Профессор многозначительно кивнул.
- Вы хотите сказать, что кто-то из людей, которые могут отдать сигнал на уничтожение, больше не находятся под контролем разведки? В смысле, под контролем государства?
Молчание. Знак согласия. СТОП!
- Позвольте! Но ведь и генералы НАТО, и политики со времен СССР и его развала уже несколько раз поменялись.
- А кто тебе сказал, что все это время ликвидаторы сидели без дела? - спросил Григорий Алексеевич. - Ты правильно заметил: люди уходят. Но должности-то остаются. На нового человека собираются новые сведения. Этому ремеслу наши агенты обучены с самого начала. Психологи, дипломаты и прочее - это все было только на стадии обучения. Не забывай, все они были сначала на "Объекте 31". Но потом разъехались по местам дислокации, так сказать.
- Логично… - Я снова повернулся к Татьяне Борисовне: - А вот скажите…
Не тут-то было!
- Больше я вам сказать ничего не могу. Это все, что я знаю. По крайней мере, пока… - добавила многозначительно.
- А вы, Григорий Алексеевич? Знаете, за какую ниточку можно ухватить? - спросил я.
- Стал бы я вам помогать с вашей книгой, если бы не знал, - фыркнул профессор. - Конечно! Но сначала давай, Леша, распрощаемся с Татьяной Борисовной. Мы и так отняли у нее много времени. А потом посетим еще одного человека.
Я засобирался.
В прихожей профессор приостановился:
- Подожди меня пока в подъезде, Леша. Мне еще надо парой слов перекинуться с моей подругой.
Я как можно интеллигентнее, с европейской учтивостью распрощался с Татьяной Борисовной.
Вышел на улицу. Стоять в подъезде было невыносимо. Однако! Каков профессор! Прыткий! И профессор ли? Только ли профессор?
Природа уже подмешала в воздух сумерки. Солнце уехало куда-то в сторону метро. Дрянной и грязный двор приобрел черты таинственности. Бесшумно шныряли по подъездам коты. Ночью все кошки серут…
Я погладил борт своего костюма. Кажется, хоть тут переиграл обстоятельства и победил. До сих пор трезв! Роковая примета разгромлена подчистую. Теперь о ней можно забыть. Нет, я все-таки крепкий парень! Правда, летние вечера очень длинные…
* * *
- Ну, как впечатления? - спросил меня Вяземский по пути к метро.
- М-м… Я разведку немного не так себе представлял.
- Так что? Будешь книгу писать?
- Книгу?
- Ну, о разведчиках! Разве еще не понял?! Мы ее продадим… одному крупному издательству. Там такой материал с руками оторвут!
- Ага! Вместе с головой и руками-ногами! Еще на стадии написания!
- Знаешь, Леша, где-то ты смекалистый, а где-то непроходимый дурак! Зачем нам объявлять издательству о книге раньше времени? Тема жареная. Может произойти утечка, могут воспротивиться люди из компетентных органов… Так что нам сначала надо написать все как есть.
- А что есть-то? Постаревшая Шахерезада с ее рассказами на ночь?
- Ей-богу, ты какой-то странный!.. Татьяна Борисовна ввела тебя в курс дела. Тебе теперь с моей помощью надо собрать подробности, фактуру… Вот работа!
Работа не хуже любой другой. Осталось обсудить с профессором некоторые детали нашей совместной деятельности. Меня жутко интересовал один важный вопрос: сколько времени займет написание книги? По примерным подсчетам, моих наличных денег хватит, максимум, на месяц. Это если не учитывать предполагаемые поездки. Но накарябать статью и написать книгу - две большие разницы, которые в одном месте не помещаются. Даже в том, куда обычно посылают. Чтобы собрать фактуру на добротную книгу, понадобится не меньше месяца. В лучшем случае. Примерно столько же времени займет само написание. Потом мои труды читает редактор. А то и не один. Это еще месяц. Потом правка и типография… Итого, три месяца, в лучшем случае, мне придется ждать гонорара. Из них два месяца - голодать, жить на улице и попрошайничать.
По своему опыту я знаю: любое время, которое ты предполагаешь затратить на работу, надо всегда умножать на два. Еще начальник германского Генерального штаба Мольтке говаривал: ни один план не переживает встречи с противником.
Ради великой идеи можно, конечно, понищенствовать. Но опять же где гарантия, что сей труд будет опубликован? Или хотя бы что за него заплатят достойные деньги.
…Стоило нам почти дойти до станции метро "Выхино", как небо загрохотало с качеством "долби стерео". Заклубились облака, точно капли краски в стакане воды. Дождик чуть всхлипнул и - заплакал навзрыд, словно прорвало его от невыносимой грусти. Небо потемнело. Прохожие заспешили, а колкие капли дождя, выбивая бусинки воды из луж, прыгали у них под ногами.
Ну что? В метро? Э, нет! Мы заскочили в ближайшую забегаловку.
Расхлябанной походкой к нашему столику подошел халдей в замызганном халате, но со свежей алой гвоздикой в петлице.
- Это что? - неодобрительно кивнул в сторону алого пятна Григорий Алексеевич. Он чудесным образом преобразился. Гордая осанка, вздернутый подбородок, властный взгляд.
Халдеи одни из самых сметливых людей на планете. Именно поэтому им удается так долго сохранять свою популяцию.
- Украшательство, сэр! Должно радовать глаз клиента. - Халдей по-военному прищелкнул каблуками.
- Ты бы лучше халат постирал.
- Халат не украшательство, а элемент рабочей одежды!
- Ладно! - махнул рукой Григорий Алексеевич. - Сделай-ка нам, любезный, чего-нибудь… Сообрази сам.
Через минуту халдей вернулся с подносом. Два жбана разливного пива, салаты, чекушка водки в запотелом графине, тарелочки с маслом, говяжьим языком и ветчиной. Так-то…
Вяземский плеснул водку по рюмкам:
- Будем здравы!
- Сдаюсь. Ну, не получилось… - признал я.
- Ты о чем?
Я рассказал ему о роковой примете с костюмом.
- Вон оно как! Что ж, у меня тоже есть свои приметы. Я, например, не могу ходить в Пушкинский музей.
- Вот оно как? - невольно передразнил я его.
- Да. Посмотрю на тамошние картины и до того растрогаюсь, аж поджилки вибрируют. А потом - тройки с бубенцами, цыгане с гитарой, нумера, преферанс. В общем, сплошная бунинщина.
- С чего это вас так развозит?
- Ну, вот тебе парочка примеров, - оживился Григорий Алексеевич. - Есть в Пушкинском старинная картина. Называется она "Праздник в деревне". Представь себе: огромный дом, поляна на переднем плане. Огромный, длиннющий стол. Сидят гурьбой крестьяне. Чокаются, пьют, жрут. В общем, праздник. Эта сцена занимает центральное место в картине. Но вот в правом углу - спиной к зрителю - одинокий крестьянин, опершись рукой на забор. По его позе я безошибочно определил: персонаж блюет.
- Суровый реализм! - хмыкнул я.
- Он и есть!.. Я как ученый решил перепроверить свои впечатления на других. Из десяти опрощенных мной посетителей Пушкинского музея девять человек также пришли к выводу, что крестьянин блюет. Вывод?
- Вывод?
- А вывод таков: блюющий на картине крестьянин - это искусство. Попробуй нажраться и блевануть под стенами Пушкинского музея. Живо в милицию загремишь - за оскорбление национального достояния… Понимаешь, о чем я?
- Н-н… Д-д…
- Искусство так же далеко от народа, как в свое время декабристы. Люди не улавливают никакой связи между искусством и жизнью. Хотя одно не может существовать без другого.
Помолчали. Разлили. Выпили. Закусили.
Я решил сменить тему, спросил о сроках написания книги. Намекнув, что денег у меня - всего на месяц.
Профессор улыбнулся и заявил, что не видит здесь никаких препятствий. Он сам станет снабжать меня деньгами. Потом, по выходе книги, я с ним расплачусь.
Вот тут-то мне и надо было насторожиться. Бесплатный сыр, как известно, есть только у МЧС и гуманитарных организаций. Но водка, сволочь, водка!
- Поскольку с деньгами насущными вопрос решили, перейдем к рабочей теме. - Вяземский со смаком отхлебнул пивка. - Кстати, тебе неплохо бы купить ежедневник, чтобы записывать туда материал. Книгу пора собирать. У тебя должен получиться самый обширный труд по разведке постсоветского периода.
Я согласно кивнул.
- Так вот представь себе такое дело. В России есть военные округа. Каждый округ имеет свой штат военной разведки, который замыкается на ГРУ Генерального штаба. Разведка округа работает и имеет свою агентуру в определенных странах. По старой традиции, в тех государствах, с которыми мы готовились воевать. А воевать мы собирались со всеми… Киевский военный округ, Одесский, Белорусский работали против стран Европы. Дальневосточный, Сибирский вели разведку против Японии и Китая.
- О'кей, это я усвоил.
- Так вот, после развала СССР часть военных округов мы откровенно потеряли вместе с территорией. В оставшихся военных округах большая часть офицеров подверглась сокращению и всяким разным перетасовкам. И вот, например, послали человека на оседание в Афганистан, Иран или в Китай. Они там обжились. Внедрились. Выполняют задачи, шлют разведданные. А тут СССР - хрясь, и больше нет. Исчез. Что делать? Возвращаться? Куда и как? Разведчик-нелегал - гражданин другой страны. Российских или советских документов у него нет. Единственный офицер, который знает о его существовании и курировал его на протяжении многих лет, исчез вместе с Советским Союзом. Что делать? Задачи, которые перед ним ставили, потеряли смысл вместе с исчезновением страны. Да и куда пересылать разведданные, если потеряна связь с Москвой? А разведчик без связи, что шлюха на привязи. Все тебя имеют, а пожаловаться некому… Нелегал принимает решение возвращаться. Но ему нужна легенда для друзей и знакомых: с чего он вдруг решил поехать в Россию, с которой отродясь никаких контактов не имел! Надо получить визу в российском посольстве и так далее. В общем, геморроя не на одну, а на целых три задницы!
- У человека только одна задница! - глубокомысленно изрек я.
- Тем ему больней, если боли в ней - на все три! Не умничай, Алексей! Так вот… Была, допустим, у нас военная база в Германии, в Чехословакии - там ведь тоже готовили нелегалов, засылали на Запад. А когда группировку войск вывели в Россию, офицеров посокращали - агенты также потеряли всякую связь.
- И что, таких забытых разведчиков много?
- Полным-полно! Государство у нас большое. Стольких наготовили! Стольких наслали! Хорошо еще, если человек работал в Европе. А если в Афганистане, Пакистане, Иране?
- Позвольте, Григорий Алексеевич, - опомнился я на минуточку. - Вы-то все это откуда знаете?
- Снова здорово!.. Я же говорил, что занимаюсь поведенческой психологией. Преподаю в академии. Уточню теперь: в Академии разведки. Работал на это ведомство долгое время. Сейчас на пенсии. Вот и хочу вместе с тобой книгу написать. Ведь это несправедливо! Столько людей в одночасье потеряла наша страна, и каких людей! Отборный материал!
Бесплатный сыр, бесплатный сыр…
- Пиши, Леша, пиши! То есть запоминай, потом запишешь! Итак, разведчики - это непоколебимая сила. Основа и оплот государства. Что может, например, мотострелковая дивизия на войне? Уничтожить другую дивизию? Армию? Но это все ерунда, хотя и героизм, конечно. Зато благодаря верной информации разведчика гибнут целые армии противника, крупнейшие флоты идут ко дну. Разведчики это гении! И одновременно воины! Их ничем не запугать! Они как древние викинги! Чем можно запугать тех, кто хочет умереть в бою?! Тех, кто не желает дожить до старости и шкрябать палочкой по тротуару?
Пузырьки пива неслись по моим артериям к голове, точно по скоростной магистрали, и везли с собой груз чистой водки. Очертания профессорской головы перед лицом стали мутными. Да и он сам вроде поплыл. Или отменно изображал, что поплыл.
- Думаешь, наших нелегалов никогда не разоблачали, Леша? Еще как разоблачали! Но ты хоть что-нибудь слышал о пленных нелегалах? Ну, разве что Абель… Но в общем и целом, наши нелегалы - древние викинги! Заявляю авторитетно, как ученый! - Вяземский рубанул рукой воздух. - Ни в летописях, ни в хрониках - нигде нет ни одного упоминания о том, что какого-то викинга взяли в плен или обратили в рабство. На невольничьи рынки попадали многие - от славян до кельтов. Но! Но не скандинавы. Они умирали с мечом в руках и с улыбкой на лице… Так и наши разведчики-нелегалы. Попадались, но умирали достойно. В плен не сдавались. В Афганистане, например, наших нелегалов подвешивали за ключицы на крюки и живьем сдирали кожу. Но они не выдавали своих тайн… Короче!
- Короче?
- Слава разведке! - провозгласил профессор в полный голос. - Нашей разведке!
- Сла-ава! - вдруг взревели голоса. И - аплодисменты!
Я огляделся по сторонам. Все посетители кафе довернулись в нашу сторону и стоя аплодировали. Халдеи с алыми гвоздиками. Грязно-мокрые бомжи. Типы в кожанках и тренировочных брюках.
Ну, блин! Патриотизм! Последнее прибежище…
* * *
Напились мы изрядно. После "тошниловки" в памяти осела только пустынная улица с желтыми пятнами света от фонарей. Мозаика окон в пятиэтажках. Шелест одиноких таксомоторов по асфальту.
Вяземский что-то еще говорил про своего друга, который может рассказать о разведке еще больше и интереснее, чем ветеранша-старушка. Говорил о необычайной важности нашей будущей книги. О российском народе-лишенце. Почему "лишенце"?
Потом - такси. Я плюхнулся на заднее сиденье и погрузился в дрему. И случилось мне видение. Настолько явное, что я чуть не выпрыгнул из дремы. Почудилось вдруг, что под кожаным сиденьем разверзлась пропасть. И я на нем, точно на санках, ухнул вниз. Мимо замелькали валуны с наклеенными на них газетными вырезками. Какие-то кричащие аршинные заголовки над статьями. И все это написано обо мне. И ругают там меня распоследними словами. Но сколько я ни силился разобрать текст, ничего не получалось. Свистело в ушах - приближалось каменистое дно пропасти. Я зажмурился и… открыл глаза.
Я по-прежнему в такси. В окно я признал дома Рублевского шоссе. О, Рублевка, о!
Такси тормознуло возле какого-то дома. Видать, и вправду к серьезному человеку едем!
Вяземский расплатился, таксомотор укатил в тихую ночь рублево-успенских далей.
Я посмотрел на часы. Часов на руке не оказалось. Как?! Ах, да! Я ж давно их не ношу. А то бы решил, что меня обобрали.
- Выспался? Пошли. - Профессор легонько подтолкнул меня в спину.
Не помню, была ли в подъезде консьержка или охрана. Скорее всего, нет. К памяти прилипли намертво только горшки с цветами, расставленные по подъезду, как на выставке. Художественно расписанные стены и запах одеколона. Да, тут в подъездах не мочатся и в потолок не плюют. Кто ж тут живет?
- Кто ж тут живет? - озвучил я мысль.
- Генерал, - небрежно бросил Вяземский. - Кто ж еще!
* * *
Генерал оказался низкорослым мужичком лет пятидесяти в спортивном костюме. Округлый животик. Очки серебряной оправы. Лицо банальное и невыразительное. Впрочем, как у всех разведчиков. Такой человек никогда не привлечет к себе внимания на улице. Даже если наступит вам на ногу.
- Леонид Александрович, - представился генерал.
Я пожал пухлую ладошку. Нет, ну типичный такой завскладом или вахтер из проходной завода.
На просторной кухне по стенам мягко светились бра. По радио томный голос пел ночную чепуху: "Посреди бессонных полей мы с тобою во ржи присядем".
Посреди кухни играл хрустальными бликами накрытый стол. Рюмки и фужеры перемежались бутылками нарзана и водки. Дымилась на тарелках горячая закуска и зябла закуска холодная.
Леонид Александрович самолично разлил водочку.
Эх, костюм!..
- Вот, Леша у нас журналист, - показал на меня профессор серебряной вилкой. - Будет книжку писать о разведке. Толковый малый. Ему можно доверять. Я с ним в Чечне познакомился. Лихой парень.
Я никогда не пил еще с генералами из разведки. И потому несколько терялся, не знал, как себя вести. Вдруг еще вербовать начнет? А после посещения убогой квартирки Татьяны Борисовны мне совсем не хотелось работать в разведке. Но и обижать этого симпатягу тоже не хотелось.
Генерал поднял рюмку:
- Предлагаю выпить за содружество родов войск!
- Хорошо пошла! Добралась до мозгов и открыла там потайной вентиль, отвечающий за второе дыхание. - Лимончик и рыбки красной! - посоветовал мне профессор.
Леонид Александрович снова разлил по рюмкам:
- За солдатский хлеб! Солдат без нужды, что баба без манды! - неожиданно добавил этот интеллигентный с виду человек.
Вторая рюмка окончательно восстановила мою боеспособность. Мысли весело заскакали лошадками. Покачивался перед глазами стол. Я посмотрел в ночное окно. В кромешной темноте неба горели неисчислимыми огнями дома Рублевского шоссе. Точно эскадра кораблей в темном море.
Ну? Мы ж сюда не природой в окне любоваться приехали!
Не природой, да. А зачем? Смутно… Вроде накапливать материал? Вроде. Ну, и?
А вот… Генерал сразу после второй рюмки стал рассказывать какую-то байку. Профессор сделал круглые глаза, адресуя мне: "Ты слушай, слушай! И запоминай! Нигде и никогда больше такого не услышишь!"
Насчет слушать - слушал. А насчет запомнить… Вот что запомнил, то запомнил…