- А как вышло? - намного более спокойно усмехнулся Марелборо. - Вышло именно так, как оно всегда и выходит. В природе самки всегда тянутся к самому сильному самцу… вернее, тому, кого они считают самым сильным, инстинктивно понимая, что, во-первых, они получат от него наиболее жизнеспособное потомство и, во-вторых, он сможет куда лучше отстоять территорию и обеспечить ее и потомство лучшим кормом. А среди людей наиболее близки к природе именно женщины. Потому что живут эмоциями, чувствами… Вы же, мой дорогой друг, показали, что именно вы и есть самый сильный самец.
- Это Лиддит-то чувствами живет? - недоверчиво усмехнулся в ответ Трой.
- И Лиддит тоже, - спокойно кивнул император. - Хотя она, возможно, и в меньшей степени, но ненамного. Потому что когда я говорю, что женщины живут эмоциями, это не означает, что они глупее мужчин. Тут дело совсем в другом. Дело в том, что любой самец самой природой направлен вовне социума, потому что он в первую очередь его защитник и, так сказать, раздвигатель границ. Он так устроен психологически. Самцы всегда занимают первую линию обороны и стоят до последнего, разменивая свою жизнь на жизни матерей и потомства, или идут вперед, чтобы обеспечить им новую территорию, богатую пищей и свободную от опасностей. Такова его роль в системе выживания своего вида. Так боги или сама природа настроили и психику самцов, и даже их метаболизм. Потому что даже в случае гибели девяти из десяти самцов, но сохранении большинства самок - вид вполне выживет. Самки же, наоборот, всегда направлены на конкуренцию внутри социума. Они - матери, и одним из их важнейших инстинктов является создание наилучших условий для развития своих детей. Такова исконная природа всего живого. Поэтому боги, создавшие людей из живой "глины" неразумных животных этого мира, в этом отношении не стали в нас ничего менять. Ибо именно подобное разделение социальных ролей - основа выживания любого смертного вида… Вот поэтому даже эмоциональность мужчин чаще всего сильно рациональна, а вот любая рациональность женщин, наоборот - заметно эмоциональна. Так что женщины не то что не меньше, а куда больше множества мужчин способны разрабатывать точные и далеко идущие планы, жестко и умело интриговать, привлекать сторонников, создавать психологические ловушки, выстраивать долговременные стратегии и так далее, но делают они все это, как правило, именно для того, чтобы удовлетворить свою эмоцию - завоевать и удержать мужчину, отомстить ему или какой другой женщине, унизить соперницу или отвергнувшего ее мужчину. То есть женщина может быть вполне рациональной, но вот ее цель - чаще всего результат ее эмоции. Понимаешь о чем я?
Трой некоторое время молча сидел, переваривая все сказанное, а затем задумчиво кивнул:
- По-моему - да…
Марелборо усмехнулся и, воздев палец вверх, несколько ернически произнес:
- И это хорошо!
За столом снова засмеялись, но уже не обидно, а так, по-доброму, но почти сразу же замолчали, потому что император поднял бокал.
- Ну что ж, побратимы, должен сказать, что наш десятник снова показал себя с самой лучшей стороны. Когда я отправлял его на запад, положение там было куда хуже, чем где бы то ни было. И я совершенно не надеялся, что ему удастся справиться с тем, что там творилось, столь быстро. Но он сумел отыскать, так сказать, золотое звено и успешно вытянуть всю цепь. Так выпьем же за Троя-Побратима, хотя он уже давно носит совсем другое прозвище! - Ответом ему стали громкие ободряющие крики, закончившиеся тем, что все дружно выпили. Трой же, опрокинув стаканчик, внезапно поймал себя на том, что он что-то упустил… что-то такое было произнесено за этим столом… что-то важное и касающееся его самого, но на что он не обратил внимания… на что? Несколько минут он сидел, отстранившись от разговора, который неторопливо тек вокруг него, а потом… вздрогнул и хищно развернулся в сторону Гмалина:
- Эй, гленд, а что ты там говорил насчет того, что не хочешь множить число сирот, а? - этак вкрадчиво спросил он. Побратимы разом замолчали и, резко развернувшись, уставились на Гмалина. А тот побледнел и испуганно икнул. Несколько мгновений над столом висела практически похоронная тишина, а затем Марелборо тяжело вздохнул и, покачав головой, произнес:
- Да уж, Гмалин, как хорошо, что ты пока так и не обзавелся детьми. Сирот в империи точно больше не станет… - После чего развернулся к Трою и сообщил: - Тебе придется совершить настоящий подвиг, побратим, а именно - усмирить гнев Лиддит. Иначе она его просто убьет. Потому что она сама хотела сообщить тебе, что… - Тут император сделал паузу и торжественно произнес: - У тебя будет сын!
6
- Толкнулся! - восторженно выдохнул Трой, отрывая ухо от живота Лиддит. - Прямо в ухо мне заехал! - Он развернулся к жене и уставился на нее какими-то глупо-щенячье-восторженными глазами. Та несколько мгновений любовалась на него, а затем тихо рассмеялась и, протянув руки, обхватила его лицо своими узкими ладошками, после чего притянула к себе и нежно поцеловала.
- Какой ты смешной, Трой, смешной и-и-и мой… - счастливо выдохнула она. Губы Троя также расплылись в счастливой улыбке. Правда, несколько недоуменной. В смысле, а чей еще-то? Как иначе-то быть может? Чай, клятву перед богами дали, а не просто на сеновале повалялись… Лиддит же, явственно прочитав все мысли мужа на его сейчас таком открытом лице, умиротворенно прикрыла глаза. Да, Трой давно уже не тот простодушный парень с глухой имперской окраины, он вполне научился, когда нужно, как это говорится, "держать лицо" и скрывать свои мысли от окружающих, давить своей волей, не поддаваться на провокации врагов и обнаруживать и ловко обходить ловушки недругов и завистников. Без этого он никогда бы не стал тем, кем являлся сейчас - Мечом императора, членом Малого императорского совета, Алым герцогом и прочая, и прочая, и прочая… Но иногда, когда они оставались наедине и благодаря неожиданному подарку судьбы еще и на какое-то время более-менее свободными от нескончаемого круга забот и обязанностей, из-под всей этой брони силы и долга на некоторое время выглядывал все тот же простой парень, родившийся и выросший в дальней деревеньке на окраине. Честный, добрый и прямой. Тот, который полюбил не принцессу, то есть не богатство, влияние и блеск, и не перспективы, которые дает столь выгодный брак, а ее - Лиддит. Просто девушку. Со всеми ее достоинствами и недостатками, какие бы они ни были. Причем полюбил так, что ради того, чтобы получить хотя бы шанс на то, чтобы добиться ее руки, он рванул сломя голову в самую дикую, страшную и опасную задницу мира. Рванул, несмотря на то что все вокруг хором говорили ему, что он не сможет найти там ничего, кроме неминуемой собственной гибели. А он рванул - и победил!
Трой же, ответив на поцелуй жены, снова согнулся над ее большим животом и приник к нему ухом. Лиддит счастливо вздохнула и, протянув руку, взъерошила мужу волосы…
До Арвендейла Трой с конвоем добрался всего за две недели. Ну да мчались-то как… Тем более что шли они одвуконь, останавливаясь в тавернах только один раз в три-четыре дня, да и то по большей части только для того, чтобы пополнить запасы овса в переметных сумах да немного помыться и перековать лошадей. От взятого темпа передвижения подковы у коней слетали как бабочки… А куда было деваться? Император дал ему всего лишь полтора месяца на то, чтобы сгонять в свое герцогство и проведать Лиддит, которую Марелборо своей волей отправил домой, когда у нее явственно обозначился животик. Хотя она порывалась приехать в Эл-Северин и дожидаться возвращения Троя там. Но император заявил, что и сам не знает, как быстро тот сумеет справиться с порученным ему заданием. Так что он вполне может вернуться уже после того, как Лиддит родит. А вот рожать здесь, в разоренном Эл-Северине, он ей очень не советует. Лучше сделать это дома. Да и для Инии, которую Лиддит нынче не отпускала от себя, куда лучше было бы поскорее оказаться в обустроенном замке и начать регулярные занятия.
В принципе Трой мог добраться и быстрее. Если бы двинулся отрядом человек в пять. Как он, кстати, и собирался. Но, во-первых, этого не позволил император, заявивший, что Трой нужен ему живым и здоровым, причем именно тогда, когда он и сказал, а не на пару-тройку месяцев позже. А бандитов хватает не только на западе. Вернее, сейчас благодаря усилиям Троя их, считай, везде заметно больше, чем на западе… А во-вторых, в сопровождение очень просился практически весь его отряд. Тем более что заняться в Эл-Северине пока было особенно нечем.
Нет, император Марелборо подошел к делу возрождения своей столицы весьма основательно. И в почти половине домов ремесленных кварталов уже появились новые жильцы. Да и в купеческом квартале жизнь также частично возродилась. Большая часть новых поселенцев состояла из молодежи. Марелборо специально послал людей прошерстить ремесленные и купеческие гильдии наиболее крупных городов на предмет ершистой, талантливой, но бедной молодежи. Ну, той, которая имела ум и талант, но не имела денег, связей и вследствие этого - особенных перспектив в своих городах… Дело в том, что в любом городе, а особенно в старом и богатом - пробиться в мастера очень сложно. Во-первых, потому что мастер в обязательном порядке должен иметь собственную мастерскую. Без этого, будь ты семи пядей во лбу и имей золотые руки, - мастером тебе не стать. А где ее ставить-то, если ты не потомственный ремесленник? Место-то ограничено - каждый клочок земли внутри узкого кольца городских стен уже давно занят, застроен и кому-то принадлежит. Так что впихнуть новую кузню, оружейную или там какую иную мастерскую просто некуда. А у всех старых уже есть свои хозяева. Причем чаще всего - еще и не в первом поколении. И у которых к тому же уже имеются свои наследники. Да часто и не по одному. Семьи-то большие - редко в какой менее пяти-семи детей имеется… Так что даже если случается чудо и какая из мастерских внезапно освобождается - ну, там, бездетный мастер помрет или семья вся скопом в доме ночью угорела, то оная даже на торги, как правило, не выставляется. Все решается внутри цеха договоренностями на уровне самых богатых и влиятельных мастеров. Ну и во-вторых, потому что еще и рынок ремесленных изделий в таких городах уже давно поделен. И не просто поделен, а до самого последнего клочка. То есть количество и суммарная производительность ремесленных мастерских всех городских цехов, как правило, не просто полностью закрывает весь доступный в этом городе спрос, но и сильно перекрывает его. Причем уже с учетом обычного объема поставок на внешние рынки… Вследствие чего большинство мастерских работают хорошо едва ли в половину своей производительности. А какие и того меньше. Так что не дай бог в этом узком мирке возникнет еще один-два конкурента - плохо станет всем. Вот потому-то цеховые старшины и противятся присвоению статуса полноправного мастера даже самым талантливым своим ученикам и подмастерьям любым способами - новые испытания придумывают, цензы немыслимые устанавливают, шедевры в качестве экзаменационной работы требуют. А как иначе-то? Тут не знаешь, свою кровиночку пропихнешь ли, а приблудные… Да плевать на их таланты. В подмастерьях посидят!
Вот именно таких "вечных подмастерьев", многие из которых уж лет десять-двадцать как превзошли в мастерстве своих мастеров, Марелборо и повелел искать и зазывать в столицу в первую очередь. Впрочем, никто особенно этому не противился. И не потому, что столь сильно уважали или боялись своего императора. Просто подавляющее большинство мастеров никуда переселяться не собирались. Зачем? Тут, в родных, привычных местах у них всех уже имелись вполне налаженная и обеспеченная жизнь, сбыт, мастерская, зачастую доставшаяся в наследство аж от дедов-прадедов. Родовое клеймо опять же уже несколько поколений на рынке известно. Да и все купцы, закупающие произведенный товар, давно уже не то что в друзьях-приятелях, а в кумах и свояках. Ну и все политические расклады в цехах и городском совете также давно определены и привычны. А что там будет в столице - одни боги знают… Да и что та столица-то - одно название! После орочьего разорения там сейчас ни денег, ни налаженных связей, ни даже покупателей не имеется. Старые кончились, а большинство новых - голь перекатная. Так что от всего того, что составляло привлекательность Эл-Северина в глазах умудренных жизнью купцов и мастеров, на данный момент оставалось только одно название - столица. И насколько долго затянется подобная ситуация, никто сказать не мог. Может, на пять лет, а может, на пятнадцать… Так и чего тогда дергаться? Эвон пусть всякие безродные да приблудные суетятся. А мы останемся там, где наш род испокон веку ремесленичал и торговал…
Так что кое-какая жизнь в Эл-Северине уже присутствовала. Но пока еще очень скудная. Ибо, несмотря на наличие мастеров, мастерские в городе еще не заработали. В первую очередь потому, что здесь пока было еще очень плохо с сырьем. Да и со сбытом тоже… Вследствие того, что, во-первых, столичное купечество просто исчезло как факт, найдя свою смерть в орочьих желудках, а во-вторых, у города была вообще полностью нарушена логистика. Потому что проблемы в городе были практически со всем - продуктами питания, одеждой, бумагой, амулетами, да даже с лошадьми, возами и возчиками. Ибо большая часть из тех, что имелись, были заняты на перевозке продовольствия и переселенцев. Потому что без людей город просто не мог бы ожить, а людям надо было есть… Крестьян-то вокруг столицы практически не осталось. Так что продовольствие приходилось доставлять издалека.
Так что большинство свежеиспеченных столичных ремесленников пока зарабатывали себе на жизнь не столько своим ремеслом, сколько тем, что разбирали завалы и работали на стройках. Вследствие чего и имеющиеся трактиры тут пока были не столько увеселительными заведениями, сколько местом питания рабочих бригад. Ибо денег на руках у людей было раз, два - и обчелся. Так что за еду в основном платил император, с казной у которого, понятно, тоже все было не слава богам. Поэтому то, что подавали в трактирах, было сытным, но очень уж простым. Да и с выпивкой также были большие проблемы. Как и со всякими иными развлечениями. За них-то император не платил…
Вот поэтому делать в столице было особенно нечего. Потому что просто отдохнуть и выспаться большинство из состава отряда Троя успели еще за то время, пока они добирались из западных герцогств до столицы. Все равно в дороге скука - на разбойников и то наткнулись всего пару раз. К их несчастью… Потому, что когда навстречу восемнадцати "крутым парням" из числа подавшихся в леса крестьян и дезертиров, из вроде бы вполне обычных купеческих возов с предвкушением на довольных рожах полезло почти восемь десятков полностью одоспешенных и вооруженных бойцов (ну не было больше необходимости бойцам Троя скрываться и притворяться), всякие мысли о сопротивлении из голов разбойников мгновенно испарились… и они тут же задрали руки в гору. В настоящий момент они уже вовсю пахали как проклятые на восстановлении столицы. В каменоломнях.
Так что оставаться в Эл-Северине никто из того отряда, который был как бы "приписан" к герцогу Арвендейла, не захотел. И Трой решил не отказывать своим боевым соратникам. Поэтому он выдвинулся из столицы с поистине герцогским сопровождением в две с лишним сотни мечей. Вследствие чего общая скорость передвижения оказалась несколько сниженной. Впрочем, скорее всего, ненамного. Все-таки его люди прошли за своим командиром уже одну тысячу миль и потому имели опыт совершения ускоренных маршей в очень разных условиях. Вследствие чего столь быстрый марш в подобном составе вовсе не был для них чем-то не то что сложным, но и даже хотя бы непривычным…
К замку они приехали в сумерках, что, впрочем, никак не помешало замковой страже заметить их еще на подъезде. Трой понял это по тому, как метались по стене и верхушкам башен отблески факелов.
Въехав в замковый двор, Трой жадно ощупал взглядом встречающих и, не обнаружив среди них Лиддит, похолодел. Отмахнувшись от довольно торжественно говорящего ему что-то Даргола, он встревоженно спросил:
- А-а-а… где она?
Сенешаль замка Арвендейл запнулся, хмыкнул и с легким поклоном ответил:
- В парадном зале, Ваша Светлость…
Трой слетел с коня, швырнул поводья подскочившему к нему Бон Патроюгу и ринулся вверх по лестнице.
Лиддит ждала его именно там, где и сказал Даргол, несколько неуклюже расположившись на левой, женской стороне герцогского трона. И в платье. Хотя все знали, что герцогиня Арвендейл больше предпочитает носить брюки и кавалерийские сапоги. А несколько неуклюже, потому что из-под платья у нее выпирал вполне заметный животик. Рядом с ней на маленьком детском стульчике чинно сидела Иния, также одетая в красивое платье… Когда Трой влетел в парадный зал, его жена с едва заметной заминкой поднялась с трона и, сделав два шага вперед, с помощью тут же подскочившей к ней сестры опустилась на левое колено и ритуально начала:
- Муж и господин мой… - Но гроза врагов, Меч империи, член Малого императорского совета и владетельный герцог Арвендейла не дал ей закончить, а гигантским прыжком, больше подобающим какому-нибудь кузнечику, а не одному из самых грозных, богатых и влиятельных аристократов империи, подскочил к жене и, одним движением подхватив ее на руки, обеспокоенно зачастил:
- Что такое, Лиддит? Что случилось? Почему ты упала? Ты споткнулась? Как ты себя чувствуешь?!
Его жена, столь стремительно оказавшись у него на руках, тихонько ойкнула, а затем прикрыла глаза и, еле слышно застонав, страдальчески произнесла:
- Ну вот кто тебя учил, Трой, а? Это же обычный ритуал встречи женой мужа-владетеля, вернувшегося из похода. Она должна встретить его, стоя на колене и давая отчет о том, что случилось в его отсутствие. Я так долго это репетировала, а ты что натворил? Все испортил!
- А? - ошалело выдавил Трой, а затем расплылся в улыбке. - Фух… а я испугался, что тебе плохо стало… - После чего осторожно прижал ее к груди и серьезно попросил: - Не надо передо мной на колени становиться, пожалуйста. И докладов никаких не надо. Я и так знаю, что у тебя все получилось просто отлично. Потому что по-другому и быть не может…