - разочарованно вздохнул Никита. - Правда, сломалась недалеко от города. Шофер чинить остался, а я пешком притопал и уже полдня его жду. Видимо, не дождусь, придется самому на ночлег устраиваться. Кстати, где здесь можно переночевать?
- Лучше всего в Доме отдыха на водохранилище, - подсказал Коля. - Но туда километров пять топать.
- Ого… - присвистнул Никита. О Доме отдыха он уже знал от бармена. - А здесь, в городе, никто на постой не берет?
- Это, мужик, вряд ли. Кто же тебя по нашим временам ночью на порог пустит?
- Алена пустит… - опять пьяненьким голоском вклинился в разговор Санек. - Но там поспать не удастся - отрабатывать ночлег придется. Алена, баба, ох и зно-ойная!..
Последнее слово Санек протянул с такой искренней мечтательностью, что чуть слюной не захлебнулся, и все опять рассмеялись.
- Знаток бабских сердец! - взъерошил ему волосы Сеня.
- Да чо ты! - возмутился Санек, мотнув головой. - Спал я с ней… И не раз…
Все опять зашлись хохотом. По виду Санька было ясно, что никакой он не бабник, а даже совсем наоборот - весьма стеснительный девственник, и если никакая из разбитных бабенок из жалости силком не затащит его в кровать, то таким неприкаянным, так и не познавшим женской ласки, он и останется до конца жизни.
"Сейчас!" - вдруг предупреждающим сигналом запульсировала жилка на виске у Никиты. Тренированный на ощущение времени мозг подсознательно отсчитывал минуты и точно подсказал, что время, прошедшее после включения будильника, вышло. И будильник, которому Полынов не очень-то доверял, все-таки не подвел. За спиной, где-то за горизонтом, мигнула зарница, а затем, секунды через две, громыхнуло, и раскаты, затихая, покатились между холмами.
Ребята за столом на мгновение замерли.
- Что это? - изображая полнейшее недоумение, завертел головой Никита.
- "А город подумал: ученья идут!" - с напускным пафосом изрек Сеня слова старой песни, и все опять рассмеялись.
"Смешливые, однако, в Каменке ребята, - отстраненно подумал Полынов. - Что ни слово, то смех…" На сердце у него было пусто, и взрыв никак не отозвался в душе. Опять он не почувствовал ни удовлетворения от свершившейся мести, ни жалости к "чистильщикам". Ничего. Даже лица бригады МЧС и экипажа самолета в этот момент не вспомнились. Лишь где-то на периферии сознания шевельнулось сожаление о зеркальных солнцезащитных очках. Точнее, даже не об их потере и не о том, что сейчас-то они наверняка разлетелись вдребезги, а о том, что лучше бы они разбились вчера, когда Никита потерял их, сломя голову убегая от разлетающихся обломков взорванного самолета…
Усилием воли Никита стряхнул с себя оцепенение и спросил, кивая головой в сторону Каменной степи:
- И часто так?
- Не… За две недели - второй раз. Вчера утром первый раз громыхнуло. Думали, ну наконец-то армия делом занялась, а оказалось, там самолет МЧС при посадке гробанулся. Слыхал, наверное, как по телевизору сообщали? Ни один человек не уцелел.
- Откуда? - передернул плечами Никита. - Мы в пути были… А чем же они тогда на учениях занимаются, если стрельб нет?
- Черт его знает! - поморщился Сеня. - Степь, вроде бы, огнеметами выжигают, а на хрена, спрашивается, если она и так голая? Только и видишь, как по трассе мимо Каменки туда-сюда бензовозы шастают…
Сеня вдруг застыл, уставившись куда-то за спину Полынова.
- Ну вот, Бугай появился… - недовольно процедил он.
Никита повернул голову и увидел, как в дверях кафе показался бармен с подносом бутербродов в руках. Бармен остановился на пороге и свистнул в два пальца. И тотчас к нему с дробным топотом босых ног устремились пацаны, устроившиеся в скверике печь картошку.
- Спасибо, дядя Митяй, спасибо!
Они в мгновение ока разобрали бутерброды и трусцой возвратились к костру.
"Остатки пиршества десантников", - понял Никита и невольно зауважал угрюмого бармена. Действительно, не выбрасывать же бутерброды, пусть лучше голодные пацаны доедят… И тут ему в голову пришло, что эти бутерброды получились чем-то вроде поминального угощения по безвременно ушедшим из жизни "чистильщикам". Но откуда ребятам знать, что в степи громыхнуло?
- Эй, Митяй-Бугай! - крикнул Сеня. - Ты бы и нам чего под водочку с барского стола подбросил!
Бармен ничего не сказал, даже не глянул в сторону торговцев и скрылся за дверью кафе.
- Жмот! - зло процедил Сеня. Похоже, у него с барменом были личные счеты. - Крошки у него не выпросишь! Он лучше свиньям скормит, чем нас чем-то угостит… Видал, какая жирная хавронья выводок поросят за собой здесь водит? Да черт с ней, с хавроньей, Бугай наш бизнес подрывает, пацанву на дармовщину подкармливая! Потенциальных клиентов отваживает. Кто же из них тогда наш товар покупать будет?
- Сеня, не кипятись попусту, - примиряюще пророкотал басом увалень Миша. - У этих пацанов отродясь копейки не было и не будет. Какие они клиенты…
- Ты смотри, защитник нашелся! - ни с того ни с сего взбеленился Сеня и впился в Мишу разъяренным взглядом.
Никита понял - еще немного и начнется потасовка. А вот это ему абсолютно ни к чему. Милиции он в городке пока не видел, но она, несомненно, имелась. Ни бегать от нее, ни, тем более, провести ночь в КПЗ в его планы не входило.
- Спокойно, ребята, - вмешался он. - Раз Митяй вас не угощает, я угощу. Тезка, тащи бутылку водки и десяток бутербродов. Сколько с меня будет?
Готовых бутербродов оказалось всего три - все-таки ребята знали цену своему товару и продукты попусту не переводили, - но Миша тут же приготовил новые, с копченой колбасой и солеными огурчиками. А водку Коля поставил "смирновскую" - почему бы надурняк не выпить хорошей водяры?
Все обиды за столом сразу забылись.
- Ну, мужик, уважил! - повеселевшим голосом сказал Сеня, разливая по стаканчикам водку. - Не переживай, ночлег мы тебе организуем.
Они выпили. Водка, хоть и теплая, была хороша, но Полынов вдруг почувствовал себя так, будто она попала "не в то горло". Нет, она не обожгла гортань и по пищеводу проскользнула как "по маслу", но когда достигла желудка, Никита чуть ли не осязаемо ощутил, как там начали переворачиваться макароны с сухарной крошкой, отварная печень, орешки, консервированные кальмары… И это уже не было похоже на простое пищевое отравление. Что-то более серьезное происходило с организмом Полынова, но что именно, он гадать не стал. По вопросам здоровья лучше всего обращаться к врачам, но времени на это не было. Очень все некстати получается…
- Чего это ты, мужик? - спросил Коля, внимательно глядя в лицо Никите. - Водка не пошла?
- Все нормально, - с усилием выдавил Никита, мотнул головой и надкусил огурец. - Устал просто. Жара у вас днем была - не приведи господи…
- Ну да, в Тюмени такой нет, - согласился Коля.
И в этот момент на дороге появились старенькие "жигули". Фырча неотрегулированным двигателем, машина подкатила к рынку и остановилась как раз напротив компании. Номера у машины были тюменские, но Полынов вставать не стал. Связник знал Никиту в лицо, а он - нет, поэтому инициатива при встрече принадлежала связнику.
Дверца машины открылась, и из салона выбрался… Алексей. Руки по локоть были перепачканы тавотом, свежие пятна смазки имели место на стареньких джинсах, рыжей футболке и даже на лице. В общем, все указывало на то, что "поломка" в пути была серьезная и времени на починку машины шофер убил уйму.
- Бражничаешь… - недовольно сказал Алексей. - А я на солнцепеке чуть рассудком не двинулся. Без воды и голодный, как черт.
Он подошел к выставленным на прилавок товарам, схватил бутылку минеральной воды, открыл и стал жадно, захлебываясь, пить из горлышка. Даже Полынов поверил в его жажду.
- Присаживайся к нам, перекусишь, - предложил Сеня, ставя на землю еще один раскладной стульчик.
Ребята предупредительно раздвинулись, освобождая у стола место еще одному человеку.
Алексей оторвался от бутылки, перевел дух.
- Нет, ребята, спасибо, - отрицательно покачал он головой. - Куда я за стол в таком виде? - Он показал ладони. - Первым делом хочу помыться, а затем перехватить на скорую руку и спать, спать… Ты договорился насчет ночлега? - сердито уставился он на Полынова.
- Ага, - кивнул Никита. - В Доме отдыха на водохранилище.
- Там и душ есть, - подсказал Санек.
- То, что надо! - обрадовался Алексей. - Николай, купи у ребят, что пожрать, и поехали побыстрее. Устал я - мочи нет!
Глава двенадцатая
Загрузив в "жигули" два объемных пакета с продуктами и напитками, Никита сел на переднее сиденье, Алексей включил зажигание, и машина, привередливо зафырчав, тронулась с места. Ребята-торговцы, весьма довольные, что среди ночи им неожиданно "пофартило" со щедрыми покупателями, помахали на прощание руками.
Отъехав от рынка, Алексей протянул Никите руку и сказал:
- Ну, здравствуй, Николай Додик.
- Здравствуй, Павел Буркин. - Никита пожал его ладонь. - У тебя что, действительно поломка в пути была? На полчаса опоздал.
Алексей фыркнул, подражая двигателю "жигулей".
- Ты еще спроси, откуда на машине тюменские номера.
"Да уж, вопрос я задал, - поморщился Полынов. - Глупее не придумаешь".
- Не спрошу.
- Зато я тебя спрошу, - не поворачивая к Никите головы, сказал Алексей. - Что это с полчаса назад громыхнуло в Каменной степи?
Никита пожал плечами.
- Откуда мне знать? Учения…
Кажется, недоумение у него получилось вполне натуральным.
- Тогда почему от твоих рук за три версты пластидом несет? - спокойно спросил Алексей, по-прежнему не отрывая глаз от дороги. Так спокойно, будто ответ его вовсе не интересовал. Словно он спрашивал о политической ситуации где-то в Гондурасе или еще какой-нибудь Тмутаракани.
Никита чертыхнулся.
- Случай удобный представился, - раздраженно буркнул он. - Спецкоманда, которая вчера уничтожила наш самолет, прикатила на вездеходе в город свою "удачную" акцию обмыть. Ну, я и…
- Молодец… - сквозь зубы процедил Алексей. - Можно сказать, ты на нашей операции жирный крест поставил.
- Не я ее перечеркнул, - возразил Никита. - После взрыва самолета мне в Каменной степи в любом случае нельзя показываться.
- Это ты верно подметил. - Алексей бросил на Никиту быстрый взгляд и снова вперился в темноту за ветровым стеклом. Дорога на водохранилище была разбитой до невозможности и требовала постоянного внимания. - Я прибыл сюда, в основном, с целью твоей эвакуации. И, если бы не твои необдуманные действия, завтра бы уехали отсюда среди дня как "белые люди". А придется драпать рано поутру и, возможно, пробиваться с боем…
- Насчет боя, это ты, пожалуй… - попробовал возразить Полынов, но Алексей его оборвал.
- Не строй иллюзий! В штабе учений сидят матерые эфэсбэшники, и им определить, что взрыв вездехода есть не прискорбная случайность халатного обращения пьяной спецкоманды со взрывчаткой, а спланированный теракт, - раз плюнуть! Ну а вычислить в Каменке посторонних людей и того проще. Одна надежда, и то слабая, что расследование взрыва отложат до утра.
- Так в чем дело? - пожал плечами Никита. - Давай сейчас "рвать когти".
Усталость вдруг навалилась на него, и Полынову стало абсолютно все равно, каким образом они будут выбираться из Каменки - "как белые люди" или с боем. Восстановить силы после вчерашних изнурительных солнечных ванн на "пляже" Каменной степи не удалось, к тому же желудок опять начинал давать о себе знать. Язву, что ли, напророчил ему бармен из "Минутки"? Как некстати…
- Если бы моей заботой был только ты, так бы и поступил! - отрубил Алексей, нервно закуривая сигарету. - Есть у нас здесь еще дела.
В неверном свете фар слева от дороги появилась высокая бетонная ограда, за которой на фоне звездного неба черным силуэтом возвышалось мрачное здание. Ни одно окно в здании не светилось, за оградой не горел ни один фонарь - в психбольнице экономили электричество. Когда бетонный забор закончился, дорога свернула налево, и они выехали на неширокую дамбу. Уровень воды в водохранилище сильно понизился, камыши вдоль дороги высохли, и водяное зеркало с трудом угадывалось по отраженным в глубокой чернильной яме звездам сквозь мельтешащий стробоскопическим эффектом сухостой. Сразу же за дамбой, теперь уже с правой стороны дороги, замелькал низенький редкий штакетник, некогда крашенный известкой, а теперь обветшалый, облезший, кое-где зияющий прорехами между бетонными столбиками. Проехав вдоль него метров двадцать, Алексей свернул в одну из таких прорех, с хрустом переехал остатки гнилого штакетника и заглушил двигатель у крыльца небольшого, явно на одну комнату, дощатого летнего домика.
- Посиди здесь, я за ключами схожу, - сказал Алексей и протянул Никите тюбик. - Заодно пальчики намажь, нечего нам отпечатки, где ни попадя, оставлять.
Дверца "жигулей" хлопнула, и Никита вдруг запоздало понял, что в Каменке его напарник не впервой. Положим, дорогу к водохранилищу можно изучить по карте, но знать, где именно в Доме отдыха можно остановиться посреди ночи и где искать сторожа, чтобы оплатить проживание и взять ключи, мог только человек, который тут уже бывал. Впрочем, ничего удивительного. Армейские учения в Каменной степи начались две недели назад, и спецотдел Дерезницкого вряд ли это время сидел, сложа руки, дожидаясь "компетентного специалиста" из Центральной Африки.
Полынов намазал руки пастой из тюбика, подождал, пока она застынет на коже тонкой пленкой, и вышел из машины. Его опять стало поташнивать, голова закружилась, он оперся о капот "жигулей", пару раз глубоко вдохнул и запрокинул лицо к небу.
На мгновение показалось, что он падает, но не на землю, а туда - в россыпь звезд. Летит, как в бездонный колодец, все убыстряясь, но ни одна звезда не приближается к нему ни на йоту. Так же, как и восемь тысяч лет назад, когда на Земле начали зарождаться зачатки человеческой цивилизации, равнодушно и холодно взирают они с небес на людскую суету и не замечают ее. Что такое восемь тысяч лет в жизни звезд? Один миг… Впрочем, для человеческой популяции тоже немного. Всего восемьсот поколений, восемьсот прямых предков стоит между ним, Полыновым, и тем, кто выдумал колесо, от изобретения которого и завертелась круговерть цивилизации. В одну девятиэтажку на восемь подъездов (точно такую, как в Гольяново, где Дерезницкий купил Полынову квартиру) поместились бы все его предки - как уж тут не подумать о смехотворности времени существования человечества, о его бренности и о тщетности хоть как-то проявить себя под неусыпным, но равнодушным взглядом небес…
- Эй, звездочет, - тихо позвал Алексей. - Забирай пакеты из машины и - милости прошу.
Он достал из багажника сумку, взошел на крыльцо, отпер дверь, включил внутри домика свет.
Никита вздохнул, взял с заднего сиденья пакеты с провизией и направился в дом. Будь проклят Эйнштейн, доказавший, что все в мире относительно, и тем самым лишивший человека веры в бога. Ибо то, что для Вечности миг, для человека - целая жизнь, а потому ни человеку бога, ни богу человека не понять; и что есть бог, что нет его - все едино. По крайней мере, молиться ему бесполезно… Впрочем, хватит философствовать и витать в горних эмпиреях, пора возвращаться к насущным проблемам.