…Каша меня все же сморила. После завтрака я отловил свою лошадь, снял с нее притороченные позади седла одеяла, выбрал себе местечко посуше и уснул. Проснулся я от того, что весь лагерь неожиданно пришел в движение. Подскочив, я первым делом нащупал свои пистолеты, но они оказались излишни: вернулись Эйно и Даласси. Вокруг меня все быстро сматывали одеяла и крепили их на лошадей. Сделав то же самое, я с неудовольствием забрался в седло и подъехал к князю, который так и не слез со своего жеребца.
– Выспался? – приветливо спросил он.
– Вполне, – отозвался я. – У меня есть время умыться?
– Спишь крепко… – рассмеялся Эйно. – Иди умывайся. Мы выступаем – впереди город, в котором много интересного…
– Как прошли переговоры?
– Иди, иди, – протянув руку, князь легонько щелкнул меня по носу. – Вечером, глядишь, окажемся на постоялом дворе, там все и расскажем.
Пока на одну из вьючных лошадей грузили до блеска отдраенный кем-то котел, я подъехал к ручью, спешился и кое-как сполоснул его ледяной водой физиономию. Солнце стояло в зените, и было почти тепло. Вытерев лицо шелковым шарфом, я не стал застегивать свою увешанную карманами куртку – мне и так было хорошо. В самом прекрасном настроении я глотнул вина и принялся ждать сигнала к отправлению.
Даласси повел отряд вдоль подошвы горы, огибая расположенный на ее склоне монастырь. Когда мы проезжали мимо, я хорошо рассмотрел его. Судя по виду, это была настоящая крепость, выстроенная не одно столетие назад. Сложенные из крупных замшелых блоков стены росли прямо из горы – штурмовать такое укрепление без артиллерии было делом малореальным.
"Интересно, от кого они защищались, эти древние монахи, что строили все это?" – подумал я.
История религии Рашеро была мне почти незнакома. Я слышал только, что к своей вере рашеры пришли очень давно, и вряд ли им приходилось защищать ее от кого-либо. Географическое положение страны было таково, что врагов у Рашеро практически не осталось: с юга страна выходила на бескрайние просторы Марибы, тысячи миль непролазных джунглей, населенных дикарями-кочевниками, не знающими даже огнестрельного оружия, а с западного направления находились миролюбивые тиманские государства, заботящиеся более о торговле, нежели о войне. Что находилось на востоке и на севере, я не знал. Север, по моим представлениям, был сплошной ледяной равниной, жить там не стал бы ни один разумный человек, а с востока, кажется, катил свои волны великий океан.
Пройдя под монастырем, мы неожиданно выбрались на дорогу. На ставшие привычными дороги Пеллии, мощеные гладким камнем, она походила не более, чем я на гайтанского драгуна: это была всего лишь неровная пыльная тропа, но и она обрадовала меня. Передвигаться по дороге все же лучше, чем бить зад на кочках.
К трем часам пополудни дорога вывела нас к городу. Назвать его настоящим городом я бы не решился – скорее, это был небольшой городишко с узкими грязноватыми улочками старого каменного центра и почти деревенскими кварталами по окраинам – кудахтали куры, вдоль дороги лениво тащились жирные свиньи, мальчишки гнали хворостинами коров.
Наше появление не вызвало особого фурора. Пожалуй, жадный интерес мы вызвали только у тех самых мальчишек в залатанных серых плащах, под которыми виднелись короткие юбчонки из цветной кожи. Побросав коров, они долго бежали за нашей кавалькадой, но потом все же отстали.
"Да уж, – подумал я, – богатством тут и не пахнет. Нищая, полудикая страна, управляемая равнодушными монахами – все так, как я и читал".
Если мой учитель не ошибался, то этот городок должен был принадлежать тому самому монастырю, который мы проехали. И городок, и земли вокруг него – а жители являлись чем-то вроде послушников. Светские землевладельцы существовали только на западе. Бред, сказал я себе. Цивилизованному человеку, а тем более пеллийцу, поверить в это было трудно.
Даласси привел нас на большой постоялый двор. Лошади были размещены в просторных конюшнях, и в ожидании обеда люди разбрелись кто куда. Заметив, что Эйно с Даласси и Иллари засели в большом зале на первом этаже неказистого желтого здания с облупившейся штукатуркой, я поспешил к ним. Из кухни уже доносились запахи жарящегося мяса и овощей. Повар в замызганном переднике принес бочонок вина и блюдо с какими-то пышками. Эйно вытянул из бочонка втулку, налил себе большую глиняную кружку и принюхался.
– Ну и дерьмо, – сообщил он. – Эй, Мат, спроси, нет ли у них вина получше! От этого запаха мне становится страшно за собственную печень.
Я кивнул и отправился на кухню. Распоряжавшийся там хозяин, здоровенный детина в юбке и с дубинкой, подвешенной к поясу, понял меня не сразу. Очевидно, здесь использовался какой-то свой диалект, отличный от принятого на западе страны.
– Вино? – переспросил он меня. – Вино есть. Но оно предназначено для святых отцов и стоит очень дорого.
– Я думаю, моего господина цена не смутит.
Вскоре рябой молодой парень принес несколько глиняных кувшинов, запечатанных воском. Вскрыв один из них, Эйно остался доволен.
– Один золотой, – объявил поваренок. – Вперед.
Князь недовольно заломил бровь и пошарил в карманах.
– Что это за порядки? – спросил он у Даласси, бросив парню пеллийскую монету. – Что значит – деньги вперед?
– Это монастырское вино, – со вздохом ответил магистр. – Отдавая его нам, хозяин совершает нечто вроде преступления. Впрочем, монахи редко появляются в таких местах и никому не придет в голову проверять, в наличии ли запасы освященного вина, которое пьют святые.
– Не много ли святости? – фыркнул Эйно. – Святые… я еще ни разу не видел живого святого.
– Скоро увидите, – пообещал Даласси.
Вино для святых оказалось вполне приличным, напоминая вкусом дешевые пеллийские сорта, в которые добавляют для крепости пшеничный спирт. Вскоре подоспел обед, и я был отправлен во двор собирать людей. Долго звать их не пришлось. Зал наполнился гулом голосов и чавканьем: повара расстарались на славу, приготовив для нас несколько поросят и несметное количество кур.
– Наша банда их немного испугала, – сказал Эйно, обсасывая свиное ребрышко. – Но, признаться, я ждал худшего.
– Не обольщайтесь: на ночь все равно необходимо выставить караул во дворе и на конюшне, – отозвался Даласси. – Не исключено, что в городе найдутся охотники до нашего добра: здесь это обычное дело.
Сидевшая за нашим столиком Ута нахмурилась.
– Разве хозяин не отвечает за нашу безопасность?
– Здесь не Пеллия, – ощерился в ответ кхуман. – За свою безопасность отвечает каждый сам по себе…
После обеда зал опустел. Эйно с Иллари затеяли игру в ло, а я выбрался во двор, сел на лежащее под стеной толстое полено и раскурил свою трубку. Некоторое время спустя в боковом приделе скрипуче распахнулась перекошенная дощатая дверь, и из тьмы выбрался высокий смуглокожий мальчишка в обычной здесь кожаной юбке, куртке и запыленных кавалерийских сапогах, украшенных сложной формы шпорами. Около минуты он пристально всматривался в меня, словно запоминая, а потом исчез так же неожиданно, как и появился. Его появление мне почему-то очень не понравилось. Странный парень выглядел не так, как большинство горожан, которых я успел рассмотреть на улицах. Тут не носили таких сапог – и вообще он выглядел так, словно только что слез с коня. Но, с другой стороны, ворота постоялого двора находились прямо напротив меня, и я готов был ручаться, что за все то время, что я провел на бревне, во двор не въехал ни один всадник. Значит, он проник в помещение со стороны боковой улочки, – грязной, заваленной нечистотами норы. С какой, спрашивается, стати? Я стал жалеть, что не взял его за шиворот и не притащил к Эйно.
Впрочем, о мальчишке я вскоре забыл. Через высокую, окованную металлическими полосами калитку во двор вошел сгорбленный человечек в волочащейся по пыли серой хламиде с капюшоном, полностью скрывавшим его лицо. Он просеменил мимо меня и вошел в обеденный зал. Я поспешил следом.
Завидев пришельца, Эйно и Иллари бросили игру и спрятали фишки в карманы. В глазах Даласси вспыхнули тревожные огоньки. Человек в сером уселся за стол, не спрашивая налил себе вина в мою пустующую кружку, сделал пару глотков, потом глухо проговорил:
– Новостей у меня нет. Вы должны идти на запад, потому что то, что вы ищете, сейчас может быть только там. В предгорьях множество монастырей…
Произнеся это, он допил вино, встал и молча удалился. Эйно с треском размял пальцы.
– Это все? – спросил он Даласси.
– Да, – задумчиво ответил тот. – Мы должны идти на запад…
Глава 5
– Менее пятидесяти миль… насколько я помню, – а эту область я знал достаточно хорошо, – их там сразу три.
Слева раздался стук копыт, и Даласси встревоженно умолк. Мы все повернулись – по степи, поднимая за собой пыль, мчался всадник, высланный во фланговый дозор. Подскакав к нам, он унял всхрапывающего коня и крикнул:
– Параллельно нам – конная группа в полсотни сабель!
– Не орите так, – успокоил его Эйно. – Что там такое?
– На регулярную армию не похоже. Скорее, какие-то оборванцы. Огнестрельное оружие не у всех, зато у каждого – копье… до них не больше мили по прямой. Сейчас они немного отстают, но нагнать смогут быстро. Там рощица, я смог спрятаться и хорошо рассмотреть…
– Принять вправо? – спросил Эйно у Даласси.
– Справа низина, – прищурился кхуман. – Очень похоже на засаду.
– Кто это может быть?
– Не могу сказать определенно, но если они похожи на оборванцев, то скорее всего это банда из крестьян, согнанных монахами с земли. Я предупреждал…
– Что у нас впереди? Может, мы успеем доскакать до тех холмов?
– Пожалуй, это единственное, что мы реально успеем, – вставил Иллари. – И там легче обороняться.
– Рокас, немедленно отправьте людей забрать остальных дозорных! Мы укроемся в леске, что на холмах. Вперед, будь оно все проклято!
По моей спине побежали мурашки. Ударив пятками лошадь, я помчался вместе с остальными. До холмов было не более полумили. Едва достигнув спасительного леса, авангард колонны спешился, Эйно тотчас же подскочил к одной из вьючных лошадей и принялся снимать с ее спины чехол, в котором ждала своего часа одна из наших "перечниц". Иллари и Бэрд занялись второй. Пользуясь тем, что на меня никто не обращает внимания, я забрался повыше, спрятал свою лошадь в густых зарослях кустарника, привязав повод к одному из деревьев, и удобно расположился в неглубокой яме. Снизу ко мне пробралась Ута.
– Наблюдаешь? – поинтересовалась она, проверяя свой поясной патронташ.
– Пока да, – ответил я. – Неужели они действительно решатся нападать?
Ута дернула плечами и легла рядом со мной, примостив ствол карабина на толстой ветке валежника. Наши люди полукругом рассыпались по склону холма, стремясь укрыться от пуль за деревьями. Где-то тревожно ржали лошади, я слышал, как Эйно выкрикивает команды, руководя расстановкой "перечниц".
– Сейчас он им вставит, – злорадно сказал я. – Пусть только появятся.
"Они" появились даже раньше, чем я предполагал. Услышав, что утихшая было возня внизу вдруг возобновилась, я достал бинокль и принялся шарить взглядом по степи. Нападавших я увидел сразу же: к нам неслась целая толпа на разномастных лошадях – многие держали свои копья горизонтально, словно собираясь враз вынести на них засевших в зарослях людей.
– Ну и идиоты, – развеселился я.
Не доскакав до нашей позиции полусотни шагов, несколько всадников развернулись и бросились обратно в степь, а остальные принялись гарцевать вдоль русла небольшого ручья, огибавшего холм, выкрикивая что-то и потрясая своими зубочистками. Потом я увидел, как полдесятка самых нетерпеливых подняли дурацкие фитильные ружья, и грохнул нестройный дымный залп. Судя по раздавшимся снизу проклятьям, кого-то они поцарапали. Я навострил уши, раздумывая, не спуститься ли мне вниз для оказания помощи раненым, но меня никто не звал, и я остался на месте.
Видя, что по ним не стреляют, нападавшие осмелели. Несколько всадников двинулись через ручей, остальные остались на месте. Снова раздалось несколько выстрелов – и тут я услышал пронзительный голос морского свистка.
– Ага! – заорал я, опускаясь к прицелу моего карабина.
Снизу ударил мощный залп, сразу уложивший не менее десяти человек. Я попытался взять на прицел здоровенного детину, который потрясал копьем, стоя посреди ручья, но промахнулся, а через секунду его уже не было на месте. Затрещала одна "перечница"… Ее действие было даже более ужасно, чем я мог себе представить. Мощные винтовочные пули принялись буквально косить заметавшихся в панике людей. Часть нападавших бросилась обратно в степь, но из них, по-моему, не удалось уйти ни одному. Остальные попытались уйти вправо, огибая подножие холма, и попали под частые выстрелы многозарядок. Насколько я видел, несколько всадников все же умчались, исчезнув в небольшой роще правее нашей высоты. Стрельба стихла. Прямо перед нами лежали мертвые и умирающие, бились раненые лошади, еще около десятка лошадей в ужасе метались по степи.
– Хорошо они стреляют, – громко произнесла Ута.
– Кто – они? – все еще захваченный горячкой молниеносного боя, опешил я.
– Наши наемники, – Ута поднялась на ноги и забросила карабин за спину. – Ты так и будешь тут торчать, воин? По-моему, у нас есть раненые.
Раненых оказалось всего трое, и ими уже занимался Доул. Тяжелых среди них, к счастью, не было. Стараясь не обращать внимания на душераздирающие крики снизу, где ползали умирающие разбойники, я наскоро промыл и заштопал царапину в бедре капитана Роона, которого я хорошо знал по совместным попойкам с Бэрдом, наложил бальзамы и вернулся наверх, чтобы отвязать свою перепуганную стрельбой лошадку.
Эйно заботливо упаковывал "перечницу". Стоявший неподалеку Иллари напряженно вглядывался через бинокль в горизонт.
– Как бы у них не оказалось товарищей… – бурчал он себе под нос.
– Нет, – возразил Даласси, уже сидевший на коне. – Мы так напугали тех, кому удалось удрать, что теперь можем идти совершенно спокойно по крайней мере до самых монастырей. Слух о нас разнесется быстро, и вот увидите, теперь во всей провинции от нас будут шарахаться, как от подземных демонов.
– Легко отделались, – сказал Эйно. – Пока легко… Эй, ребята! Приготовиться выступать! Привал будет миль через пятнадцать! Задницы у всех целы?
– У всех, хозяин, – жизнерадостно ответили ему. – Мы им их не показывали.
Конец дня и последующая ночь прошли совершенно безмятежно. Утром, кое-как позавтракав под заморосившим теплым дождем, мы двинулись вперед, к неведомым монастырям. Безлюдье этой огромной страны потрясало мое воображение. Мы шли уже четвертый день, и за все это время я увидел лишь несколько деревушек, окруженных лоскутными квадратами возделанных полей. Дорогами здесь и не пахло – я вообще не представлял, как люди могут существовать при такой разобщенности. Погруженная в религиозный экстаз, обращенная внутрь себя, страна рашеров замерла во времени, совершенно не заботясь ни о чем, кроме подношений живым святым и молитв богам, могущим ниспослать с небес высшую мудрость. Даласси рассказывал мне про отшельников, уходящих в горы для того, чтобы посвятить все свое время молитвам и довольно быстро умереть с голоду, так как подношения простых мирян в таком случае запрещались: человек должен был возносить молитвы до тех пор, пока небеса не откликнутся на его горячий зов. Как правило, это происходило уже за порогом всего сущего. Слушая его, я не мог понять, в чем же смысл такого подвижничества: вместо того, чтобы приносить своими молитвами облегчение заблудшим и страдающим, искатель святости просто погибал, нелепо, как мотылек, залетевший в огонь.
"Они не ищут мудрости, – усмехнулся Даласси, когда я поделился с ним своими сомнениями. – Они о ней просят… Но ведь небесам на самом деле безразлично, им не нужны твои мольбы. Путь к мудрости только один, это – сама жизнь. Можно выучить наизусть громадные тома молитвенных книг и бить поклоны до тех пор, пока не развалится твоя тупая голова – но разве молитвы прибавят тебе ума?"
Вода собиралась на полях моей шляпы, и стоило качнуть головой, как тоненькие струйки стекали мне на плечи, иногда попадая за шиворот. Все еще не проснувшийся, я плелся в голове колонны с закрытыми глазами и грезил сытным горячим обедом и теплой постелью. Пироги Джикса давно закончились, теперь у меня не было ничего, кроме мешочка со сладкими сухарями да остатков вина во фляге, которую я наполнил на постоялом дворе. Из полусонного состояния меня вывел крик Эйно.
– Маттер, Ута, ко мне!
Распахнув глаза, я подъехал ближе к нему. Рядом с Эйно ехал Бэрд в длинном черном плаще, по которому беспрестанно стекали ручейки дождевой воды.
– Поедете в передовой дозор, – распорядился Эйно. – Далеко не отрываться, держите дистанцию в две-три мили, не больше. С вами пойдет Лернэ. Ута… захвати что-нибудь перекусить и наполни вином ваши фляги.
Через пять минут мы пришпорили коней и помчались вперед. Головным шел Бэрд, следом за ним мы с Утой, а Лернэ замыкал нашу маленькую колонну. Дождь, кажется, начал утихать. Оторвавшись от основного отряда на пару миль, мы перешли на шаг. Я достал из сумки бинокль и оглядел расстилавшуюся перед нами унылую равнину. Кое-где встречались невысокие холмы, похожие на рукотворные курганы высотой в десяток локтей, – возможно, давно забытые культовые сооружения ушедшей эпохи. Кто населял эти земли в Начале Времен?..
– Дикость какая, – вздохнул Бэрд, нарушая тягостное молчание. – Ута, дай-ка мне винца. От этого пейзажа мне становится не по себе.
Подъехав вплотную к нему, девушка передала офицеру объемистую флягу в кожаном чехле. Бэрд скрутил пробку, сделал несколько глотков и невозмутимо повесил емкость на свою сумку.
– Э, – возмутился Лернэ, – ты что это?
– Да ничего с ним не будет, – добродушно фыркнул Бэрд. – Захочешь – попросишь у меня.
– Слева всадник, – прервал я их пикировку.
– Что?
Менее чем в миле от нас по степи мчался человек на низкорослой сухоногой лошадке. Прижимаясь к ее шее, он нещадно хлестал лошадь плетью, ветер трепал на спине широкий капюшон его черного плаща. Проскакав параллельно нам с полмили, всадник плавно взял левее и вскоре исчез из глаз, скрытый холмами.
– Монах? – мрачно спросил Бэрд.
– Возможно, – отозвался я, пряча бинокль. – Ты хочешь доложить командиру?
– Не вижу необходимости. Если мы будем дергать его и объявлять тревогу из-за каждого пастуха, то нам намылят шеи. Пусть скачет куда хочет – он здесь хозяин.
– Не похож он на пастуха, – возразил я. – Мы уже недалеко от монастырей…
– Даже если и так – какая нам разница?
Я замолчал, не найдя, что возразить. По сути Бэрд был прав. Нам следовало предупреждать об опасности, а не о передвижениях одиночных местных жителей.
"Хотя, с другой стороны, – подумал я, морщась, – а что тут вообще опасно или неопасно? Мы движемся по чужой стране: по этим равнинам бродят банды неприкаянных душ, всегда готовых зарезать каждого встречного из-за его сапог… Не будь с нами наемников, мы, возможно, уже лежали бы там, перед холмом вместо тех несчастных, что остались в окровавленном ручье!"