- Об этом - позже, - жестом остановил его опер. - Как вы уже слышали, физически Тамара почти не пострадала. Никаких телесных повреждений, никаких следов изнасилования, все кости целы. Но при более углубленном обследовании кое-что все-таки удалось обнаружить. Вот здесь, - опер отставил кружку с недопитым чаем, вскинул руку, положил ладонь на собственный затылок и переместил ее немного выше, к теменной части головы, - нашли гематому. Не сказать чтобы большую. Но по голове, похоже, девушка от кого-то получила. Медики накатали заключение: удар именно в эту часть черепа теоретически может вызвать частичную амнезию. Утрата памяти будет не полной, но тем не менее. А когда она восстановится - хрен его знает. Поэтому, собственно, я к вам и приехал. Нужна помощь.
19
Тамаре отвели отдельную палату.
На всякий случай у палаты была выставлена охрана, но Бражник сказал, что это ненадолго, хотя ему удалось убедить руководство, будто гражданка Томилина - важный свидетель, которого пытались похитить и убить. Наличие гематомы - а если уж быть точным, обычной шишки на темени - стало весомым аргументом: "важному свидетелю" выделили отдельную палату, убрав из двухместной лишнюю койку, и охрану - сержантов, которые должны были сменяться каждые двенадцать часов.
- Если она узнает вас, Виктор, значит, все не так уж плохо, - пояснила Шамраю следователь, ожидавшая их в фойе больницы и теперь сопровождавшая к палате. - Она дважды встречалась с вами в последнее время. И это потребовало от нее значительных усилий, ведь после убийства Поддубного Тамара, как вы уже знаете, старалась не выходить из дому и ограничила все личные контакты.
- Я в курсе. Но неужели вы по-прежнему не верите в существование аномальной зоны?
- Да при чем здесь аномальная зона? - Березовская не смогла сдержать раздражение. - Опять вы с этими вашими "необычными фактами"!
- Я исхожу из того, что девушку нашли не так уж далеко от Подлесного, - принялся втолковывать ей Шамрай. - Можете сами посмотреть по карте, да я и сам проезжал по этому участку трассы. Других дорог, по которым можно добраться туда, просто нет. То есть они существуют, но ими уже много лет не пользуются. А кому может прийти в голову кататься по бездорожью в зоне отчуждения?
- Ну и что, по-вашему, это значит?
- Все просто и вполне логично. У Тамары - стресс, ей чудится, что Подлесное зовет ее. В какой-то момент она уже доведена до крайности и не в силах противиться зову. Поэтому срывается с места, мчится в Подлесное, а там оказывается в аномальной зоне и исчезает…
- Вместе с машиной? - Теперь в голосе Березовской звучала ирония.
- О машине - потом. Спустя сутки Тамара возникает словно из-под земли. Есть, насколько я понимаю, свидетели того, как она куда-то отчаянно спешила перед исчезновением, и того, как нашлась. И последний аргумент - частичная потеря памяти. Известны случаи, когда геопатогенные зоны лишали людей той части их воспоминаний, от которых сам человек стремился избавиться. Я внятно излагаю?
- Как по писаному, - согласилась Березовская. - Только вы не учитываете одного обстоятельства: поверить в существование аномальных зон мне не позволяют высшее юридическое образование и двадцать лет следственной практики. А вот в шишку на затылке гражданки Томилиной я охотно верю. Как и в то, что ее амнезия связана с нанесенной кем-то травмой… Так, мы уже на месте… И давайте пока без этих ваших сказок, если можно.
20
Напрасно Шамрай нервничал, ожидая увидеть в палате как минимум полутруп.
Тамара выглядела вполне здоровой, хотя и основательно измученной. Темные круги под глазами - первое, что отметил для себя Виктор на ее правильном и почти красивом лице. Эти тени он замечал и раньше, но сейчас они просто бросались в глаза. К тому же Тамара заметно похудела с тех пор, как он видел ее в последний раз в кафе рядом с Соборной площадью.
Да, Тамара выглядела переутомленной и все еще немного испуганной. Но - живой и невредимой. Когда опер, следователь и журналист вошли в палату, она полусидела в постели, подложив под спину пару подушек, и листала толстый иллюстрированный журнал. Номер был далеко не свежий, как успел заметить Шамрай, но публикации в таких журналах, как известно, не имеют срока давности.
- Как вы, Тамара? - бодро поинтересовалась Березовская.
- Сегодня лучше… Особенно после укола…
Шамраю показалось, что речь девушки звучит несколько заторможенно. Тамара скользнула взглядом по посетителям: сперва взглянула на Киру Антоновну, затем на капитана и только после этого на Виктора.
Даже стоя у двери палаты, метрах в двух от кровати, Шамрай почувствовал, насколько этот взгляд безразличен.
- Ну и прекрасно. Больше ничего не вспомнили? - вмешался Бражник.
- Пока что нет… Я до сих пор не могу поверить…
- Спокойно, не волнуйтесь, - жестом остановила ее Березовская. - Тут к вам еще один посетитель. Может, вспомните хотя бы его?
Шамрай, понимая, что именно этого от него хотят, выступил вперед.
Тамара прищурилась. Виктор сделал шаг, остановился в ногах кровати и оперся обеими руками о спинку. Их взгляды встретились. Затем девушка закрыла глаза, на ее лице появилось сосредоточенное выражение.
- Добрый день, Тамара, - произнес Шамрай.
Глаза девушки снова открылись. Теперь она смотрела на Виктора с напряженным вниманием, словно изо всех сил пытаясь что-то припомнить.
- Вы меня тоже не помните?
- Может, позже вспомню… Мы встречались?..
- Ну да.
- Давно?
- Неделю назад. Возможно, немного раньше.
- Где?
- Вы пришли ко мне на работу.
- А где вы работаете?
Кира Березовская и капитан Бражник в эту минуту выглядели как парочка каменных изваяний. Застыли на месте, не издавая ни звука, чтобы ничем не нарушить контакт, который сейчас пытался наладить с девушкой Шамрай.
- Я работаю в газете. Вот в этой.
Запустив руку в карман куртки, Виктор извлек сложенный вчетверо номер "Необычных фактов" со своей статьей об аномальной зоне в Подлесном. Среди иллюстраций к статье было и фото Тамары Томилиной. Развернув газету на нужной странице, Шамрай протянул ее девушке. Та взяла, при этом ее рука слегка дрогнула.
- Взгляните, ведь это вы на снимке?
Тамара, словно близорукая, поднесла "Необычные факты" чуть ли не вплотную к глазам. Затем, отложив газету, пошарила правой рукой на прикроватной тумбочке, нашла на ощупь небольшое круглое зеркальце и уставилась в него. Склонив голову набок, некоторое время она изучала собственное отражение. Потом снова взяла газету и принялась рассматривать ее, но теперь на расстоянии вытянутой руки.
- Да, это я, - наконец признала она. - Здесь написано: фото Георгия Савича. Это вы?
- Нет. Это Жора, наш редакционный фотограф. Меня зовут Виктор, моей фамилией подписана эта статья.
- Виктор… Шамрай, да? - уточнила Томилина.
- Так точно. Все еще не вспомнили? Тогда так: вы пришли ко мне в редакцию, рассказали о Подлесном и о том, как оно вас манит, как там исчезают люди, а потом мы с вами…
Внезапно Тамара остановила его, выставив вперед обе руки и выронив при этом газету. Та, шурша, спланировала на линолеум. Девушка рухнула на бок, спрятала лицо в ладонях, ее плечи начали судорожно вздрагивать.
- Может, позвать кого-нибудь? - дернулся к двери опер.
- Подожди немного, - покачала головой Березовская. - Что-то эта реакция смахивает на "момент истины".
Наконец Тамара поднялась и села на кровати. Она снова смотрела на Шамрая, но теперь уже совсем другим взглядом.
- Да. Я вспомнила…
- Все? - мгновенно откликнулся Бражник.
- Не совсем. - Томилина жестом указала на Виктора. - Только его… То есть вас… Вы показали газету, и меня будто кто-то по голове…
- Кто вас ударил по голове? - снова не удержался опер. - Где? Когда?
- Темно… - Тамара перевела взгляд на него. - Пока что там, - ее пальцы коснулись виска, - еще темно. Зато Виктора я вспомнила. Я пришла к нему, когда у меня уже не было сил бороться с этим зовом…
Кира Антоновна и Бражник переглянулись.
- Значит, все-таки зов?
- Почему - "все-таки"? - В голосе Тамары послышался вызов. - Я была там, в Подлесном… В зоне… Объяснить я этого не могу, но в голове у меня, под сводом черепа, все время что-то гремело.
- Зачем же вы пошли в газету с этим… грохотом?
- А куда мне было идти? - Вызов теперь звучал совсем открыто. - В милицию? К психиатру? Я же не душевнобольная! Я в самом деле что-то чувствовала. Сейчас я не все еще помню, но припоминаю, как вот он, - девушка снова указала на Шамрая, - что-то выяснял там, а потом пытался мне растолковать. Но все равно это не прекратилось. Меня тянуло в Подлесное - и все тут.
Только сейчас Шамрай заметил: следователь держит в руке включенный диктофон. И тут же пожалел, что не прихватил своего. Оставалось надеяться лишь на память, но с ней у Виктора все было в порядке. Такой материал не должен, не имеет права пропасть!
- Расскажите, что случилось в тот вечер, Тамара, - спокойно проговорила Березовская.
- Когда именно?
- Когда зов, как вы это называете, стал совсем невыносимым.
- Да. - Тамара снова на мгновение прикрыла глаза. - Кажется, вспоминаю, но с трудом, нечетко. Был вечер, совсем уже поздний. Я выбежала из квартиры, села за руль, поехала…
- Куда?
- Дальше - опять темно… - Девушка отчаянно напряглась, пытаясь восстановить в памяти подробности. - Потом - короткий просвет. Вокруг все равно ночь, но я уже сворачиваю с какой-то трассы на проселок… Лес… Деревья… Дорога… Остановилась. Светит луна. Какие-то постройки… Ясно вижу - два ряда домов по обе стороны улицы. Дома старые, какие-то жуткие, будто в них одни привидения…
- Подлесное? - негромко проговорил Шамрай.
- Наверно… Я же туда ехала…
- А раньше вы там когда-нибудь бывали? - торопливо спросил Бражник.
- Никогда. А что там делать - мертвое село…
- А как же вы дорогу нашли? - вмешалась Березовская.
- Понятия не имею… Должно быть, зона вела… Я понимаю, как это звучит, но… Но иначе объяснить не могу…
- Хорошо, вы увидели пустые дома, а дальше? - подал голос Бражник.
- Вышла из машины и пошла по улице. Все.
- Все? - одновременно спросили следователь и опер.
- Все. Дальше очнулась от холода. Обнаружила, что лежу на асфальте. Рядом - неизвестный мужчина средних лет… Потом вы пришли и сказали, что Гришу убили…
Плечи девушки снова мелко затряслись.
- Хорошо, хорошо, все будет хорошо… - Березовская произносила эти слова ровно, монотонно, как показалось Виктору, почти механическим голосом. - А теперь все-таки вспомните, что произошло в тот вечер .
Шамрай невольно поморщился. Все сначала, или… Внезапно его осенило. Он понял замысел Березовской - женщины, у которой за плечами два десятилетия следовательской практики. Если у нее получится, он готов изменить свое мнение об украинских правоохранительных органах.
- Я ведь уже говорила вам! - Тамара удивленно вскинула глаза.
- Нет, - терпеливо продолжала Березовская. - Вы вспомнили тот вечер, когда неизвестно по какой причине помчались в Подлесное, будь оно неладно. А теперь постарайтесь вспомнить тот вечер, когда убили вашего… друга, Григория Поддубного. Что тогда произошло?
Глаза Тамары округлились.
- Ничего не помню. Совершенно ничего. И голова болит… - Она несколько мгновений помолчала. - Послушайте… Послушайте, кажется, я только что заполнила провал в памяти. Вот вы привели ко мне этого человека, - снова жест в сторону Виктора, - и я что-то вспомнила. Пожалуйста, сделайте что-нибудь! Приведите кого-нибудь еще, и я снова что-то вспомню. Просто так я не могу! Не могу! НЕ МОГУ! И ГОЛОВА БОЛИТ! Я НЕ МОГУ!!!
Вот теперь Тамара точно впала в истерику. Упав на спину, она судорожно задергалась всем телом, изо всех сил стискивая обеими руками голову. Следователь кивнула Бражнику - того будто ветром сдуло, и сейчас же в палату вбежала медсестра со шприцом наготове.
- Идем отсюда! - повернулся к Шамраю капитан.
21
Никто ничего не объяснил.
Виктора сухо поблагодарили, даже не предложив подвезти домой. Он спросил, что теперь должен делать. Последовал недоумевающий ответ: а что ему, собственно, делать? Девушка его вспомнила. Значит, все не так уж плохо. Теперь путь поэтапного заполнения пробелов в ее памяти известен, и следствие вместе с медициной пойдет именно этим путем. А он, Виктор Шамрай, в этом деле даже не свидетель.
Раз так, то и черт с ними со всеми, решил Виктор.
Несмотря ни на что, эту неделю он считал одной из самых удачных в жизни. История с аномальной зоной в Подлесном получила не просто неожиданное продолжение, а реальное подтверждение, превратилась в достоверный факт. Подобные случаи - великая редкость в практике не только Шамрая, но и всех, кто когда-либо занимался изучением и освещением всего, что связано с параллельным миром.
Однажды его коллега Костя Дахно понесся на границу Житомирской и Ровненской областей, где местные рыбаки, по их словам, выловили гигантского сома-мутанта. Мало того что это речное чудовище имело два метра девяносто три сантиметра в длину, так еще и на спине у него красовался какой-то невиданный драконий гребень, а на брюхе - пара лапок с перепонками. Тварь эту не только поймали, но и поспешили отснять на видео и сфотографировать дешевеньким телефоном, поскольку более пристойной камеры поблизости не нашлось. Одним словом, документальные свидетельства существования феномена были налицо. Но когда Костя примчался на место событий, там его ждал, как он потом выразился, Облом Обломыч. Самого сома-мутанта кто-то неведомый спер из закрытого сарая, прокопав ход под стеной, файл в телефоне не сохранился, а видеокамеру украли у владельца, так как тот на радостях, что вскоре прославится, надрался до поросячьего визга и уснул в своей рыбацкой палатке. Остальные мужики, вызвавшие журналиста, клялись-божились, что сом был ВОТ ТАКУЩИЙ, но без доказательств слова так и остались словами.
И вот теперь - тропка в настоящий параллельный мир, которую вполне реально протоптать, превратив ее в достаточно удобную дорогу.
Есть Подлесное, местность с доказанными признаками геопатогенной зоны. Есть легенда, согласно которой все, кто так или иначе был связан с ней, могут при определенных обстоятельствах исчезнуть там или частично утратить память. Или сначала исчезнуть, а затем вынырнуть, словно из-под земли, в совершенно другом месте и с частичной амнезией. Проклятое место в самой классической версии.
Наконец, есть человек, который на себе испытал влияние аномальной зоны. Было бы совсем идеально, если б Тамара в конце концов вспомнила хоть что-нибудь из своих странствий по параллельному миру. Но если и не вспомнит, лучшего сюжета ни один вменяемый журналист даже пожелать не в состоянии.
Менты пусть копаются в своем.
А он, Виктор Шамрай, уже готов получить свои несколько минут журналистской славы.
Кстати, если в этот раз обычная газетная писанина помогла Тамаре заполнить некоторые прорехи в памяти, то вполне возможно, и даже реально, что следующая публикация снова подтолкнет процесс ее восстановления.
В общем, шефу хватило и половины аргументов, которые привел Шамрай.
Продолжение истории аномальной зоны и Тамары Томилиной газета "Необычные факты" опубликовала уже в следующий четверг, то есть двадцать седьмого ноября.
На следующее утро, в пятницу, двадцать восьмого, когда ударил первый настоящий мороз, которым календарная зима сообщила о своем неотвратимом приближении, Виктора Шамрая выкрали.
22
Произошло это как-то буднично.
Виктор не собирался выходить из дому, решив провести эту пятницу перед телевизором. Тем более что с утра сеялся мелкий унылый дождик, у него разболелась голова, все утро он чувствовал себя как вареный и даже кофе не спас ситуацию. Уложив себя на диван, Шамрай около часа гонял телевизор по всем каналам, пытаясь уклониться от передач с обсуждением развития и углубления мирового экономического кризиса. Однако там, где не говорили о кризисе, громко и с надрывом в голосе от него требовали, чтобы он немедленно бежал покупать пиво, чипсы, жевательную резинку, женские прокладки, снадобья от стресса, а попутно сделал себе подарок, пополнив счет на мобильном.
Виски по-прежнему сжимал раскаленный обруч, и Шамрай решил снова выпить кофе. Не выключая телевизора, он в чем был - босиком, в просторных спортивных штанах и старом свитере - прошлепал в кухню, насыпал в паровую кофеварку необходимое количество молотого кофе, налил воды и поставил агрегат на газ. Именно в этот момент в дверь позвонили.
На пороге стоял незнакомец в пальто и без головного убора. Темные волосы аккуратно подстрижены и зачесаны назад.
- Шамрай Виктор Максимович? Уголовный розыск.
- Угу, - кивнул Виктор. - А Бражник почему не пришел?
- Занят, - коротко ответил незнакомец. - Поговорить надо.
- Да уж понятно. Только у меня голова трещит, просто раскалывается…
- Войти разрешите?
- Входите, чего там. Подождите минуту, я только кофеварку выключу.
Виктор повернулся, чтобы двинуться в кухню.
Сильнейший удар между лопатками сбил его с ног. Но упасть ему не дали: крепкие руки подхватили Шамрая на лету и резко развернули. Перед глазами промелькнул потолок. Он попробовал защититься ногами, но эта попытка была мгновенно остановлена еще одним ударом - на этот раз ударом в пах носком ботинка. Когда Виктор свернулся в клубок от боли и на мгновение закрыл глаза, на голову ему накинули что-то похожее на мешок. Он услышал, как открываются двери лифта. И почему-то подумал: газ же не выключен, квартира осталась открытой, черт побери…
- Дверь!.. - вырвалось у него, но очередной удар, на этот раз по ребрам, заставил его умолкнуть.
Били не куда-то специально, а просто лупили, чтобы причинить боль, парализовать волю. И что было страшнее всего, нападающий - или нападающие, сколько бы их там ни было, - молчал, никак не комментируя свои действия. Виктор почувствовал, как его втаскивают в лифт. Кабина двинулась вниз, остановилась, его снова поволокли. Удар - и Шамрай понял, что надо нагнуться. На запястьях рук, заломленных за спину, щелкнули наручники. Потом его через что-то перебросили, над головой прозвучал хлопок. Спустя несколько секунд рядом заработал мотор, и теперь было уже нетрудно догадаться: его загрузили в багажник автомобиля.
Боль жестоко сверлила голову, от нее буквально темнело в глазах, хотя он и без того ничего не видел. Вытянуть ноги не удавалось, оставалось только лежать на боку, скрючившись в позе эмбриона. Правда, эмбрион находится в лучшем положении: ему еще предстоит появиться на свет, а Виктор был почему-то убежден, что сейчас его везут куда-то, чтобы лишить жизни.
К этому чувству вскоре добавилась глубокая апатия. Откуда-то из отдаленных закоулков памяти послышалось полузабытое рычание. Да и ощущение скованных запястий как будто никуда не исчезало. Все в жизни возвращается, рано или поздно.