* * *
- Я поверил ему, - сказал Вулкан, вернувшись в настоящее. - Кёрз был изолирован от основных сил своего Легиона, в надежде, что вдали от пагубного влияния Нострамо, сможет измениться. Я должен был взять его к себе первым, затем Дорн… как только исцелится.
- Исцелится?
Магистр кузни встретился взглядом с Вулканом и увидел в нем печаль.
- Кёрз пытался убить Рогала.
Услышав это признание, Т’Келл выругался про себя.
- Преторианца Терры?
- Другого я не знаю, - ответил Вулкан. - Чтобы план Гора сработал, жизненно важным было восстановить отношения между Дорном и Кёрзом. Но после Хараатана я понял, что мы заблуждались. Я не знаю, кому следующему Гор собирался передать Кёрза, но до этого не дошло. Требования Великого крестового похода и его новое назначение Магистром войны удерживали его вдали. Я не смог присутствовать на Улланорском Триумфе, поэтому не видел Луперкаля лично с самого Нострамо. Мы несколько лет не общались, но я знал, что должен переговорить с ним о Кёрзе. Я видел, что у того на душе. Там царили кошмар и боль. Я жалел брата, ненавидел не его, но совершенные им деяния; опасался того, что он мог сделать и кем стать, если его не остановить.
- Я общался с Гором при помощи литокастной проекции. До этого переговорил с вернувшимся на Терру Дорном, и мы пришли к общему мнению. Я по глупости решил, что Гор тоже согласится. Его приветствие было довольно теплым, но чуть более колким, чем прежде.
- Брат Вулкан, что это за дело огромной важности, требующее моего внимания и отвлекающее от крестового похода нашего отца, привело тебя ко мне?
Магистр войны стоял в окружении воинов на мостике своего флагмана, по краям гололитического изображения угадывался комплекс сенсориума и авгуров. Доспех Гора отличался от того, что он носил во время их последней встречи на борту "Мстительного Духа". Броня была перекрашена в сине-зеленый цвет его Легиона, недавно переименованного. В Сынов Гора.
- Оттенок высокомерия было сложно не заметить, - сказал Вулкан Т’келлу. - Не сомневаюсь, что это было сделано намеренно.
- Прошу прощения, брат, за то, что отвлекаю тебя от обязанностей, но я считаю, что дело настолько серьезное, что должно привлечь твое внимание.
Глаза Гора расширились, и у Вулкана возникло ощущение, что его брат издевается над ним.
- Должно? Что ж, тогда тебе придется как можно лучше изложить это дело, Вулкан, чтобы я решил для себя насколько оно серьезно.
Вулкана обеспокоил не просто тон Магистра войны, а нечто более глубинное, скорее подразумеваемое, нежели открыто высказанное. Хотя за спиной Гора была различима всего лишь небольшая часть корабля, но этого было достаточно, чтобы заметить изменения. Частично были видны знаки, которых прежде не было, странные символы, значение и смысл которых Вулкану были не знакомы. Поначалу он решил, что это эмблемы ложи, так как именно Гор инициировал ее традиции в Легионах. Несмотря на старания брата, Вулкан отказался от них. При наличии собственной Прометеевой веры Змиев подобные обязывающие ритуалы были излишними.
Но то, что он увидел, не показалось целиком относящимся к культуре лож. Там было что-то еще, что-то непостижимое…
- У меня было ощущение, что облик моего брата приняло другое существо, - пояснил Вулкан. - Но даже со всеми обычными атрибутами этот облик был темнее того, что я знал.
- Вы решили, что он изменился? - спросил Т’келл.
- Больше, чем просто изменился. Я рассказал, что произошло на Хараатане: о помешательстве Кёрза, его суицидальных, нигилистических склонностях. Несмотря на странное поведение Гора, я ожидал, что он будет потрясен.
Вулкан прервался, стиснув зубы от воспоминаний.
- Но он засмеялся, - сказал нахмурившийся примарх, словно не веря собственным словам. - Я был зол и озадачен.
- Я не вижу в этом ничего смешного, брат, - сказал Вулкан, раздумывая, что же случилось с тем благородным воином, которым он когда-то восхищался. - Мы потерпели неудачу.
Веселье Гора сменилось серьезностью.
- Наоборот. Мы добились успеха.
- Я тебя не понимаю.
- Кёрза нельзя приручить. Он - необходимое зло, чудовище, которое поможет нам выиграть эту долгую войну и не замарать руки.
- Они так же замараны, как и его. Может быть не убийством, но преступной беспечностью, несмотря на полную осведомленность об одержимости Кёрза убийствами.
Гор наклонился вперед, его лицо заполнил зернистый гололит.
- Каждый генерал нуждается в оружии террора, инструменте, представляющем угрозу для самых стойких врагов. Ты отлично наточил наше, Вулкан. Из твоего рассказа выходит, что Кёрз превратил страх в клинок, которым я могу воспользоваться.
- Он не то оружие, которое мы должны использовать. Он невменяем, Гор. Ему нужна помощь.
- Он получил ее. От тебя. И я благодарен за нее, - Гор снова отклонился назад. - Есть еще что-нибудь?
- Я увидел что-то в Луперкале, - сказал Вулкан Т’келлу. - Что-то удержавшее меня от ответа. Из-за этого я не сказал о приготовленном для него подарке. Из-за этого я понял, что мои просьбы всегда будут оставаться неуслышанными. Есть оружие, которое не в тех руках слишком опасно.
Вопреки всему услышанному Т’келл по-прежнему умолял повелителя.
- Это не вы возглавили мятеж против Императора. Не вашу армию мы отправляемся покарать на Исстване. Вы не Гор.
Взгляд Вулкана блуждал по хранилищу.
- Почему для тебя так важно сохранить их?
- Потому, что это ваш труд и ваше наследие. Уничтожьте их, и галактика никогда больше не увидит ничего подобного.
- А будет ли это так ужасно, сын мой? В роли оружейника я создал арсенал, который может принести невообразимые страдания и смерть. Я не хочу подобного наследия.
- Тогда зачем их вообще было создавать?
Вулкан наклонился и положил руку на плечо Т’келла. Жест хоть и вызвал у магистра кузни ощущение незначительности, но в то же время был отеческим и подбадривающим.
- Потому что это было моим предназначением, ради которого меня и сотворил отец, и тогда я не считал, что кто-то из нас испорчен. Но из-за Кёрза и Гора я, к сожалению, изменил свое мнение. Среди нас оказался маньяк, трагическая ошибка воспитания над природой, которую я могу понять и принять. Луперкаль же рационален. Мало того, он намного лучше нас. Я открыто признаю: меня ужасает мысль, что он сознательно пошел на мятеж. Он - враг, с которым я не пожелал бы сражаться во всех смыслах, не только из-за нашего родства. И если мои труды, лежащие за дверьми этого хранилища, будут захвачены Гором… я не могу быть ответственным за это, Т’келл.
Вулкан поднялся, давая понять, что вопрос закрыт, и взял Несущий рассвет.
- Пойдем. Я покажу тебе, что необходимо сделать.
Вдвоем они пересекли задымленную кузницу и подошли к двери хранилища. Доспехи Саламандр отражали колышущийся свет печей.
Дверь была такой же огромной, как и склеп, и Вулкан воспользовался символом на своем доспехе, чтобы открыть ее. Маленький выступ скользнул в углубление на украшенной поверхности двери. Оно было незаметным, и Т’келл догадался, что не нашел бы его без помощи примарха.
Один поворот, и пещерное пространство наполнилось глухим звуком работы шестеренок, шкивов и цепных устройств - это ожил старый механизм. Через несколько секунд дверь начала медленно, но неумолимо открываться. Она разошлась посередине, обе створки открывались наружу.
Когда щель стала достаточно широкой, Вулкан шагнул внутрь и повел Т’келла в хранилище.
Пройдя через узкое отверстие, Т’келл изумился толщине дверей и поразительному мастерству их конструкции. Несмотря на очевидное предназначение, двери были так же прекрасны, как и любое творение Вулкана. Феррус Манус на его месте сделал бы двери холодными и уродливыми. Непроницаемыми, надежными, но абсолютно безвкусными.
Если Повелитель Железа был кузнецом, то Вулкан мастером. По крайней мере, Т’келл в это верил.
- Ты первый и единственный из моих сыновей, кто видит это хранилище, - сказал Вулкан. - Его стены хранят каждый артефакт, когда-либо созданный мной.
Пробормотав команду, Вулкан зажег жаровни в помещении. Мерцающий свет факелов окрасил содержимое хранилища в темно-коричневый и багровый оттенки, наполнив каждую нишу тенью. Осветилась только небольшая часть тех чудес, что создал примарх.
Т’келл узнал некоторые, вспомнив их имена.
Обсидиановая колесница.
Вермилионовая сфера.
Свет уничтожения.
Некоторые были созданы в виде обычных клинков; другие были более крупными и сложными механизмами. И у всех были имена.
Как часто говорил Вулкан: имена обладают властью. Назвать предмет означало придать ему индивидуальность, значение. Враг не боится человека с мечом, но тот, кто владеет Клыком Игнарака, заставит его призадуматься. Подобные моменты были важны для Владыки Змиев и входили в его учение.
- Такие чудеса… - прошептал Т’келл, едва способный осмыслить поразительные труды примарха.
Вулкан поставил Несущий рассвет среди других сокровищ и потянулся было за копьем, но остановился, так и не обхватив древко. Излюбленным оружием примарха были меч и копье, Громогласный был уничтожен раньше, в ходе Великого крестового похода.
- Надеюсь, ваша нерешительность вызвана тем, что вы поменяли решение, примарх, - осмелился сказать пришедший в себя Т’келл.
- Нет. Артефакты необходимо уничтожить. Я отправляюсь на Исстван, поэтому не могу сделать это лично, следовательно, это сделаешь ты, Т’келл.
- Тогда, в чем дело, примарх?
Вернув копье на свое место, Вулкан взял Несущий рассвет.
- Я решил, что выбрал не то оружие, но вот это кажется верным, - сказал он. - Подходящим. Возможно, оно станет орудием просвещения моего брата.
Т’келл в отчаянии взглянул на артефакты, готовый на все, чтобы сохранить наследие своего повелителя.
- Примарх, молю вас, - обратился он, опустившись на одно колено. - Пожалуйста, не просите меня сделать это. По крайней мере, сохраните хоть что-то.
Вулкан посмотрел сначала на магистра кузни, а затем на содержимое хранилища.
- Здесь находится оружие, которое может уничтожать миры, мой сын…
- Или же спасать их от уничтожения, - ответил Т’келл, глядя снизу вверх на повелителя, - в правильных руках.
- Моих? - спросил Вулкан, встретившись с умоляющим взглядом легионера.
- Да! Или же лорда Дорна, Жиллимана. Даже Русса!
Вулкан на миг задержал взгляд на Т’келле, затем отвернулся.
- Поднимись, магистр кузни. Мои сыновья не будут молить меня на коленях.
Т’келл услышал в голосе Вулкана рык и на мгновение подумал, что перешел за рамки дозволенного.
- Я вынужден, примарх.
- Ну хорошо.
- Милорд?
Вулкан повернулся к нему.
- Я сказал "ну хорошо". Кое-что должно остаться. Если уничтожу все, значит, я расстался с надеждой и не считаю, что в моих братьях осталась верность и честь. Я не пойду на это.
Т’келл заметно расслабился от слов примарха.
- Ты не отправишься в систему Исстван, Т’келл. Теперь твое место здесь: на Ноктюрне и Прометее.
- Но, примарх…
- Не противься мне во второй раз, - предупредил Вулкан. - Я не настолько терпим.
Саламандр склонил голову, демонстрируя раскаяние.
- Ты станешь отцом кузни и хранителем артефактов.
- Отцом кузни? - спросил Т’Келл, нахмурившись. - Разве я не ваш магистр кузни, повелитель?
- Конечно. Легионер может выполнять несколько обязанностей, Т’Келл. А теперь я возлагаю на тебя и эту, как прежде доверил хранилище.
- Какую обязанность, примарх? Назовите, и она будет выполнена.
- Быть стражем. Поклянись, что будешь защищать эти артефакты, а если со мной что-то случится, сделать все, чтобы спрятать подальше от тех, кто будет искать их ради злых целей.
Т’Келл живо отдал честь.
- Клянусь, лорд Вулкан.
- Хорошо. Оставь на свой выбор семь, но только семь. По одному на каждое наше царство на Ноктюрне.
- Здесь их тысячи, примарх. Как я смогу…
- Верно, так и есть, - перебил его Вулкан, прикрепив молот к поясу и потянувшись за перчаткой. Плащ из чешуи дракона Кесаря уже был повязан вокруг широких плеч. - Семь, отец кузни, это приказ твоего примарха.
Он направился к выходу, полностью сосредоточившись на расплате с Гором.
- Я отправляюсь на соединение с флотом Ферруса, - сказал он Т’Келлу. - Выполни поручение до моего возвращения.
Вулкан вышел, отправившись в космопорт и оставив Т’келла одного.
Отец кузни рассматривал содержимое хранилища, пытаясь осмыслить стоящую перед ним невыполнимую задачу.
- Семь…
Роб Сандерс
ТЕРЗАНИЕ
Да будет засвидетельствовано, что в элапсид/нуллюс-бета ударный командор Альфа-Легиона Первой горты, Третьего зубца Дартарион Варикс снова позволил своим сердцам биться в ритме войны. Оперативник 55/Фи-силон следит за последовательностью инициирования операции, одновременно поддерживая полное ноосферическое и тактильное сопряжение.
Гамма, дельта, ипсилон… пуск.
Новая цель: сверхтяжелый транспортный ковчег Механикумов "Омниссия", зафрахтованный на Гелиодиновских верфях для миров-кузней на судоходных линиях Декстура. На момент начала операции "Омниссия" находится под командованием ковчег-шкипера Мануса Круциама, за безопасность ответственен магос доминус Оронти Праеда, а за транспортировку груза храма и соблюдение ритуала - коллегиум-мандати Йерулиан Хакс. Инспекцию божественного груза, недавно созданного в храме-кузне Галлилеон, Мидийская Бронта, провели в Гелиодине и зарегистрировали его, как боевую группу титанов "Астрамакс" Легио Перенния.
Уничтоженные во имя Бога-Машины миры: отсутствуют.
Подтвержденные победы боевой группы: отсутствуют.
Высокопоставленный принцепс майорис титана "Абиссус Эдакс" типа "Разжигатель войны" Алвар Паллидон. Указанный в Мидийской Бронте пункт назначения дани - система Соляр. Перечень груза: осадные машины Ордо Редуктор, двести боевых танков и бронетранспортеров разных типов, готовые для распределения, а также пятьсот боевых доспехов Легионес Астартес Тип IV, предназначенные для VII Легиона. Недавно назначенный генерал-фабрикатор Кейн лично примет груз на Терре. Время нахождения в пути оценивается в два солярных месяца.
Переход прерван через двадцать два дня после получения новых приказов и подпрограмм от анциллариса-фабрикатора Гая Траска. "Омниссия" и легкий эскортный крейсер Механикум "Дентиликон" получили приказ выйти из варпа в системе Гностика и перейти в подчинение гарнизонному миру Каллистра Мунди.
Я патрулирую в сводчатом грузовом отсеке одного из многочисленных подтрюмов транспортного ковчега. Я давно забыл свое настоящее имя, а мое обозначение 55/Фи-силон. Я спаратои, "посеянный" и оперативный агент Альфа-Легиона. Я привык к своей маскировке: маске для глаз, рваному плащу, аккумулятору и лазерному ружью. Я представляю собой технотрэлла Механикума, одного из тысяч на огромном корабле, приписанного к корабельной охране и сводящему с ума патрулированию трюмов корабля. Мои улучшения настоящие. Моя маскировка. Мое самопожертвование. Но разум все еще мой собственный. Альфа-Легион нуждается в агентах, которые думают самостоятельно. Я был трэллом XX Легиона задолго до того, как пошел под скальпели авгурнавтов и хирурго-киберпровидцев, прибегших к адаптивной хирургии, которая завершила мою маскировку. Я преклоняюсь перед великолепием и качеством боевого доспеха Легионес Астартес. Многочисленные ряды неокрашенных костюмов. Их системы ожидают наименования и знаков отличия Легиона. Доспехи новехонькие. Они все еще щеголяют брезентовыми чехлами контроля качества и выборочного тестирования на Мидийской Бронте. Заводские бирки хлопают в странных воздушных потоках, которые возникают на кораблях такого размера. Армия пустых костюмов и в самом деле чудо. Благословенное выражение божественной воли Омниссии. Однако для постороннего наблюдателя такое почитание со стороны жалкого трэлла может показаться странным или неуместным. Поэтому я фазирую ауспик, и единственные пикт-линзы осматривают палубу, после чего перенаправляю сервиторов с плановой инвентаризации подуровня.
- Докладывай, - приказывает Дартарион Варикс.
Как и пятьдесят Альфа-легионеров его ветеранской демигорты он невидим. Они живое оружие, скрытое и смертоносное. Воины Двадцатого наполнены смертью, подобно втянутому ядовитому зубу змеи, они готовы выйти из укрытия и ожидают только момента для удара.
И этот момент наступает. Один из накрытых брезентом силовых доспехов приходит в движение.
Затем следующий. И следующий.
Не все доспехи пусты. После того, как ударный командор сбрасывает маскировку, ветераны Альфа-Легиона Первой горты, Третьего зубца могут раскрыть себя. Срабатывает самовнушение. Отвечает имплантированная анабиозная мембрана сверхчеловеческого тела легионера. Они выходят из состояния анабиоза. Сердцам снова позволено биться.
Альфа-легионеры начинают двигаться, нарушая стройные ряды неподвижных костюмов. Воины срывают с себя брезент, обнажая сине-фиолетовый и небесно-голубой цвета доспехов, обвивающую конечности змеиную символику и дьявольское сияние включившейся оптики.
- Вы отслеживали ситуацию, господин? - спрашивает оперативник.
- Да.
- Значит, вы знаете, что варп-переход завершен.
- Я почувствовал.
Подходит легионер, почти неотличимый от своих братьев.
- Ударный командор.
- Прайм, - приветствует его Варикс. - Твое воинство готово?
- Всегда, господин. Прошу разрешения на зачистку подтрюма.
- Действуйте.
- "Омниссия" проходит через поле обломков и планетезималей и приближается к границе системы Гностика, - докладываю я через модуляторы приклепанной к черепу маски. В этот момент Альфа-легионеры рассыпаются по подтрюму. Они разбирают из ящиков болтеры модели "Умбра" и серповидные магазины, перекрывая противовзрывные двери и люки.
- В системе идут бои?
- На Каллистре Мунди - главном мире системы с гарнизоном из Имперской ауксилии и якорной стоянкой флота - мятеж охватил всю планету, - продолжаю я.
- Кто возглавляет мятеж во имя Магистра войны?
- Вам это не понравится.
- Цели моего примарха поставлены под угрозу, а параметры операции вышли за рамки имеющихся в моем распоряжении сил. Что из этого должно мне понравиться?
- Вокс-переговоры дальнего действия и ноосфера выдают зашифрованные легионерские сигнатуры.
- Альфа-Легион, - подтверждает Варикс.
Ударный командор отнесся к этому открытию спокойно. Даже для моего подключенного к когитатору мозга новость удивительна. Неужели головы гидры спутались?
- Возможно, они тоже вышли за рамки своей операции, - предполагаю я, но Варикс идет дальше.
- Нет, - отрицает он. - Это что-то иное. Какова ситуация?
- Неразбериха, - подтверждаю я, - и возможно это дело рук их командующего. Силы на земле, в воздухе и в космосе выступают за Императора или же Магистра войны.
- А Легион?