НОВЫЙ фантастический боевик от автора бестселлера "ЯДЕРНАЯ ЗИМА". Самый убедительный и достоверный роман о выживании после атомной войны. Полный эффект присутствия в ЭПИЦЕНТРЕ Апокалипсиса!
В 2012 году удары межконтинентальных ракет обрушились не только на Москву - пол-России лежит в руинах, радиоактивные осадки выпадают повсеместно, заражены не только почва и реки, но и грунтовые воды, свирепствуют лучевая болезнь и банды мародеров, надвигаются голод и ядерная зима… Куда эвакуировать выживших из эпицентра катастрофы? Как организовать гражданскую оборону и запастись пищей, топливом, оружием, боеприпасами на смертельно-долгую ночь? Где найти убежище от морозов и радиации? Как пережить ядерную зиму и дотянуть до весны?
Содержание:
Вступление - Осиновая Гряда как зеркало современной истории 1
Глава 1 - Педагогика на болотах 2
Глава 2 - Вот такое вот 3D 3
Глава 3 - "Бологое, Бологое, Бологое - это где-то между Ленинградом и Москвой…" 10
Глава 4 - "Дела мелкие - обуза большая" 11
Глава 5 - "Первым делом мы испортим самолёты…" 13
Глава 6 - "Born to be wild…" 15
Глава 7 - "Крысы есть всегда" 20
Глава 8 - "Город Гаммельн, где же ты?" 24
Глава 9 - "Когда коту делать нечего…" 27
Глава 10 - "Тук-тук-тук - я ваш друг…" 29
Глава 11 - "Я последний из ярлов, шагнувших на борт, - Вместе с мертвой дружиной оставил фиорд, - Где когда-то я правил, бесстрашен и горд…" 31
Глава 12 - "Коробейники. Слова народные, музыка тоже" 32
Приложения 36
ПРИЛОЖЕНИЕ 1 36
ПРИЛОЖЕНИЕ 2 36
Примечания 40
Артем Рыбаков
ЯДЕРНАЯ НОЧЬ
ЭВАКУАЦИЯ
Вступление
Осиновая Гряда как зеркало современной истории
Торф в Тверской губернии копали издавна, но понемногу. Да и зачем шататься по болотам ради топлива в крае, почти целиком покрытом лесом? И лишь в начале двадцатого века к этому вопросу подошли основательно, и под Лихославлем, как и во многих других местах, открылись первые "серьёзные" предприятия.
Однако только Советская власть, тянувшая страну из жизни аграрной в жизнь индустриальную, озаботилась обеспечением этой самой только зарождающейся индустрии топливом.
В знаковом для многих тридцать седьмом была построена линия узкоколейной железной дороги Осиновая Гряда - станция Перегрузочная, расположенная в непосредственной близости от станции Крючково на железнодорожном перегоне Поварово-Лихославль, что входит в состав "столичной" магистрали Москва-Ленинград. Торф там перегружали в вагоны широкой колеи и везли на ТЭЦ в городе Калинине.
В шестидесятые, когда Гагарин уже слетал в космос, разработки расширили, протянув новые ветки к Васильковскому и Полустовскому торфомассивам.
Паровозы сменились тепловозами, торф стали использовать как удобрение, для чего у пересечения с автодорогой Медное-Лихославль организовали разъезд Перевалка, где практически дармовое удобрение перегружали на автомобили.
Но грянула пере, мать её, стройка, и кто-то в высоких кабинетах решил, что торф нам не нужен и пора сменить "болотную грязь" на "голубое топливо". Одновременно с началом "сухого закона" отгрузку прекратили, возили только для местных котельных, согревавших окрестные посёлки. Как горько шутили местные мужики: "Нажрались бы с горя, да Плешивый и это не велит!"
А уж как капитализм пришёл, так совсем ни мужики эти, ни горючее их никому не нужны стали. В том же году, когда русские танки расстреливали русский же парламент, узкоколейку закрыли. Ещё пару лет приезжали сюда сборщики металлолома, воровавшие рельсы, но потом и им это надоело… Так на смену "экономике, которая должна быть экономной" пришёл "эффективный менеджмент". А что вы хотели? Должны же у кого-то мечты сбываться!
Но сегодня утром всё немногочисленное (хотя жители окрестных деревень и не согласились с таким определением, как-никак полтыщи душ в Гряде по сю пору живёт) население посёлка было разбужено рёвом мощных моторов.
- Серега, мать твою, глянь! Танки прут! - крикнул соседу вышедший на покосившееся крыльцо местный житель, одетый в изрядно поношенный тренировочный костюм с горделивой надписью "Abibas" на спине.
- Дурак ты, Гриня, хоть умным прикидываешься! - живо откликнулся сосед. - Впереди "мотолыга" чешет, за ней БАТ идёт, а после - МДК-"третья", - Сергей смачно сплюнул. - Сразу видно, что в "лысопогонниках" служил, ни хрена в технике не петришь!
- Ну да, не все ведь в стройбате лямку тянули, - громко, пытаясь перекричать рёв тяжёлой техники, ответил Григорий.
- Не в стройбате, серость ты непоцарапанная, а в двести семьдесят первом отдельном инженерно-сапёрном батальоне сто восьмой Невельской дважды Краснознамённой мотострелковой дивизии! - подбоченясь, ответил специалист по военно-инженерной технике.
- Ну да, снова начнёшь про свой героизм при оказании интернационального долга бухтеть… - эти слова Гриня произнёс вполголоса, так, чтобы собеседник их не расслышал - связываться с когда-то контуженным во время разминирования ефрейтором-"афганцем" ему явно не хотелось, тем более что в предыдущих стычках тот всегда выходил победителем. - Так за каким полосатым они сюда припёрлись?! - добавил он уже в полный голос.
- Не ссы, узнаем! - Ветеран локальных войн скрылся в доме, но минуту спустя появился, одетый в потёртый бушлат, под которым виднелась застиранная тельняшка, кепи-"афганку" и сапоги.
Он быстро пересёк двор и, распахнув калитку, вышел на улицу.
- Стой! А ну, стой! - "Афганец" замахал руками.
Идущий в колонне четвёртым траншеекопатель остановился:
- Чего тебе надо, нах? - Из распахнувшейся двери высунулся водитель.
- Слышь, зема! Я сам на "бэтээмке" служил, прям, как у тебя! - заголосил, пытаясь перекричать могучий движок, Сергей. - Ты скажи, боец, что стряслось-то?!
- Война. А мы на торфоразработки едем, будем топливо там копать! - Водитель не стал играть в секретность - всё одно через пару дней вся округа знать будет, причём в деталях и подробностях.
- Э, погодь-ка! Я с вами! - засуетился местный. - Я ж там работал, считай, каждый камень знаю. И с техникой на "ты"!
Рядом с ними, с трудом протиснувшись мимо перегородившей улицу инженерной машины, остановился "уазик".
- Радченко, хреном тебя по каске, чего встал?! - по тону, с каким это было сказано, стало понятно, что перед ними командир.
- Товарищ офицер! - ещё до того как водила ответил, Сергей набросился на новую "жертву". - Можно я с вами?! Я на торфе работал, Афган прошёл… "За отвагу" имею! Раз уж война-то!
Офицер окинул строгим взглядом фигуру Сергея, почесал подбородок…
- С какой техникой знаком?
- Да с любой, нах! Вот, на "бэтээмке" как раз и служил! - Ветеран постарался принять уставную стойку. - Ефрейтор Мочкин, тащ капитан!
- Майор я. Давай на машину, - офицер мотнул головой в сторону траншеекопателя. - Лясы потом точить будем, времени хрен да ни хрена!
- Есть, тащ майор! - обрадовался Мочкин и, козырнув, забрался на угловатое крыло БТМ. Потом, видимо вспомнив, обернулся к дому соседа: - Гриня! Гриня! Манатки собирай и на массив за нами давай! Мобилизация, нах! - заорал он бодрым, можно сказать, даже радостным голосом.
Глава 1
Педагогика на болотах
Проснулся я резко, с мыслью, что безбожно проспал на работу. Потянувшись к тумбочке, чтобы взять мобильник и посмотреть, который час, вспомнил, что ни на какую работу мне сейчас не надо, что отпуск. И тут же на память пришли события вчерашнего дня - война и наш рейд. Я резко сел на кровати, прислушиваясь к происходящему в доме и на участке. Одновременно на глаза мне попался "Калашников", который я ночью положил на полку над кроватью. Повыше, чтобы пытливый и непоседливый отпрыск добраться не смог.
С первого этажа доносились женские голоса, а со двора - детские. Окна, против обыкновения, были плотно закрыты, и разобрать слова не удалось. Встав на кровати-помосте, я снял оружие и подсумки с магазинами с полки и, спустившись с ложа в комнату, принялся одеваться.
"Перво-наперво надо сделать в прихожей тамбур… - мысли, после того как я вспомнил картины разрушенной и горящей Твери и россыпи стекол на полу в Зеленограде, были только об одном - радиационной безопасности. - Нет, лучше всё крыльцо полиэтиленом затянуть. И полог из него же двойной… Нет - тройной сделать! Душ под дегазационную камеру переоборудовать, и перенести его прямо ко входу в дом, а то до укрытия приходится почти три десятка метров шагать…"
- Проснулся, лапочка?! - Ирка заглянула в комнату. - Скажи, а можно это, - чмокнув меня в щёку, она бросила недовольный взгляд на автомат, - в комнате не держать? Я боюсь, Илюшка его случайно достанет…
- Нет, нельзя! - Резоны жены я отлично понимал, в отличие от её недавно появившейся нелюбви к оружию, хотя в пору нашего женихания она спокойно ездила со мной в тир, где с удовольствием "бахала" из чего-нибудь не слишком крупнокалиберного, вроде биатлонной винтовки или "марголина".
- Ну в шкафу в холле его храни, - заканючила Иришка.
- Война на дворе, лапушка! - как можно более жёстко сказал я, застегнул ремень и, подхватив "калаш", направился к выходу из комнаты, давая тем самым понять, что дискуссия прекращена в одностороннем порядке. Обычно любимая на такое поведение сильно обижалась, но тут стерпела и ничего не сказала. Видимо, всё-таки понимала, что в вопросах войны и выживания у бывшего офицера опыта всяко больше, чем у филолога.
В столовой, кроме жены Витальки, находились ещё четыре женщины, в одной из которых я опознал мадам Огоцкую, жену Фёдора, питерского бизнесмена-строителя, заведовавшего в настоящий момент возведением укрытий для местных жителей и беженцев. Все, кроме Ярославы, сидели на диванах и говорили, насколько я мог судить, о каких-то хозяйственных проблемах.
- Вась, кофе с молоком? - окликнула меня хозяйка.
- Ага. А Виталик где?
- В штаб уехал, в Торжок, - как о чём-то само собой разумеющемся сообщила она. - К одиннадцати быть назад обещал. Если надо, можешь по радио с ним связаться. Станция у нас в комнате стоит.
"Барышни" на время замолчали, но когда я сел за стол, а Ярослава поставила передо мной тарелку с жареными сосисками, хлеб, баночку горчицы и кружку с горячим кофе, одна из них внезапно спросила:
- Василий, как там?
О чем идёт речь, я понял сразу, без дополнительных пояснений:
- Плохо, но не так страшно, как могло бы быть. Но Москву мы только в бинокль видели. Людей, кого нашли, до Солнечногорска довели. Там военные порядок пока поддерживают. А у вас как день прошёл, уважаемые? И, кстати, может, познакомимся, наконец?
- Александра, - первой отреагировала Стоцкая.
- Марина Кораблёва.
- Марина Ушицкая.
"Мэри Ка и Мэри У. Шатенка и рыжая", - быстро приклеил я "ярлычки для унутреннего потребления".
- Галина Пайкова, - представилась, наконец, расспрашивавшая меня дама.
- А меня, как вы уже, наверное, знаете - Василий Заславский. Можно без отчества, - и давая понять, что официальная часть закончена, ухватил со стола вилку и принялся за еду.
- Вась, на, - Ярослава поставила передо мной бокал с рубиново-красной жидкостью. - Виталька сказал - вам теперь положено.
"Хм, неплохое вино! - отметил я, пригубив. - Наверное, абхазское, - оно теперь самое распространённое из сухих…"
- До дна давай! - строго распорядилась жена друга. - Минимум сто пятьдесят граммов в день положено! Да и ГАИ теперь нет, права отбирать некому.
Отказываться от такого настойчивого предложения было как-то не с руки, к тому же со свободными радикалами бороться нам всё одно необходимо, так что я осушил бокал и вернулся к завтраку. А то чёрт его знает, когда в следующий раз поесть придётся - за весь вчерашний вечер кроме пары шоколадок под коньяк, перепавших в оружейном магазине, я так ничего и не съел.
Женщины вернулись к своим, чисто женским разговорам, а я, управившись с завтраком и выпив кофе, вышел во двор.
Ребятня помладше тусовалась в большой беседке. Кроме Илюшки и Яна я насчитал ещё четверых - трёх девчонок и совсем мелкого карапуза, ползавшего вокруг ребят на четвереньках.
Несмотря на умилительность сцены, мне она совсем не понравилась. Резко развернувшись, я вернулся в предбанник и, отыскав принесенные вчера вечером мои вещи, достал из сумки - "мечты оккупанта" солидный деревянный чемоданчик, примерно полметра длиной и сантиметров тридцать шириной, крайне "армейского" вида. "Теперь бы ещё понять, что и как тут работает? - Щелкнули замки, и подарок старлея Колмогорова открылся. - О, вот и инструкция! Так, "Измеритель мощности дозы"… Суровый аппарат, блин! Если метко бросить - и динозавра пришибить можно… Это что? Внешний блок питания - если что, можно от автомобильного аккумулятора запитать… "Технические данные"… "Питание прибора осуществляется от 3-х элементов КБ-1…" Это что ещё за зверь? Ну-ка, что-то вроде пальчиковых, если судить по размеру отсека для них, но длиннее… Бла-бла-бла… "обеспечивает непрерывную работу прибора… в течение не менее 55 часов при использовании свежих элементов (срок хранения не более одного месяца)"… Блин! А где они сами? Принципиальная схема… Вот - "Подготовка к работе"! "Установите источники питания"… Они что, издеваются? Спокойнее, не нервничай! В крайнем случае - за аккумом схожу… В коробке пакетики с этим, как его? Силикагелем, вот, лежат - следовательно, прибор на длительном складском хранении был, а батарейки столько не хранят, значит что? Правильно, тащ капитан! Значит, питание должно лежать отдельно!"
Поставив ящик с рентгенометром на банкетку, я принялся копаться в сумке и буквально через пять секунд обнаружил тяжёлый свёрток с батарейками. "Дата изготовления - 5.2008" - гласила надпись на маленьком листочке бумаги. "Чёрт, просроченные!" Россыпь чёрных цилиндриков напомнила мне что-то из детства. "Точно, когда "квадратные" батарейки потрошили, там внутри было три таких элемента!"
Заметив на полу детскую машинку, я подобрал её и, торопливо открыв батарейный отсек, вытряхнул на ладонь два "пальчика".
"Чуть ли не на сантиметр длиннее и миллиметров на пять толще! - я приложил батарейку к продукции советской оборонки. - Это нормально - можно проставку сделать. Было бы куда как хуже, если бы военные меньше были".
Пять минут спустя я вышел на крыльцо с включённым прибором. Для начала выставил первый диапазон, показывавший радиацию в рентгенах в час, но стрелка даже не шелохнулась.
"Теперь пойдём ниже", - два щелчка, и прибор теперь показывает дозу в диапазоне от пятидесяти до пятисот миллирентген. Стрелка качнулась и остановилась на отметке "350".
"Твою ж мать!" - хотя ничего неожиданного не произошло, я тем не менее огорчился. Скорее не от того, что радиация, а от крушения подспудной наивной мечты, что вдруг это всё фигня, и ветер радиоактивную гадость мимо пронесёт…
- Сударыня! - окликнул я присматривавшую за "мелочью" женщину. - Давайте ребятишек в дом отведём!
- Папа! Папоська! - Илюшка взлетел с пола беседки, словно подброшенный мощной пружиной, и со всех ног кинулся ко мне. - Папоська, а почему мы на речку не пошли? А ты на работу уехал? А ты все дела сделал? Поиграешь с нами? - Эти и миллион других вопросов обрушились на меня.
- Сына, цыц! - шутливо прикрикнул я на него, прижимая маленького почемучку к себе. - Бери машинки и зови всех-всех-всех друзей в дом - будем вместе играть и веселиться!
- А это Саша, Алина и Ирися, - принялся тем временем представлять своих товарищей сын. - Янек… Ну, его ты знаешь, в общем-то… - сынуля иногда употреблял в речи "взрослые" обороты, и это всегда было уморительно до невозможности. Вот и сейчас он после этой фразы состроил задумчивую рожицу и потеребил нижнюю губу, словно вспоминая, а действительно ли я знаю Яна.
Виталькин сын, услышав, что говорят о нём, встрепенулся:
- Дядя Вася, а в какую игру мы будем играть? Железную дорогу сделаем?
- Конечно! И вокзал построим!
Малышня зашебуршилась, и все принялись собирать игрушки, а Илюшка, сграбастав пластмассовый экскаватор, со всех ног полетел к дому, оглашая окрестности радостными криками:
- Мамоська! Мама! Папа с нами играть будет!
Пропустив мимо нестройную толпу ребятишек, я придержал "классную даму" за руку.
- Без радиационного контроля на улицу и носу не казать! - говорил я шёпотом, и, оттого, наверное, на её лице нарисовался нешуточный испуг:
- Что? Что такое вы говорите?
- Тише, тише! - предупредил я. - Пока ничего страшного, но от прогулок на свежем воздухе придётся отказаться… Временно…