- Разрешите лихо рискнуть своим здоровьем, - насмешливо попросил он Харка.
- Не ожидай моей оценки, - пробормотал Роун.
- У вас есть идея, капитан?
- Все отошли от дверного проёма, - сказал Даур. Он позаимствовал лазган Криид и маленькую отполированную брошку в форме горы, которую она держала в кармане. Это был её маленький отличительный знак, и Даур сейчас её реквизировал, отослав Тону обратно в укрытие.
Даур закрепил брошку-гору на креплении штыка лазгана, как это делала Крийд, и затем осторожно протянул лазган на расстояние вытянутой руки.
- Молись Золотому Трону… - прошептал Харк Роуну, залёгшему в укрытии.
- О, я молюсь, - сказал Роун.
Брошка-гора была отполирована до зеркального состояния, и была хитрым приспособлением, чтобы заглянуть за угол без риска быть подстреленным в голову. Роун знал, что некоторые Призраки скопировали идею Крийд, осознавая, как полезна такая штука в коридорных боях. Разведчик Каобер пользовался зеркальцем для бритья.
Даур заглянул внутрь посредством маленького зеркальца на несколько секунд и затем бегом вернулся в строй.
- Спасибо, Тона, - сказал он, передавая брошку и оружие обратно Криид.
- Дверь оснащена пустотным щитом, - сказал им Даур. – Он ещё не активен, но заряжен.
- Откуда знаешь?
- Пахнет озоном.
- Так они намеревались заблокировать наше продвижение в этой секции щитами. Нам лучше попасть сюда и отключить их, - сказал Фейгор.
- Может объяснить, почему они отступили так внезапно, - сказал Харк.
- Продвигая нас вперёд, заманивая нас, чтобы они смогли отрезать нас.
- Или разрезать, - сказал Даур.
- Что? – спросил Роун.
- Вы когда-либо стояли в пустотном поле, когда оно активировано, майор?
- Нет.
- Это был риторический вопрос. Кромка поля перережет тебя пополам.
Роун взглянул на Харка.
- Я говорю – запустим его. Достанем так много, сколько сможем.
- Так значит, те, что прорвались внутрь, могут быть отрезаны без возможности отступить из-за пустотных щитов у них за спиной? – кисло спросил Даур.
- У тебя есть идея получше, вервунец?
Даур улыбнулся ему безо всякой теплоты и постучал по звёздочкам на мундире.
- Обращайтесь ко мне "капитан", майор. Это небольшая вежливость, но я думаю, даже вы способны на неё.
Харк поднял руку.
- Довольно. Приведите мне вокс-офицера.
Наконец, освободившись от чёртова противогаза, Гаунт надел фуражку на голову. Мельком глянул на часы, глотнул воды из фляги и глянул вдоль прохода.
Два этажа были витиевато украшены позолотой и цветами, а пол представлял собой шахматную доску из красных и белых плиток. Хрустальные люстры висели через каждые десять метров, ярко сияя сверкающим желтым светом, отражавшимся от широких зеркал на стенах.
Гаунт оглянулся. Его взвод укрылся на протяжении зала, используя архитравы и колонны для укрытия. Версун и Аркуда охраняли боковую дверь, ведшую в секцию покоев, уже опустевших. В воздухе все еще витал едва уловимый запах духов.
Сиренхольм был довольно богатым городом, пока Кровавый Пакт под началом Гора не вторгся в него. Здесь, в парадных залах вторичного купола, изящество угасало, уступив место унынию и холоду.
Каобер вновь показался, возвращаясь из зала, скрываясь в тенях. Он опустился рядом с Гаунтом.
- Щиты?
Каобер кивнул.
- Выглядят так, как описывал комиссар Харк. Они установлены попарно на краях дверных проёмов. Там была лестница, но я не рискнул проверить её без пожарной команды.
- Хорошая работа, - сказал Гаунт и взял микрофон, протянутый Белтайном.
- Первый – четвёртому.
- Четвёртый – первому, - ответил Маколл. – Все выходы к северу от 651-го оборудованы щитами.
- Понял. Будьте там.
Гаунт взглянул на карту, и провёл пальцем линию, соединившую места, прикрытые щитами, о которых сообщили его люди. Все они нашли их: Корбек, Бьюрон, Брэй, Сорик. Отряд сержанта Тейса пропустил один, и быстро вернулся, как только Гаунт предупредил их. Лишь передовой отряд Обела, Коли и Варла ушёл далеко, слишком далеко, чтобы связаться с ними.
- Что они задумали сэр, как полагаете? – спросил Белтайн. – Что-то нехорошее.
- Да, это самое, Белтайн. – Гаунт улыбнулся вокс-офицеру, употребившему свою излюбленную фразу. Он вновь взглянул на карту. Его рота – за исключением передового отряда – проникла примерно на две трети километра вглубь купола и вся столкнулась с подготовленными предварительно установленными щитами, неважно, на каком уровне они были. Группа Сорика была шестью уровнями ниже, благодаря перестрелке и удаче обнаружив грузовой лифт. Похоже, враг оставил внешний периметр купола, чтобы заманить их в эту ловушку.
Но какого типа ловушку? Означало ли это остановить их, убив? Уполовинить их силы? Заманить их всех в западню без надежды на отступление?
Гаунт вновь взял микрофон.
- Усиль сигнал. Мне нужны Жайт и Фазалур, - сказал он вокс-оператору.
- 1А, 3А… это 2А. Ответьте. Повторяю, 1А, 3А, это 2А…
Помехи. Затем чихающий звук.
- …А… повторите это 3А. Гаунт?
- Приём, Фазалур. Какая обстановка у вас?
- Продвигаемся через третичный купол. Слабое сопротивление.
- Мы здесь нашли щиты, Фазалур. Пустотные щиты расположены наперерез нашему пути. У вас нет признаков?
- Включенных щитов?
- Никак нет.
- Мы ничего не видим.
- Ищите их и будьте на связи.
- Согласовано, 2А. Я принял к сведению. Конец связи.
- 1А это 2А, ответьте. 1А ждёт ответа на этом канале. 2А-1А, ответьте …
- Комиссар Гаунт на основном канале, сэр, - окликнул Герришон.
- Передай ему – я занят, - фыркнул Жайт, отправляя следующий отряд вперёд. Его подразделение продвинулось на километр вглубь основного купола Сиренхольма, обследуя мраморно-белые убежища и подозрительно брошенные комнаты коммерческого района небесного города. Десятью минутами ранее он связался с отрядом Белтини, и вместе они начали рассекать внешний купол. Всё ещё не было ни следа противника. Никого, кроме камуфляжа его солдат. По его коже поползли мурашки.
- Он довольно настойчив, сэр. Говорит что-то про щиты.
- Передай ему – я занят, - повторил Жайт. Его люди переходили порог, и вливались в широкий зал, проходя под широкими голо-портретами богатых и знаменитых граждан Фэнтина.
- Заняты чем, сэр?
Жайт остановился с тяжким вздохом, и повернулся, чтобы взглянуть на внезапно побледневшего вокс-офицера.
- Проинформируй эту упёртую лужицу пёсьей мочи, что я мастерски затягиваю удавку на шее Саггитара Слэйта, и я свяжусь с ним, как только окончу бумажную работу.
- Я, сэр…
- Ох, дай сюда, размазня! – плюнул Жайт и выхватил гарнитуру, отвесив Герришону затрещину для острастки.
- Это должно того стоить, Гаунт, - прорычал он.
- Жайт?
- Да!
- Мы обнаружили щиты, Жайт, запрятанные в дверных проёмах на позиции 48:00, что соответствует 32:00 на вашей карте…
- Вы по делу, или хотите спросить совета?
- Я предупреждаю вас, полковник. Вторичный купол опоясан щитами, и третичный, возможно, тоже. Наблюдайте за ними. Слэйт, сгнои его Император, не дурак, и уж тем более не дураки в Кровавом Пакте. Они что-то задумали, и…
- Вы знаете наименование моего полка, Гаунт?
- Повторите?
- Вам известно имя моего подразделения?
- Конечно. Седьмой урдешский штурмовой. Я не поним…
- Седьмой Урдешский штурмовой. Так точно, сэр. Наше имя выткано серебром на почётном вымпеле, что висит в числе тысяч флагов пред Золотым Троном на Терре. Мы были действующим и победоносным подразделением на протяжении тысячи семисот трёх славных лет. Первый Танитский записан на вымпеле, Гаунт?
- Я не верю, что это…
- Я знаю, что, чёрт возьми, нет! Вы лишь вчера родились и вы ничто! Ничто! Вас лишь чёртова горстка! Не смейте полагать, что научите меня моему делу, кусок дерьма! Предупреждаете меня? Меня предупреждаете? Мы возьмём этот сраный город часть за частью, зал за залом, нашими потом и кровью, и последнее, что я желаю слышать, это ваш скулёж про нечто, что заставило вас обгадить штанишки потому, что вы так боитесь солдатской работы и тут столкнулись с ней! Вы слышите меня, Гаунт? Гаунт?
Гаунт спокойно вручил микрофон Белтайну.
- Вы связались с ним, сэр?
- Нет. Я попал на фесова идиота, который собрался сдохнуть, - сказал Гаунт.
Жайт выругался и швырнул микрофон вокс-офицеру. Гарнитура попала Герришону в лицо, и он резко рухнул.
- Встал, куча дерьма! Герришон! Подъём!
Жайт резко замолк. Лужа крови разливалась по полу под головой Герришона.
Лицо вокс-оператора было спокойно, как у спящего. Лишь дыра зияла у него во лбу.
- Бог-Император! – взвыл Жайт и развернулся. Лаз-разряд попал ему в плечо и сбол с ног.
Всё, всё, чёрт побери, вокруг него, взрывалось. Он слышал крики и пальбу.
Лазерные выстрелы стрекотали по стенам, разбивая древние голопланшетные портреты на кусочки.
Жайт ползком повернулся. Он увидел троих из своего авангарда, подстреленных на бегу. Облака крови брызнули из них. В одного попало с такой силой, что его левую ногу оторвало и закрутило.
Его люди стреляли. Кто-то вопил. Все кричали. Взорвалась граната.
Жайт поднялся и побежал обратно по залу, стреляя назад. Он укрылся за колонной и оглянулся, увидев солдат Кровавого Пакта, заполонявших зал со всех сторон. Они пошли в штыковую на укрывшихся урдешцев, паля наугад, но успешно поражая тех, кто пытался отступить.
- Перегруппироваться! Перегруппироваться! – вопил Жайт в свою гарнитуру. - Люк 342! Сейчас же!
Три-четыре-два. Там пулемётное гнездо. Огонь прикрытия.
Он повернулся и упал на труп. Это был Кадекаденц, его разведчик. Его тело было безжалостно изорвано фланговым лаз-огнём, и полосы вываливающихся внутренностей тянулись из него, подобно тентаклям выброшенного на берег цефалопода.
- Сингис! Белтини! Перегруппируйте людей! Перегруппируйте их, возглавь…
Удар в плечо опрокинул его. Жайт перекатился, и увидел железную маску бойца Кровавого Пакта, ухмыляющегося над ним, вонзив свой штык.
Ржавый клинок впился в плоть бедра Жайта, и заставил его пронзительно закричать. Он дважды выстрелил, и сбил солдата Хаоса перед собой, затем вырвал лезвие из ноги. Кровь хлынула из главной артерии.
Жайт поднялся, и вновь упал, его ботинки скользили в его собственной крови. Он схватил лазган погибшего солдата Кровавого Пакта, со всё ещё примкнутым испачканным штыком, и перекатился, стреляя.
Он подстрелил одного, другого, затем третьего, сбивая каждого с ног добротным ударом плотного лаз-разряда.
Сингис сгрёб его, и полу-таща, полу-волоча, понёс обратно к люку. Кругом были трупы. Дальше по залу Жайт не видел ничего, кроме толпы солдат Кровавого Пакта, распевавших и завывавших по прибытии, палящих от бедра.
Он видел своих бойцов, устлавших мраморно-белый пол прохода. Зофера, лежавшего на спине, с отстреленной челюстью. Вокана, скрючившегося и схватившегося за рану на животе, погубившую его. Реюри, с превратившимися в ошмётки ногами, хватавшегося руками за воздух. Гоффоралло, от которого остались лишь верхняя половина туловища и бёдра, державшиеся на истлевшем позвоночнике. Хедриена, пришпиленного к стене торчавшим из груди сломанным штыком. Джерджула без лица и левой ноги, его винтовка всё ещё стреляла в подёргивающихся руках. Он видел человека, которого не смог опознать, потому что его голова испарилась. Еще один неизвестный был лишь кусками плоти и костей, завёрнутыми в горящие обрывки камуфляжа.
Жайт кричал и стрелял. Он услышал стрельбу тяжёлого оружия, и засмеялся как маньяк, когда трассеры обрушились вдоль зала и прорубились сквозь первые ряды наступавшего Кровавого Пакта.
- Заткнись! Заткнись! – заорал на него Сингис. – Встань на ноги и помоги мне!
Жайт грохнулся, подобно оглушённому пьянчуге, шокировано усаживаясь. Его брюки налились краснотой от крови. Окрасились в красный. Словно Кровавый Пакт.
Они были в дверном проёме. Три-четыре-два. Белтини втащил его. Он не видел Сингиса, но искоса глянул в открытый люк, и увидел Ботриса и Манахайда, стрелявших из пушки 50-го калибра, обстреливая врага трассирующими снарядами. Три-четыре-два. Позиция его орудий поддержки.
- Покажите этим ублюдкам ад! – сказал он. По крайней мере, сказал, подумал он. Он не слышал своего голоса, да и они, похоже, не слышали его.
Кровь заливала его глотку.
Всё затихло. Жайт видел яростные вспышки ствола 50-го калибра. Летящие трассеры. Лаз-выстрелы кругом. Он видел шевелящиеся и кричащие губы людей. Манахайд. Ботрис. Белтини, в дверном проёме, над ним, взглянул на него – его лицо выглядело умилительно обеспокоенным.
Промеж ног Белтини Жайт увидел солдат Кровавого Пакта. Они достали Риндеманна. Они рвали его на куски своими штыками. Он изрыгал кровь и вопли.
Жайт не мог его услышать.
Он не слышал ничего, кроме своего колотящегося сердца. Он выгнулся. Белтини наклонился над ним. Белтини сказал что-то.
Жайт внезапно осознал, что чувствует что-то. Что-то острое, едкое. Озон. Это был озон.
Его голова рухнула вбок. Его череп ударился о пол и отскочил от порога люка.
Он увидел маленькую коробочку в проёме люка, подключенную к розеткам в стене. Внутри мерцал свет.
Озон.
Он пополз. Пополз вперёд. Он был уверен, что сказал что-то важное, но Белтини смотрел наверх, на расчёт пушки и не слышал его.
Затем была вспышка.
Просто яркая вспышка, будто свет внезапно стал твёрдым, будто воздух резко стал жёстким. Он имел привкус дыма и жара.
Жайт оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как пустотный щит пересёк дверной проём, разрубая Манахайда и Ботриса пополам, вместе с их орудием, которое взорвалось. Это было в какой-то степени восхитительно. Кипящий туман крови и распылённого на атомы металла. Развалившиеся на части люди, туловища и черепа рассечены вертикально, как в исследовательском поперечном разрезе. Он видел ровно рассечённые белые кости, разделённые на части мозги, свет, проходящий через открытый рот Манахайда, изливавшийся перед его лицом и телом на щит по ту сторону.
Два ломтя человеческой плоти рухнули перед ним, их края свернулись и зашипели от соприкосновения с пустотным щитом.
Жайт поднял взгляд, и увидел Белтини, запертого по ту сторону щита, его образ искажался и размывался энергией. Он в отчаянии кричал, молотя кулаками. Не проходило ни звука.
В спину Белтини попали шестью-семью лаз-разрядами. Кровь брызнула на щит, и он упал на него, соскользнув, как по стеклу.
- Вот дерьмо, - сказал Жайт, впервые услышав себя.
Он понял, что боль в ноге прошла.
А затем понял, что прошла она потому, что его ноги всё ещё были по ту сторону щита.
Глава четвёртая
Он – единственный в группе, кто мог видеть звёзды.
Они были скрыты за темнотой чёрных облаков, что заполнили небо над вторичным куполом, но он, и только он мог засечь их изливающийся свет.
Сержант Дохон Домор был ласково прозван однополчанами Пучеглазом Домором. Он ослеп в бою на Меназоиде годы назад, как теперь ему казалось. Домор стал спокойно относиться к использованию выпуклой аугметической оптики грубо заменившей его глаза.
Пучеглаз Домор. Пучеглаз был маленькой амфибией с выпученными глазами, обитавшей в лесных водоёмах Танита. Он поправил себя: вымершей амфибией. Прозвище приклеилось.
Домор испытал свою гарнитуру последний раз, но не было ничего кроме шума статики. Они были за пределом действия средств связи, и их главные вокс-наборы оба упали вниз вместе с десантным судном, всё ещё закреплённые за вокс-офицерами Лиглисом и Гоххо.
Он аккуратно прошёлся по ненадёжному изгибу купола, чтобы присоединиться к команде. Его аугметические глаза прожужжали и подстроились, чтобы уменьшить блеск света от труб фабрики впереди. Кончики дымовых труб казались ярко-жёлтыми, сами трубы – оранжевыми. Фигуры людей были красными тенями, и ночь за ними остывала очертаниями синего, фиолетового и чёрного.
- Есть что? – спросил сержант Халлер.
- Нет, - ответил Домор.
Его конечности начинали болеть от холода, и он чувствовал пульсацию в свежих синяках. Форма танитцев и парусина их противогазов стали жёсткими от изморози.
С Бонином во главе и Вадимом на фланге выжившие из десантного судна 2K осторожно взбирались на леса суперструктуры, окружавшей газовую фабрику Сиренхольма. Парящие клубы горячего, влажного воздуха окутали танитцев, их обледенелая одежда оттаяла и они резко вспотели. Солдаты чувствовали рокот массивных турбин под ногами, сотрясавших крышу. Талая вода и конденсат стекали с каждой поверхности.
Лучи их ламп нервно подёргивались взад-вперёд. Казалось довольно вероятным, что враг расставил посты вокруг места доступа на крышу здесь.
Коммандер Джагди снова была на ногах. Фейнер, санитар, сделал ей укол дексагидрина и закрепил её сломанную правую руку в жёсткой шине повязкой через грудь. Джагди несла свой остроносый автоматический пистолет в левой руке.
Они продвигались под сочившейся конденсатом балкой по внушительному решётчатому выхлопному отверстию, выбрасывавшему пар в холод ночи. Янтарный жар светился далеко внизу в шахте. Энергочувствительное зрение Домора вновь подстроилось.
- А, фес! - вздрогнул Нен.
Края вентиляционного отверстия и все балки вокруг были усеяны блестящими, корчившимися моллюсками, каждый размером с палец орка. Они поворачивались к свету, мясистые пасти подёргивались и истекали вязкой слизью. Они были повсюду, тысячи их. Арилла смахнула одного со своего рукава, и он оставил полосу слизи, быстро затвердевшую, как клей. Жирный слизняк произвёл отвратительный смачный звук, когда шлёпнулся о крышу.
- Термоворы, – сказала Джагди, неглубоко и прерывисто дыша. – Паразиты. Кучкуются возле теплообменников, питаются бактериями в паре.
- Прелестно, - сказал Майло, растоптав одного, и тут же пожалел об этом.
- Они безвредны, рядовой, - сказала лётчица. – Просто следи за кожекрылами.
- Кожекрылами?
- Следующее звено пищевой цепочки. Мутанты от загрязнения. Они питаются личинками.
Майло подумал над этим.
- И кто питается кожекрылами?
- Акулы Скальда. Но мы можем их не опасаться. Обычно они не подходят близко к городам. Они небесные охотники.
Майло не был уверен в том, чем была акула. Ну, он, по правде говоря, толком и не знал, чем был Скальд, но он осознал нажим, который Джагди сделала на каждом слове.
Бонин остановился, чтобы свериться с картой, совещаясь с сержантами и капралом Макеллером, танитским разведчиком, прикомандированным к отряду Халлера.
- Сюда, - сказал Бонин, и Макеллер согласился. Подразделение проследовало за разведчиками под группами истекающих конденсатом мачтовых кранов, выраставших из оболочки купола в морозную ночь. Навигационные огни мигали на верхушках мачт, и на маслянистых, высоких колоннах вытяжных труб. Слизняки извивались вокруг них, следуя за их светом, источая слизь и пуская блестящие сопливые пузыри вокруг рыл.