- И что губернатор? – спросил Паша, когда они уже сели в машину.
- А что ему будет? Сегодня-завтра уже должен превратиться в вирмона, - Рома улыбнулся. – Даже боюсь представить, что из этого выйдет. Хотя, наверное, во внутренней политике региона решительным образом ничего не изменится…
Вдруг Рома подумал, что уже не испытывает того запредельного мистического ужаса, какой забивал его сознание с момента принятия решения о поездке сюда. Сейчас, когда опасность практически полностью прояснилась и обозначились её основные контуры возможностей и слабостей, и особенно после того, как он увидел, что с ней можно бороться, он почувствовал некое психическое успокоение. По собственному опыту Рома знал, что зачастую страх – это лишь то, что рисует человеку его собственное воображение, основанное или на ранее полученном опыте, или под влиянием искаженной информации, поступающей в мозг извне. Страх – это неведение. А человеческому сознанию свойственно заполнять пустые места – заполнять тем, что ему ведомо, или что он может предположить из своего опыта. И так всегда получается, что надумать можно огромную гору, а реальность оказывается пшиком. И как только мнимая опасность проясняется и появляется убедительная реальность, страх обычно исчезает. Это как в бою, - подумал Рома, - когда ты не знаешь силы противника, его расположение, возможности оружия и характер намерений – ты представляешь самые худшие для себя варианты. Но как только начинается бой, и в ходе боя начинают выявляться все эти характеристики врага, то в большинстве случаев у подготовленного человека страх вытесняется желанием победить своего противника! И тогда ты уже принимаешься за свою работу с холодной головой и трезвым расчетом! И только постоянным навязыванием своей воли, своими активными действиями разрушая планы врага, вторгаясь в его "зоны безопасности", ты можешь рассчитывать на полное его сокрушение.
- Скажи, Паша, - Рома повернулся к водителю. – Вспомни, пожалуйста, примерно зимой или в начале весны у вас в деревне появлялись новые люди?
- Так у нас же здесь санаторий есть, "Теплый ручей", туда постоянно народ приезжает! Многие живут в деревне. Всех и не упомнишь. Были, конечно.
- А если Эля тебе покажет фото, ты сможешь опознать кого-нибудь?
- Не ручаюсь, надо смотреть. А что?
- Хочу найти ответ на один вопрос, который мне не дает покоя.
- Смотри, сейчас сворачиваем в лес, и вот тут нужно быть начеку – Баланов ключ хоть и дальше, но черт их знает. И это, Рома, кого увидишь – сразу стреляй. Наши все знают, что ходить тут нельзя, а с материка люди сюда не доходят. Если кто-то будет, то это будут ОНИ…
- Далеко еще до вышки?
- Даст бог, через четверть часа доберемся!
Рома снова надел на глаза защитные очки, намотал на руку автоматный ремень, перебрался на заднее сиденье, широко расставил ноги, и высунулся в люк, грудью оперевшись на крышу.
- Если сам кого увидишь, - крикнул Рома водителю, - сигналь и громко кричи, куда смотреть – вперед, вправо, или влево.
Тыл оставался открытым, и это в какой-то мере тревожило Рому, однако, потренировавшись, он наработал методику быстрого разворота с переносом огня в тыловой сектор.
Машина пошла в крутой подъем.
***
Хиленький замок, висящий на медпункте, Вася оторвал стальной монтировкой, лишь слегка приложившись своим немаленьким весом. Дёрнув за ручку, он открыл дверь.
- Входите…
Эля вошла, сразу почувствовав запах синтетики и пластика – за эти годы это все уже могло бы и испариться, но так как медпункт стоял вечно закрытым, удаления технических запахов не произошло.
Помещение было типовое – Эля много повидала таких в крае, и поэтому она сразу направилась к комнате, в которой обычно размещалась аптека. Под её нажимом дверь открылась, и Эля, войдя, облегченно выдохнула – кое-что здесь все-таки было.
Она открыла два стеклянных шкафа и стала выгребать на стол то, что там имелось – в основном это был перевязочный и шовный материал, хирургические инструменты, кое-какие лекарства в различных ёмкостях и масса различных таблеток. Потом можно будет разделить их по срокам годности, но сейчас Эля уже увидела главное – здесь было всё то, что понадобилось бы ей для первичной обработки раны.
Щелкнула выключателем – света не было.
- Несите его сюда! – сказала она.
Когда раненого внесли и уложили на кушетку, Эля позвала Васю:
- Подойди, пожалуйста!
Тот подошел, опасливо глядя на окровавленную ногу.
- Вася, - сказала Эля. – Мне здесь нужен свет. Я не знаю, как ты будешь это делать, но через полчаса в медпункте должно быть электричество!
- Понял, - покорно кивнул увалень. – Сейчас сделаем! Воздушку кинем, всё будет…
Он ушел.
Друзья раненого и его мать нерешительно топтались в коридоре медпункта.
- Так, - Эля повернулась к ним. – Мама, подойдите к лекарствам, и отсортируйте их по срокам годности. Но ничего не выбрасывать! Найдите мне но-шпу, анальгин и димедрол в ампулах! Найдите фурацилин, новокаин или лидокаин. А так же шприцы и спирт. Еще будут нужны антибиотики.
- Сережа… - пролепетала она.
- Все. Будет. Хорошо. - Жестко сказала Эля, заставляя женщину поверить не столько смыслу сказанного, а сколько интонации. – Делайте то, что я вам сказала!
Женщина шагнула к лекарствам.
- Теперь вы, - Эля повернулась к парням. – Кто из вас не боится крови?
Парни пожали плечами. Один из них выразил общее мнение:
- Да мы, как бы, не белоручки. Охотники, к крови привыкли. Да и время сейчас такое наступило, что бояться чего-то просто нельзя…
- Хорошо сказал, - кивнула Эля. – Вот ты и будешь мне помогать обрабатывать рану!
- Что для этого надо? – обрадовался парень оказанному доверию.
- Первое – тщательно моешь руки…
- Так тут воды нет…
- Значит, это будет на второе, - усмехнулась Эля. – Теперь первое: организовать здесь воду. Быстро!
- Это мы можем…
Парни убежали.
Эля подошла к раненому.
- Сережа, тебе сейчас будет больно, но это нужно будет вытерпеть, - Эля присела возле него, и взяла мозолистую рабочую руку парня в свою нежную женскую ладошку. – Я буду обрабатывать твою рану. Ты, конечно, молодец, что не в голову себе стрелял, но поверь – и в ногу тоже не очень хорошо. Сейчас будем исправлять твою ошибку…
- Это случайно…
- Это сейчас не важно. Меня сейчас заботит только то, чтобы у тебя не развилась раневая инфекция, да и крови ты потерял прилично – не меньше литра. В общем, полежишь и подумаешь. Если будет совсем больно – ори. Ничего в этом страшного нет. Я привыкшая. Ты меня хорошо понял, Сережа?
- Да, понял, - отозвался раненый. – Больно…
Эля зашла в аптеку, мама раненого уже кое-что нашла и продолжала рыться в медицинских запасах.
- Что есть?
- Фурацилин, Новокаин, кое-какие антибиотики.
- Это уже хорошо, - кивнула Эля.
Она перебрала хирургический инструмент, благо было почти всё, что нужно.
Парни принесли пластиковый бочонок с водой.
- Эля, вот, есть вода…
Снаружи подъехал Вася, и с двумя мужиками по стремянке забрался на крышу медпункта. Они тянули провода.
- Сейчас всё будет, - крикнули с улицы. – Да будет свет!
- Хорошо, - сказала Эля. – Готовим Сергея к операции!
Приведя себя и своего помощника в надлежащий вид, подготовив и разложив на передвижном столике необходимые инструменты и препараты, Эля мысленно перекрестилась.
- А ведь зареклась… - сказала она себе. – Ну, с Богом!
Обколов новокаином по кругу раненую конечность, и дождавшись обезболивающего действия, Эля аккуратно размотала бинт, не трогая жгут. Время на жгут с натяжкой еще было, и она предполагала всё успеть, что наметила. Промыв рану, она все же ужаснулась тому, что смог сделать со стопой заряд картечи из ружья 12-го калибра. Второй и третий пальцы были начисто снесены, четвертый висел на лоскуте – Эля наметила его к отсечению. Поработав скальпелем, она иссекла рваные раны, удалив нежизнеспособные участки, затем удалила несколько торчащих острых костных отломков. Из раны она извлекла две картечины, которые Сергей попросил сберечь ему на память. Часть раны она ушила, часть оставила открытой, заполнив её тампонами. Потом сняла жгут.
- Потекло, - сообщил помощник.
Эля посмотрела – из раны сочилась кровь.
- Это уже нормально, - кивнула она.
Операция по первичной хирургической обработке завершилась, и Эля, сняв перчатки, вытерла лоб.
- Ну что, самострел, вроде всё. Молодец, что не орал.
- Всё равно было больно… - пожаловался раненый.
Его перенесли в палату, где было шесть коек, уложили на одну из них. К этому времени к медпункту уже свезли несколько раненых и больных, которые последние дни отлеживались по своим домам, не получая никакой медицинской помощи.
Эля выглянула в коридор и осмотрела прибывших. Нужно было, хотя бы навскидку, отсортировать людей по степени необходимости скорейшего оказания медицинской помощи…
***
Дорога, идущая на гору, была нещадно перемыта прошедшим ливнем – то и дело приходилось перемахивать довольно приличные промоины, рискуя или оторвать прицеп, или лечь на бок. Но джип, оснащенный мощной протектированной резиной, уверенно шёл вперед. Романа хоть и кидало из стороны в сторону по всему габариту люка, он все же старательно держался, внимательно осматривая окрестности.
Ветки кустов и деревьев касались бортов машин, секли лицо и руки, и казалось, что если какому-то монстру понадобится, ему достаточно будет лишь протянуть руку – и достать из люка того же Рому – и тот даже не успеет отреагировать.
- Ладно, - не выдержал, наконец, Роман, и опустился в кресло. – Все бока уже отбил, а тварей ваших все нет и нет. Стрелять некого.
Дорога петляла по склону своеобразным образом – какое-то расстояние шла по косогору, потом проделывала очень крутой поворот, и снова шла в обратном направлении – и все с постоянным превышением. Таким образом, вершина горы была то справа, то, после очередного поворота, слева. Минут через десять стала видна вышка, выкрашенная в красный и белый цвета.
Достигнув предпоследнего поворота, Паша начал медленно и аккуратно поворачивать налево, но колеса на мокром грунте, не смотря на развитые грунтозацепы, начали проворачиваться впустую, и машину потянуло в сторону.
- Еще немного, - взвыл Паша, но машина стала заваливаться вправо, создавая угрозу опрокидывания.
- Ух ты, - вырвалось у Романа. – Падаем!
Действия рулем на мокрой глинистой дороге не помогли, и машину все же стащило на бок, и она легла на сторону водителя, кабиной уйдя в кусты. Немного помятые мужики вылезли через левую дверь наружу.
- Тут осталось метров пятьсот, если по дороге, - заверил Паша. – А если напрямки, то меньше ста.
Рома посмотрел наверх.
- Какие будут предложения? Идем смотреть причину отказа вышки, или поднимаем машину?
- Тут никогда не угадаешь, что лучше, - уклончиво ответил Паша, предоставляя Роме самому определить очередность действий.
Роман обошел машину – прицеп стоял на дороге, почти ровно – его не успело стащить в канаву.
- Все равно топливо везти надо, так что давай машину ставить, - решил Рома.
Паша деловито стал выкручивать трос из лебедки, а Рома полез на склон, присмотреть покрепче дерево, за что можно было бы зацепиться. Здесь росли дубы, а они имеют развитую стержневую корневую систему, которая, проникая глубоко под землю, крепко удерживает дерево в земле – супротив, к примеру, кедру, у которого корни расползаются в стороны неглубоко от поверхности, и если под ним не скальник с массой доступных для корней щелей, то устоять против сильного ветра ему будет не просто – именно поэтому тайфуны, проходящие через край, так много оставляют в лесу после себя кедрового бурелома.
Метрах в пятнадцати от машины Рома подыскал нужное дерево, и на него завели стальной тросик.
Паша вернулся в кабину и, включив электрическую лебедку, начал понемногу наматывать трос на барабан. Рома еще какое-то время придерживал трос, но потом отбежал от него подальше, как только натяжка начала гулко звенеть. Машина медленно стала подниматься и вскоре, ускорившись, вернулась на колеса, пару раз подпрыгнув на мокрой дороге.
Паша застопорил лебедку, выбрался из машины и, открыв капот, убедился, что от падения у машины ничего не вытекло.
Рома в это время огляделся – мало ли…
- Всё, сейчас завожусь, и едем дальше, - сказал Паша, захлопывая капот.
Машина завелась с пол-оборота, и первые метры Паша проехал, помогая джипу лебедкой – иначе бы кульбит с переворотом неминуемо повторился. Лишь когда машина уже уверенно стояла на ровном участке дороги, Паша ослабил трос, а Рома быстро снял его с дерева и вернул на машину.
Через несколько минут джип уперся своим мощным бампером в забор, огораживающий вышку – над забором под углом вовнутрь на стойках была натянута колючая проволока, исключающая возможность случайного проникновения кого бы то ни было во внутренний периметр базовой станции.
Паша выключил двигатель, и они оба вышли из машины – слушая наступившую тишину.
Вышка опиралась на фундамент и была закреплена восемью тросовыми растяжками, которые обеспечивали ей устойчивость при любом ветре. Фидер от излучателей спускался в синий металлический контейнер, над которым виднелись два кондиционера. С другой стороны от опоры находился серый контейнер, чуть меньших размеров, а по имеющейся у него на крыше выхлопной трубе, Рома понял, что именно там расположен агрегат с генератором.
- Ну, сейчас узнаем, почему ты встал…
Он сделал несколько шагов, и уже собирался дернуть на себя чуть приоткрытую калитку, как вдруг остановился и замер.
- Паша, ты ничего не находишь странным?
- Что? – увалень топтался у него за спиной.
- При таком мощном заборе с колючей проволокой, мы имеем приоткрытую калитку… это как-то не логично…
- Ну и что? – спросил Паша, и начал обходить Романа.
Но Рома резко выставил руку:
- Стой!
- Чего?
- Если хочешь жить – стой!
- Ну, стою, - до Паши наконец-то дошло, что вокруг что-то происходит.
- Вернись к машине и сядь в кабину, пока не позову, - сказал Рома.
Дождавшись, как Паша хлопнет дверью, Рома присел на корточки, и внимательно осматривая под ногами траву, медленно приблизился к калитке. Своим чутьем он уже понимал, что увидит здесь через минуту, но не хотел в это верить, так как это обстоятельство просто в корне переворачивало бы все имеющиеся у него представления о происходящих здесь событиях. Все версии, которые так тщательно взвешивали и так многословно обсуждали они с Эльмирой, сейчас могли рухнуть просто в одно мгновение! Рома на миг прикрыл глаза – так иногда бывает, когда живешь ты по каким-то правилам, веришь в какого-то бога, а потом бац, и оказывается, что правила на самом деле действуют другие, а бога вообще нет – и это – катастрофа! Ведь после такого приходится начинать жизнь заново, а это далеко не всем под силу. Наверное, это как в любви – ты в неё веришь, носишь её, хрустальную, на руках, холишь и лелеешь, у тебя к ней полное доверие и бескрайняя любовь, а потом ты вдруг узнаешь, что на самом деле она спит с твоими друзьями – и тут рушится всё – чувства, вера, любовь, уважение, планы на будущее… и сидишь ты на берегу моря, слушаешь шум прибоя, смотришь в бесконечно далёкие звезды, и понимаешь, что всё прахом, что всё напрасно...
Больше всего сейчас Рома не хотел этого. Но интуиция его не обманула.
К нижней части калитки, скрытой высокой травой, проволокой была примотана боевая граната Ф-1, кольцо которой было привязано к стойке забора. Сдвинь Рома или Паша калитку на два-три сантиметра – и через три секунды их обоих разнесло бы к чертовой бабушке.
Рома злобно выдохнул.
- Я ничего не понимаю!