Глава 9
ВСПОМНИТЬ ЛУНУ. ДОБРАЯ ОХОТА. ПРОВОКАТОР
Фронтальная дуга высокого сводчатого стратегиума "Духа мщения" была образована громадным куполом из стекла, сквозь которое можно было разглядеть чернильную тьму внутренней планетарной сферы Молеха. Немногочисленные видимые источники света представляли собой нестойкие отражения от бронированных корпусов звездолетов всех видов и размеров. "Дух мщения" сопровождала завоевательная армада, которая окружила флагман Луперкаля, словно крадущаяся охотничья стая, и затягивала петлю вокруг Молеха.
Утопленные световые сферы заливали зал под куполом сиянием, которого тот не знал со времен войны против Аурейской технократии. В центре стратегиума было установлено громадное возвышение из оуслита высотой в метр и диаметром в десять. Когда-то оно было частью Двора Луперкаля - стол для собраний, трибуна для обращений и, не столь давно, жертвенный алтарь.
Аксиманду казалось, что тот этап прошлого легиона был лишь первым шагом его продолжающейся трансформации - очередным изменением, которое он принял столь же твердо, как собственный осенний аспект. Последняя пролившаяся на эту поверхность кровь принадлежала предполагаемому союзнику, архипланировщику и манипулятору, амбиции которого, в конце концов, вышли за пределы возможностей.
Змея Эреб, восхваляющий себя самозваный пророк восстания. Хнычущий, лишенный кожи и власти, подлый заговорщик сбежал с "Духа мщения" в неизвестном направлении.
Аксиманд не жалел о его уходе.
Окровавленные трофеи и декорации, сопровождавшие его учения, также исчезли. Их сорвало в пустоту при столкновении с пылающим ударным кораблем убийцы из клады. Адепты Механикум в темных одеяниях и бормочущие, окутанные тенями таллаксы вернули стратегиуму его былое величие. Там, где прежде имперские орлы взирали сверху вниз на собравшихся воинов, теперь наблюдало за происходящим Око Хоруса.
Смысл был очевиден.
"Дух мщения" вновь стал кораблем магистра войны, а тот - его командующим. Это было новое начало, обновленный крестовый поход под стать тому, что увел их к самым пределам космоса по кровавому пути из приведенных к Согласию миров. Луперкаль уже покорял эти планеты и собирался покорить их снова, творя Империум Новус из пепла прежнего.
Морниваль стоял вместе со своим повелителем на оуслитовом возвышении. Искусно встроенные в верхние грани линзы проецировали трехмерную карту пространства ближней системы Молеха.
Малогарст постучал по поверхности инфопланшета, и обновившиеся символы, моргнув, ожили. Больше кораблей, больше защитных мониторов, больше минных полей, больше пустотных ловушек, больше нейтронных петель, больше орбитальных оборонительных платформ!
- Суматошно, - заметил Аксиманд.
- Много кораблей, - с удовольствием согласился Абаддон.
- Ты уже думаешь, как подобраться поближе для штурма?
- Да я уже знаю, как, - произнес Первый капитан, сперва мы…
Хорус поднял руку в перчатке, упреждая стратагему Первого капитана.
- Подожди, Эзекиль. Вы с Аксимандом опытны в этом, и пробить брешь едва ли станет испытанием ваших сил. Давайте оценим нрав свежей крови, которую вы добавили в состав.
Ноктюа с Кибре вытянулись, а Хорус сделал жест в направлении окруженной гирляндами огней сферы Молеха посреди освещенного дисплея.
- Вам знаком жар мечей и болтеров, но покажите мне, как бы вы раскололи кольцо Молеха.
Как и ожидал Аксиманд, первым заговорил Кибре.
Он подался к проекции и, обводя рукой орбитальные орудийные платформы с их блоками торпед и макропушек, произнес:
- Удар копьем сквозь их флот - в самое сердце пушек. Подавляющий, быстрый и жесткий натиск в центре. Фланговые волны сгонят их корабли на лезвие нашего копья.
Аксиманд с удовольствием увидел, как Грааль Ноктюа покачал головой.
- Ты против? - спросил Малогарст, также заметивший это движение.
- В принципе, нет, - сказал Ноктюа.
Хорус рассмеялся.
- Способ политика сказать "да". Неудивительно, что он тебе так нравится, Мал.
- План разумен, - произнес Абаддон. - Я бы поступил так же.
- И почему это меня не удивляет? - ухмыльнулся Аксиманд.
- Пусть твой маленький сержант расскажет нам, что бы он сделал, - проворчал Абаддон, пренебрегая проявлениями благовоспитанности.
Лицо Ноктюа превратилось в холодную маску.
- Эзекиль, мне известно, что я новичок в Морнивале, но если ты назовешь меня так еще раз, у нас возникнет проблема.
Абаддон пробуравил Ноктюа взглядом, однако Первый капитан сознавал, что перешел границы. Имея на своей стороне магистра войны, Абаддон мог позволить себе любезность, не потеряв при этом лица.
- Мои извинения, брат, - произнес он. - Я слишком долго пробыл в обществе юстаэринцев, чтобы помнить о хороших манерах. Продолжай. Как бы ты улучшил гамбит Головореза?
Ноктюа наклонил голову. Он был удовлетворен, что добился своего, и ему хватало здравомыслия понять: он только что проверил пределы прочности своего положения. Аксиманд задумался, когда же это Морниваль стал таким сложным, что воину приходится следить за своими словами при братьях.
Ответ пришел скоро.
Оказалось, с тех пор, как двое, чьи имена никогда нельзя было произносить, нарушили настолько естественное, что даже не осознаваемое ими равновесие.
Ноктюа взял у Малогарста инфопланшет и изучил дисплей. Его взгляд метался между содержимым и голограммой. Аксиманду нравилась его дотошность. Она была под стать его собственной.
- Итак? - сказал Хорус. - Лев Гошен утверждает, что у тебя дерзкий голос, Грааль. Воспользуйся им. Просвети нас.
- Луна, - произнес Ноктюа с ухмылкой дикого волка. - Я бы вспомнил Луну.
"Просвещение Молеха" был быстрым кораблем. Быстрейшим во флоте, как любил хвастать его командир. Капитан Аргаун пользовался малейшим поводом, чтобы превозносить достоинства своего корабля - эсминца типа "Кобра" с двигателями, которые лишь тридцать лет назад прошли капитальный ремонт, и с вышколенным экипажем.
И что более важно, "Просвещение Молеха" успел вкусить крови, чего нельзя было сказать о большинстве звездолетов боевого флота Молеха.
Капитан Аргаун сражался с налетчиками-ксеносами и с орудовавшими годами предприимчивыми пиратскими катерами из астероидного пояса в центре системы. В нем грамотно сочетались агрессивность и профессионализм.
И что самое главное, ему везло.
- Как они смотрятся, мистер Кайру? - спросил Аргаун, откинувшись на своем капитанском троне и отстукивая на встроенном инфопланшете обновленные командные замечания. Позади него младший рядовой состав выдирал из лязгающих самописцев свитки с приказами и бежал их исполнять.
- Никаких изменений поведения, скорости или строя, капитан, - отозвался лейтенант Кайру со своего места над бригадами боевых ауспиков. - Крупные силы в авангарде, по меньшей мере, семь кораблей. Остальная часть флота следует расширяющимся фронтом позади, за ними - грузовые транспорты и челноки с титанами. Похоже на развертывание окружения планеты.
Аргаун заворчал и поднял взгляд на обзорную панель - сплющенный, окантованный сталью эллипс, куда загружали позиционную информацию многоуровневые ряды встроенных сервиторов.
- Стало быть, стандартная тактика легионов, - произнес он практически с разочарованием. - Я ожидал от магистра войны большего.
Обзорную панель заполнила вращающаяся сфера пространства атаки, освещенная опознавательными значками и проматывающимися потоками данных. Некоторым капитанам нравилось видеть открытый космос, но Аргауну подобное всегда представлялось совершенно бессмысленным. Учитывая дистанции в пустотной войне, самое большее, что мог увидеть капитан, да и то если повезет, - это мерцающие точки света, исчезающие сразу после появления.
Он увеличил проекцию поля боя. Руны-сигнификаторы определили большинство кораблей приближающегося флота.
Гвардия Смерти и Сыны Хоруса.
Ни тот, ни другой легионы не отличались изяществом. Оба были знамениты свирепостью. Именно на последнем качестве и строилась провоцирующая стратегия адмирала Бритона.
"Просвещение" возглавляло быстроходную флотилию из шести скоростных ударных кораблей, и их задачей было заманить предателей под зубы орбитальных платформ.
- Вот ты где, - произнес Аргаун, выделяя алый символ, отображающий "Дух мщения", и почувствовал, как по его аугметическому позвоночнику прошла дрожь предвкушения. "Просвещение" и сопровождавшие его корабли находились далеко за пределами досягаемости орбитальных пушек. Они были без прикрытия, однако Аргауна это не тревожило. Он слышал, как Тиана Курион говорила, что легионы в бою подобны богам войны, но это был типичный армейский бред.
В пустоте воинская доблесть не стоила ничего.
Выстрел лэнса или взрыв торпеды с равной легкостью убивал как легионера, так и палубного чернорабочего, а любой капитан, которому хватило бы безалаберности подпустить корабль Космического Десанта на достаточно близкое расстояние, получил для начала абордаж, а после и все остальное, что предполагается получить в подобной ситуации.
- Время до огневого контакта?
- Восемь минут.
- Восемь минут, принято, - произнес Аргаун, открывая канал вокс-связи с остальной частью провоцирующей группы.
- Всем капитанам, мои поздравления, - сказал он. - Начинайте процедуры запуска носовых торпед. Полный охват и доброй охоты.
- Торпеды в пустоте, - произнес Малогарст, наблюдая, как по дисплею плинта поползли голографические залпы.
- Время до столкновения? - спросил Хорус.
- Сэр, вам действительно нужно, чтобы я вам это сообщал?
- Нет, но все равно скажи, - отозвался Хорус. - Они играют свою роль, давай позволим им думать, что и мы играем нашу.
Малогарст кивнул и прикинул время полета вражеских торпед.
- По-моему, девяносто семь минут.
- На самом деле, девяносто пять, - произнес Хорус, складывая пальцы пирамидой и наблюдая за неотвратимо разворачивающейся перед ним битвой.
- Девяносто пять, да, - сказал Малогарст, когда боевые когитаторы подтвердили расчет магистра войны. - Простите меня, сэр, мне долго не приходилось исполнять обязанности на палубе. Я не питаю никакого энтузиазма к этому делу.
Хорус отмахнулся от извинений Малогарста и согласно кивнул.
- Я всегда ненавидел войну в пустоте сильнее, чем все прочие виды боя.
- Тем не менее, как и во всех видах войны, вы в ней преуспели.
- Командующему не следует слишком отстраняться от накатывающихся метаморфоз битвы, - произнес Хорус, как будто Малогарст ничего не говорил. - Я - существо, сотворенное для войны примитивных масштабов, где разменной монетой смерти выступают сила, масса и храбрость.
- Иногда я почти скучаю по этому, - отозвался Малогарст. - Простота открытого поля боя, заряженный болтер в руке и враг, которого нужно убить.
- Все уже давно не так просто, Мал.
- Да и было ли…
- Да уж, - согласился Хорус.
Еще одна истина относительно пустотной войны заключалась в том, что пока боевые корабли не сходились в смертельной схватке, можно было только ждать. Скорость сближения противостоящих авангардов была огромна, но столь же огромны были и расстояния между ними.
Когда же приходила смерть, она действовала быстро.
Обе авангардные флотилии извергли артиллерийские залпы. Каждая из торпед имела длину пятьдесят метров и представляла собой громадную ракету с необыкновенно смертоносной боеголовкой. Когда множество торпед рванулось из пусковых труб, носовые батареи ударили шквалом бронебойных снарядов.
Все залпы были беззвучны в пустоте, однако по каждой из оружейных палуб разносилось страшное эхо, похожее на бой барабанов титанических надсмотрщиков за рабами, которое оглушало всех, кто еще не утратил чувствительность к бесконечному грохоту.
Между флотами перекрещивались мерцающие плазменные трассы, которые затем расходились в поисках цели.
Первая кровь осталась за "Просвещением". Движущаяся по спирали торпеда, выпущенная из труб правого борта мастером-командором Гуннером Вордхином и его заряжающей командой из семидесяти человек, пробила бронированную обшивку фрегата Сынов Хоруса "Ракша".
Столкновение инициировало второй двигатель внутри торпеды - он сбросил главную боевую часть в центр цели. Словно убийца с арены, клинок которого нашел трещину в доспехе противника, торпеда прорвалась сквозь десятки переборок, а затем основная боеголовка взорвалась в самом сердце звездолета.
Киль "Ракши" переломился пополам, и больше четверти семисотенного экипажа испепелила буря атомного пламени. Листы бронированной обшивки разлетелись, словно колышущиеся паруса в шторм. Сжатый кислород мгновенно выгорал по мере того, как отсек за отсеком раскрывались навстречу пустоте. Обломки, оставшиеся после гибели фрегата, продолжили движение вперед расширяющимся конусом разваливающегося железа, словно залп дроби из картечницы стрелка.
Следующие попадания достались имперскому эсминцу "Непреклонная решимость": торпеда в заднюю четверть и заряд лэнса, срезавший командную башенку. Корабль нарушил строй, описывая дугу, разворачиваясь вокруг вертикальной оси и извергая кометный хвост обломков и сброшенных плазменных паров. Не имея капитана и командной палубы, которые могли бы скорректировать курс, корабль удалялся от авангарда, пока бушующий внутри корпуса огонь, наконец, не добрался до нижних складов и не разорвал его сферой бурлящего пламени.
В быстрой последовательности было подбито еще три корабля: "Право Девайнов", "Возвышение Хтонии" и "Жнец Барбаруса". Пара кумулятивных зарядов пробила носовую броню имперского корабля, и струя перегретой плазмы с ревом прошла по всей его длине. Выпотрошенное жгучим огнем "Право Девайнов" взорвалось несколько секунд спустя, когда воспламенились его арсеналы. От эсминца Гвардии Смерти остались только радиоактивный остов и критическое излучение реактора, светящееся, будто маяк, на предупреждающих ауспиках имперцев. Фрегат Сынов Хоруса исчез, потеряв ход; его системы питания и жизнеобеспечения отказали в первый же миг столкновения.
Оба авангарда были побиты, однако кораблям изменников пришлось хуже. В авангарде магистра войны осталось четыре пригодных к бою звездолета, хотя все они получили попадания при первых выстрелах стычки.
Их капитаны жаждали крови и подстегнули свои двигатели, стремясь вгрызться во врага на близкой дистанции. Позади флотилии Гвардии Смерти и Сынов Хоруса последовали их примеру.
Они собирались вступить в бой и отомстить за мертвых.
Имперским кораблям предстояло узнать, что значит противостоять магистру войны.
Однако боевой флот Молеха не намеревался сходиться лоб в лоб с гораздо более крупной армадой. Как только артиллерия ударила по авангарду изменников, капитан Аргаун отдал провоцирующему флоту приказ разворачиваться. Его оставшиеся корабли помчались обратно к Молеху, под прикрытие его орбитальных орудийных платформ.
И, как и планировал лорд-адмирал Семпер, флот магистра войны, которому пустили кровь, устремился в погоню.
- Он говорит, Луну вспомнить, - проворчал Абаддон. - Можно подумать, кто-то из хтонийцев вообще участвовал в том бою.
Первый капитан не мог издать ни звука в ледяном вакууме могильного корабля, и его голос прозвучал в воксе шлема Калуса Экаддона.
Тот не ответил: действовали строгие протоколы вокс-молчания. Но разве такие банальности, как прямое распоряжение магистра войны, тревожили когда-то Эзекиля Абаддона?
- Вспомнить Луну, - повторил он. - Ага, мы двести лет пытались забыть Луну.
На флагманском мостике "Стража Аквината" лорд-адмирал Бритон Семпер удовлетворенно наблюдал за сражением, развернувшимся на центральном гололите. Он прохаживался, заложив руки за спину. За ним на шипящих поршневых ногах следовала когорта из девяти таллаксов. От низкого гудения их молниевых пушек у него на загривке топорщились волоски.
Он говорил себе, что это из-за их странного оружия.
Семперу не нравились безликие кибернеты; его всегда нервировал тот факт, что внутри бронированного саркофага присутствуют какие-то останки живого существа.
И все же, они хотя бы не разговаривали, если он к ним не обращался, в отличие от Проксимона Тархона из прикрепленного к кораблю подразделения Ультрамаринов, который без спроса предлагал тактические советы, будто провел на борту боевого корабля большую часть своей жизни.
Во имя Трона, Тархон был всего лишь центурионом, но все равно вел себя так, словно "Страж Аквината" был его личным кораблем в легионе.
Для Механикум и флота флагман Семпера был гранд-крейсером типа "Мститель", что отчасти передавало величие корабля, но совершенно не передавало его свирепость. Бритон Семпер входил в экипаж "Стража" с момента своего поступления на службу еще на "Кипра Мунди" и точно знал, насколько это беспощадная боевая машина.
Его стиль атаки был лишен утонченности. Он не владел изящными манерами ведения боя и был кровожаден, как голодная крыса, выпущенная из заточения. "Страж Аквината" - артиллерийский корабль, кувалда, что дожидается своего часа. Как только вражеский строй растянется, она ворвется в просвет и грянет дьявольскими бортовыми залпами со множества орудийных палуб.
- И впрямь добрая охота, Аргаун, - прошипел Семпер, когда израненные корабли провоцирующего флота с трудом вошли в радиус действия орбитальных боевых платформ.
- Разбил этим вероломным ублюдкам нос и еще добавил. Клянусь Марсом и всеми его красными клинками, добавил!
Это было преувеличением ущерба, нанесенного провоцирующим флотом, однако щедрая оценка должна была разогреть кровь экипажа. При упоминании о Красной планете таллаксы вытянулись, и непонятно почему - то ли из гордости, то ли рефлекторно.
Сколь бы впечатляющей ни была атака Аргауна, она служила лишь прелюдией к настоящему сражению. Семпер окинул диспозицию своего флота критическим взглядом и остался доволен.
Сорок два имперских корабля были распределены по трем атакующим формациям: мощный центр из фрегатов и эсминцев и быстрые крейсеры на флангах. Перед флагманом двигались два "Готика" - "Наставление огнем" и "Слава Соляра". Оба сражались при отвоевании родной системы и, как и "Страж Аквината", являлись сокрушителями строя, вооруженными бортовыми лэнсами, которые наверняка должны были учинить ужасное разрушение среди кораблей изменников.
В левой боевой группировке находился бронированный кулак Семпера.
"Адранус" принадлежал к типу "Доминатор", и его нова-пушке предстояло создать разрыв, который расширят Семпер и "Готики".
Объединенные флотилии Сынов Хоруса и Гвардии Смерти яростно преследовали корабли, причинившие им вред. Как сообщил Аргаун, вражеские армады направлялись окружать Молех, однако оставили в центре массу для нападения на орбитальную оборону и боевой флот Молеха.
Семпер увидел построение для планетарного штурма из учебника, которое любой кадет-первокурсник узнал бы по трудам Рьютера, Дуилия или же И Сун Шина.
- Должно быть, они о нас невысокого мнения, раз наступают так примитивно, - произнес Семпер достаточно громко, чтобы его услышал палубный экипаж. - Вот вам и опасения капитана Саликара, что нас превзойдут в бою.