Молодой офицер и его солдаты бежали через двор к челноку. Мины ложились вокруг них так кучно, будто еретики могли видеть цели. Махан и его боевой расчет оставались на посту до самого конца, настраивая сервиторов таким образом, чтобы те как можно дольше сдерживали натиск хаоситов. Добежав до челнока, артиллеристы взбежали по трапу и повалились на сиденья. Остальные арбитры уже пристегивали ремни. Корте в последний раз оглядел опустевшие казармы. Очередной снаряд, выпущенный мятежниками, снес автоматическую пушку. В стене образовалась внушительная брешь.
Вновь послышался торжествующий вой еретиков. Корте презрительно сплюнул в окровавленную грязь, повернулся и поднялся по трапу. Испуганный пилот начал взлетать, не дожидаясь, пока закроется люк.
Рев форсированных двигателей заглушил звуки стрельбы. Наконец челнок поднялся над базой и устремился вдогонку за остальными.
Последние имперские военные покинули Белатис. Теперь его можно было считать сданным Абаддону Осквернителю без боя.
Пилот головного челнока окинул взглядом раскинувшийся под ним город, но не увидел знакомых ориентиров, кроме дворца на высокой скале и остроконечных шпилей собора к югу от него. Генераторы, снабжавшие Мадину энергией, были уничтожены диверсантами несколько недель назад, и теперь в сгущающихся сумерках город напоминал черное пятно, кое-где подсвеченное пожарами и кострами, разложенными среди развалин то ли беженцами, то ли хаоситами. Иногда воздух рассекали лазерные лучи и трассирующие пули. Впрочем, трудно было понять, по кому ведется огонь. Возможно, ликующие еретики просто палили в воздух.
Внезапно пилота ослепила яркая вспышка. Он стал оглядываться по сторонам, думая, что его машину обстреляли батареи противовоздушной обороны, но так ничего и не увидел.
– Там! Это там! – воскликнул второй пилот, показывая куда-то в темноту.
Неожиданно среди лесистых холмов к северу от города вспыхнул ослепительный луч. Он уперся в небо и начал шарить в поисках кораблей.
Открыли огонь лазерные установки обороны Белатиса.
XI
Первый залп лазерных установок с поверхности планеты угодил в днище "Графа Орлока" совсем рядом с двигателями. Как и многие офицеры, Тит фон Блюхер считал, что настоящий командир должен требовать неукоснительного соблюдения всех положений Устава и прочих правил и распоряжений. По этой причине команда его крейсера страдала от непрерывной муштры. Удивительно, но именно маниакальная любовь фон Блюхера к порядку и спасла "Графа Орлока" от гибели.
Как и требовал Устав, "Граф Орлок" стоял на орбите со включенными на половину мощности вакуумными щитами. На самом деле почти никто не соблюдал этого требования. Щиты поглощали море энергии, а капризные генераторы лучше было не напрягать без особой необходимости, чтобы они не подвели в бою. А о приближающейся опасности командиров могли своевременно предупредить пилоты патрульных штурмовиков и служащие дальних станций слежения.
Лазерные лучи быстро прожгли вакуумные щиты, но потеряли при этом значительную часть своей энергии. Поэтому, пробив броню, Они затухли в районе энергетических трубопроводов крейсера. Если бы капитан полностью отключил защиту, лазеры наверняка поразили бы генераторы и "Графа Орлока" уже ничто не смогло бы спасти.
Тит фон Блюхер кричал на офицеров, угрожая им военным трибуналом и расстрелом на месте, если они сию же минуту не включат на полную мощность щиты и двигатели, не предоставят ему исчерпывающий доклад обо всех повреждениях и не засекут источник лазерного излучения на поверхности планеты. Несмотря на вопли капитана и его часто противоречивые приказы, команда "Графа Орлока" действительно умудрилась в кратчайшие сроки выполнить все необходимые действия. Когда через пятьдесят секунд с поверхности Белатиса дали второй залп, крейсер встретил его во всеоружии.
Остальные суда тоже включали главные и маневровые двигатели, собираясь уйти из-под обстрела. Артиллеристы орали на наблюдателей и техножрецов, требуя от них координаты наземных целей. А в машинных отделениях двух десятков транспортов механики, облаченные в неуклюжие жаростойкие костюмы, пытались перенаправить энергию старых реакторов на слабые и ненадежные пустотные щиты.
В это время артиллеристы-хаоситы на Белатисе проклинали себя за то, что открыли огонь по хорошо защищенному военному кораблю, и лихорадочно разыскивали более подходящие цели…
"Аркона" была одним из многочисленных списанных транспортных кораблей, которые в начале войны кое-как отремонтировали и спешно ввели в строй. Послушнику Лито, никогда прежде не бывавшему на космических кораблях, она казалась огромной и очень внушительной. Его потрясли и полет на челноке, и высадка на "Аркону". Лито поместили в самый дальний кубрик пассажирской палубы вместе с остальными послушниками. То немногое, что он успел увидеть на борту, произвело на него неизгладимое впечатление. Корпус корабля подрагивал, отовсюду доносились необычные звуки. Сначала они пугали Лито, но потом он привык к этим странным шумам, исходившим из механического чрева судна. Послушник знал, что попал в царство непостижимого и грозного Бога-Машины и его жрецов, которых так не любили проповедники Экклезиархии.
Лито и остальные священнослужители собрались на благодарственный молебен в огромном трюме. Послушник не обратил особого внимания на воющие вдали сирены. Затем что-то загудело у Лито под ногами, и палуба словно куда-то поехала. В ужасе и восторге мальчик понял, что "Аркона" включила двигатели и тронулась с места. Послушник размечтался о том, что они могут вознестись даже в Эмпиреи! Остальные, наверное, думали о чем-то похожем и стали оживленно переговариваться. Раздосадованные священнослужители вытащили плетки и бросились наводить порядок, но при звуке еще громче взвывших сирен замолчал даже бубнивший благодарственную молитву кардинал.
Внезапно корабль потряс такой мощный удар, что все повалились на палубу. В дальнем конце трюма вспыхнуло ослепительное пламя, и человеческие голоса внезапно слились в один истошный вопль. Сначала Лито подумал, что вознесение в Эмпиреи происходит гораздо страшнее, чем он мог предположить, а потом увидел несущуюся к нему стену огня. Мальчик так и не успел понять, почему в последнее мгновение своей жизни он вспомнил оставшегося в соборе старого слепого астропата.
Через несколько секунд очередной пучок смертоносных лучей поднялся от поверхности Белатиса и разрезал "Аркону" на две половины.
Капитан "Дракенфельса" Эрвин Рамас пытался разобраться в бессвязных сообщениях, поступающих от кораблей эвакуационной флотилии.
Звездная система Белатис была сравнительно небольшой и составляла примерно треть Солнечной системы. Патрулировавший на ее окраине "Дракенфельс" находился сейчас в нескольких световых секундах от остальных имперских судов. Задержки при передаче информации на такое расстояние требовали привлечения астропатов. Рамасу оставалось ждать, пока его астропат получит сообщения от своих собратьев с других кораблей.
Изувеченное тело Рамаса было навечно соединено с крейсером, что позволяло ему получать оперативную информацию с капитанского мостика и сведения о состоянии агрегатов и систем "Дракенфельса".
Астропат сообщал об обстреле эвакуационной флотилии, но крейсер нашептывал своему командиру о том, что самая большая опасность таится гораздо ближе. Сейчас этот шепот слышал только Рамас, чувствовавший корабль гораздо лучше, чем любой из капитанов Боевого флота Готического Сектора.
Рамас расслышал предупреждение "Дракенфельса" и уже хотел отдать очередной приказ, когда услышал голос капитана одного из фрегатов, сопровождающих крейсер: "Говорит "Пегас". Мы видим не менее пяти вражеских судов. Одно из них довольно крупное! Не знаю, откуда они взялись, но сейчас они идут полным ходом в центр системы, к эвакуационной флотилии. Мы у них прямо по курсу. Доброй охоты, "Дракенфельс"! Мы постараемся их задержать!".
Рамас ничего не ответил. Он знал, что "Пегас" обречен, и мысленно похвалил его командира за то, что он не бросился наутек, а предпочел погибнуть, чтобы дать время остальным приготовиться к бою.
Изучая состояние систем своего корабля, Рамас начал отдавать команды. "Пегас" уже можно считать погибшим, но "Дракенфельс" пока цел и невредим. Он может за себя постоять!
Покинув верхние слои атмосферы газового гиганта, эскадра сил Хаоса устремилась вглубь звездной системы. Крейсер "Харибда" занял позицию в центре строя. Со всех сторон его прикрывали вооруженные торпедами рейдеры класса "Язычник". Корабли сил Хаоса были быстроходнее имперских и оснащены дальнобойной артиллерией. Они шли в атаку, намереваясь уничтожить любой вражеский корабль, оказавшийся у них на пути.
Первым погиб "Пегас". Он мужественно вышел навстречу эскадре противника, но был торпедирован еще до того, как успел открыть огонь. Однотипному с "Пегасом" фрегату "Ахиллес" повезло немногим больше. Он ловко зашел во фланг вражеским кораблям и сумел серьезно повредить один из рейдеров массированным лазерным залпом. Фрегат перезаряжал орудия, когда сокрушительный шквал огня из плазменных пушек правого борта "Харибды" разворотил его корму и уничтожил внутренние системы энергоснабжения. Беззащитный "Ахиллес" беспомощно дрейфовал в пространстве, но корабли сил Хаоса даже не снизошли до того, чтобы его добить. Они ринулись дальше, вглубь системы, туда, где их ожидал более лакомый кусочек – "Дракенфельс".
Эрвин Рамас знал, что офицеров Легиона Титанов, заключенных в чрево чудовищных боевых машин, называют богами войны. Рамас видел титанов в бою и считал это зрелище незабываемым. Но он никогда не сравнил бы мощь титанов с божественной. Другое дело – их способность проникать в варп и с невероятной скоростью перемещаться от одного уголка бескрайнего Империума к другому, возможность извергать огонь на врагов Императора прямо с орбиты. Или идти в бой, командуя крейсером, способным выдержать удары огромной мощи, которые расплющили бы самого огромного титана, и давать залпы, сметающие с лица земли легионы исполинских машин!.. Вот это настоящая сила! Наверное, большей не дано познать ни одному смертному! А если быть связанным с кораблем самой плотью, то вообще очень легко возомнить себя богом!..
Отогнав богохульные мысли, Рамас сосредоточился на более насущных делах. Изучив показания датчиков, он убедился в том, что вражеская эскадра несется к нему, как волчья стая. Впереди шли быстроходные эскортные корабли. За ними поспевал тяжелый, но прекрасно вооруженный крейсер.
– Самый полный вперед! – скомандовал Рамас, чувствуя, как наливаются энергией и без того раскаленные двигатели "Дракенфельса".
Некоторое время капитан изучал стекавшийся к нему поток информации, выслушивал доклады о состоянии систем корабля, отдавал приказы и общался со своим старшим помощником. Когда Рамас, наконец, вновь взглянул на мониторы, до решающего момента оставались считаные минуты. Эскортные корабли противника неслись к "Дракенфельсу", как молодые волки к добыче, и уже намного опередили тяжелый крейсер.
– Стоп, машина! – приказал Рамас, чувствуя, как поток энергии изменил направление и хлынул к носовым тормозным двигателям. – Лево на борт! Поворот на девяносто градусов!
Древний корпус застонал, протестуя против таких перегрузок, и "Дракенфельс" нехотя лег на новый курс. Многие корабли при таких маневрах раскалывались надвое, у других выходили из строя реакторы, но Рамас знал свой крейсер и свою команду. Они не подведут!
"Дракенфельс" дрейфовал в пространстве, повернувшись к противнику левым бортом. Рамас представлял себе тревогу и радостное возбуждение, воцарившееся на вражеских рейдерах. Имперский крейсер представлял собой очень легкую цель, но теперь к противнику развернулись все батареи левого борта. Рамас знал, что следующие несколько мгновений решат исход схватки, и впился взглядом в мониторы.
Стремясь к скорой победе, рейдеры рванулись вперед. Если бы губы Рамаса не пострадали при торпедной атаке эльдаров, капитан "Дракенфельса" обязательно усмехнулся бы.
– Батареи левого борта, огонь! – приказал он.
Из орудий "Дракенфельса" вырвались пучки энергии. Первого же удара хватило, чтобы один из рейдеров разлетелся на куски, а другой вышел из строя. В его отсеках бушевал пожар.
Рамас же не расслаблялся ни на секунду и не спешил праздновать победу. Он прекрасно знал, что сейчас произойдет.
Вражеские суда вышли на дистанцию огня и дали торпедный залп. Поврежденный рейдер тоже успел привести в действие свои торпедные аппараты.
– Торпеды! По местам! – приказал Рамас.
Матросы бросились задраивать люки между отсеками и отключать ненужные источники энергии. Пожарные команды заняли свои места по боевому расписанию, а остальные члены экипажа попрятались за толстыми переборками аварийных отсеков.
Артиллерия "Дракенфельса" открыла огонь и сбила две торпеды. Еще две прошли мимо. Остальные четыре – одна за другой – поразили имперский крейсер.
Две попали в кормовые орудийные башни. При этом башня номер восемь была полностью уничтожена. У башни номер шесть был поврежден поворотный механизм, и дальнейшего участия в бою она не принимала.
Две оставшиеся торпеды ударились в бронированный корпус крейсера. Одна взорвалась на верхней палубе машинного отделения. Даже такие повреждения не могли вывести "Дракенфельс" из строя, но он лишился нескольких сотен опытных механиков.
Офицеры крейсера еще только собирались доложить о потерях, а Рамас уже знал, как реагирует "Дракенфельс", пытаясь оправиться от только что полученных ран. Не будучи техножрецом, многоопытный капитан понимал, что командует живым кораблем, и сейчас чувствовал боль крейсера.
Теряя энергию из нескольких перебитых каналов, "Дракенфельс" все-таки включил маневровые двигатели и развернулся носом к уцелевшим вражеским судам. Несмотря на повреждения, имперский корабль был готов продолжать бой. Теперь слово было за противником. Соединившись со своим крейсером, вражеские рейдеры смогут окружить и расстрелять "Дракенфельс". Но при этом еретикам не избежать новых потерь!
Поэтому бывалый капитан не удивился тому, что рейдеры отступили под защиту своего крейсера. Команда "Дракенфельса" возликовала, но Рамас даже не обрадовался.
Эскадра сил Хаоса добилась своего. Несмотря на неожиданно большие потери, она оттеснила имперский патруль от точки выхода из варпа в систему Белатис.
Рамас понял, что противник в самое ближайшее время ожидает подкрепление.
Где-то в чреве "Махариуса" существо ощутило приближение своего часа. Оно уже нашло себе новое логово в металлических недрах корабля. В этом помещении существо обнаружило несколько беспомощных и визгливых созданий, вроде тех, с которыми оно так легко расправилось раньше. Умертвив их быстро и безжалостно, существо устроилось среди гниющих трупов и стало готовиться к следующей метаморфозе. Поглотив как можно больше разлагающегося мяса, оно растворило его ядовитыми соками, и теперь у него внутри созревала новая, еще более страшная тварь. Похожие на уродливую опухоль очертания зародыша уже были видны на брюхе.
Отсиживаясь в темноте, существо медленно проникалось смыслом своего существования. Теперь исподтишка распространять заразу на корабле казалось выкормышу Хаоса занятием недостойным. Отпрыски Нургла могли не только шнырять в темноте и мазать коридоры ядовитой слизью – они были способны на большее!
Существо чувствовало, что породившие его силы движутся к нему сквозь варп, и решило их подождать. Но ждать ему придется недолго. А потом оно нанесет удар!..
Имперские боевые корабли дали ответный залп. Повредив "Графа Орлока" и уничтожив "Аркону", хаоситы еще дважды открывали огонь. Получивший прямое попадание космический танкер "Бреннус" взорвался. Горящий прометий пролился огненным дождем в верхних слоях атмосферы Белатиса. В следующий момент лазерный луч уничтожил носовые трюмы войскового транспорта "Варус", в которых мгновенно погибли бойцы двух батальонов 48-го Валеттского полка Имперской Гвардии.
Но вот артиллеристы "Графа Орлока", "Бородина" и "Сурового Воздаяния" определили координаты захваченных еретиками батарей.
Испуганным и оглушенным взрывами жителям Мадины показалось, что сами звезды выплеснули на их планету свой гнев паутиной ослепительных лучей, вспыхнувших на холмах.
Оружие, способное наносить разрушительные удары на расстоянии сотен тысяч километров, обрушило свою мощь на поверхность планеты. Оно пробивало почву, нащупывая ракетные шахты, командные бункеры и генераторы.
Засевший среди развалин отряд культистов решил, что прилетел "Убийца Планет". Хаоситы пустились в пляс, испуская вопли звериного восторга. Они думали, что пробил их смертный час, и радовались предстоящему вознесению душ в варп. Артиллеристы с "Бородина" случайно выполнили их желание, промахнувшись. Одним залпом они уничтожили и остатки домов, и около тысячи еретиков.
Верный слуга Хоизана прислушивался к сотрясавшим землю глухим ударам. На командном пульте бункера светились огоньки, обозначающие готовые к пуску ракеты. На полу за спиной еретика валялся труп коммерсанта с перерезанным горлом. В помощи этого человека культисты больше не нуждались.
Гул взрывов стал ближе. По низкому потолку пошли трещины, посыпалась пыль, замигала лампа.
– Я добровольно и радостно отдаю жизнь за нашего повелителя! – забубнил хаосит, склонившись над пультом. – За Хоизана Безликого! За торжество Хаоса во всей Вселенной!..
Через секунду обвалился потолок. Еще через мгновение бункер перестал существовать вовсе. Его испепелил луч раскаленной плазмы. Слишком поздно.
В вырубленных в скальной породе шахтах заработали двигатели ракет. Подготовка к старту еще продолжалась, и все суетящиеся на пусковых площадках еретики сгорели заживо. Наконец ракеты пошли вверх.
Некоторые удалось сбить с орбиты прямо над шахтами, но это было не важно. Как говорил зарезанный коммерсант, для выполнения задачи, поставленной Хоизаном Безликим, ракет было более чем достаточно.
– Ракеты! С поверхности Белатиса стартовали ракеты!
Услышав голос наблюдателя, Уланти подскочил в капитанском кресле. В иллюминаторы капитанского мостика ему была хорошо видна сумятица, охватившая эвакуационную флотилию. Корабли спешно запускали двигатели и маневрировали, пытаясь уйти от лазерных лучей, ломая при этом строй, в котором им было легче защищаться. Лейтенант видел развалившуюся надвое "Аркону", окруженную обломками, и поврежденный "Варус".
Из пробоин в его корпусе все еще вылетали обгоревшие и полопавшиеся от мгновенной декомпрессии трупы солдат двух батальонов Имперской Гвардии.
Среди корпусов крупных кораблей сверкали серебряные крылья космических истребителей, стартовавших несколько мгновений назад с "Махариуса".