- Вуд, ты все уже сделал.
- Замолчите, полковник, - герцог ткнул пальцем в сторону бывшего командира, его просто трясло от злобы. - Он что же, меня за портовую шлюху держит?
- Под скалой глубина такая, что и за час дна не достигнешь. Так что он уже не держит вас ни за кого.
- Отстань, я не о нем - о том, другом.
- О ком, другом?
- Я же сказал, заткнись. И не начинай со мной больше про честь и все такое. Слушай меня внимательно, командир, и попытайся сразу вбить то, что я скажу, в собственные мозги. Пакет я пока оставлю у себя. Этот змеиный прихвостень сдох, пропал без вести - не важно. Нет его, нет и пакета. Если твой братец не станет пытаться выкурить меня из этой норы, черноголовые не узнают, что в нем было. Но если он вздумает давить… Уверен, что островитяне везут с собой не одну сотню, а может, и тысячу бомбовозов. Представь себе: воздушные эскадры направляются к столице, ковровое бомбометание, потери… Представил? Сегодня же расскажешь об этом брату. Пусть и он напряжет мозги да пораскинет, стоит ли нападать, или умнее будет смириться. А согласись, - тон герцога смягчился, в нем послышалась даже веселая нотка, - здорово я придумал со связью! И всех-то дел - вывести из строя не один, а два ретранслятора. Один после короткой перестрелки отремонтировали вы. А второй восстановили мы сами в то же время, но уже под своим контролем. А в результате ты часть разговора беседовал с маршалом, а часть - со мной.
- Ловко, - согласился Тоот. - Но только все это бесполезно.
- Я здесь, а значит, очень даже не бесполезно.
- Здесь, - согласился Аттайр. - И что толку? Даже если имперское командование признает герцогский титул, ты все равно будешь для них всего лишь предатель, вроде тех бургомистров, которых обычно назначают оккупационные власти на захваченной территории.
- Но это же не так, Аттайр!
- Ты собираешься доказывать это мне? Я твой пленник. Ты можешь расстрелять меня, можешь таскать, вот как сейчас в качестве трофея. Но лебезить перед тобой, кланяться в ноги, именовать герцогом я не намерен, можешь даже не надеяться.
Вуд Марг отвернулся и вновь стал глядеть из-под руки на приближающиеся корабли.
- Эти на внешнем рейде станут. А вот флагман, пожалуй, в бухту.
- И что с того?
- Атр, мы с тобой давние приятели.
- Были приятелями, - уточнил полковник.
- Я к тебе, как и прежде, тепло отношусь, - покачал головой герцог Белларин. - Поверь, я хочу сделать как лучше. Потому сейчас и разговариваю с тобой. Когда придет флагман и его крейсера, они, конечно же, уйдут под цитадель, на внутренний рейд, а там прелестная Юна Тоот с каким-то спятившим лейтенантиком держат оборону. Оно бы, казалось, ничего серьезного. Имперский линкор из миномета особо не повредишь. Непорядок. А черноголовые, сам знаешь, во всем любят систему. Так что, если к приходу флагмана над крепостью не будет развеваться мое знамя, они попросту сровняют старый замок с землей, как вчера ночью форт у Рачьей бухты. И я ничем уже не смогу помочь.
- Но ты же называешь себя герцогом и говоришь, что это твои земли? Как же это ты - и не сможешь? Ах, извини, вероятно, есть еще и король, не менее самозваный, чем ты. Утопленник, перед тем как стать таковым, намекал на что-то такое.
- Атр, - голос Вуда Марга звучал холодно и жестко. - Оставь свои шутки, если не желаешь последовать за ним. Я предлагаю выход для Юны и ее храбрецов. Я клянусь, что не трону ни ее, ни ее людей. Они могут уйти с оружием и развернутыми знаменами, если таковые в замке сыщутся. Почетная капитуляция в таком положении - одна из реалий войны, не более того. Осажденным неоткуда ждать помощи и нет сил противостоять врагу. Я прошу тебя, Атр, убеди свою достойную супругу последовать голосу разума. Я клянусь всем, что свято, что никто не пострадает.
- А если я вдруг решу сбежать, останусь в замке, возьму командование на себя? Сам же знаешь, - испытующе глядя на бывшего подчиненного, продолжил Тоот, - гвардейский закон гласит, что гибель в бою лучше позорного выживания.
- Аттайр, - Вуд Марг нахмурился. - К воротам ты пойдешь один. Но я закреплю на тебе микрофон и полный солдатский ранец взрывчатки. Если ты будешь давать осажденным какие-либо не те указания, если ты подойдешь к воротам чересчур близко или если кто-то окажется рядом с тобой, я нажму кнопку взрывателя при всем моем к тебе хорошем отношении.
- А если я откажусь?
- Я приглашу тебя полюбоваться обстрелом замка Думаю, это будет впечатляющее зрелище. - Вуд Марг выразительно поглядел на старого приятеля. - Ты мне веришь?
- Конечно.
В этот миг с трассы послышался пронзительный вой ревуна командирского бронехода.
- Ваша светлость! - к бордюру, отгораживающему трассу от лба утеса, подбежал один из адъютантов герцога. - Вас уже ожидают на пирсе. Лидер-корабль командира передового дивизиона цунами-коммандера, - юный офицер поглядел на листок с записью, - Сокире-рэ Тан Шихо причалит через считаные минуты.
- Церемонии, - скривился Вуд Марг. - Чрезвычайно не вовремя. Ну да ладно. Не думаю, чтобы встреча союзников продолжалась слишком долго. Аттайр, у тебя есть несколько часов для обдумывания вашего с Юной положения. Очень хочется верить, ты сделаешь правильный выбор. - Он направился к бронеходу. - Этого, - скомандовал герцог замершим солдатам конвоя, - в комендатуру, на гауптвахту под замок.
* * *
Сокире-рэ поглядел на себя в зеркало. Слов нет, оранжевый с золотым шитьем парадный мундир старшего офицера императорского флота хорошо подчеркивал его мужественную красоту. Иссиня-черные волосы, пышные бакенбарды - краса и гордость морского офицера, - жесткий взгляд темных, почти антрацитовых глаз, резкий абрис скул, тонкие, сжатые в гримасе превосходства губы. Таким и должен быть грозный повелитель в землях варваров. Он любовно поправил золотого, приготовившегося к броску морского змея над левым карманом - знак дивизиона эскадренных миноносцев первого ударного флота. Эмблема была прикреплена идеально, и никакой особой необходимости поправлять ее вовсе не было. Но вдруг Сокире-рэ представилось, что, касаясь распахнутой пасти чудовища, способного переломить в кольцах рыбацкую шхуну, он и впрямь становится частью этого демона морской пучины, наполняется его силой и бесстрашием. Старший офицер лидера, преклонив колено, подал командиру церемониальную шпагу, и тот в два привычных движения закрепил клинок на серебристом с центральной золотой полосой офицерском поясе. "Безукоризненно. Сапоги блестят так, что слепит глаза. Фуражка, - он надел головной убор и приложил два пальца к брови, - строго по инструкции, не больше, не меньше".
- Безукоризненно, - с удовольствием проговорил он, и старший офицер, правильно оценив это, незамедлительно подал долгожданный знак.
Оркестр, построенный на борту стоявшего на якоре корабля, грянул императорский гимн, и в тот же миг команда застыла, каждый вытянулся на своем месте, не смея шелохнуться. К какому бы поясу ни принадлежал житель империи, с младенчества в нем воспитывали совершеннейшее преклонение пред светозарным Воплощением Сияния Бездны, святейшей особой императора, и все, что имело отношение к нему, вызывало у подданных благоговейный трепет. Для более простых случаев существовал гимн империи, но сейчас, когда великое копье Ниясу - священная регалия династии - покидала резную стойку, защищенную пуленепробиваемым стеклом, должна была звучать именно эта музыка, наполняющая душу всякого цивилизованного человека невыразимым счастьем.
Сокире-рэ ввел на пульте управления код блокировки замка, и стекло с тихим шипением отошло в сторону. Цунами-коммандер склонил голову, взял в руки бесценное оружие, освященное перстами самого Ниясу, и поцеловал потемневшее от времени древко. Прочие офицеры преклонили колено в самозабвенном восторге, касаясь ладонью груди там, где билось сердце. Матросы - чернь третьего пояса - не замедлили распластаться ниц, ибо явление всесокрушающего древнего оружия приравнивалось к явлению самого императора, а всякий живущий, всякий озаренный сиянием бездны обязан преклоняться и трепетать от счастья пред светлым ликом государя. В волнении повернув копье золотистым острием вверх, Сокире-рэ направился к трапу, и оркестр - единственный, кому было дозволено сохранять вертикальное положение, вновь грянул аккорды гимна.
* * *
При первом раскате духовых инструментов герцог Белларин вздрогнул. Музыкальное сопровождение высадки официального представителя его императорского величества стало для него неожиданностью.
- Надо бы мотив запомнить, - шепнул он стоявшему рядом генералу, еще недавно командовавшему одним из фортов второй линии. - Очевидно, у них такой музыкой принято гостей встречать.
Мелодия продолжала звенеть над пирсом, когда на трапе показался невысокий офицер в темно-синей форме со шпагой на поясе и копьем в руках.
- Вот же диковинные нравы, - вновь зашептал Вуд Марг. - Что ж мне никто не сказал, что у них копья на вооружении. Я бы почетный караул алебардами вооружил. Вон их в ратуше на стенах сколько развешено. Может, союзникам понравилось бы.
Между тем офицер продолжал спускаться, благоговейно держа в руках свое нелепое на фоне хищной громадины корабля оружие. Вуд Марг подозвал сошедшего заранее переводчика.
- Скажи ему, что я счастлив приветствовать флот его императорского величества Ниясу в своих владениях. Я верю, что наша дружба, начинающаяся сегодня, не будет знать конца… - слова застыли на губах знатока иностранных языков.
- Э-э-э, что это он вытворяет? - переполошился герцог и скользнул в сторону, привычно расстегивая кобуру.
Между тем Сокире-рэ огляделся, выбирая место, размахнулся и метнул копье, заставив толпу варваров отпрянуть. Командиру дивизиона был приятен их безотчетный ужас перед священным оружием. Но копье, описав ровную дугу, вместо того чтобы вонзиться в землю, ударилось о камень и отлетело, как показалось цунами-коммандеру, жалобно застонав. Забыв о церемониале, о толпе существ, встречающих корабль, цунами-коммандер стремглав бросился вниз, с трудом удержав равновесие на нижней ступени, подхватил лежащее на камнях оружие и вонзил острие в песок. Покончив с этим, он медленно, точно сползши по древку, преклонил колени, нижайше прося у светозарного Ниясу прощения за невольную оплошность.
- Дикари! - прошептал Вуд Марг себе под нос.
ГЛАВА 15
Гауптвахта мореходного училища, как, впрочем, и любое другое подобное помещение, не радовала глаз. Длинный полутемный коридор под всем зданием и несколько камер для провинившихся учеников. Каменный мешок с тягучим затхлым воздухом и непередаваемой вонью давно не чищенного клозета. В конце здания коридор поворачивал. Здесь находилась комната надзирателя, которая не слишком отличалась от камер. Заключенные менялись, а увалень-тюремщик уже много лет ходил мимо железных дверей, заглядывая в глазки, и, казалось, не замечал ни темноты, ни зловония.
Надсмотрщик громко топал обычным маршрутом, поглядывая, не затеял ли кто из арестованных коварный побег, как вдруг до слуха его донеслись тяжелые мерные удары. Надзиратель прислушался.
- Да ведь это в моей хибаре! Не ровен час, все обвалят. Ну да, точно! Ишь как бьют.
Позабыв о заключенных, страж бросился в свои апартаменты, спеша пресечь безобразие в корне и защитить свое убогое имущество. Часовой у железной двери гауптвахты прислушался. До него также доносился гул ударов. Отдаленный, негромкий. "Ломают что-то, - констатировал он, - ну да не мое это дело. Главное, чтоб тут без дозволения никто не прошел". Караульный дернул плечом, сдвигая ремень автомата, когда вдруг услышал:
- Эй, Бас, Бас Куртан, ты здесь?
- Нет такого! - сурово отозвался солдат.
На лестнице показался юноша в мундире с нашивкой кандидата в действительные рядовые.
- Ой, простите, а Бас куда делся?
- Мне-то почем знать? - хмуро ответил часовой, подозрительно глядя на пришедшего. - "Один из местных, из перешедших на сторону герцога". - Ваших с постов поснимали, нас поставили.
- Вот незадача. А мы договорились после развода сходить пивка хлебнуть.
- Он уж, небось, хлебнул, - куда миролюбивее заметил охранник. - Я третий час стою, так и до меня уже наш был.
- Странно. На площади я его не видел. Думал, здесь остался.
- Здесь нет.
- Ну так я пойду? - кандидат в действительные рядовые оглянулся, точно проверяя, на месте ли лестница в подвал, и почесал ухо.
- Иди, кто ж тебя держит?
Юноша сделал несколько шагов по ступенькам, но вдруг остановился.
- Господин действительный рядовой, разрешите вопрос.
- Задавай, - часовой развел плечи, гордый тем, что к нему обращаются, как к настоящему офицеру.
- А вы давно за герцога воюете?
- Да почитай, с первых дней, - не замедлил с ответом караульный. - А тебе-то чего?
- Да страсть как хочу до офицера дослужиться. Может, расскажете, как оно нужно-то? - юноша замялся. - Ну, чтоб начальство отличало, чтоб без нареканий.
- Это дело непростое, - пустился в объяснения ветеран. - Ну, во-первых, начальство терпеть не может, когда ты всюду со своими мыслями суешься…
* * *
Надсмотрщик распахнул дверь и замер на месте. Под самым потолком его комнаты в стене красовалась внушительных размеров дыра, и, что самое противное, в этой дыре четко виднелась замотанная до глаз черным платком физиономия и рука, сжимающая пистолет.
- А ну стоять! - послышалось из-под платка.
Тюремщик с ужасом заметил, как большой палец неизвестного взводит курок. Надсмотрщик прикинул, успеет ли дотянуться до кобуры, и понял, что не успеет. "Какая досада". Он чуть не заплакал от обиды.
- Медленно отстегни портупею и брось в угол, - скомандовал злоумышленник.
Служака повиновался.
- Теперь достань наручники, ляг на пол, лицом вниз. Один браслет на запястье, второй - к ножке топчана.
Надсмотрщик еще раз глянул в черный зрачок пистолетного дула, затем на вмурованные в бетон железные ножки и с кряхтеньем улегся на пол.
- Вот теперь хорошо.
Послышалось еще несколько ударов, на пол посыпались осколки кирпича и куски штукатурки, а затем неизвестный спрыгнул в дежурку. Тюремщик повернул голову, чтобы оценить нежданного гостя. "Да он же совсем мальчишка!"
- В пол смотреть!
- Да ты спятил?! - выполняя недвусмысленный приказ, возмутился надзиратель. - Куда же ты лезешь, гаденыш? Тебя же расстреляют!
- Может, и спятил, может, и расстреляют, - парень стащил с подушки грязную наволочку и соорудил из нее кляп. - Но это мой выбор, а ты как живешь навозным жуком, так и сдохнешь. Давай вторую руку, - он достал из кармана ленту самовяза, - а пока отдыхай.
Незнакомец вытащил из кобуры оружие надзирателя, вышел в коридор и выстрелил. Один раз, второй, затем еще раз.
* * *
- Что там происходит? - насторожился часовой. - Никак стрельба! Точно, стрельба, - караульный незамедлительно нажал закрепленную около двери тревожную кнопку.
Никакого эффекта.
- Там наверху ревун сработал, - пояснил молоденький солдатик. - Я ж тут учился, знаю. Да вы так не волнуйтесь, господин действительный рядовой. Это, небось, опять толстяк Гу призраков гоняет. Как напьется, так вечно палит в каких-то врагов.
- Сейчас увидим, - часовой вставил ключ в замочную скважину, распахнул дверь и тут же рухнул вниз по ступеням: приклад карабина врезался ему точно между лопаток.
- Ну что? - послышалось сверху.
- Нормально, без сознания. Сейчас переоденусь. Передай Басу, что он все сделал отлично.
- Еще бы, - шепнул кто-то. - У него отец здесь смотрителем был еще с мореходки.
- И до вчерашней ночи, - добавил боец, расстегивая мундир действительного рядового.
- Эй, Лан, у тебя там все нормально?
- Все в порядке, ключи у меня.
- Тогда смотри по камерам, где Тоот, а я на пост заступлю.
- Все сделаю в лучшем виде, Кел, не волнуйся.