– Дай, – я взял у Василия лист с распечатанной радиограммой от Ларионова и протянул Михалычу, – вот, проведете на хуторе политинформацию, ага, как в советские времена, зачитаете людям и выслушаете их, обсудите.
– Ну, будь так, – Михалыч аккуратно сложил лист вчетверо и убрал в свой "гроссбух", – так а мы, не ответим этому ганиралу ничаво?
– Нет, – я отрицательно помотал головой, – нам было тяжело, мы все вместе трудились без сна и отдыха и теперь имеем то, что имеем. Мы самодостаточны! Так что если кто-то хочет нам что-то предложить, пожалуйста, в гости, а сами никому на шею с ликованием кидаться не будем!
– Так-то оно понятно, чаво уж… – Михалыч вздохнул.
– Может, не стоит людям душу мотать этим посланием от Ларионова, – предложил Антон Васильевич.
– Будет хуже, если информация придет на Сахарный в виде слухов, которые еще и домыслами обрастут, а это весьма скоро случится, – ответил я, – так будет лучше, да и люди у нас не "винтики" и не масса серая, нельзя так с ними. Один раз умолчим, пусть во благо, и все – червячок подозрения и недоверия начнет точить сознание масс. Люди верят и доверяют нам, мы верим и доверяем людям, хочу, чтобы так и оставалось.
– Согласен с Сергеем, – подтвердил Макарыч.
– Максим, я Ирину выдергивать сюда не стал, раз уж ты здесь, вот утром обрадуешь ее своим появлением и передашь мое распоряжение – загружать плашкоут, с Иванычем вот пусть свяжется, он поможет на пирсе.
– Сделаю, – ответил мне Максим.
– И сразу тебе задание… – но тут я вспомнил недавний диалог с Ириной, – ладно не сразу, сутки отдыхаешь, а потом на МРС-е выдвигаешься к Новой Земле, они сами молчат уже который день и на наши вызовы не отвечают… осторожно там осмотритесь.
– Каким составом? – уточнил Макс.
– Пару бойцов достаточно, чтобы просто сходить проверить, да вот Павла с собой возьми, давно человек в море просится.
Павел перестал строчить протокол и расцвел в улыбке.
– Кхм, – Макарыч многозначительно так кашлянул, – Максим, если там что-то случилось, то не ввязываться ни в какой блудняк! И сразу радио по закрытому каналу, вам ясно?
– Так точно!
Засиделись до утра, я старался ничего не упустить, уже к концу совещания несколько раз пробежался по страницам ежедневника, дабы убедиться, что ничего не забыл и тут уткнулся в трижды подчеркнутое "летуны в Лесном".
– Да, а что с вертолетчиками? – уставился я на Макарыча.
– Все хорошо, здесь они, в казарме пока разместил, вот справочки по ним подготовил на переходе от Лесного, – Макарыч протянул мне два листа исписанных убористым почерком.
– Отлично! – Взял я изложенные на бумаге выводы Макарыча, – Иваныч, место же есть еще на борту?
– Еще две каюты свободны.
– Макс, вновь прибывших, утром проинструктировать, вооружить, ну и там подбери им из снаряжения чего положено.
– Понял, сделаю.
– И потом проводишь на "Кумач".
– Куда?
– "Пожарник" у нас теперь "Кумач".
Все медленно повернулись и посмотрели на Иваныча.
– Вот сейчас кто-нибудь пусть только попробует что-нибудь сострить… – Иваныч нахмурился и упер ладони в стол, в готовности перекусать всех, кто не согласен с его вкусом и точкой зрения.
– Так, Михалыч, теперь по продовольственной безопасности… – громко сказал я, не желая наблюдать картину "избиение младенцев".
Потом еще решали и уточняли вопросы по фортификации, перетасовали личный состав и выпустили распоряжение о мобилизации, так как наши "войска" все расползлись по командировкам, да еще "Кумач" выходит с усиленной группой. Попросил Макарыча встретить и разместить отца Андрея, ситуацию с сектой Спаса объяснить, ну и собственно, чтобы они, как двое умудренных опытом жизни, проработали вопрос реабилитации людей после ликвидации секты.
Глава третья
"Проворный" выделялся среди множества судов, катеров и прочих посудин у пирсов судоремонтного анклава. Его капитан, Владимир Кимович Кошкин, с самого первого дня пребывая в должности капитана различных судов речфлота, всегда содержал любое вверенное ему судно в идеальном порядке. Дядя Вова, как все уважительно его называют в артели Михаила, дремал на баке, устроившись в брезентовом гамаке, так как в каюте очень душно. Встретив утреннее солнце, чайки начали свой оголтелый концерт, кружась над плавучим ресторанчиком на противоположном берегу Амура, изрядно изменившегося в берегах.
– Што хатель? – Ринат, таджикский гастарбайтер до Волны, а ныне помощник боцмана "Проворного", оперся на леер и крикнул кому-то подошедшему к трапу.
– Что там Ринат? – дядя Вова с удовольствием потянулся и, напялив сланцы, вылез из гамака.
– Щилявек пришоль.
– Как мне Михаила найти? – донесся голос с пирса.
Дядя Вова не спеша прошлепал к борту и встал рядом с Ринатом, также опершись на леер. Внизу, у трапа стоял молодой парень, в камуфляже КЗС, разгрузке и с автоматом за плечом.
– Я вчера был у Семеныча, ну бармена из "Желтого контейнера", он сказал, что ваша артель собирается к Восточному архипелагу, верно?
– Собирается, и что?
– Пассажиров берете?
– Нет! – категорично ответил дядя Вова…
– Что у нас тут? – На шкафуте показался Михаил, со следами вчерашнего удавшегося вечера на лице.
– В пассажиры напрашиваются, – развел руками капитан.
– Ну… если башляют то доставим, – ответил Михаил и встал третьим у леера.
– Мотобот в качестве оплаты устроит? Вон тот, – утренний гость показал рукой на неплохой мотобот, пришвартованный к пристаням рядом с притупленной ржавой баржей.
Капитан и Михаил переглянулись.
– Не дофига? А сколько вас? – поинтересовался Михаил, будучи весьма удивлен щедрости потенциального пассажира.
– Семеро, шестеро взрослых и один ребенок.
– А вас там что, на архипелаге ждут?
– Не то, что бы ждут, просто, когда мы оттуда уплывали, то там было место, где можно жить.
– Звать тебя как? – Михаил достал жестяной футляр и извлек из него огарок сигары.
– Костя.
– Вот что Костя, твое предложение очень щедрое и нам по пути и место есть на буксире, только условие – все пассажиры сдают оружие на время перехода, ну и сами себя кормят, так устраивает?
– Да, вполне… у нас небольшой эм… багаж будет на боте.
– Хорошо, пусть будет багаж, а что на носу под брезентом?
– "Утес" и это часть нашего багажа, – улыбнулся Костя, – в уплату за проезд идет только мотобот.
– Хм, не простые пассажиры, – тихо сказал дядя Вова и поскреб щетину.
– Ага, ну я скажу ребятам, чтобы присматривали, – так же тихо ответил Михаил и крикнул Косте, – договорились! Отчаливаем завтра утром, как на ТЭЦ огни потушат.
– Хорошо, на рассвете прибудем, – ответил Константин и пружинистой походкой направился вдоль пристаней.
Тем временем территория, именовавшаяся до волны Комсомольск-на-Амуре, а ныне Амурская республика, просыпалась. Поднявшийся после землетрясения левый берег Амура с различными предприятиями, цехами из прошлого и множеством настроенных бараков, каркасных домишек и прочих халабуд из новодела, купаясь в лучах рассветного солнца тоже просыпался. Стал доноситься шум генераторов и моторов, по проливу, который обрел одноименное название Амурский, начали сновать катера и лодки.
– А мы там, где пристроимся? – дядя Вова поинтересовался у Михаила, который с наслаждением пыхтел сигарой.
– Пашка в телеграмме написал, что лучшее место для нашего дела это некое Лунево, там, с его слов, и место людное, проходное и в сторону материка можно без особых затруднений выбираться.
– Дай то бог, – ответил капитан, – Ринат, боцмана позови, надо готовиться к заправке, скоро баржа подойдет.
Михаил принял решение покинуть территорию Амурской республики, после того, как в массах началось брожение по поводу воссоединения территорий некогда великой страны, под крылом неизвестно откуда появившегося генерала. В заливе приземлился БЕ-12, МЧС-сный борт, из которого и появились представители Ларионова, они распространяли листовки и беседовали с руководителями анклавов, а потом началось… Те, кто даже после катастрофы "плыл по течению", не желал думать и хоть как-то шевелиться чтобы устроить свой быт и свою жизнь, как-то сразу возликовали, и Михаил был весьма удивлен, насколько их много. Некоторые руководители анклавов, как например Илья Смирнов, который заправлял на судоремонтном, или местные вояки, они сразу купились на посулы гонцов из Забайкалья. Некоторые наоборот, восприняли все в штыки и заявляли, что не пойдут опять строить коммунизм для отдельно взятых личностей, давая понять, что готовы с оружием в руках отстаивать свободу своих анклавов. В конце концов, Михаил объявил своим людям, что артели стоит переместиться к Восточному архипелагу. Все согласились. Небольшой цех рядом с судоремонтным был передан Смирнову, в обмен на топливо и прочие важные запасы и оборудование, и артель приступила к подготовке к переезду…
457 день
Река Новая
К дельте Новой подошли на рассвете и, оставив Иваныча за штурвалом, после ночной вахты я отправился сразу в каюту к Василию.
– Есть новости от группы наблюдения? – сразу спросил я, как только вошел в каюту.
В ответ Вася скривился и отрицательно помотал головой.
– Плохо… – я присел на шконку.
– Может, им пришлось сниматься и уходить дальше, – предположил Вася.
Я кивнул на большой "камазовский" аккумулятор и ящик из-под ЗиПа с выходящими из него проводами, что аккуратно стояли у стены и спросил:
– Ретранслятор?
– Да.
– И где предлагаешь его поставить?
Вася взял со стола исчерченный лист и карту, несколько секунд подумал и кивнул каким-то своим мыслям.
– Вот тут, севернее Лунево, есть сопочка хорошая, – ответил Вася и показал точку на карте.
– Сколько времени надо на установку?
– С Юрой на квадрике за полдня обернемся.
– Я не вижу тут ни дорог, ни проселков поблизости.
– На то и расчет, – улыбнулся Вася.
– А аккумулятор, насколько его хватит?
– Я рэлюху хитрую в цепь питания присобачил, с таймером, ретранслятор будет включаться дважды в сутки и на тридцать минут. Так аккумулятора хватит, думаю, на месяц… проверять конечно надо, все опытным путем.
– Вдвоем с Юрой точно справитесь?
– Да, – уверенно кивнул Вася, – там самое трудное потом на горбу все это в сопку затащить, установить и замаскировать.
– Пойду тогда Юру предупрежу, пусть готовит квадроцикл.
– Да, с отцом Андреем был короткий сеанс, они в Лунево прибыли, пару дней там пробудут, на рынке, а потом к нам.
Я кивнул, похлопал Василия по плечу и пошел завтракать, попутно сделав вызов в рацию:
– Двадцать второй, подойди в кают-компанию.
– Принял…
Пока завтракал в компании с Юрой, проинструктировал его на предмет поездки. Задача была следующая – за пару километров ниже по течению от Лунево, им с Василием предстояло сойти на берег и проселками объехать анклав, установить ретранслятор и выйти к точке встречи выше по течению от Лунево. Позавтракав, Юра ушел готовиться, а я снова поднялся на мостик.
– Ну что Иваныч, надо место найти, где ссадить ребят с квадроциклом и оборудованием.
– Чего? И как я тебе в этот "броненосец" к неподготовленному берегу подведу? Сядем!
– Какие мысли?
– Мысли ему, навыдумывали с Васей, а мне мысли им подавай… Пока в реку не сунулись, – Иваныч вздохнул, и перевел рычаги в положение "Стоп", а потом связался с капитаном плашкоута, что шел за нами, – Зайцев, ответь "Кумачу".
– Я здесь, Иваныч.
– Подходи потихоньку, будем швартоваться борт в борт, надо вам пассажиров закинуть.
– Чего так вдруг?
– Подходи, Николаич проинструктирует.
– Понял…
– Плашкоут сможет, "Кумач" никак, – Иваныч закрепил микрофон на витом шнуре в зажиме, – сейчас боцману скажу, кран-балкой перегрузим технику и железки Васины, и скажи, чтобы не гарцевали особо на квадре, железяка японская, где потом запчасти брать?
– Хорошо, друг мой, заботливый, – я улыбнулся и вышел с мостика.
Иваныч что-то еще проворчал в след, но я уже не слышал.
Под скрип кранцев меж бортами и матерные тирады боцманов обоих судов в процессе перегрузки, я еще раз проинструктировал Юру с Василием, уточнив координаты встречи. Договорились с капитаном плашкоута, что после высадки, он сразу уходит выше по течению к месту подбора десанта и ждут нас там, нечего на луневских пристанях "отсвечивать". Отшвартовавшись от борта плашкоута, "Кумач" взял курс на Лунево, на полном ходу войдя в дельту Новой.
Да, познакомился и побеседовал вчера на ужине с двумя военными летчиками, точнее с вертолетчиками. Переспрашивать их о местах службы, биографии до и после Волны не стал, в справках, что подготовил Макарыч, было достаточно информации. Из них подчерпнул следующее: служили оба летуна в Совгавани, где и проживали после выхода на пенсию по выслуге лет, работали в местном отделении ДОСАФ и продолжали летать, но уже на гражданских Ми-8 и АН-2. В день Волны они отправились в Приморье, в маленький поселок Новонежино, куда должны были перегнать после ремонта передаваемый в местный аэроклуб АН-2. Так получилось, что прохождение Волны по югу Приморья они наблюдали с воздуха и видели, как гасли огни городов и поселков, как океан съедает и разбивает на части материк. Выработав топливо, летчикам удалось в абсолютной темноте, кое-как посадить самолет на воду в одном из распадков, посадили жестко, что самолет в металлом, но чудом уцелели. Затем, неделю скитались по лесу, встретили еще выживших, а потом выбрались к автомобильной дороге, по которой и пришли в маленькую деревушку.
Не скрывая своих целей, я рассказал им о планах, а именно вернуться к разговору с председателем колхоза в Верховьях, о старом аэродроме и о технике на нем. Летуны восприняли информацию, можно сказать с энтузиазмом, и им не терпелось увидеть тот аэродром и провести обследование авиапарка. Я конечно немного остудил их пыл, сообщив, что кроме пары стареньких "кукурузников" и одного Ми-2, я там в целости больше ничего не наблюдал, а так же о том, что председатель не горит желанием расставаться с доставшимся имуществом.
– Так, а он что, думает музей что ли делать? – Возмутился тогда Вячеслав Николаевич, коренастый мужчина пятидесяти лет, с седым ежиком и седыми же пышными усищами, настоящий полковник и ветеран обоих чеченских войн.
– Я пытался вести разговор на тему использования техники, но тот ни в какую, от разговора уходит… они там, в колхозе, можно сказать, кое-чем обязаны нам… я про это не напоминаю – не в моих правилах, а Ганшин это хорошо помнит, оттого и нервничает, вроде и послал бы, но совесть видно не позволяет, – улыбнулся я.
– Ничего, высадите нас в колхозе, представите этому Ганшину, а там посмотрим, – ответил Вячеслав.
Подниматься вверх по реке было порядком, я успел и выспаться, и "погреть уши" на приеме в радиорубке, так как с подачи заботливого Иваныча, мне как всегда предстояла вахта в сиесту, я решил зайти на камбуз пораньше и перекусить.
– Дядь Сереж, – сказал Володя, подавая мне второе через стол рядом с варочной плитой, – рисовая каша с тушенкой, вы это не налегайте особо, я на себе-то проверил, конечно, но у меня желудок привычный…
– Не переживай Вов, я знаю происхождение этой тушенки, срок выходит, поэтому ее надо есть.
– Нам бы рефмастера… вот папа Ваня все отремонтировал, а рефкамера не работает, могли бы и мороженые полуфабрикаты в поход брать, да и с хутора можно было бы тушку барашка прихватить.
– Вот вы с Иваном Ивановичем, головы садовые! Разобрали бы к шайтанам рефкамеру, и поставили б пару морозильных ям! А теперь поздно, на хутор у нас уже месяц как электричество подается с мини-ГЭС, и Михалыч все холодилки, что были на складе, забрал в колхоз. Ладно, я попрошу Сашу, он что-нибудь придумает, был у него в бригаде вроде рефмастер.
Швартовались в шуме и суете, оттого, что мест на пристанях уже не хватало. Жора, распорядитель пристаней, орал в мегафон так, что мне даже с борта "Кумача" было видно его раскрасневшееся лицо в гримасе трагика. С божьей помощью и умениями Иваныча, мы все же пришвартовались в борт здоровенной баржи-новодела, все же течение реки в широкой излучине было очень сильным.
А Лунево преобразился, я бы особо не обратил внимание, но были некоторые мелочи, которые заставляли делать выводы, например, сотни метров свежерастянутого СИП-а, неимоверно чадящие трубы котельной, ну и собственно укрепленные артиллерией берега. Да, в недавно отрытых и оборудованных капонирах, на протяжении всей линии пристаней, красовались стволы шести "Рапир".
– Похоже, – Иваныч смачно придавил большим пальцем самосад в трубке, – наши продавцы железяк очень хорошо расторговались.
– Да, вижу, – я кивнул и протянул ладонь за щепоткой табака.
Иваныч щедро отсыпал мне самосада и, утопив кнопку громкой связи скомандовал:
– Швартовочной команде занять посты, согласно расписания! Юра, бди периметр!
– Принял, бдю… но я далеко… – отозвалось в динамике радиостанции у меня на поясе.
– Двадцать второй, отбой… Иваныч зарапортовался…
– Да я понял, – за ответом чувствовалась ухмылка, – все нормально?
– Да, нормально, швартуемся в Лунево.
– Принял, за меня старшина Сенин остался, он знает что делать.
Дабы не сеять подозрения, и прочие домыслы досужей таможенной службы Лунево, я в единственном числе сошел на берег, уплатив скромный сбор в один золотой за весь экипаж, сразу направился к абсолютно постапокалиптической плавучей конструкции, что была пришвартована у соседнего пирса. Два десятка пластиковых бочек были обрешечены брусом, на котором доска к доске выложена палуба, на корме установлен автомобильный дизель с коробкой передач и с раздаткой, рядом располагалось нечто среднее между сараем, бытовкой и… часовенкой! Именно, даже православный крест присутствовал. Двое дюжих молодцов сидели на краю кормы этого плота и о чем-то разговаривали, свесив босые ноги в воду. В новом мире уже сложились свои неписаные правила и некоторое подобие морского кодекса и одно из них, позволяло охране любой водоплавающей посудины, пристрелить без зазрения совести каждого, кто без разрешения ступит на палубу. Так как лица парней мне были не знакомы, я, соблюдая это правило и не желая проверять, как оно работает, остановился на пирсе и крикнул им, кивнув на станину, на которой был закреплен двигатель:
– Ну как, не подводит движок?
– Нет, – ответил один из парней и подтянул за ремень, из-за кучи увязанных тюков и ящиков автомат.
Второй парень, закрываясь от солнца и глядя на меня из-под руки спросил:
– Чего хотел?