* * *
Жаим контролировал свое дыхание, не думая об этом. Тот, кто выбирает для себя трудные пути уланшу, учится этому в первую очередь. Музыка Кетцен-Лаха, пронизывая его распадающееся сознание, связывала его через память с настоящим моментом. Боль сопровождала каждое его движение, но он подавлял физическую реакцию, сосредотачиваясь на очередном задании.
Теперь он смотрел на экран, видя ужас Хримовой команды и бешенство самого Хрима.
Музыка как ни в чем не бывало звучала на обоих кораблях, и Жаим чувствовал близкое соседство своих Наблюдателей: Рет Сильвернайф, Маркхема, а теперь и Марим. А позади, уходя во мрак по краям его сознания, стояло великое множество других. Что такое эта призрачная толпа - реальность или бред, вызванный наркотиками и раной, - не имело больше значения.
- Какова твоя цена, мозгоедка? - рявкнул Хрим. - Хочешь, чтобы я просил пощады?
Жаим покосился на Вийю, и жгучая боль атаковала границы его контроля.
- Я хочу, чтобы ты умер, - сказала Вийя и кивнула Жаиму.
Он еще раз поднял руку и опустил ее на клавишу.
Музыка смолкла. В молчании Жаим смотрел, как летит снаряд. В молчании термоядерный заряд пробил незащищенный корпус, и "Цветок" распустился последней неземной красотой, как бы в насмешку над гнусной жизнью Хрима.
Вместе с плазменной розой померкло и зрение Жаима - но это больше не имело значения, и он выпал из кресла в желанные объятия темноты.
38
Музыка из гиперрации достигла крещендо и умолкла, зазвучала тише. Марго Нг не сразу уловила, в чем суть перемены: это не просто другая тональность... пропала одна из тем, и диссонирующие, призывные тона звучат, как переход в мажорный ключ.
- Потеря энергии на "Цветке Лит", - сказала Выхирски.
С величайшим удовлетворением Нг увидела, как "Телварна" развернулась и пустила единственный снаряд в ставший беспомощным эсминец. Когда огненный шар ядерного взрыва рассеялся, "Телварна" ушла в скачок. Быть может, Вийя своими оккультными средствами уловила приближение другой угрозы?
- Тактический скачок, - скомандовала Нг, не желая рисковать.
Скачковые заурчали, и она вернула внимание к продолжавшему бушевать сражению. "Телварна" теперь, по всей видимости, способна сама о себе позаботиться. Нг взглянула на Панарха - он наблюдал за экранами со своей обычной спокойной сдержанностью. Вийя, без сомнения, легко найдет "Грозный", когда рандеву с ним станет безопасным.
Характер боя менялся: музыка и пропаганда, звучащие по гиперсвязи, постепенно отнимали у Ювяшжта контроль над событиями. Нг догадывалась, что связь у него сейчас работает немногим лучше, чем у нее. Тенноглифы указывали на растущую потерю координации между рифтерскими кораблями, тогда как на Флоте, вверенном Нг, все оставалось без изменений. И даже немного улучшилось, поскольку корабли при каждом скачке выбрасывали орбитальные мониторы.
- Похоже, у обычной связи есть свои преимущества, - сказал капитан Крайно, проследив за ее взглядом.
- Вы правы. Берите управление на себя: пора нам переходить к активной роли.
- Есть. Но при этом мы рискуем подставиться "Кулаку".
- Ничего не поделаешь, - сказала Нг, указывая на тактический экран.
- Участие крейсера в любом из этих локальных боев, - сказал Ром-Санчес, высвечивая несколько корабельных дуэлей, - поможет склонить чашу весов.
Нг, изучив картину, нажала что-то на своем пульте, и вокруг места одного из боев загорелся яркий кружок.
- Сначала сюда.
Крайно кивнул и стал отдавать команды, а Нг принялась изучать тактические экраны более внимательно. "Кулак" с Анарисом Эсабианом в качестве командующего начинал, по-видимому, осуществлять новую стратегию - это сейчас и занимало ее мысли. Оторвавшись от размышлений, она увидела, что Панарха больше нет рядом с ней.
Через несколько минут огненный шар возвестил о гибели еще одного рифтерского эсминца. Крайно, совершив тактический скачок, спросил Нг:
- А теперь куда?
Нг не успела ответить - ей помешал сигнал с пульта обнаружения.
- Выходной импульс!
- Тактический скачок, - скомандовал Крайно.
- Объект опознан как "Телварна", - объявила Выхирски.
Ее сообщение облетело мостик как электрический разряд. Операторы продолжали заниматься своим делом, но Нг почувствовала в атмосфере волнение и нетерпеливое ожидание, не имеющие отношения к бою.
- Так держать, - сказал Крайно. - Надо дать им найти нас.
Значит, Пертс тоже понял.
Несколько минут спустя носовой причальный отсек "гамма" доложил:
- "Телварна" в отсеке.
- Адмирал? - вопросительно сказал Крайно.
Нг отдала новое распоряжение и включила видеосвязь с причальным отсеком. Она слегка вздрогнула от удивления, увидев выстроенный там почетный караул десантников в полной парадной форме, и посмотрела на Крайно. Он взглянул на экран, и по легкому пожатию его плеч она поняла, что он этого не приказывал, но одобряет.
Старая, обоженная плазмой "колумбиада" спустила трап, и из корабля плотным строем вышли добровольцы-десантники в самых невообразимых нарядах, позаимствованных, очевидно, у экипажа. За ними вразброд шли остальные - вернее, те, кто остался. Нг узнала всех, начиная от медленно шагающего связиста, над которым столько лет тяготело ложное обвинение в убийстве. Недоставало веселой маленькой блондинки, техника контроля повреждений, и мальчика, генетически связанного с келли. Их заменили трое бори, летавшие, как уже выяснилось, на "Самеди" у Эммета Быстрорука, известного информационного стервятника.
Но сейчас не время было размышлять над причудливостью рифтерских судеб. Эта война все изменила, подумала Нг, глядя, как по трапу сходит Вийя в сопровождении эйя. Она вела еле передвигающего ноги механика - даже на расстоянии было заметно, что он в шоке и испытывает сильную боль. Две программистки тоже шли с трудом, придерживаемые другими. У бори был смущенный вид, другая, отставной коммандер Флота, держала глаза опущенными. Нг, знавшая историю Тетрис, снова подумала о переменах, которые принесла с собой война. По замкнутому лицу пожилой женщины Нг догадывалась, что та должна чувствовать. Хорошо, что хоть что-то переменилось к лучшему.
Панарх вышел им навстречу, прямой и опрятный, в официальном белом трауре: по пути в причальный отсек он умудрился принять душ и переодеться. Нг не слышала, что он сказал, но десантники разразились криками, а потом картина нарушилась: раненых унесли в одну сторону, других увели в другую.
Пульты продолжали принимать поток боевой информации, и Нг обернулась, услышав взволнованный шепот невозмутимого обычно Мзинги:
- Они сейчас будут здесь.
Нг, поймав взгляд Крайно, улыбнулась и одернула мундир. Вскоре люк зашипел, и вошли Панарх с темпаткой.
Команда мостика встала, как один человек, и кулаки застучали в грудь - высшая почесть, которой удостаивались обычно только свои. Брендон немного отступил от капитана Вийи, давая понять, что приветствие предназначается ей одной, и Нг впервые увидела темный румянец, проступивший на лице темпатки.
Марго полагалось сказать что-то, и она уже открыла было рот, но тут черные глаза Вийи сузились, и Панарх повернул голову к экрану, где мельтешил хаос гиперволновых передач.
В секторе мостика, отведенном для связи, повысилась активность, но Нг, не обращая на это внимания, смотрела туда же, куда и Панарх. Одна из секций экрана расширилась, показав силуэт высокого, широкоплечего мужчины, стоящего спиной к зрителю на фоне голубовато-белого свечения сращенного диска черной дыры. У его ног виднелась какая-то бесформенная куча; постепенно при свете распадающейся материи стало видно, что это другой человек, съежившийся и закрывший лицо руками.
- Связь, прекратите забивать эфир, - распорядилась Нг. Экран прояснился, и изображение стало несколько более четким.
- Джеррод Эсабиан, - произнес Панарх.
Фигура медленно повернулась к ним лицом. Все прочие переговоры по гиперсвязи постепенно прекратились, сделав изображение предельно ясным и четким. Командир Гурли за пультом связи подключила вспомогательные каналы. Лицо и плечи Джеррода Эсабиана заполнили весь экран. Свет, падающий сзади, обрамлял его черные волосы, рельефно очерчивал складки лица и тускло обрисовывал серый китель человека у его ног. Эсабиан окинул взглядом мостик, не переставая крутить в пальцах черный шелковый шнурок.
- Гекаат, - тихо сказал он. - Эммер те говен.
Один из пультов быстро застучал, и под изображением появился перевод:
"Нерасторжимая связь. Вы все (аспект неизбежности) отмечены".
Никто из присутствующих на мостике не издал ни звука, и из гиперрации не доносилось других голосов, кроме голоса Эсабиана. Только музыка продолжала звучать, торжествующая, сверхчеловеческая, сплавляя их в одно эмоциональное целое, Нг знала, что ничего подобного никто из них больше не испытывает.
Внезапно по мостику пронесся странный басовый гул. Изображение на миг превратилось в негатив: глаза Эсабиана стали колодцами белого пламени, а сращенный диск - лишенным света пятном. Нг вспомнился тайный храм ульшенов, открытый после смерти аль-Гессинав, и икона, изображающая Ничто, над кровавым алтарем.
Когда экран пришел в норму, Эсабиан стал смотреть на них как будто с большого расстояния. Он заговорил опять, почти выпевая слова:
- Даракх-иль эммер энташ эг пендеши палиа-ми ни-цурен кур-рхан. Палыми куррхар би-омха эмрет-те, дира-ми би омха мизпе-ши, хач-ка ми би тирамте, даш те эммер прохар ми-ретанн эпас Морат-джар.
(Месть моя будет вечно преследовать вас и ваших потомков. Моя печать отметит ваши судьбы, мое проклятие ляжет на то, что вы благословляете, мой дух явится в ваши сны, дабы вы в вечном страхе ожидали моего возвращения из царства мертвых.)
Он выбросил к ним руки с покрытым замысловатыми узлами шнурком, и какое-то искривление окружающего его пространства превратило это в прыжок нападающей змеи.
- Эгларррррррр... - Изображение начало дробиться, и голос зазвучал замедленно, пробиваясь сквозь инфразвуковой гул, словно от плохо настроенного тианьги. Этот гул вызвал у Нг приступ внутренней паники, которая тут же и прошла, потому что настала тишина и образ застыл, серый и раздробленный, как разбитая статуя.
Из задней части мостика подал голос Омилов:
- Мы уже не услышим его последнего слова, даже если будем слушать миллион лет.
Нг содрогнулась. Для Эсабиана все кончилось в считанные мгновения, а вот для них его проклятие, пожалуй, сбылось: для будущих зрителей его падение в черную дыру будет длиться вечно.
Нг стала замечать музыку. Та выражала такое ликование, что Марго поняла: это чувство не имеет ничего общего с уничтожением сгустка тьмы, называвшегося Аватаром. На миг ее дух воспарил над смертной оболочкой, охватив корабль и звезды за его пределами во вспышке понимания, слишком огромного, чтобы его вместить. Радость, беспричинная и непереносимая, запела в ее сердце, точно приоткрылась дверь туда, куда ей вход заказан, но жажда войти туда слаще любого исполнения желаний. Марго услышала собственный плач и женский голос, говоривший: "Свободна, свободна".
Но мгновение прошло, дверь захлопнулась, музыка умолкла, и Нг на миг показалось, что она оглохла и ослепла. Но нет - она лишь вернулась в свое человеческое естество.
Молчание затянулось надолго, а затем Гурли за пультом связи сказала севшим от волнения голосом:
- Гиперсвязь прекратилась. Полное отключение.
Главный экран показывал теперь черную дыру и звезду-спутник, питающую ее ненасытимую ярость. Война кончилась - это поняли все, у кого была гиперрация. Это нельзя было подтвердить до сообщения первого разведчика, но Нг была уверена, что и гиперреле прекратили подавать энергию. Тем самым миссия Флота превращается из истребительной в спасательную: ведь только "Кулак Должара" да несколько рифтеров похитрее, увильнувшие от должарских инспекций, сохранили или восстановили свои реакторы. Остальные беспомощны перед разрушительной волной, идущей на них от гибнущего солнца. Анарис и эти ловкачи обеспечат Нг карьеру в будущем - теперь ей предстоит смести в кучу остальных.
- Адмирал, - сказал Панарх, - все прочее я предоставляю вам.
Нг взглянула в терпеливые голубые глаза. В них не было ни триумфа, ни горя - ничего, кроме простой человеческой усталости. Она встала, преодолевая собственную усталость, и низко поклонилась ему. Её команда, как заметила она краем глаза, последовала ее примеру. При общем молчании Брендон и Вийя покинули мостик - все так же бок о бок.
- Капитан, сохраняйте позицию. Скачки зигзагом, - скомандовала Нг, как только за ними закрылся люк. Почти сразу же первый разведчик, прибывший к "Грозному", подтвердил ее предположение. - Тактика, разработайте план спасения и эвакуации поврежденных кораблей. В первую очередь займитесь теми, что находятся ближе всех к системе. Свяжитесь со службой астрономии для определения сроков.
Ром-Санчес принялся за дело, и тенноглифы стали медленно перестраиваться с уничтожения жизней на их спасение - и своих, и вражеских.
Занятие в определенной степени бесплодное - ведь многие рифтеры все равно будут расстреляны за свои преступления. "Ну вот, - качнула головой Марго, - я уже думаю, как Кестлер. Мы постараемся, чтобы суд над ними был справедлив - в этом все различие между нами и Должаром".
Себастьян Омилов нерешительно подошел к ней.
- Адмирал, примерно через два часа мы получим возможность увидеть, что произойдет в момент... перехода. Нельзя ли будет придать "Грозному" позицию, удобную для наблюдения?
- Гностор, - засмеялся Пертс Крайно, - мне думается, вы охотно последовали бы за Аватаром в дыру ради вашей драгоценной науки.
По мостику прокатилась волна веселья, разряжая обстановку и фокусируя внимание на текущем моменте, - этого, без сомнения, Крайно и хотел.
Смех усилился, когда Омилов, с улыбкой оглядев мостик, ответил:
- Если бы мне пришла такая мысль, я знал бы, где взять команду, которая доставит меня туда и обратно.
Между прочим, он имеет в виду "Телварну". Усталость показалась Нг еще тяжелее, когда она представила, что означает для нее эта победа: новые тонкости, ухищрения и увертки дулуской политики.
- Выходной импульс! Крейсер!
- Тактический скачок! - тут же скомандовал Крайно. - Засечь место выхода и пустить гиперснаряды при возникновении цели.
Нг приказала себе не вмешиваться. Кораблем управляет Пертс, и незачем ему препятствовать.
- Объект опознан как "Кулак Должара", - доложило обнаружение еще до того, как смолкли скачковые.
- Прицел наведен, - сообщила орудийная. - Появление цели через пять секунд...
- Ушел в скачок, - оповестило обнаружение. Около пяти минут они вели эту смертельную игру в пятнашки с вражеским крейсером, и наконец связь доложила:
- С вражеского орбитального монитора поступил сигнал о перемирии.
Следуя установленной процедуре, "Грозный" лег на параллельный курс меньше чем в одной световой секунде от "Кулака Должара", чтобы ни один корабль не мог пустить в ход свои гиперснаряды. Рапторный разряд чуткие детекторы обоих крейсеров обнаружат вовремя, чтобы успеть в скачок. Тем не менее на мостике установилась напряженная атмосфера. Коммуникатор молчал, и Нг задалась вопросом, нет ли в этом психологической уловки.
Ответ на свой вопрос она получила незамедлительно.
* * *
Они дошли до транстуба, и Брендона одолело почти непреодолимое желание прислониться к стене и закрыть глаза. Но он справился с собой, боясь, что если поддастся слабости хотя бы частично, то клюнет носом и упадет.
Капсула остановилась, мичман открыл дверцу, и два десантника снаружи отсалютовали Панарху. Брендон принуждал себя передвигать ноги и отвечать на приветствия. Тихие шаги напомнили ему, что Вийя все еще с ним, и вызванный этим прилив ликования поддерживал его до самой каюты.
Войдя, они не успели даже словом перемолвиться: коммуникатор мигал в режиме срочного сообщения. Брендон устало остановился перед пультом, думая, включать его или нет.
- Думаю, твой адмирал не стала бы беспокоить тебя по пустякам, - заметила Вийя.
- Да, - улыбнулся ей Брендон. - Это явно не пустяки - потому-то я и боюсь отвечать. - Он повалился на стул, включил прием - и сожаление, преодолев усталость, предостерегающе пробежало по его нервам. Суеверие это было или нет, он предчувствовал, что ничего хорошего не услышит.
На экране появилась сама Нг.
- Прошу извинить, ваше величество, но Анарис Эсабиан требует разговора с вами. Прикажете соединить?
- Да. И оставьте канал открытым, если хотите понаблюдать, - его союзники уж точно будут смотреть. - Брендон взглянул на Вийю. Она тоже явно устала, и на ней был все тот же обгоревший черный комбинезон, который она носила на Пожирателе Солнц, но черные глаза оставались внимательными и непроницаемыми, как всегда. - Хочешь послушать?
- Да, - сказала она, становясь за его стулом.
На экране возник Анарис - он стоял рядом с Ювяшжтом, занимающим командное кресло. В глубине сидели за пультами несколько должарских офицеров, люк охраняли двое тарканцев. Моррийона видно не было.
Анарис вскинул глаза только раз, чтобы взглянуть на Вийю, молча стоящую позади Брендона, и тут же опустил их, словно сверля ими экран, а его рот сложился в легкую вызывающую улыбку.
- Тебе нечего сказать? Ни злорадства, ни угроз?
- Я как раз размышляю о... э-э... о физическом явлении, которым сопровождался уход твоего пригрозившего нам напоследок отца, - сказал Брендон. - Кроме того, остается вопрос этикета: что мне следует выразить тебе - поздравления или соболезнования?
- Принимаю и то, и другое, если ты подразумеваешь то же, что и я.
Брендон думал, что на этом разговор и закончится, но Анарис слегка постучал своим длинным пальцем по спинке кресла, за которым стоял.
Что он хочет этим сказать? Предлагает дуэль, это ясно. Теперь, когда опасность миновала, усталость зажала голову Брендона, как в клещах. С великим усилием он собрал свои разбегающиеся мысли и гаснущую энергию.
- Тебе непременно нужно, чтобы я злорадствовал и угрожал? Я могу попытаться, но, кажется, такого рода ритуалы как раз по твоей части.
Анариса это как будто позабавило.
- Предсказания твоего отца относительно судьбы моего сбылись с пугающей точностью. В этом свете его поведение по пути на Геенну я начинаю приписывать не столько трусости, сколько... капризу.
Поведение? Узел, о котором Геласаар рассказал Анарису, вместо того чтобы обречь его на гибель вместе со всем кораблем. В самом деле, почему? Отец как раз собирался сказать Брендону об этом, используя язык знаков, ключом к которому служило старинное изречение, когда Анарис взорвал его челнок. Брендон не раз уже задумывался о причине - и теперь, глядя в умные, откровенно саркастические черные глаза на экране, он сознавал, что еще много лет будет размышлять об этом бессонными ночами. Как, впрочем, и Анарис.
Если они оба будут живы.
Пауза между тем перешла в молчание. Может быть, он думает, что я знаю?