– Это решать Инте, – пояснил я. – Я за то, чтобы оставить их. Лишняя сотня охотников только ускоряет то, что я хочу сделать. А как прокормить их, мы придумаем. До сих пор с голоду не умираем?
– Ты дурак? – удивился Игорь. – Сейчас дичи вокруг еще достаточно, но скоро она при таком отстреле уйдет дальше. И что тогда?
– Я бог козопасов… – сказал я, с отвращением смотря, как закуривает Игорь. На капсуле он нашел никотиновые палочки, высушенные стебли растения с Ягоды, по старой традиции именуемые сигаретами, и теперь травил себя и окружающих. – Вот и буду развивать сельское хозяйство.
Игорь с сомнением посмотрел на меня и спросил, знаю ли я, сколько культивируется растение или что такое устойчивая положительная мутация. Я ответил, что знаю. Он покачал головой и сказал напоследок:
– Ящериц жрать не буду. Я лучше и дальше на концентратах буду жить.
– На полгода их еще, может быть, хватит. А потом?
– На капсуле еще возьму, – угрюмо ответил Игорь.
– Я все-таки надеюсь, что нам эти аборигены помогут сельское хозяйство поднять, – сказал я, искренне сочувствуя моему товарищу-гурману.
Несколько дней мы с сомнением разглядывали табор, примостившийся на окраине деревни. Вообще, с приходом этих людей поселок оживился. Между домов бегали и играли дети – их и наши. Единственное, что я обязал беженцев сделать, – это вырыть в поселке три колодца: один им и два нам – во дворике замка и недалеко от торгового поста. Ходить каждое утро к ручью за полкилометра, чтобы умыться, уже поднадоело.
Сомнения относительно беженцев – что с ними делать дальше – решились через три дня, когда вернулся Инта.
Хитрый старик-предводитель оказался…
Мы с Тисским пошли к табору, и паренек только увидел старика, как сразу бросился к нему. Они обнялись, и я видел слезы на глазах своего помазанника и старика. Переглянувшись с Игорем и Десятником, мы подошли ближе.
Инта подвел старика к нам и объяснил:
– Это брат моего деда. Он после смерти отца приютил меня. Когда я стал мужчиной, то вернулся в свой род, где правил брат моего отца.
Я спросил у старика:
– Если вы такие близкие, зачем было ломать комедию?
Старик понял с трудом и пояснил:
– Бог Прот – справедливый бог. Знает время войне и миру. Знает беды и радости. Мы хотели видеть, не изменился ли тот, кто прогнал нас с реки.
– И что? – самым скучным голосом спросил я.
Старик сквозь слезящиеся глаза посмотрел на меня и сказал:
– Мы увидели.
Я взглянул бегло на Инту:
– Меня не поняли. Спроси, что он увидел. Изменился я или нет?
Инта, остановленный жестом старика, так и не спросил.
– Я понял вопрос, – ответил старик. – Но так ли уж важно богу знать мнение смертных?
Я усмехнулся трудному старику.
– Ты прав. Запоминай правила, старик. – И, обведя рукой вокруг, продолжил: – Все, что видно с крыши каменного дома, принадлежит Инте Тисскому. У него еще есть владения. В них он хозяин. Все его, кроме того, что он разрешает своим людям оставлять себе. Он вождь. Все охотники подчиняются ему и никому больше, кроме тех, кого он назначает. Все назначаемые приносят присягу верности при мне. Если они нарушают ее, я казню нарушителя. По своему усмотрению – как именно. Все рабы имеют возможность освобождения по его требованию и с выплатой выкупа. Все свободные люди, населяющие Тис и другие земли во владениях Инты, живут под его законом и защитой. Работают на благо селений и могут рассчитывать на справедливую плату за труд. Платим металлом, изделиями из него. Платим питанием, доставляемым охотниками, и так далее. Здесь его закон и его земля.
Я думал, что старик кивнет и примет условия, но он снова удивил меня.
– А он – под тобой и твоим законом? Тоже неплохо, – сказал старик, прищурясь. – У меня просьба.
– Да? – нетерпеливо спросил я.
– Дать нам три дня у вас постоять. Детям нужен отдых в безопасности. Потом мы уйдем.
Я и Игорь даже дар речи потеряли. Он посмотрел на меня и, повернувшись к старику, смог выдавить:
– Старик, тебе сказали, что все здесь принадлежит Инте. Договаривайся с ним.
Мы молча повернулись и ушли.
– Чего-то я не понял… – сказал я, войдя к себе.
Игорь сел на пол. Мебель в нашем каменном веке на переходе в железный еще отсутствовала. Игорь потянулся за бутылкой, но я ее поднял и поставил подальше. Поняв, что пить прекращаем, Игорь ответил:
– Я тоже не понимаю. Будем ждать Инту.
– О’кей, – согласился я.
Мы измаялись, пока он соизволил нас посетить. На наши вопросы он ответил:
– Дед шел за защитой. Он не вел свой род в подчинение другому роду, пусть даже и моему. Прот мог помочь, мог отказать. Прот не сделал ни того ни другого.
Игорь пристал к нему с расспросами, что там на самом деле произошло.
– Их и правда гонят другие роды. А между многими в лесах вспыхнула война за охотничьи угодья. Дичи становится меньше.
– Понятно, – сказал Игорь. – И что его не устраивает? Подчинение тебе?
– Нет. Это-то его устраивает.
– А что тогда?
– Он будет говорить с родом. Они шли за свободой и помощью. Они нашли помощь, но не свободу. Он будет говорить с охотниками.
– И?
– Они согласятся.
Я вообще перестал что-либо понимать.
– Что-то тут противоречит само себе, – сказал я.
Инта терпеливо объяснил:
– Охотники против подчинения сильному роду, пока их еще достаточно, чтобы прокормить свои семьи.
– Тогда пусть уходят, – логично сказал я.
– Но Атаири знает, что род на грани. Он не хочет риска. Он уговорит охотников остаться. Уговорит подчиниться.
– Тогда зачем он сказал, что уйдет через три дня? – недоумевал я.
– Он не мог при охотниках сразу согласиться.
Я промолчал, а эта десантная язва сказала, ухмыляясь:
– Ты че думал, ты сюда слово "политика" первым принесешь? Ну-ну… Подай-ка лучше бутылку.
Я чуть ему не подал. Такой растерявшийся был.
Еще через три дня, когда мы уже доделали стену на полукилометровом участке, к нам подошел Атаири и все его воины. Мы с Игорем в недоумении повернулись. Я даже кобуру раскрыл.
Они подошли и встали на колени. Я ждал продолжения. Подошел в десантных доспехах Инта, и, обращаясь к нему, старик начал:
– Я перед великим богом Протом клянусь служить помазаннику его Инте Тисскому из рода Мируши народа лагги. Я обещаю по его требованию встать на его защиту всем, что у меня есть, и своей жизнью. И пусть бог Прот покарает весь мой род, если я нарушу присягу.
Я изобразил непонимание. А Инта сказал, что принимает присягу. Велел подняться и идти обустраивать свой род на его земле. Они разом все встали и ушли.
Игорь хмыкнул:
– Нас с тобой только что как декорации использовали.
Я помолчал, подумал и предложил:
– Сегодня… пока никто не видит… отлупи Инту по заднице. Объясни ему, что предупреждать надо.
Улыбающийся Игорь возразил:
– Одной рукой несподручно.
– Его задница не барабан. Там двум рукам делать нечего…
Конечно, его никто не лупил. Так, намекнули о понятиях этикета, на что он резонно заметил:
– Я хозяин на своей земле или нет?
– Хозяин, – заверили мы его. – Но смысл в его присяге какой? Мы его вдаль не посылаем. Поселение новое строить. Ответственности не поручаем. И вообще, на фига он нам нужен?
– Я поручил ему… ответственность.
Мы с недоверием ухмыльнулись.
– Он будет старшим поселения после меня. Я руковожу всей жизнью, а он – постройкой поселка и снабжением его провизией.
Игорь наморщил лоб и сказал:
– Они без нас власть делят.
Смеялись мы долго. В конце концов я заявил, что раз у нас теперь есть мэр, то пусть он за возведение стены и отвечает. Игорь, которого притомило вечное торчание на солнцепеке, согласился, а Инта сказал, что стена – это оборонительное сооружение. И заведовать ею будет он сам.
– Они не делят власть, – сказал я. – Они ее уже поделили.
Мы только удивлялись шустрости пацана и старика. Ну, не имел права этот сопляк реорганизовывать структуру управления без нашего ведома. А отменить нельзя. Авторитет Инты полетит ко всем чертям.
Мы согласились и даже пригласили на следующий совет Атаири. Через неделю.
– У нас две проблемы, – начал я. – Первая – это, безусловно, ограда. Вторая – строительство домов для свободных людей. Об остальном потом. Сейчас что у нас со стеной?
Инта, сидя на полу, пожал плечами и пояснил:
– Медленно. И быстрее не получится. Мало рабов. Рабочий день короткий.
– Рабочий день не трогать, – сказал я. – Рабы нужны живыми, а не мертвыми.
– Ну, вот… Да еще и работаем в полдень, когда пекло. Там сильно не поработаешь.
Я задумался. Тут ничего не исправишь. Кроме…
– Инта, может, еще рабочей силы пригнать?
Он пожал плечами, а старик сказал:
– Питания только-только, чтобы прокормить нас. Мы скот пока не режем, но уже готовы. Дичь уходит.
Игорь сказал:
– Об этом мы уже говорили. Есть какие предложения?
Все молчали. Тогда он предложил:
– Надо на берег Иса идти. Или есть милая речушка недалеко. Она в Ис впадает. Ставить там поселок, чтобы рыбу ловил и нам обозами отправлял.
– Не ново, – сказал я, вспоминая, что сам хотел нечто подобное, только вахтовым методом, организовать.
– Но реально, – заспорил он.
Старик сказал:
– Надо отправить к лагги гонцов с предложением обмена железа на дичь. Дичи мало в лесах, но ради ножей они постараются.
Я кивнул, а Инта сказал:
– Тогда охрана нужна.
– Сколько?
– Кулак на обоз.
Игорь по-русски сказал, что, типа, дожили…
– Это много.
– Это нормально, чтобы сразу не напали, – возразил Инта.
– Можно речному народу предложить металл.
– Они могут отказаться. Мы их поселок целиком в рабство увели.
Я задумался. Потом развернул на столе карту, захваченную с капсулы, и спросил, указывая на степи:
– Там что?
Старик, до этого не видевший карт, быстро разобрался, когда ему показали Ис, наш поселок и горы.
– Там степняки. Оседлые. Они ящеров выращивают и растят хлеб. Раньше они Тису хлеб продавали.
– Что делали? – не понял я этого слова.
– Продавали, – повторил старик.
Игорь, понявший мое недоумение, переспросил:
– Меняли на железо?
– Нет. Вот на это.
На карту лег маленький медный кругляш.
М-да… Наверное, на наших лицах можно было прочитать многое. Но больше всего там было досады.
– Так, – сказал Игорь. – Экономику тоже до нас придумали.
Это был такой шок для меня, что я долго от него отходил. Мы проиграли в главном. Здесь была валюта, и она имела широкое хождение. Мы не могли сейчас ничего предложить, чтобы обеспечить нашу валюту, даже если немедленно приступим к штамповке денег. А это… лежащее на столе было обеспечено хорошо, если даже степняки продавали свой товар за него. Продавали, а не меняли на рабов, железо и иже с ним. Мы просто попали.
Инта налил мне воды. А выпил ее Игорь.
– Ладно, – сказал я, – потом подумаем над этим. Сейчас надо им предложить металл. Они его покупали у морского народа?
– Почему покупали? – удивился старик. – И покупают.
– Как? Мы же на пути стоим.
– Они через леса идут. На лодках спускаются до речного народа, перегружают в телеги и проходят через лагги, по пути меняя железные изделия на шкуры.
Игорь опять выматерился. Да уж, никогда и никто не мог остановить торговлю. За наживой этот торговый люд пер и в осажденные города, и в воюющие страны.
– Ладно, – опять сказал я. – Хорошо. Грузите телегу железом. И под охраной отправляйте ее к степнякам. Выяснить цены и менять только на хлеб и скот. Особое внимание – зерновым. Мы попробуем сажать сами.
– Кто поедет? – спросил Игорь.
– Отправьте Десятника, – не задумываясь, сказал я. – Инта, скажи ему, что если он успешно съездит, ты его в новом поселке старшим сделаешь. Но он должен очень успешно съездить.
– Сколько охотников ему давать? – спросил Инта.
– Два кулака. Пусть обязательно будет кулак Атаири.
– О’кей, – он перенял-таки это слово от нас.
Старик спросил:
– А какое железо вы им предложите?
Игорь усмехнулся правоте старика:
– Да уж, мечи им не нужны.
– А лопаты им нужны? А кирки? А плуги?
– Так ведь это делать еще надо, – резонно заметил Игорь.
– Посылаем Десятника сначала в поселок. Там он набирает обычного железа. В брусках. Думаю, раз торговцы морского народа везут не изделия, а чушки металла, то с кузнецами там все нормально. И уже оттуда выступает в путь. Пусть берет две телеги. Одну у нас и одну из поселка. На всякий случай.
Это решили.
– Будет питание – пойдем за рабами, – подытожил я. – До этого надо организовать еще и поселок на малой, ближней реке. Хоть что-то. Пусть туда идут только семейные. Из рода Атаири особенно. Для охраны – два кулака. Рыбу доставлять на волокушах.
Споры возникли сразу и по поводу охраны – ее казалось мало из-за межродовой войны в лесах, – и насчет семейных. Ну кто будет просто так работать? И если они будут работать, то чем станут отличаться от рабов? Интересные вопросы. Чем заинтересовать людей, мы даже не знали. Решили, что сделаем в поселке пункт реализации железа для лагги. Тем более что близко. За рыбу будем платить топорами, ножами и наконечниками для стрел, что навострился клепать сотнями за день наш кузнец. Цены еще продумаем. Поселковые будут продавать их лагги для войны… или что там у них происходит… Лагги будут платить шкурами, как и торговцам-пассам. Цены сделаем божескими. Также пусть организуют прием и отправку рабов, которых мы тоже будем выменивать на железо.
– Ничего нового, – сказал в конце Игорь. – Насколько я понял, в Тисе именно так и было, пока ты не порубил всех. Только тут еще было, на что тратить заработанное. Они лошадей себе покупали, рабов для работы на полях. Ни того ни другого мы предложить не можем. Так что думай лучше.
Я сказал, чтобы он замолк и не пугал аборигенов русской речью. На самом деле я просто пытался понять: а действительно, ради чего наживаться?
Отбор людей в поселок поручили старику. Старшим в него направляли сына Атаири. Чтобы, так сказать, гарантированно не накосячил и знал, что его отец за все ответит. Присягу назначили перед отъездом.
Старику наконец дали отчитаться за строительство поселка.
– Три дома готовы. Больших дома. Три кулака уже живут в них.
– Сорок пять человек, – пояснил я и так все понявшему Игорю.
– Еще три дома за несколько дней закончим, – продолжил старик. – До конца месяца второй луны закончим еще четыре дома. Быстрее не получается.
– Я сегодня конюшню видел, начали делать… – сказал Игорь.
– Да. Но ее охотники делают для себя. Сами, – ответил старик.
А Инта пояснил:
– Сделаем конюшню и дом для охотников, кто один живет. Остальные по домам разбредаются.
– Казарма, – назвал я это сооружение, и Инта постарался запомнить слово.
– А кстати, почему конюшня? – спросил Игорь. – Они же керы зовутся. Это ты ему слово подсказал?
– Керушня просто плохо звучит, – пояснил я, и он только плечами пожал.
Подводя итог, решили: по возвращению из торговой поездки Десятника и после устройства поселка на речке, названной нами Малый Ис, начать готовиться к походу за рабами. А до этого возвести окончательно стену и поселок.
– Великий, – обратился ко мне Инта, когда официально заседание совета было закрыто, – что с семерыми рабами делать, которых ты тогда хотел умертвить и передумал?
Я только губы поджал, а потом пояснил.
– Вот эта жаба, – сказал я, указывая на Игоря, – так и не сказала мне, как на них программатор подействовал.
Игорь заржал. Он в сотый раз, наверное, тесты делал пленникам, но ни в чем не был уверен. Слово "программатор", так часто употребляемое при разговоре о пленных панцирниках, было теперь для Инты как родное. Он его вместо ругательства использовал. Тем более что Игорь этому способствовал, восклицая после тестов: "Чертов программатор!"
Да нет, там было все нормально. Просто я сам не мог понять, что с ними дальше делать.
– Короче, пусть сидят и не работают. Они нам нужны для важного дела, – веско сказал я Инте. Игорь опять сорвался в хохот, прекрасно понимая, что я вообще не в курсе, как их дальше использовать.
Но они нам и правда пригодились. И в немаловажном деле.
Спустя неделю после отправки поселенцев, а значит, через две недели после отправки Десятника, к нам пожаловали гости. Немного-немало, а старший сын правителя Атиса. Его и его свиту разместили в одном из новых домов и три дня держали там, прежде чем принять. Ничего… он вытерпел. Досидел.
А мы эти три дня расспрашивали его братца Тирка о нем и его свите. Парень честно отвечал, преданно глядя мне в глаза. Программатор, придуманный несколько веков назад, срабатывал хорошо, но не всегда. В этот раз вроде обошлось. Тирку было видение во сне, что он в долинах Рога побывал, и сам бог Рог отправил его назад с целью служить мне и моему помазаннику. На его товарищей это подействовало также. На личность программатор не влияет, только на память. Если человек склонен к предательству, то хоть трижды ему легенды загружай, все равно предаст. Я смотрел, что паренек-то вроде ничего. Честный. Да и многое знает из внешнеполитической жизни. Надо бы ему применение найти.
К моменту, когда мы встретились с послами Атиса (читай: морского народа), о его после и свите мы знали многое, если не все. Хочу заметить: плохого мало знали. Вообще существование в таком обществе заставляет жить в очень жестких рамках. Я не имею в виду мораль, придуманную и необоснованную, а просто поведение. Нет смысла врать, если все равно вскроется. Нет смысла насиловать, если есть доступные всем женщины. Нет смысла убивать, когда можно морду набить. Веселая жизнь при дворе Атиса. Мне понравилась простота иерархии. Есть немного денег, и ты можешь купить себе доспехи, добро пожаловать на постоянную службу. В гарнизон. Охранять купцов и товар. За это они денег дают. Если ты, имея доспехи, умеешь драться, можешь идти в охранение купцов на переходе. За это они больше денег дают. А уж если смог купить коня, то есть кера, то ты элита. Конное сопровождение всех правителей и представителей приносит неплохой доход. Из всадников состоит вся охрана правителя Атиса. Еще бы – конь семьдесят пять рабов стоит! Надо хорошо платить, чтобы его содержать и в случае падежа нового купить.
И вот перед нами предстали посланцы.
Точнее, они предстали перед Интой, а я с Игорем и стариком в сторонке стоял. Прием состоялся во дворе замка, так как по местному этикету, не выяснив, кто перед тобой, друг или враг, в дом не пускают. Да и углядев снисходительный взгляд младшего сына правителя Атиса, мы поняли, что наш замок не подходит для приема послов. Совсем не подходит.
Инта стоял возле дома, когда по опущенному мосту к нему приблизились послы. Их не обыскивали, но несколькими лучниками во дворе дали понять, что глупости не пройдут. Посол – будущий правитель Атиса – приблизился вплотную, когда его спутники остались на расстоянии метров десяти.