– Разумеется, – хмыкнул Эйно. – Но сейчас она нам не понадобится.
Снизу раздались какие-то крики, потом многоголосый рев, и – удар, от которого у меня едва не загудело в голове. Эйно поднял свое ружье и передернул затворную скобу.
– Ну, все, – сказал он, – стучаться в двери – это сколько угодно, но вот ломать их я этим проходимцам не позволю. Поехали, господа!
Я давно ждал команды, и, едва она раздалась, тотчас же выстрелил в нападавших. Держа тяжелый ствол недавно срубленного дерева, они уже разбегались для нового удара, и наш залп буквально смел нескольких с моста. Бревно с шумом свалилось в воду, раздались отчаянные крики. Я ловко передернул затвор и выстрелил снова, даже не целясь – темные фигуры на мосту у ворот были прекрасной мишенью. Ружья Эйно и Визеля непрерывно грохотали над моей головой, я оглох, но, охваченный горячечным азартом боя, стрелял до тех пор, пока щелчок бойка не оповестил меня о том, что в магазине кончились патроны. Я сунул руку в поясную сумку, где держал два десятка про запас, но быстро понял, что противников у меня уже не осталось. На скользком от крови мосту корчились несколько раненых, еще два или три человека лежали, застигнутые пулями, на противоположном берегу рва. Кажется, живым не удалось уйти никому.
В нашей крохотной каморке едко воняло порохом.
– Оставайтесь пока здесь, барон, – распорядился Эйно, запихивая в трубчатый магазин своего ружья большой желтоватый патрон. – Наблюдайте: не исключено, что скоро появятся другие. Похоже, за нас взялись всерьез!.. Маттер, за мной!
Поскользнувшись на одной из валявшихся под ногами гильз, я довольно неудачно выпал вниз, но на последней ступеньке лестницы все же сумел поймать равновесие. Карабин валялся рядом. Я поднял его и, на ходу наполняя свой магазин, бросился вслед за Эйно, который уже шагал по двору. На позиции перед курятником светилась масляная лампа. Подойдя, я увидел Бэрда, сидевшего возле заряженной "перечницы" на каком-то грязном ящике. Вокруг него лежали на мешках солдаты.
– Что они там? – увидев нас, Бэрд вскочил и оправил на себе куртку с поясом. – Затихли что ли?
– Они затихли навсегда, – ответил Эйно и, приблизившись к лампе, вытащил из кармана хронометр. – Думаю, до рассвета никто уже не появится – но это не значит, что вы можете спать все сразу. Сегодняшний караул остается на стенах – только осторожно, не исключено, что в лесу полно стрелков. Выделите людей отдельно для охраны этого входа – и не спускайте с него глаз. Я распоряжусь, чтобы завтрак начали готовить прямо сейчас.
Пройдя через кухню – разбуженные пальбой слуги уже сами, без команды разжигали котлы, – мы поднялись по спиральной лестнице на самый верх башни, в почти круглую комнату с коническим потолком. В стенах этого помещения были пробиты восемь бойниц, устроенных таким образом, что попасть в них было чрезвычайно тяжело: бойницы сужались внутрь, отсекая краем стрелу или пулю наружу. Под стеной, смотревшей прямо на ворота, лежала уже собранная "перечница" и открытый ящик, заполненный холщовыми патронными лентами. Рядом стояла тренога.
– Так, ребята, – обратился Эйно к двум наемникам, сидевшим на жесткой лежанке посреди помещения, – вы пока остаетесь здесь. Не спать! В случае чего – сразу подавайте тревогу. Похоже, это были только лишь разведчики.
– Крепко вы их разделали, ваша светлость, – сказал один, – у нас руки так и чесались вам помочь.
– Оттуда удобнее, – серьезно ответил Эйно. – Но в ту конуру нашу пушку не всунешь, так что у вас сейчас – пост номер один. Постарайтесь не курить и не подходите близко к окнам.
Этажом ниже, в комнате с окнами на море, держа на коленях длинное ружье, сидел Даласси. Услышав наши шаги, он встал со стула и осторожно прислонил ружье к стене.
– Что будем делать, ваша светлость? – спросил он.
– Ничего, – тихо ответил Эйно, садясь на застеленную одеялами кровать. – Будем ждать. Я думаю, ждать придется недолго: до света, не больше. Одному или двум удалось удрать: ничего не поделаешь, они находились на том берегу, и у них оказались слишком резвые ноги. Вчера, как ты помнишь, я осмотрел снаружи стены. Крепость выстроена с умом, пожалуй, нас не возьмешь ничем, кроме специальной штурмовой артиллерии. Выбить ворота мы им не дадим, со стен, если полезут, – сметем, как пыль.
– Как вы считаете, сколько нам еще ждать корабля? По моим расчетам выходит, что три дня…
– Трое суток… суток, Даласси. Да, трое суток – при самом идеальном раскладе событий. Но, знаешь ли, я давно уверился в том, что ничего идеального на свете не бывает. Поэтому следует рассчитывать не на Иллари с "Бринлеефом", а на самих себя. Будем держаться столько, сколько понадобится. Жратвы у нас навалом, патронов тоже пока хватит.
– Пока? А потом? А если они не доплывут до корабля?
– Они не могут не доплыть, друг мой. Хоть кто-то, но доплывет, в этом я совершенно уверен. Значит, нам следует думать о том, как просидеть в этой мышеловке с неделю. Может быть, чуть больше. Но они приплывут, не сомневайся в этом.
Глава 10
Эйно ошибся: ни с рассветом, ни даже к полудню штурм так и не начался. Весь день мы слонялись по двору с оружием в руках, напряженно ожидая предупреждающего сигнала кого-либо из дозорных, но все было тихо, лишь какая-то каракка прошла на расстоянии мили от берега, следуя с востока на запад. К вечеру все успокоились – хлебнув для верности, наемники отправились спать, и я, измученный бесконечной тревогой, последовал их примеру. Ута все еще сидела внизу с Эйно и Даласси, которые невозмутимо бросали кости. Проверив, заряжен ли мой карабин, я свалился в постель.
…Проснулся я отнюдь не от звуков рожка и не от шума: меня разбудило ощущение какого-то движения, начавшегося вокруг меня. Ута еще спала. Бесшумно выскочив из-под одеял, я приблизился к окну и понял, что не ошибаюсь: в предрассветных сумерках по двору скользили фигуры солдат.
– Ута, – негромко позвал я, – просыпайся. Кажется, что-то происходит.
– Тревога? – вскинулась она.
– Нет… не знаю… вставай.
До появления раненых мое место было рядом с Эйно наверху. Зал первого этажа уже был оборудован как походный госпиталь, и там спал Доул. Но пока, не понимая, что случилось, я сбежал вниз и принялся искать князя.
Он обнаружился возле птичника – помогал Бэрду разматывать длинные патронные ленты. Вокруг них суетились люди, возводящие дополнительный бруствер из насыпанных песком мешков.
– А я послал за тобой, – немного удивился Лоттвиц. – Что, сам проснулся?
– Кажется, я научился чуять опасность, как старый пес – приближение хозяина.
– Похвальное качество. Поднимись на стену: в лесу началась какая-то возня, но разглядеть что-то еще трудно. Только осторожно.
– Слушаюсь, – отрапортовал я и бегом бросился к лестнице, ведущей на галерею крепостной стены.
Над воротами было устроено нечто вроде башенки, со всех сторон защищенной толстым слоем камня. Пробежав по галерее, я вошел в этот наблюдательный пункт и увидел там уже знакомые мешки с песком, которыми были заложены многочисленные щели и все бойницы, кроме двух. Возле одной из них на трехногом табурете сидел солдат, в котором я без труда узнал своего приятеля Нуарона.
– Что там видно? – спросил я.
– Народ в лесу собирается, – тихо ответил наемник. – Не ори, хозяин велел соблюдать тишину – вроде как спим мы, ясно? Пусть себе лезут…
Я взял из его рук подзорную трубу и принялся шарить взглядом по темному лесному массиву. Нуарон был прав: среди ветвей то и дело мелькали человеческие фигуры, один раз мне удалось разглядеть длинную лестницу, которую трое молодцов протащили через заросли, чтобы вскоре укрыть ее в неглубокой лощине. Небо постепенно светлело. В какой-то момент мне показалось, что я разглядел небольшую пушку, прикрытую срубленными ветками, но я не мог поручиться, что так оно и было на самом деле. Я вернул трубу хозяину и присел на мешок.
– Да, наверное, сегодня они будут штурмовать.
– Удивительная страна, – задумчиво скривился Нуарон, – вот так вот, запросто, какие-то монахи лезут в чужой замок… а куда смотрит королевская стража? А суд? А каторга?
– Ты забываешь о том, что сама страна эта принадлежит монахам, – усмехнулся в ответ я. – Не знаю насчет суда, а королевская стража, если она и существует, никогда не станет перечить этим святошам. Они тут держат кости в кулаке. На западе – там немного иначе, но все равно, я, кажется, читал, что власть духовная значит куда больше власти светской.
– Не страна, а приют для буйнопомешанных, – фыркнул наемник. – Наверное, здесь бы понравилось моей дорогой тетушке: вот уж любит старая сука богов молить! Что ни утро – то новая жертва в храм. Что ни вечер – то ужин с духовниками. А племянничек, будь оно все проклято, наследства не дождется!
Последняя фраза Нуарона пролетела мимо моих ушей: глянув в бойницу, я увидел, как сразу два десятка людей бегут из леса, держа в руках длинные составные лестницы. Бойцы были одеты в причудливые доспехи: металл соседствовал с кожей, на спинах у некоторых я разглядел большие круглые щиты. У большинства также были мушкеты.
– Они идут! – зашипел я и бросился из башенки прочь.
Эйно правильно истолковал мою поспешность: едва увидев меня бегущим по галерее, он взмахнул рукой и пронзительно свистнул. Каждый из наемников уже знал свое место: человек пятнадцать бросились на стены, остальные заняли места возле внутреннего укрепления и в наблюдательной конуре боковой башни. Сделав мне знак следовать за ним, Эйно пулей метнулся наверх.
Взбежав по лестнице, я, не переводя дыхания, подскочил к амбразуре. Отсюда, с самого верха, мне был отлично виден и лес, в котором копошились десятки человеческих фигур, и те несколько отчаянных, что уже добежали до стен и теперь прилаживали свои лестницы.
– Вы знаете, в лесу, кажется, пушка, – сообщил я.
Эйно вытащил из чехла могучий морской бинокль и осторожно приблизился к амбразуре. В этот момент во двор упала горящая стрела. Тотчас же из башни выбежал слуга, натянувший на себя чей-то древний панцирь, и принялся отважно топтать ее ногами. Вслед за стрелой последовали еще несколько ее сестричек. Тогда к слуге присоединились повара с ведрами в руках. Их суета позабавила меня: они носились по двору, как растревоженные куры, потерявшие своего петуха.
Князь вернул бинокль на место и встал к "перечнице", чтобы развернуть ее прицел, чем-то напоминавший тот, что я видел на носовых пушках "Бринлеефа".
– Мат, у тебя острые глаза, – отрывисто сказал он. – Возьми штуцер и попробуй снять этих лучников – они там, на опушке, в кустах. Ты разглядишь их.
– Шейл, – позвал я находившегося рядом с нами солдата, – давай, поможешь.
Тот послушно кивнул и опустился на колено рядом со мной. Лучников я увидел сразу же – они действительно сидели в кустах и наилучшим образом демаскировали себя в момент выстрела, высоко вздымая свой лук с наложенной на тетиву стрелой, от которой тянулась струйка дыма.
– Давай! – сказал я, и мы выстрелили почти одновременно.
До меня донесся далекий крик. Быстро поднеся к глазам свой бинокль, я увидел, что один из стрелков, наполовину вывалившись из зарослей, стоит на коленях, прижимая руки к залитому кровью животу, а другой лежит уже мертвый. Еще четверо напряженно вертели головами, не понимая, откуда по ним стреляют.
– Я левого, – решил я.
Шейл кивнул и поднял тяжелую винтовку. Еще двое! Мы расстреливали их, как на охоте; и буквально сразу же после наших выстрелов загремели карабины на стенах. Я глянул вниз – солдаты, безрассудно высунувшись в промежутки меж зубцов на стене, в упор убивали штурмующих. Отчаянно крича, те срывались на мокрый уже от крови мост, валилсь в воду, кто-то побежал обратно к лесу, но тотчас же зарылся носом в дерн, сраженный пулей кого-то из наемников. Бахнуло несколько мушкетных выстрелов, но они никого не задели: умирая под шквалом огня, монахи стреляли наобум.
Эйно выжидал.
– Там действительно пушка, – сказал он, когда стрельба на стене утихла. – И я попытаюсь ее достать… но для этого они должны выдвинуться чуть вперед, чтобы мне было лучше видно.
– Первая волна, кажется, отошла, – заметил Шейл, отвинчивая пробку своей фляги. – А лучники уже на небесах. Интересно, что они намеревались здесь поджечь?
– Думали, что по двору раскидана солома, – усмехнулся Эйно, продолжая глядеть в прицел. – Н-да-а… теперь они убедились в том, что мы не спим. И еще в том, что таскать на себе железяки – пустое дело. Мушкетную пулю, да на большой дистанции, крепкий панцирь еще удержит, но карабинную – никогда, разве на излете. Знать бы, сколько их там всего?
– Немного, наверное, – предположил я, рассматривая лес.
Эйно сплюнул на пол и достал свою трубку с длинным тонким мундштуком.
– Мы, конечно, могли бы сделать вылазку, – задумчиво произнес он, – но она нам тактически невыгодна.
– Совершенно верно, хозяин, – отозвался Шейл. – Если мы их перепугаем, они уйдут и вернутся сюда с гораздо большими силами, а нам нужно продержаться, вымотав их как можно сильнее.
– Тебя хорошо учили в корпусе, – согласился Эйно. – Да, нам нужно продержаться около трех суток – может быть, больше, может быть, меньше. Плохо, конечно, что у них пушка, но она, как я смог заметить, небольшая, а ворота крепкие, таким ядром их не возьмешь, тут нужно серьезное орудие и серьезный заряд пороха. Или же конический снаряд с большой начальной скоростью. Ворота окованы сталью в несколько слоев, общая толщина там чуть не в полтора пальца – если бы я хотел разнести их с гарантией, я взял бы снаряд с каленым сердечником, а до таких они еще точно не додумались, где им, за молитвами, о таких вещах думать…
Меня вдруг посетила мысль, от которой я захохотал, как деревенский увалень, увидевший на ярмарке клоуна.
– После знакомства с нашей "перечницей" этим ублюдкам придется долго лечить не только свои тела, но и души…
Эйно посмотрел на меня с искренним недоумением, но потом до него все же дошло, и он улыбнулся:
– Да, наша скорострельность – я имею в виду хотя бы карабины – явно произвела на них впечатление. Боюсь, они решили, что здесь засела целая армия.
Во дворе раздались оживленные возгласы – выглянув в бойницу, я увидел, как повара тащат из кухни здоровенный котел каши. Шейл, так же заметивший это, озабоченно завертел головой.
– Надо бы и нам спуститься… а то сожрут же все, что нам останется…
– Мат, распорядись, чтобы нам принесли сюда, – решил Эйно. – И вина побольше.
Я шустро скатился во двор и принялся раздавать поварам указания. В это время ко мне подошел Бэрд с миской в руке, веселый и довольный.
– Ну что, всыпали мы им, красавцам? – засмеялся он.
– Это только начало, – ответил я, вдруг беспричинно мрачнея. – У них там пушка. Я бы советовал тебе набрать как можно больше ведер воды и расставить их по двору. Гореть тут на первый взгляд нечему, но когда влетит ядро, пожар, как всегда, начнется тут же.
– Ты прав, – посерьезнел Бэрд. – Если они начнут жарить навесным, то нам придется несладко. Мне это как-то в голову не приходило… пожалуй, я наберу в подвале еще полсотни мешков и заставлю своих парней обложить нашу позицию со всех сторон. Найти бы еще бревен – получился бы отличный редут.
– За конюшней есть какие-то доски, они старые, но довольно толстые. Положите их сверху – это все же лучше, чем ничего. У меня нет особого желания ковыряться в ваших тушках, когда их нафаршируют осколками.
Повара, наверное, испуганные моим командным тоном, приволокли наверх котелок, деревянный ящик с хлебом и целую бутыль вина.
– Вот это дело! – подивился Эйно. – Мат, да ты просто находка! Так и воевать можно. А что это там внизу происходит? Откуда Бэрд доски потащил?
– Я подсказал ему, что от ядер иногда бывают осколки, – счастливый собственной сообразительностью, ответил я, – и теперь он решил строить крытый редут.
– Мудрец ты… интересно, а сам он до этого додуматься не мог? Я же сказал ему: защитись как можно лучше – а он только мешков лишних накидал, и все, спасибо. Воистину, моряки на суше не бойцы.
Расправившись с кашей, я взял бинокль и вернулся на свой наблюдательный пост у бойницы. Особого движения я не разглядел – над лесом загибались дымки нескольких костров, на расстоянии выстрела ходили какие-то люди, и я решил, что они, возможно, поглощают сейчас свой завтрак точно так же, как и мы. Но многие ли доживут до обеда?
– Князь, разрешите мне немного пострелять?
– Я же просил тебя не называть меня князем, – с тоскливыми нотками отозвался Эйно. – В кого ты стрелять собрался – в чаек?
– У меня на прицеле по меньшей мере три кандидата в покойники. Духовники у них под боком, грехи, надо понимать, отпустят…
– Что-то ты развеселился, парень… – Эйно отложил в сторону миску и подошел ко мне. – Откуда ты знаешь, какое у них тут отношение к грехам – отпускают их или нет?.. Н-да, действительно, ходят себе, как ни в чем не бывало, – согласился он, поглядев на лес. – Ну что ж, попробуй их наказать. Но только после того, как я спущусь вниз – я предупрежу ребят, а то они решат, что начался новый штурм.
В ожидании, пока он кончит завтракать, я положил перед собой штуцер и стал азартно выискивать возможные цели в бинокль. На таком расстоянии я был вполне уверен в своих силах: хитроумный прицел винтовки, состоявший из мушки и трубочки с проволочным перекрестием, позволял как бы "заострить" свое зрение и полностью сконцентрироваться таким образом на мишени.
Наконец Эйно встал, вытер платком губы и, ни слова не говоря, двинулся вниз по лестнице. Я подождал, пока он спустится, коротко переговорит с вышедшим из боковой башни Даласси, потом с Бэрдом, пока посыльный от Бэрда взберется на стену и, наконец, вздохнув, прижался щекой к ледяному металлу винтовки.
Мое внимание привлек рослый мужчина в монашеском одеянии, сидевший на корточках перед каким-то темным предметом. Глянув в бинокль, я решил, что это нечто вроде походного жертвенника. Святой сидел неподвижно, лишь изредка поднося к губам правую руку.
"Сейчас ты у меня помолишься, ублюдок, – подумал я. – Хорошее, наверное, дело – сдохнуть прямо во время молитвы…"
Его голова заняла собой середину тонюсенького крестика, и я спустил курок. Мощная отдача штуцера ударила меня в плечо, я потерял свою цель из виду – но, схватив бинокль, сразу увидел монаха недвижно лежащим на земле. Его высокая шапка, забрызганная кровью, валялась рядом; насколько я мог судить, молельщик был мертв. Из кустов к нему ринулись сразу несколько перепуганных людей. Пропустить такое я не мог. Продернув затворную скобу, я вновь прицелился – на сей раз в широкую, обтянутую тусклым панцирем спину склонившегося над ним человека. Пуля вошла ему в основание шеи, и он завалился прямо на монаха. Следующий! Но какого выбрать? А, нет времени! Того, что трясется там, сбоку, наполовину закрытый от меня ветками куста. Есть! Ага, теперь они разбегаются во все стороны! В лагере началось движение, сидевшие до того люди вскакивали на ноги, открываясь, – я выстрелил еще раз, промазал и повернулся к Шейлу:
– Давай помогай! Они там сейчас носятся, как муравьи…
Наемник довольно облизнулся, взял свой штуцер и лег возле соседней бойницы.