- А что, только в праздник пьют? - вопросом на вопрос ответил Федоров, - с горя тоже принимают, и бывает покруче, чем с радости.
- Что-то случилось?
- А-а, - Федоров махнул рукой, присел рядом, - выпьешь со мной? Не могу один, а выпить надо, - участковый с надеждой посмотрел на Игоря.
- Да я в завязке, Сергей Семенович, - попытался отказаться Корсаков.
- Ну, хоть по пять грамм, а?
- Если только по пять грамм, - согласился Игорь, проклиная свою интеллигентскую мягкотелость.
Федоров поставил на скамейку бутылку, в которой плескалось грамм сто пятьдесят водки, достал из кармана плаща два смятых пластиковых стаканчика и, расправив их, посмотрел на свет - не порвались ли.
- У меня и закуска есть, - он вытащил пакет соленого арахиса, бросил на скамейку и разлил водку.
- За что пьем? - спросил Корсаков.
- За Родину-мать! - неожиданно рявкнул Федоров и опрокинул водку в рот.
- Давно не пил за Родину, - пробормотал Игорь, осторожно выпил и, поставив стаканчик, прислушался к ощущениям. Вроде, водка прошла нормально.
- Понимаешь какое дело, Игорек, - Федоров разорвал пакет с орешками и сунул в рот горсть, - собирают нас сегодня в отделении и зачитывают приказ: в составе сводного отряда ГУВД такие-то и такие-то направляются в Чечню. Два дня на сборы, мать их за ногу. Вот и я сподобился на пятом десятке бандюганов по горам ловить. Будто мне их здесь не хватает. А я "калашников" с самой армии в руках не держал - двадцать лет с лишним.
- Да-а… - только и смог сказать Корсаков, - а что, подмазать кого-нибудь нельзя?
- Э-э, милый. Приказ из министерства, а там знаешь сколько живоглотов? Всех не подмажешь. Так что остаешься ты без прикрытия - капитана Немчинова тоже забирают.
Плохи дела, - подумал Корсаков. Коньяк продам, книги спрятать можно, а мебель надо побыстрее сбыть. И притихнуть, не высовываться, а то и съехать с Арбата. Если из "пятерки" ребят заберут, то сюда подкинут кого ни попадя. Такой беспредел начнется, что только держись.
Федоров с сожалением отправил пустую бутылку в урну, посмотрел на Корсакова.
- Может, еще возьмем?
- Еще? - Корсаков подумал, - Есть у меня, Сергей Семенович, что выпить. Коньяк будете?
- Видать, неплохо ты заработал, раз на коньяк перешел, - удивился участковый, - а чего ж не выпить, давай.
- Нож есть?
- Держи, - Федоров подал ему нож с выкидным лезвием.
Корсаков сбил сургуч, долго ковырял полурасплавленный луидор с чьим-то портретом.
- Давай горлышко отобьем, - предложил истомившийся Федоров.
- Нет, мне бутылка нужна.
- Сдавать что ли пойдешь?
- Сдавать… - усмехнулся Корсаков, - а что, сдам. Тоже деньги. Вот, все. Штопор есть?
Федоров подал ему свою универсальную открывалку, Игорь зажал бутылку между коленей, поднатужился. Пробка пошла с трудом, неохотно расставаясь с горлышком, в котором сидела два века. Наконец она с хлопком выскочила. В ночном воздухе разлился сказочный аромат. Участковый принюхался.
- А ничего пахнет. Французский, никак?
- Точно, французский, - подтвердил Корсаков, наливая по половине стаканчика.
- Давай уж по целому, чего тянуть, - предложил Федоров.
Игорь долил до краев темно-янтарную жидкость. Участковый приподнял стаканчик, пробормотал: "ну, будем", и в три глотка выпил коньяк. Игорь поднес свой к лицу, вдохнул аромат. У коньяка был смешанный букет запахов: пахло цветущими лугами, фруктами, выделанной кожей, дубом, но над всеми оттенками царил тонкий аромат ванили.
Федоров передернулся.
- Эх, хорошо пошел, только бочкой отдает. Левый, небось?
- Надеюсь, что нет, - пробормотал Корсаков и, по примеру участкового, залпом выпил двухсотлетний напиток.
Коньяк теплом скользнул в желудок, ударил мягкой волной в голову, слегка закружил ее. Игорь выдохнул и с блаженством откинулся на спинку скамьи.
- На, закуси, - Федоров протянул ему горсть орешков, - лимончик бы сейчас. Помню, с приятелем посидели мы за коньячком. Эх, жизнь была. Моя благоверная на дачу укатила, а мы…
Корсакова охватила приятная расслабленность. Он закурил, ощущая спокойствие и умиротворение.
Уедет Сергей Семенович? Ну что ж, проживем. И не из таких переделок выходили. Деньги вот только получить с банкира. В том, что напиток настоящий, старинный, Корсаков теперь не сомневался, хоть и не был большим специалистом по коньякам. Не может быть у подделки такого волшебного вкуса и аромата.
Федоров снова налил по полному стакану, выпил залпом, теперь даже не закусывая и продолжал что-то бубнить о тяжелой доле простого мента, на котором ездят все, кому не лень, а чтоб зарплату прибавить, так это хрен!
Наслаждаясь вкусом, Игорь покатал коньяк во рту. Что тебе зарплата, подумал он, ты с лоточников и с нас в пять раз больше имеешь. Мы ж не против - всем жить надо, а ты когда никогда поможешь. Вот, как с Владиком. Уехал Лось, где-то теперь свои картины малюет? А все-таки жалко, что и Анюта исчезла… Было в ней что-то такое, необычное. Тайна, не тайна, но загадка какая-то присутствовала. Не даром же она снилась. Кареты, шляпки, дамы, балы… Вот так подойдешь к ней, щелкнешь каблуками, склонишь голову: позвольте на тур вальса? И закружишься с ней, поплывешь под "Сказки венского леса"… нет, Лист тогда еще не родился. Ну, какая разница? Танец унесет, опьянит. Свечи, хрусталь в люстрах, платья дам, мундиры кавалеров - все кружится, мелькает вокруг. Музыка затихнет и ты проводишь ее к открытому окну, она обмахивается веером, глаза блестят, дыхание прерывистое. Вы простудитесь, Анна Александровна, осень на дворе, ветер такой холодный…
Корсаков очнулся рывком, словно его окатили холодной водой. Скамейка была пуста - видно Федоров заметил, что Игорь заснул и ушел. Черт, вспомнил Корсаков, а сколько времени я проспал. Он схватил стоящую возле него пустую бутылку и бросился к бульвару.
На Арбатской площади еще тусовался народ, по Гоголевскому в сторону храма Христа Спасителя двигались парочки и группы любителей ночных гуляний. Редкие машины проносились, разбрызгивая лужи и вызывая вслед возмущенные крики.
Машина банкира должна была припарковаться где-то здесь. Игорь огляделся. Нет, ни одного автомобиля, стоявшего возле тротуара не видно. Корсаков почувствовал беспокойство - Леня давно должен был приехать. Трофимыч там один…
Ладно, решил он, сбегаю, посмотрю, все ли в порядке и мигом назад. Если банкир заинтересовался - будет ждать.
Быстрым шагом он пошел к старому особняку, петляя в арбатских двориках. Вот и особняк. Игорь открыл дверь. На лестнице было темно. Не должно такого быть - отсвет от переноски был бы виден на лестнице. Снова нехорошее предчувствие заворочалось в груди. Корсаков чиркнул зажигалкой и стал подниматься по лестнице. В особняке стояла странная тишина, присущая только пустым зданиям. Неужели Трофимыч ушел? Вряд ли.
Мог приятелей позвать - выпить на халяву, но тогда их было бы слышно.
Осторожно ступая через кирпичи Игорь подошел к пролому. Внутри темно, ни отсвета, ни звука. Переступив через остатки стены Корсаков шагнул к потайную комнату. Пламя зажигалки металось, бросая на стены кривые тени. В комнате было пусто. Игорь подошел к столу. Книг не было… он заглянул за стол, увидел ящик с коньяком и облегченно вздохнул. Наверное Трофимыч решил спрятать книги, пока есть время. Игорь поднял руку повыше. Зажигалка нагрелась и он выключил ее, успев заметить на полу в углу комнаты что-то похожее на кучу тряпья.
Сделав несколько осторожных шагов Корсаков чиркнул колесиком зажигалки и едва сдержал крик - на полу, разбросав руки, лежал Трофимыч. Мятущееся пламя отражалось в мертвых глазах, горло было вскрыто от уха до уха и огромный разрез щерился на Корсакова, словно чудовищный рот, наполненный кровью.
Игорь пришел в себя от боли в руке - зажигалка опять нагрелась, и погасил огонь. Отступив к столу, он пошарил рукой позади себя, наткнулся на столешницу и привалился к ней. В голове было пусто, только перед глазами стояло мертвое лицо Трофимыча и лужа крови вокруг головы. Игорь нащупал на столе подсвечник, чиркнул зажигалкой. Как ни странно, свечи зажглись. Корсаков тупо уставился на пламя, боясь обернуться и вновь увидеть труп. Ему внезапно пришло в голову, что тот, кто зарезал Трофимыча, может быть еще в доме и он почувствовал, как страх сжал горло, а по спине поползла струйка холодного пота. Надо было выбираться из особняка.
Игорь вытащил из ящика бутылки. Всего их было пять штук, да еще одну они с Федоровым уговорили. Рассовав бутылки по кармана куртки и брюк, Корсаков погасил свечи, включил зажигалку и осторожно направился к выходу. Если повезет - никто не заметит, как он выходит из особняка. Ну и, конечно, оставалось только молиться, что Трофимыч никому не сказал, с кем будет ломать стены.
Спустившись по лестнице, Корсаков замер, прислушиваясь и выглянул в переулок. Никого. Он почти бегом перебежал по переулку, нырнул в какой-то двор и остановился, привалившись к стене. Сердце колотилось, во рту пересохло. Как же так, Трофимыч? Всю жизнь ты ждал свой шанс и когда выпал счастливый билет - такой нелепый конец… кто же это так с тобой? Корсаков вспомнил, как Трофимыч принес ему спирт, когда он лежал пластом после драки с охранниками Александра Александровича и ощутил, как к горлу подкатил комок и глаза наполнились слезами.
- Суки… - прошептал Корсаков, вытирая рукавом глаза, - за что? За коньяк? За книги? Твари…
Он поднял лицо к небу и глубоко вздохнул. Сырой холодный воздух привел его в чувство. Надо было уходить подальше от особняка, а еще лучше вообще валить, куда глаза глядят. Его могли видеть, когда он выходил, направляясь на встречу с Леней, а если так, то вскоре придут и за ним. Теперь и Федоров не прикроет - с мокрым делом он связываться не станет, к тому же послезавтра он "убывает" к новому месту службы.
Корсаков с трудом оторвался от стены и побрел, не разбирая дороги. Надо было выйти к Гоголевскому, может Леня все-таки привез банкира. Игорь огляделся, соображая, куда зашел. Ага, вот там церковь Воскресения, значит туда. Он перебежал Филлиповский переулок, нырнул в тень. Мимо церкви можно было выйти на бульвар. Вот с проблемами разберусь - закажу службу за упокой Трофимыча, подумал он. Вспомнить бы еще как его звали, а то все - Трофимыч, Трофимыч.
Корсаков вышел на бульвар. Фонари освещали мокрую мостовую, серые фасады домов. В скверике через дорогу было темно, с деревьев капало, на дорожках стояли лужи. Ни Лени, ни банкира… Куда теперь?
- Игорь! - Шестоперов, махая руками, как мельница, бежал через бульвар, - ну сколько же ждать можно?
- Я подходил раньше, вас не было, - пробормотал Корсаков.
- Мы минут двадцать, как подъехали. Пришлось его с банкета вытаскивать. Ты смотри, если коньяк туфтовый…
- Плевать, - сказал Корсаков, - какой есть - такой есть. Где этот Михаил Максимович? - ему показалось, что бутылки в карманах изрядно потяжелели и захотелось поскорее от них избавиться.
- Вон там, на той стороне, - Леня показал рукой в сторону скверика, - пойдем быстрее, а то он уже извелся весь.
- Мне бы его проблемы, - пробормотал Корсаков.
Въехав двумя колесами на тротуар под фонарем стоял шестисотый "мерин", чуть поодаль мок под дождем джип охраны. Из джипа им наперерез выскочили двое парней в темных костюмах, привычно прохлопали одежду на предмет оружия. Леня пытался возмущаться, мол, только что с вами приехал, но пришлось подчиниться. Да парни и не спрашивали разрешения - обыскали молча и быстро. В "Мерседесе" опустилось тонированное стекло, из полумрака салона показалось лицо с глазами навыкате, крючковатым носом и эспаньолкой.
- Добрый вечер, Игорь э-э… Алексеевич, - голос у банкира был тихий и изнеможенный, словно он только что сказал длинную речь и голосовые связки отказывались издавать более громкие звуки, - позвольте посмотреть на товар.
Корсаков достал из кармана бутылку и шагнул было к машине, но охранник остановил его, взял из руки бутылку и, осмотрев, передал в салон. Тонированное стекло поднялось, отгораживая банкира от ночной сырости. Игорь хмыкнул и закурил. Леня топтался рядом, пытаясь выспросить, откуда у Корсакова такой коньяк.
- Леня, не мельтеши, - наконец сказал Игорь, - тебе какая разница? Меньше знаешь - лучше спишь. И дольше живешь, кстати, - добавил он, вспомнив лежавшее в особняке тело Трофимыча.
Стекло в "Мерседесе" вновь поползло вниз.
- Господа, присаживайтесь, - сказал банкир, едва шевеля губами.
Из- за спины Игоря выскочил охранник, распахнул перед ним дверцу. Чуть пригнувшись, Корсаков и Шестоперов вошли в салон, устроились напротив банкира. Мягко хлопнула дверца.
- Анатолий, будьте любезны, поезжайте на набережную, - чуть слышно сказал Михаил Максимович. Бутылка с коньяком покоилась на сиденье подле него.
"Мерседес" тронулся с места, развернулся на Арбатской площади и покатил вниз по бульвару. Кроме банкира в салоне находилась дама лет двадцати в струящемся по телу черном платье с блестками, с тонким нервным лицом. Высокая прическа почти касалась крыши салона, скромная нитка черного жемчуга обвивала стройную шею спускаясь к вырезу глубокого декольте. В салоне витал тонкий аромат духов и дорогих сигар.
- Виски? - предложил Михаил Максимович, обращаясь к Игорю.
- Если не затруднит, - принимая его тон, сказал Корсаков.
- Дорогая, будь любезна.
Дама привычно открыла бар, наполнила на треть хрустальный бокал и не глядя протянула Корсакову, одновременно закрывая бар. Ах ты стерва - Игорь залпом выпил виски и вернул бокал.
- Не будете так любезны повторить?
Дама, приподняв в недоумении бровь, взглянула на Михаила Максимовича. Тот прикрыл глаза, подтверждая просьбу Корсакова. Леня, видимо ожидавший, что виски предложат и ему, демонстративно отвернулся к окну.
Миновав храм Христа Спасителя, "Мерседес" проплыл Пречистенской набережной, выехал на Кремлевскую и остановился. Джип встал чуть позади, четверо охранников вышли из него и заняли места по периметру "Мерседеса".
- Ну, что ж, Игорь э-э… Алексеевич, - сказал банкир, словно с трудом вспоминая, как Корсакова зовут, - визуальный осмотр меня удовлетворил. Думаю, что после проведения химического анализа можно будет поговорить о цене. Анализ займет…
- Михаил э-э… Максимович, - прервал его Корсаков, - я прекрасно понимаю, что пытаться вас обмануть - себе дороже. К тому же время у меня сильно ограничено. Поэтому я предлагаю заключить сделку немедленно. Поскольку вы являетесь несомненным знатоком подобных напитков, могу предложить вам провести экспресс-анализ, призвав на помощь ваше обоняние и вкусовые ощущения, - он полез в карман, вытащил пустую бутылку и протянул ее банкиру.
Тот взял ее, включил в салоне свет и, увидев, что на дне бутылки сохранилось немного коньяка, выпучил глаза.
- Вы что, пили этот коньяк?
- Да, с местным участковым засадили по стакану, - небрежно сказал Корсаков, - ничего, приятная вещица. Под орешки хорошо пошел, лимончика, правда не хватало.
Михаил Максимович, прижав руку к сердцу, глубоко вздохнул и, продолжая пялиться на него, осуждающе покачал головой. Шестоперов хрюкнул. Корсаков покосился на Леню и увидел, что тот едва сдерживает смех.
- Дорогая, - обратился банкир к даме, - ты не оставишь нас на минутку?
- Миксик, там же дождь, - сказала дама, надменно вскинув подбородок, - я лучше здесь посижу.
- Пошла вон, - рявкнул Михаил Максимович, наливаясь кровью.
Зашипев, как обозленная кошка, дама выскочила из автомобиля. Проводив ее взглядом и подняв стекло, отделявшее салон от водителя, Михаил Максимович подался вперед.
- Игорь, ты что, серьезно что ли высосал бутылку этого коньяка? - спросил он, видимо вспомнив что они с Корсаковым знакомы и переходя на "ты".
- Какие шутки, Миша, - Корсаков развел руками, - выпили, закусили. Все как у людей. Помнишь песню: выпил с участковым и гляжу - лето…
- Ты хоть знаешь, что содержимое этой бутылки сравнимо по цене вот с этой тачкой? - банкир похлопал ладонью по сиденью.
- Да ты что? - Игорь закурил, - спасибо что сказал.
- Леня, наш друг - сумасшедший, - заявил банкир, обернувшись к Шестоперову.
- Есть немного, - подтвердил тот, - но разве быть сумасшедшим зазорно?
- Ты тоже псих, - отмахнулся от него банкир.
Он поднес бутылку к носу, принюхался, затем опрокинул ее и, вылив на ладонь оставшиеся капли, слизнул их и почмокал, закрыв глаза.
- М-м… возможно, весьма возможно, - пробормотал он, - хотя, честно говоря, напитки такой давности мне пробовать не доводилось. Ладно, сколько ты хочешь и какое количество можешь предложить?
- Пять бутылок, - ответил Игорь.
- Хм… - Михаил Максимович вытащил чековую книжку, - я выпишу чек, обналичить сможешь, когда я проведу анализ содержимого.
- Миша, только не надо ловчить, - вступил в разговор Леня, - я знаю, сколько может стоить такой коньяк. Пустая бутылка тысяча восемьсот второго года на аукционе в Лондоне при мне ушла за триста фунтов.
- Чек на предъявителя, - уточнил Корсаков.
- А ты доверчив, Игорь, - прищурившись, заметил Михаил Максимович, - так верить людям…
Корсаков пожал плечами.
- Я не людям верю, я верю в судьбу. Ее не обманешь. К тому же, откуда ты знаешь, что у меня эти бутылки последние? Обманешь - остальные я сдам кому-нибудь еще.
- Какой обман, мы же деловые люди, - пробормотал банкир, привычно заполняя чек.
- Кстати, могу взять свой процент бутылкой, - сообщил, глядя в пространство, Шестоперов.
- Я тебе лучше этот "мерс" отдам. Шучу, шучу, - Михаил Максимович похлопал по колену насторожившего уши Шестоперова, - сейчас проедем в офис, получишь наличными. Вот, Игорь, держи, - он протянул Корсакову чек.
- Надеюсь, не на твой банк?
- Не бойся, на "Credite Suisse".
Корсаков спрятал чек во внутренний карман куртки и передал банкиру остальные бутылки. Михаил Максимович придирчиво осмотрел каждую и загрузил их в бар, предварительно вытащив стоявший там виски.
- Обмоем? - предложил он, заметно повеселев.
- Коньячком? - спросил Шестоперов.
- Леня, шутки у тебя дурацкие, - поморщился Михаил Максимович, разливая виски по бокалам.
- Может подругу твою позовем? Простудится еще, - предложил Игорь.
- Пусть остынет немного. А то забывать стала, кто в доме хозяин. Сам знаешь - баба чуть слабину почувствует, сразу пытается на голову сесть.
Чокнулись, выпили. Михаил Максимович достал коробку сигар, предложил угощаться. Леня с удовольствием взял "корону", отгрыз кончик. Корсаков отказался.
- Ты хоть знаешь, Игорь, что это за напиток? - благодушно вопросил банкир, раскуривая сигару.
- Мне без разницы.