Абликов, это отметили все присутствующие, за последние сутки постарел казалось лет на десять разом, словно годы, от которых он так успешно убегал, догнали его с избытком. Голос его, теперь более походил на срежет циркулярной пилы.
– Товарищи офицеры, я прошу вас быть мужественными и до конца выполнить свой долг. Я знаю, что у большинства из вас есть семьи, о судьбе которых вы ничего не знаете. Я также знаю, что они для вас значат. Поэтому. – Подполковник выдержал недолгую паузу. – Капитан Странадко, сейчас вы берете все имеющиеся в наличии бронетранспортеры, два взвода солдат и отправляетесь по известным адресам. Разыщите и доставьте в расположение семьи офицеров. Даю вам четыре часа, выполняйте!
Рано начавший лысеть Сергей Странадко, осклабился и коротко кивнув, бросил, уже удаляясь к выходу.
– Будет сделано, товарищ полковник!
Абликов отмахнулся.
– Идите! Товарищи офицеры, второй вопрос сложнее. Нам необходимо поддержать дисциплину среди подчиненных. Многие из них напуганы, большинство еще просто до конца не осознало произошедшего, но через какое-то время мы столкнемся с этой проблемой лицом к лицу. Поэтому я приказываю объявить своим подчиненным, что все желающие будут отпущены и смогут вернуться к своим семьям. Но так же обьясните, что шансов выжить у них будет гораздо больше, если мы останемся единым целым, семьи они смогут найти и позднее. Война проиграна, товарищи офицеры. Тихо! Тихо я сказал! Любого, кто будет кричать, что подполковник Абликов трус и паникер я лично расстреляю на месте! Оглядитесь, товарищи офицеры! Связи с командованием нет уже полсуток. В последнем бою наша часть, не худшая часть в вооруженных силах, попрошу заметить, продержалась менее получаса! Вы все живы только потому, что к концу боя мы потеряли способность оказывать сопротивление, и противник просто прошел дальше, прошел гасить прочие очаги обороны. Прислушайтесь товарищи офицеры, разве вы слышите отзвуки боя? Нет, город пал! И теперь наша задача – спасти как можно больше из того, что у нас осталось! Но к этому мы вернемся позже. Сейчас я считаю, что наша первейшая задача – выбраться из города. Я слушаю ваши предложения, товарищи офицеры.
Несколько минут стояла тишина, собравшиеся переваривали услышанное, стоящие в отдалении солдаты, делая вид, что занимаются своими делами, на самом деле жадно ловили доносящиеся до них обрывки разговора. Стоящие ближе всего, шепотом передавали содержание разговора дальше, ведь то, что происходило в неказистой, выкрашенной в защитный цвет беседке, решало их дальнейшую судьбу.
Никто потом не мог восстановить в памяти, кому первому пришла в голову идея использовать недогруженный эшелон, казалось она витала в воздухе и посетила всех одновременно, миновав этап проявления в словах кого-то из участников совещания. Да впрочем, мысль и правда была на поверхности, ее требовалось лишь озвучить. Эшелон из двенадцати товарных вагонов, одного плацкартного и пяти открытых платформ, стоял готовый к отправлению и совершенно не пострадал при налете. Плюс еще несколько вагонов стояли на запасных путях арсенала. Вполне достаточно для эвакуации.
– Но, товарищ полковник, пути могут быть разрушены, или завалены обломками. – Офицер, задавший этот вопрос нервно комкал в руках камуфляжную кепку. Абликов напряг память, но не смог припомнить его фамилии, поэтому обратился официально, по званию
– Майор, это элементарно, впереди можно пустить платформу с краном и взять с собой запас рельс и шпал. Мне помниться, у нас где-то был путеукладчик?
– Так точно, товарищ полковник, он в тупике у главных ворот, мы как раз ветку до кожевенного цеха тянули. Но жд бригада, солдаты которой клали пути, наверняка уничтожена, а у нас просто нет людей, знакомых со спецификой дела.
– Если захотят жить, научаться! Вопрос считаю исчерпаныым. Теперь следующее, куда мы будем двигаться? Район развертывания наверняка контролируется "этими", вчера туда выдвинулись тридцать шестая танковая и пятая десантные дивизии, сомневаюсь, что им удалось пережить удар. Южное направление отпадает так же, именно с той стороны шла волна атакующих, да и мосты через Неву, думаю разрушены все до единого. Остается север и восток. Я думаю восточное направление нас устроит? Там Ладожское озеро, местность лесистая и мы, я думаю сможем худо бедно устроиться. Возражения есть? Нет? Ну и отлично. У кого-нибудь есть карта той местности?
С картой оказалось труднее, большинство из них оказались уничтоженными вместе со зданием штаба, а среди чудом уцелевших нужных не оказалось. Никто ведь не планировал, что действовать придется в стороне от заранее определенного места базирования. Абликов чертыхнулся, поминая уродов в генеральном штабе, не предугадавших действий неожиданного противника. Он колебался недолго, и решившись, принял на себя ответственность, приказав разыскать среди гражданских того, кто знает окрестности Ладоги. Сложившаяся обстановка требовала самых серьезных мер.
Нужного человека нашли достаточно быстро. Старик, владелец дачи, расположенной в деревне на берегу Ладожского озера согласился послужить проводником без раздумий, но в ответ потребовал взять с собой всю многочисленную родню, коей набралось аж семнадцать человек. Ему разрешили.
Дальнейшее было проще. Загрузить эшелон продуктами, боеприпасами, да и вообще всем, что им понадобиться на новом месте, и на закате, трогаться в путь. Здесь Абликов был в своей стихии. Быстро составив списки самого необходимого, он отправил людей вскрывать склады, разгружать с платформ не нужные теперь танки и грузить, грузить, грузить неподъемные тонны предметов первой необходимости.
Глава 7
…Даже по самым приблизительным оценкам, в результате бомбардировок крупных городов, потери среди населения не превышали шести-восьми процентов, что было явно недостаточно для поставленных пришельцами задач. Но их расчет строился на другом. Непрерывное патрулирование в течении пяти последующих суток, а так же разрушение коммунальных систем, вынудило население в массовом порядке покидать города, устремляясь в сельскую местность, где попросту не имелось достаточной развитой инфраструктуры для переваривания подобного наплыва людской массы. Возникшие впоследствии голод, эпидемии и междоусобицы, унесли до двух третей населения, фактически выбив уцелевших из индустриальной эры…
Из лекции профессора Коптева
Университет Нового Авалона
…Данный тип высадки на планету вошел во все учебники военного искусства. Ставший классическим вывод на низкую орбиту ретрансляторов для постановки помех, одновременная орбитальная бомбардировка крупных военных объектов и десант первой волны, в задачи которого входил захват ВПП для высадки тяжелой техники. Учитывая разницу технологических уровней и неготовность вооруженных сил к отражению подобной атаки, штурмовые подразделения фактически не понесли потерь. Единственной возможностью обороняющихся в данном случае оставалась блокирование значительных сил в районах крупных аэродромов, для нанесения удара в момент высадки основных сил. Подобная тактика позволила бы нанести атакующим значительные потери и существенно замедлить ход десантной операции. К сожалению, вооруженные силы той эпохи не имели опыта противодействия аэрокосмическим десантным операциям. Сгруппировав крупные соединения в точках резервного базирования, командование земных сил тем самым дало противнику великолепную возможность несколькими ударами обескровить регулярную армию.
Кроме того, стоит отметить и недостаточную насыщенность пехотных подразделений тяжелым вооружением. Армии конца двадцатого века делали основной упор на бронетехнику, которая ничего не могла противопоставить небольшим и маневренным киберсистемам агрессора. Между тем, ручное противотанковое оружие, в случае массового применения вполне могло повредить, а то и уничтожить фактически любую наземную технику вторгшейся группировки.
Учтя уроки вторжения, вооруженные силы выработали тактику противодействия, которая великолепно оправдала себя во время инцидента на Келькоат…
Учебник военной истории
Академия планетарных сил самообороны
Большой шрам.
Очнулся Игорь к вечеру. Неяркий красноватый отсвет заходящего солнца едва пробивался внутрь канализационного колодца. Тишина, кружившаяся голова и комок подступивший к горлу. Контузия? Возможно, в уши словно напихали ваты, зато в голове стоял непрекращающийся ни на секунду звон, тонкий и поганый, как от комариной тучи. Игорь осторожно выглянул наружу, до рези в глазах всматриваясь в округу. Никого, только разбросанные прямым попаданием остатки штурмовой киберсистемы. Искореженной тем самым взрывом, что чуть не отправил его на тот свет.
Несильный пинок в плечо едва не заставил его сорваться вниз. Игорь, с трудом удержавшись от падения, обернулся, понимая, что вытащить из люка автомат не успевает. Сзади, угрюмо насупясь, на него смотрели трое контрактников из соседней бетареи. Один из них беззвучно зашевелил губами, второй протянул руку, помогая вылезти из люка.
– Я ничего не слышу. – Игорь не услышал собственного голоса и на всякий случай повторил – Меня оглушило.
Тот из контрактнников, что помог ему вылезти кивнул и вытащил из внутреннего кармана блокнот с карандашом.
"Не ори", прочитал на листке Игорь.
– Хорошо, так нормально? – Произнес он значительно тише.
"Да. С какой ты батареи?"
– С пятой. Что происходит?
"Война" Карандаш нервно дернулся, едва не прорвав бумагу.
– Да понял я, что война. Сейчас что происходит?
"Они ушли часа полтора назад. Командира накрыло, сейчас Абликов за него. Тебе бы к врачу, вся морда в крови"
– Это не моя кровь. Потери большие?
"Хрен знает, не считали еще. Все уцелевшие сейчас на погрузочном дворе, эшелон готовят к эвакуации. Иди за мной"
Игорь кивнул, показывая, что понял. Голова кружилась и все плыло, размазывалось перед глазами. Он коснулся руками головы. Липко, кровь шла из ушей. Господи, только бы не оглохнуть окончательно, взмолился Игорь. Кому он глухой нужен, лишняя обуза. Висящий на боку автомат больно колотился по бедру, на что Игорь, поглощенный свалившейся бедой, почти не обращал внимания. Кровь из ушей, значит, порваны барабанные перепонки, а с такими повреждениями, если даже слух и восстановиться, то все равно никогда не станет столь же острым, как до ранения. Проклятье! Он знал, что такое быть глухим, его дед, в юности подорвавшийся на мине, вместе с ногой потерял и слух. Потерял почти полностью, даже со слуховым аппаратом он почти ничего не слышал. А где он, Игорь, теперь найдет слуховой аппарат, батарейки к нему?
В том, что настал полный звездец, Игорь не сомневался. Легкость, с которой пришельцы уничтожили охрану арсенала не оставляла надежды, что где-то агрессорам сумели дать отпор, или хотя бы нанести значительные потери. А в том, что произойдет дальше, Игорь, как историк не сомневался. Вслед за войной всегда приходят голод и мор, убивающие не хуже вооруженного врага. И уж точно не будет никаких батареек для слухового аппарата.
Ближе к погрузочному двору начали попадаться люди, солдаты, офицеры, да и гражданские, неожиданно много гражданских. Суетливо, но как-то удивительно деловито, люди таскали ящики. Продукты, обмундирование, боеприпасы. Ах да, вспомнил Игорь, подполковник Абликов, он же зам командира по тылу. Крепкий хозяйственник. Но, черт возьми, куда?
– Куда они это таскают?
Контрактник с блокнотом замедлил шаг, царапая на ходу ответ.
"Эвакуируемся эшелоном. Технику уже разгрузили. За семьями БТРы отправляют"
– Так пути же наверняка обломками завалило.
"Впереди ремпоезд пустим"
– А, теперь понятно.
Игоря толкнули в спину, он обернулся и не смок сдержать радостного возгласа. Перед ним, с ящиком тушенки в руках и СВД за спиной стоял Белкин.
– Серега! Живой, зараза!
Белкин осклабился и что-то сказал в ответ. Игорь виновато указал на кровяные дорожки из ушей.
– Я ничего не слышу. Похоже барабанные перепонки лопнули.
Улыбка Сергея угасла, контрактник передал ему блокнот с ручкой и Белкин поставив ящик на асфальт, написал ответ.
"Где тебя угораздило?"
– Хреновина четырехногая в канализацию загнала, попыталась сунуться внутрь, а в нее кто-то с гранатомета засадил. Ну, я в отключку, а теперь вот глухой, как пень.
"Это контузия, через пару деньков, а то и раньше все пучком будет, я знаю"
– Да не успокаивай ты меня, не маленький! У меня дед в сорок шестом на мине подорвался, рассказывал, что такая же фигня была, кровь из ушей!
Сергей пожал плечами, явно не находя, что ответить. Игорь вымученно улыбнулся.
– Забей, мне еще повезло. Макса вон вообще в лепешку.
Белкин скривился, с Максом они дружили с самого начала службы.
– "Как?"
– Вышкой придавило. Я успел откатиться, а он нет.
Сергей выматерился, Игорь понял это, даже не слыша слов.
– Мы с ним "зубило" зацепили.
Сергей удивленно уставился, явно не понимая смысла слова, Игорь пояснил.
– Ну, хреновину эту летающую.
Сергей кивнул и начал быстро строчить в блокноте.
"Понял. И правда ведь на зубило смахивают. Ладно, пошли за мной"
Игорь повернулся к ожидавшим его контрактникам.
– Я дальше с ним. Оставьте блокнот, пожалуйста.
Тот, кто дал блокнот кивнул, и троица, развернувшись исчезла за углом склада. Сергей вздохнув ухватился за ящик, мотнув головой – "Пошли мол". Игорь попытался перехватить у Сергея ящик, но тот взглянув на покрытое засохшей кровью лицо помотал головой.
Стали попадаться и знакомые лица. Люди торопились, не зная, сколько безопасного времени осталось, не покладая рук загружали в товарные вагоны ящики и тяжеленные контейнеры со всем, что может понадобиться на новом месте. Сергей огляделся, стараясь высмотреть врача. Игорь же безучастно прислонился спиной к исщепленному осколками стволу березу, и казалось, задремал. Сергей, увидев это, встрепенулся, он не знал, можно ли спать при контузии и на всякий случай толкнул Игоря в плечо, не давая тому кемарить.
Врача пришлось ждать долго, слишком много оказалось пострадавших. И если оружие пришельцев убивало быстро и милосердно, то раны, полученные при бомбежках, были ужасны. А завалы до сих пор стонали многоголосьем придавленных перекрытиями людей, которых просто не оставалось времени спасти. Всех, кого оперировали сейчас под наспех растянутым тентом, вытащили до начала наземной атаки. Игорь доковылял туда, заглянул было вовнутрь, пытаясь обнаружить медика и тут же отпрянул, изо всех сил сдерживая содержимое желудка. Контузия милосердно глушила крики оперируемых без наркоза людей, но глаза запечатлели все с бесстрастностью фотопленки. Шесть десятков покалеченных, окровавленных тел и всего четыре медика, мечущихся от одного раненного к другому. Слишком мало, чтобы спасти всех, и уж явно никому нет дела до простой контузии. Игорь попятился назад, стремясь поскорее оказаться подальше от полного боли и ужаса места. Нет, у него не хватит совести требовать к себе внимания, когда там… Игорь вновь с трудом подавил рвотные позывы. Боже, сколько крови!
Его дернул за рукав Белкин, тыча в лицо усеянный каракулями блокнот.
"Мотай за мной, начата погрузка людей!"
Эшелон состоял из восемнадцати вагонов. Десять открытых платформ, три цистерны с топливом и пять банальных теплушек, куда сейчас размещали женщин и детей. Танки с платформ уже сгрузили, освобождая место для людей и припасов, на одну из таких, дощатых, усиленных железом площадок Белкин втянул Игоря. Здесь как раз собрались все уцелевшие солдаты их батареи. Господи, как мало! Из более чем сотни человек уцелело три десятка, закопченных, покрытых порезами и ссадинами солдат. Они сидели на грудах ящиков, понурясь и тревожно озираясь по сторонам, готовые в любой момент к повторению утренней трагедии.
Игоря узнали, пару раз хлопнули по плечу, с трудом узнаваемый под слоем грязи Лешка Нахалов, блестя ослепительно белыми, неестественными сейчас зубами, отодвинулся, уступая угол ящика. Что-то сказал. Игорь сел на освобожденное место, положив автомат на колени.
– Ребята, я ни черта не слышу и жутко хочу спать.
С этими словами он оперся о чью-то спину и блаженно закрыл глаза, провалившись в беспамятство почти мгновенно. Его не стали тревожить.
Рывок привел его в себя. В ушах звенело, жутко болела голова, поташнивало, тело полнилось внутренней тягучей болью. Но возвращался слух! Игорь понял это почти сразу, он услышал стук колес на рельсовых стыках! Слава тебе, Господи! Если бы Игорь умел молиться. Сейчас бы он вознес самую светлую и искреннюю молитву. Слух возвращался!!! Но сколько же он проспал?
Он открыл глаза, темно, весенняя безлунная ночь. Поезд ощутимо замедлял ход, эти то рывки тормозящего состава его и разбудили. Игорь огляделся, многие видимо спали и сейчас, разбуженные просыпались, непонимающе озираясь вокруг, кто-то хватался за оружие. Но, кажется, все было спокойно.
Игорь, насколько это было возможно, подобрался к краю платформы, стараясь вглядеться вперед. Нет, слишком темно, слишком далеко от головы состава, ни черта не видно. На всякий случай Игорь опустился за ящики, выставив наружу ствол автомата. Так, на всякий случай, людей он не опасался, а пришельцы… Если налетят пришельцы, то не спасет никакой ящик, хорошо бы успеть спрыгнуть с платформы и успеть удрать достаточно далеко.
Поезд окончательно остановился. Игорь сквозь звон в ушах, услышал чьи то громкие, матерящиеся по чем свет голоса. Шум приближался, остальные видимо уже разобрали невнятные для Игоря слова и горохом посыпались с платформы на насыпь, разминая затекшие от неподвижности члены. Игорь дернул за рукав Белкина.
– Что случилось?
Тот поправил сползший с плеча ремень снайперской винтовки, потянулся в нарукавный карман за блокнотом. Игорь остановил его, указав на уши.
– Не нужно, я начал слышать! Ты только говори громче!
Белкин расплылся в широчайшей улыбке.
– Ну, слава богу! Значит выздоровеешь!
– Надеюсь. Так, что за шум?
– Пути завалило, больше пока не понял. О, всех в голову состава зовут. Пошли?
– А куда деваться?
Оставив у каждого вагона по три человека охраны, остальные пошли к завалу. Еще сутки назад здесь находилась одна из бесчисленных узловых станций, как это и принято, забитая до отказа стоящими на запасных путях составами. Сюда то и нанесли удар бомбардировщики пришельцев. Вряд ли на станцию упало больше парочки бомб, но хватило и этого, поскольку взорвались стоящие цистерны с бензином. Огненный ад искорежил пути, перемешав в последних объятьях, стоящие поблизости вагоны. Перед эшелоном возвышалась настоящая баррикада искореженного железа, высотой в два человеческих роста, тянувшаяся на добрых триста метров. Приехали.
Игорь потыкал носком ботинка кусок еще слегка теплого железа, бывшего когда-то стенкой цистерны. Мда, нечего и думать разобрать такое руками, не поможет даже пущенный перед эшелоном ремпоезд, его стрела возможно и сумеет справиться с преградой, но на расчистку уйдет пара недель, то есть непозволительно много. Со станции им нужно было убраться затемно, иначе риск быть обнаруженными возрастал неимоверно.