– За то, что тысячи поселенцев на этой планете получили возможность жить свободно. За то, что у их детей есть серьёзный шанс получить хорошее образование и стать теми, кем они сами захотят. А ещё за то, что здесь, на этой планете, именно в этом доме, я впервые за много лет был по-настоящему счастлив со своей семьёй. За то, что мне выпал шанс хотя бы раз испытать то, что люди называют своя семья. И именно за это, я должен тебя поблагодарить.
– Значит, ничего не будет?- растеряно протянула Саманта.
– Я не зверь, и не людоед. Живи, как живёшь. Никто тебя не тронет, – вздохнул Влад и сидевшие рядом с ним ветераны услышали, как захрустела сжимаемая его протезом ножка стола.
– Это называется, не было бы счастья, да несчастье помогло, – глубокомысленно высказался Руслан, беря со стола бутылку.
* * *
Оказавшись на незнакомой планете, верховный техножрец после короткого размышления решил оказывать этому странному врачу полное содействие. Не то, чтобы до этой встречи он не собирался этого делать, но и бездумно следовать всем указаниям не хотел. Однако, убедившись, что все действия человека направлены именно на изучение нового для врача вида, и попыток разобраться, чем можно помочь, верховный решил помогать.
Как не крути, а в данную ситуацию он попал по собственной воле и приказу Верховных Управляющих. Значит, нечего попусту скалить клыки. Пора начинать делать то, ради чего вообще затевалось это путешествие. Услышав, что одного его врачу для получения данных мало, верховный сходу предложил решение возникшей проблемы. Уже на следующий день после этого разговора, ему была предоставлена возможность общения по дальней связи. Аккуратно набрав код вызова линкора, верховный дождался ответа и, увидев знакомую до боли клыкастую физиономию со шрамом, сказал:
– Рад приветствовать вас, генерал.
– Верховный!- взревел Альказ. – Как ты там? Как дела?
– Всё в порядке, ксеноброн. Я жив, здоров, и даже можно сказать, получаю удовольствие от всего происходящего.
– Как это понимать?- насторожился Альказ.
– Прямо. У меня действительно всё в порядке, а люди, делают всё, что можно сделать в подобном случае. Но, как ты сам понимаешь, мы ещё только в самом начале. И путь этот будет долгим.
– Опять ты со своими рассуждениями, – привычно скривился ксеноброн, но вспомнив, где находится верховный, спросил, – чем я могу тебе помочь?
– Скажи верховному, заменяющему меня, пусть соберёт образцы крови, кожи, слюны, когтей и клыков у представителей всех корпусов, находящихся на линкоре. А потом, передаст весь этот материал людям. Они слишком мало знают о нас, чтобы быстро решить нашу проблему. Им нужно помочь.
– Ты хочешь раскрыть им о нас всё?- обдумав его слова, спросил Альказ
– В противном случае, вся эта затея может оказаться напрасной, – вздохнул верховный.
– Хорошо. Я сделаю, как ты сказал. Что-нибудь ещё?
– Это всё. Мне пора. И береги себя, генерал, – оскалился техножрец, когтем отключая комплекс связи.
Убедившись, что разговор закончился, Влад унёс чемодан с комплексом, а Мишель, аккуратно передвинув носилки верховного поближе к очередному сканнеру, спросил:
– Как долго ваши помощники будут собирать материал?
– Думаю, за трое стандартных суток они справятся, – подумав, ответил верховный.
– И ещё две недели на доставку, – что-то прикинув, кивнул Мишель. – Вполне приемлемо.
– О чём вы?- не понял верховный.
– О сроках. Я уже многое понял, но мне нужны образцы для сравнения, – ответил врач.
– Поняли? Так быстро?- растерялся техножрец.
– Аппаратура работала всю ночь, так что, результаты общего сканирования я успел просмотреть, пока вы общались со своими соплеменниками, – улыбнулся Мишель, продолжая набирать что-то на клавиатуре.
Верховного вообще удивляло, как можно вот так, запросто, делать несколько дел сразу. Между тем, врач умудрялся проводить исследования, разговаривать с ним, и пить чай, до которого был большой любитель, одновременно. Не удержавшись, техножрец решился выяснить это у самого Мишеля. Услышав вопрос ксеноса, врач от души рассмеялся и, отставив керамическую кружку, всем телом развернулся к пациенту.
– Для того чтобы объяснить это, мне придётся рассказать вам историю всей своей жизни.
– А разве это займёт так много времени?- не понял верховный.
– Мне больше сотни стандартных лет, верховный. И поверьте, все эти годы были наполнены совсем не бездельем, – грустно улыбнулся Мишель. – Было время, когда наёмники охотились на меня, как на дикого зверя. Но даже тогда, я продолжал работать, стараясь помогать поселенцам. Так сложилось, что я оказался единственным врачом на всей этой планете.
– И все остальные люди, живущие на других планетах не пытались вам помочь?
– Они не знали о том, что здесь происходит.
– Вот как?
– Точнее, об этом знали не больше десятка человек, но их устраивало такое положение вещей.
– И что же вы такое сделали, что вас хотели убить?- с интересом спросил верховный, не ожидавший такого ответа.
– Корпорация, которой принадлежала планета, стремилась сделать из поселенцев, настоящих рабов. Заставить их платить буквально за всё, от необходимых товаров, до нормального лечения. Они пытались извлекать доходы из любой беды, постигавшей поселенцев.
– Люди, очень странные, и очень разные создания, – помолчав, медленно проговорил верховный.
– Вы даже не представляете, на сколько, – усмехнулся Мишель, снова утыкаясь в монитор.
Запустив очередную программу, он взял очередной соскоб с панциря техножреца и принялся обрабатывать его различными вытяжками из местных растений, комбинируя их в произвольном порядке.
– Знаете, что самое интересное в вашем панцире?- неожиданно спросил он, поворачиваясь к техножрецу.
– А что может быть интересного в куске ороговевшей кожи?- не понял верховный.
– Это не просто ороговевшая кожа. Этот панцирь, по своим свойствам, ни чем не уступает лёгкому космическому скафандру. Его даже смесь самых сильных кислот не берёт, способная растворить золото. Сейчас попробую его на высокую температуру и на давление, – добавил Мишель, хватаясь за плазменную горелку.
– Хотите сказать, что в нём мне не страшны даже сабли наших абордажников?- иронично фыркнул верховный.
– А чем они так страшны?- не понял Мишель, продолжая колдовать над столом.
– Поверь, старина, это очень страшно, – неожиданно сказал молчавший до этого момента Влад, тихо наслаждавшийся свежим чаем в углу.
– Да?- повернулся к нему Мишель. – Ну, не буду спорить. В любом случае, ты можешь палить в панцирь нашего гостя из своего любимого штурмовика, и ему ничего не будет.
– Ты в своём уме, лекарь?- возмутился разведчик. – Такого быть не может.
– До сегодняшнего дня, я тоже так считал, – озорно усмехнулся Мишель. – Но все вот эти приборы показывают, что мне проще вырезать нашего гостя из панциря, чем пытаться растворить его, или каким либо другим способом уменьшать его толщину.
– Ты точно ума лишился, – покачал головой Влад. – Даже я знаю, что кожный покров имеет огромное количество нервных окончаний и, снимая его верхний слой, ты оголяешь, прежде всего, именно их.
– У человека, да, – перебил его Мишель. – Но ты забываешь, что наш гость совсем не человек. – Его кожа лишена нервных окончаний. Именно поэтому для них совершенно не важны тактильные ощущения. Я прав, верховный?
– Тактильные ощущения. Что это?- подумав, уточнил техножрец.
– Объятия, поглаживания, касания, – принялся перечислять врач.
– Я понял, – выслушав его, кивнул техножрец. – Да. Вы правы. Эти ощущения, для нас не имеют ни какого значения. Мы касаемся друг друга только во время брачных игр, но и тогда, все касания сводятся к трению друг о друга головами и шеями.
– Шея. Точно!- подскочил Мишель, и схватив со стола какую-то железку, ринулся к носилкам техножреца.
Не давая ему опомниться, врач ухватил рукой шейный гребень ксеноса и, одним движением задрав его чуть ли не к потолку, быстро взял несколько соскобов с кожи. Потом, подскочив к микроскопу, он сунул образцы в сканнер и, припав к окуляру, замер, словно закаменел. С утробным урчанием сложив гребень, техножрец звучно клацнул клыками, и мрачно покосился на стоящего в стороне Влада. В ответ, разведчик виновато развёл руками, правильно расшифровав его взгляд.
– Учёный, – вздохнул он, произнеся слово так, словно это был диагноз.
– У нас тоже есть одержимые знаниями, – фыркнул техножрец, и Влад расслышал сарказм даже в его механическом переводе.
– Но нужно признать, что иногда и от них бывает польза, – рассмеялся Влад, пытаясь перевести всё в шутку.
– Согласен, но вреда всё-таки больше, – поддержал его техножрец, и разведчик, не удержавшись, в голос расхохотался.
– Вы чего опять ржёте?- не понял Мишель, отвлекшись от своих изысканий.
– Не обращай внимания. Это мы так, о своём, о девичьем, – отмахнулся Влад, озорно подмигивая техножрецу.
Чуть оскалив клыки, тот в ответ прикрыл один глаз третьим веком, подражая разведчику.
– Вы быстро учитесь, верховный, – сказал Влад, с интересом рассматривая его.
– Я именно за этим сюда и приехал, – ответил ксенос.
– А я думал, что вас больше волнует лекарство.
– Лекарство, это цель моей миссии. А познание людей как расы, изучение ваших правил и законов, это необходимость. Скажу вам откровенно. Я давно уже ждал, что ксеносам придётся выйти на официальный уровень отношений с вами. Невозможно прятаться без конца. Я только жалею, что этого не случилось раньше. До того, как началась война с иными.
– Ну, пока, войны как таковой нет. И они, и мы и ваши техножрецы, накапливаем информацию друг о друге. Меня больше беспокоит другое.
– Что именно?
– То, как легко они отдают на уничтожение огромные силы и средства, получая взамен лишь крохи информации. Даже разница в системе ценностей не может позволить им так бездумно тратить ресурсы. Ведь они не бесконечны.
– Приоритет высшей цели, – подумав, ответил верховный.
– Что это значит?- не понял Влад.
– У некоторых существ, не имеющих личного сознания, преобладает коллективный разум. В этом случае, приоритет в любом деле, имеет только высшая цель. Выживание вида, массовая миграция и тому подобные задачи. В таких случаях, количество погибших особей в процессе, значения не имеет.
– Коллективный разум?- задумчиво переспросил Влад. – Думаете, иные живут чем-то вроде улья или муравейника?
– Мне не известны эти понятия, – покачал головой техножрец. – Но их упорство и однообразие действий говорят именно об этом.
– А ведь, похоже, – протянул Влад, продолжая обдумывать предложенный вариант.
– Подумайте сами. Ни один правитель существ с индивидуальным мышлением не станет так бездумно растрачивать ресурсы своего государства. Не важно, как его называют иные. Данное название даёт нам обоим возможность правильно обозначить уровень правления.
– Согласен, – кивнул разведчик, внимательно слушая умозаключения верховного.
– На подобные жертвы можно пойти в двух случаях. Первый, это когда всей расе грозит неминуемое уничтожение. Тогда, потери становятся, не важны, ведь в случае проигрыша, всё равно все погибнут. И второй, когда живые ресурсы легко можно восполнить, а материальные потери можно будет восполнить за счёт завоёванных территорий.
– Хотите сказать, что они захватывают планеты, или расы, а потом используют их как базы для дальнейшей экспансии?
– Для точного анализа у меня слишком мало данных, но логика подсказывает именно такие выводы.
– Во всяком случае, за рабочую гипотезу вполне можно принять. Но тогда, возникает следующий вопрос.
– Как с ними бороться, – кивнул верховный, радуясь, что разведчик так легко понимает его рассуждения. – Точно так же, как принято бороться со всяким коллективным разумом. Уничтожив его центр. Базовый носитель.
– Боюсь, я не совсем понял вас, – покачал головой Влад.
– Коллективный разум, это не только заданная изначально модель поведения. Это ещё и общая память. Каждая особь несёт в себе информацию об эволюции всех своих предков и при необходимости, копирует её на уровне, вы называете это, подсознание. Но для подобного копирования, необходима базовая матрица. Это и есть центр. И именно в этом центре хранится вся информация о любой модели поведения того или иного уровня. Ведь в подобных сообществах очень строгая иерархия.
– Кажется, я начинаю понимать. Точно. Это как в пчелином улье, или в муравейнике. Есть рабочие пчёлы, и есть муравьи солдаты. А есть матка, задача которой откладывать яйца. Постоянно.
– Грубо, но вполне соответствует, – кивнул техножрец.
В этот момент, оторвавшийся от своих изысканий Мишель, вскочил на ноги и, проделав между столами несколько танцевальных па, радостно потёр руки.
– Нет, я всё-таки действительно гений, – безапелляционно заявил он, победно глядя на ксеноса и приятеля.
– О как?! А не слишком громко?- съязвил Влад.
– Хамло армейское. Понимал бы чего, – отмахнулся Мишель.
– Так просвети, сделай милость, – не остался в долгу Влад.
– Я был прав, когда говорил, что у нашего гостя под панцирем нет нервов.
– Как это?- растерялся Влад. – А как же нервные импульсы двигательного аппарата?
– Я про кожные нервные окончания, неуч, – отмахнулся Мишель. – Их кожа, это изначальная защита всех важных органов тела от внешнего воздействия. И если мы реагируем на любое воздействие попыткой уклониться или каким-то образом защитить себя, то они, попросту атакуют в ответ.
– И с чего ты это взял?
– Повторяю ещё раз. Это видно из строения их тела. Долго объяснять, но каждое строение имеет вполне определённый набор защитных функций. Верховный, ведь я правильно говорю? Исторически ваш организм действовал именно так?
– Мне трудно судить. Ведь моя жизнь протекала в совершенно иной среде, – растеряно развёл руками верховный.
– Ладно. Примем за рабочую гипотезу, – решительно ответил Мишель. – А теперь, главная новость. Этот панцирь, действительно проще срезать, чем пытаться избавиться от него каким либо другим способом. Операция очень не простая, но вполне возможная. Между панцирем и вторым слоем эпидермиса есть странная прослойка в четыре микрона толщиной. Вполне достаточно, чтобы срезать его лазерным скальпелем.
– Погоди. Скальпель может действовать только в строго прямом направлении, а у этого панциря выгнутая конфигурация. И как ты собираешься его срезать?- попытался остановить трудовой энтузиазм приятеля Влад. – А главное, чем ты собираешься залечивать ожоги после операции?
– А вот с этим, мне ещё предстоит разобраться, – вздохнув, нехотя ответил врач.
* * *
Устроив после отбития очередной атаки разбор полётов, Ефимов продемонстрировал собравшимся пилотам истребителей видеозапись боя и, отключив монитор, громко спросил:
– И так, господа офицеры. Какие будут мысли по поводу увиденного?
– Их штурмовики вооружены каким-то странным оружием. На первый взгляд, это ракеты малого радиуса действия, но судя по вспышкам взрывов, это не совсем так, – подал голос один из молодых лейтенантов.
– Они плохо переносят перегрузки на больших скоростях, – добавил рыжий крепыш, не поднимаясь с места.
– Вы это выяснили на собственном опыте, лейтенант. Во всяком случае, насколько я могу судить по этой записи, – усмехнулся Ефимов, с интересом разглядывая молодого нахала.
– Так точно, ваше превосходительство. Стоило только загнать парочку из них на виражи, как они стали отставать и лупить в белый свет, как в копеечку, – не растерялся рыжий. – А главное, они на виражах сбрасывают скорость. Не знаю, с чем это связано, но это точно.
– Важное наблюдение, – помолчав, кивнул контр-адмирал. – Но далеко не все здесь летают так, как летаете вы.
– Тем хуже для них, – равнодушно пожал плечами рыжий.
– Лейтенант, вы говорите о своих сослуживцах, – осадил его Ефимов.
– Знаю, ваше превосходительство. Но я не виноват, что они не умеют летать,- поднявшись, ответил лейтенант, принимая подобие уставной стойки.
В зале поднялся лёгкий шум, быстро сошедший на нет, когда рыжий наглец обернулся, высматривая несогласных. Понимая, что парень по любому прав, Ефимов откашлялся и, дождавшись тишины, сказал:
– То, что ты сынок не летаешь, а мечешься как психованный сперматозоид в заднице, ещё не даёт тебе права называть всех остальных неучами.
– При всём уважении, ваше сиятельство, но каково максимально сбитое число штурмовиков у любого из них?- упрямо набычился рыжий.
– Три, – коротко ответил Ефимов, уже понимая, к чему клонит лейтенант.
– А у меня семь. И кто после этого сперматозоид?- белозубо усмехнулся рыжий.
– Хорошо. Зайдём с другой стороны, – сдержав улыбку, ответил Ефимов. – Зачем тебе все эти хаотические перемещения, с первых секунд вылета?
– Тестирую все системы в режиме перегрузки. Ведь сразу после выхода у меня ещё есть возможность вернуться и устранить неисправность. В бою, такой возможности уже не будет.
– А то, что пилотируя корабль таким образом, ты уменьшаешь его ресурс и расходуешь топливо больше необходимого, тебя не интересует?
– Если меня собьют, всё это вообще потеряет смысл. Не будет ни корабля, ни пилота, – упрямо набычился рыжий.
– Кто тебя учил так летать?
– Сам начал. Ещё в эскадрильи истребителей. За то и списали, – нехотя признался пилот.
– Погоди, сынок. Это ты летал с разведчиками?- что-то припомнив, спросил Ефимов.
– Так точно, ваше превосходительство.
– А к ним перевестись не пробовал?
– Отказали. Сказали, что они летают скрытно, а своими виражами сходу все радары соберу, – ответил рыжий, опустив голову.
– Понятно. Выходит, тебе прямая дорога в истребители, – помолчав, кивнул Ефимов.
– Так они же списали.
– Ничего. Перепишут, – отмахнулся контр-адмирал. – Сегодня получишь приказ о переводе на мой флагман. В команду истребителей. Не кривись, каперанг, – добавил он, поворачиваясь к Егорову. – В экспедиционном флоте этот парень с ума от скуки сойдёт. А меня вечно пытаются в какую-нибудь задницу засунуть, надеясь, что я себе там шею сверну. Вот пусть со мной и влипает в неприятности. Как, лейтенант, согласен?
– Мне всё равно, где летать, ваше превосходительство. Хоть в объёме, хоть в заднице. Главное, летать, – гаркнул молодой нахал, бесшабашно улыбнувшись.
– Ну, будем считать это согласием, – рассмеялся в ответ Ефимов. – А все остальные, имейте в виду, то, что этот наглец сказал в самом начале. Иные не выдерживают перегрузок. Значит, из этого и нужно исходить в следующем бою.
Вопросы?
– Никак нет!- гаркнуло в ответ два десятка лужёных глоток.
– Доведите эту информацию до своих ведомых. И ещё. С этого дня, сразу после вылета, вся эскадрилья должна проделывать фигуры высшего пилотажа для проверки состояния узлов и агрегатов при перегрузках. И плевать на топливо и ресурс. Не на параде. Это всё. Разойдись!