- И пожгла большинство камер электрическим разрядом. - Халитов встал и, козырнув, удалился, оставив меня в полном недоумении. Ну, вот как так можно. На самом интересном месте.
То, что всему виной военные, я почему-то не сомневался с самого начала. То, что первые подопытные были людьми военными или зеками, пошедшими на операции и исследования ради изменения приговора, тоже можно было догадаться. Осталось только понять, какую роль во всем этом играю я и почему вдруг моя скромная персона стала предметом вожделения сильных мира сего, и головоломка окончательно собрана. На повестке дня остались следующие вопросы. Почему я вдруг оказался в больничке посреди мертвого мегаполиса, зачем на спинке кровати висела подложная медицинская карта и куда вообще делась моя прошлая жизнь. Чужие обои в рюшечках и фотка с незнакомой девицей ответов не дали, а скорее запутали.
Однако вскоре стало не до размышлений. Коридоры убежища заполнились грохотом бегущих ног и отборным матом. Люди засновали по коридору почти хаотично, почти непредсказуемо, а потом заорала серена оповещения, и настала полная паника.
- Дядя, тикаем! - Мишаня появился в палате первый и тут же вывалил на кровать ворох одежды. Маленький воришка и тут зря времени не терял. Успев отмыться и заиметь новый гардероб, мальчишка пребывал в тревожно-приподнятом настроении и оттого говорил невнятно. Мне пришлось переспрашивать дважды, а то и трижды, пока не понял, что он от меня хочет.
- Да что случилось? - Я сбросил на пол одеяло и принялся одеваться в предложенную одежду. Не знаю уж, где затоваривался маленький паршивец, но нашел он вполне годный рабочий комбез, куртку на подкладке и пару ботинок с армированными носами.
- Я тут по комплексу гулял, - усмехнулся мальчишка. - Я же маленький, на меня толком никто внимания не обращает. Ну и забрел на этаж один. Там куча пультов, дядьки сидят в наушниках. Много мониторов, по которым картинка с поверхности показывается.
- Так мы правда под землей? - удивился я. До последнего не верилось, что все эти блага цивилизации, окружавшие меня последние несколько часов, находятся под тоннами земли.
- Правда, да ты слушай, - нервно перебил меня Мишаня. - Как все началось, они даже и не поняли. Сначала одна камера вырубилась, потом вторая, а затем кто-то начал взламывать ворота, да так ладно, что уже через пару минут их раскурочили начисто. Я сам видел, как на одном из мониторов появились мужики, подцепили дверь лифта на крюк с тросом и начали его выламывать. Техника у них там серьезная наверху. Возможно даже военная.
- И что хотят эти люди? - Ботинки, как и вся прочая одежда, пришлись впору.
- Да никто толком не знает. - Развел руками мальчишка. - Просто ломятся внутрь с серьезными мордами.
- Готовы? - Сенечка вид имел самый расстроенный, однако раздобытый им где-то рюкзак был заполнен доверху, а на губах играла виноватая улыбка честного вора. - Там такое. Я сам слышал, как охрана переговаривалась, что на комплекс напали сразу две группы, и по-видимому, намерение у них одно, а вот руководство разное.
- Так чего мы ломимся? - усомнился я. - Мы же не в палатке, а в бункере первого класса. Тут небось стены толщиной в метр и куча оружия. Отобьются.
- Не знаю, что у них получится, но по тем же сведениям охранников, зафиксировано проникновение на первый уровень.
- А мы на каком? - нахмурился я.
- На третьем, - довольно закивал проглот.
- Лихо идут. - Я обвел взглядом комнату. - Дима где?
- Сейчас будет, - охотно пояснил Мишаня, высовывая голову за дверь. - Он, пока в столовой был, план помещений видел. Хотел прихватить.
- Господи, - ахнул я в замешательстве. - Так сколько же мы здесь?
Проглот и мальчишка посмотрели на меня почти сочувственно и так синхронно, что я удивился. Не сговорились ли?
- Неделю мы тут, дядя, - вздохнул Мишаня. - Ты как отключился тогда, так думали, не добудимся. Собственно и пошли-то с этими кротами добровольно, поскольку у них врачи были.
- Да, - подтвердил слова мальчишки Арсений. - Думали, потеряли тебя. Это же надо, такое маленькое действие и такая энергозатрата! В первый раз такое вижу. Ты вообще как себя, Андрей, чувствуешь?
- Да вроде нормально. - Я прислушался к собственным ощущениям, но криминала замечено не было. Скорее уж подъем, который я склонен был списать на присутствие в крови медикаментов. Отличное самочувствие, ясный ум, энергия, бьющая через край. Стыдно признать, эрекция и то была, а вот мысли по поводу того, что делать в подобных ситуациях, отсутствовали. Оставалось полностью положиться на своих товарищей и плыть по течению.
Пространство вдруг дало слабину, стены вздрогнули, и все предметы вокруг показались мне какими-то нереальными, будто нарисованными неумелым художником на куске картона. Стало одновременно и плохо, и хорошо. Запахи усилились и вдруг сошли на нет, и чувство изолированности и вакуума внутри, возникшее по мановению волшебной палочки, обхватило, будто добрый великан, и потащило куда-то.
- Глушилка! - заорал кто-то истошно. - Глушилк-а-а-а!
Странной силой оказалась эта глушилка. Странной и страшной. Оглянулся, хотел было сказать своим товарищам что-то, но запнулся на полуслове. Мишаня отключился. Нет, он не потерял сознание, не свалился на пол и не корчился в судорогах на полу, роняя изо рта пену. Он вдруг просто пропал. Глаза, стеклянные, неживые, ровное дыхание и отсутствие реакции на свет. Ни дать ни взять - ходячая кома.
Пир переживал действие глушилки несколько острее, чем мой юный товарищ. Глаза его закатились, пот крупными каплями выступил на лбу и заструился по лицу, застя глаза. Руки и ноги Дмитрия решили не слушаться собственного хозяина, и хаотичные движения псионика вскоре превратились в неконтролируемые конвульсии.
Проглота тоже накрыло по-особенному. По лицу Арсения было незаметно, что он испытывает хоть малейший дискомфорт. Скорее уж наоборот, затуманенный взор и легкая глуповатая улыбка на лице говорили об обратном. Сенечка пребывал в эйфории, в мгновение ока погрузившись в пучину чего-то настолько для него приятного, что окружающую реальность он воспринимать отказался.
Вот значит оно как. Простенько и со вкусом. Однако смущало другое. Почему воздействие не отразилось на мне. Выглянув в коридор, я отметил все ту же конвульсионно-блаженную картину, что имелась в моей палате, и с этим нужно было что-то немедленно делать. В конце концов я ведь не неблагодарная свинья. Люди нашли, полечили, помыли, накормили и даже вон комбезом, хоть и не по своей воле, поделились. Знать бы еще, где мои старые шмотки.
Всю грандиозность сооружения, в котором нахожусь, я осознал только тогда, когда дохромал до лифта. Импортная техника работала исправно и на фоне окружающей разрухи на поверхности поблескивала хромированной отделкой, была чиста и пахла чем-то цитрусовым.
- Совсем зажрались, - покачал я головой, стряхивая наваждение от глушилки и вдавливая круглую кнопку вызова лифта. Топать по лестнице не очень хотелось, да и сам я еще не восстановился после боя в борделе. Едва начавший наполняться ресурс был осушен, когда я отправил на тот свет пилота вертолета вместе с его грозной птицей. Люди по коридорам лежали ничком. Кто-то плакал, кто-то смеялся до хрипоты, другие просто сверлили стеклянным взглядом потолок и роняли хлопья пены изо рта на ковровую дорожку.
Убежище дрогнуло, заставив меня пошатнуться, и, чтобы не упасть, я уперся в стену. Господи, чем же они ломятся? Это же, небось, армированный бетон, сталь, ударопрочные конструкции. Что, ради всего святого, можно было применить, чтобы содрогнулась такая постройка.
Если бы я мог побледнеть больше, то, наверное, так бы и сделал. Дверь открылась, и с некой опаской я шагнул в недра лифта. Кнопки тут были выстроены в обратном порядке, что и неудивительно. Чем выше поднимаешься, тем меньше цифра, однако самих кнопок оказалось несколько больше. Три этажных были вполне объяснимы, однако имелась четвертая и пятая. На самой нижней виднелась буква "Т", и это могло означать разве что технический этаж, а чуть выше ее была кнопка с изображением ключа. Рядом с ней находилась замочная скважина.
Вниз мне, впрочем, было не нужно, а вот наверх, туда где ватага разбойников, зажав "свободные территории" с обоих концов, долбила в ворота "огромным молотком", было жизненно необходимо. Сквозь стремительно закрывающиеся двери я видел, как извивающаяся на полу девица в белом халате вдруг выгнулась дугой и обмякла, замерев, похоже уже навсегда. Возблагодарив все высшие силы от Иеговы до Велеса, за то, что эта мозгоправная дрянь не имеет на меня такого действия, я следил, как один за другим загорались цифры нумерации на индикаторе над входом. Тройку сменила двойка, затем, когда зажглась вожделенная единица и двери начали расползаться в стороны, я покачнулся и отлетел назад.
В эту самую минуту неизвестные взломали последнюю преграду. Чем уж они ее курочили, понять все равно не получилось, но хоть взрыв произошел в сотне метров дальше по коридору, взрывная волна попыталась размазать меня с не меньшим рвением, чем если бы я находился на расстоянии вытянутой руки.
Оправиться получилось не сразу. Контузило, похоже. Из ушей и носа заструилась кровь, голову обволокло будто ватой. Я попытался чертыхнуться, но ничего не вышло. Язык отказался слушаться. Данная выходка разозлила меня окончательно, и, собрав последний внутренний резерв, я поспешил вперед, огибая корчащихся на полу жертв взрыва. Мне еще повезло. Многим досталось порядочно. Кого задело куском бетона, кто-то лишился ноги, бодро ампутированной стальной пластиной, отлетевшей от входа и прошедшей через кости, плоть и связки, будто нож сквозь масло. Ко всему прочему, похоже, где-то выбили генератор и зажглись тусклые, почти серые лампы, от чего складывалось впечатление, что конец света таки настал, и я, как это ни удивительно, поспел к основному мероприятию. Криков и стонов тоже было предостаточно. Даже моя пострадавшая слуховая система воспринимала все достаточно четко, и чтобы не обращать внимание на тех, кому уже не помочь, я ускорил шаг.
Первый пролет пришлось преодолеть бегом, а вот дальше, сразу за поворотом, где, наверное, когда-то находилась будка с охраной, меня ожидало несколько сюрпризов в виде парней в черной форме и импортных шлемах. Не успев даже понять, что происходит, я рубанул по развалинам огненным бичом, и бойцы, будто испорченные куклы, перебитые пополам, осыпались на землю, не успев издать и звука.
Спецназ, ну понятно. Парни отчаянные, но куда им до меня. Наглость и самоуверенность вашего покорного слуги закончилась на первой резиновой пуле, врезавшейся в лоб и раскрасившей небо алмазами. Я понимаю, что до неба еще далеко, но звезды из моих глаз получились настолько натуральные, что хоть вешай вместо привычных. Вторая пуля врезалась в плечо, начисто лишив правую руку подвижности, а потом обстрел начали по-серьезному.
- О как, значит. - С удовольствием отметив, что дар речи, хоть частично, но вернулся, я сноровисто растекся по полу и поспешил убраться из зоны огневого поражения за развороченную стенку КПП. Получилось не так изящно, да в придачу досталось от кого-то особенно меткого по колену, однако убрался я на удивление быстро, и как только почувствовал себя в относительной безопасности, пустил ледяную волну по полу. Желаемый результат был достигнут. Поверхность, вдруг ставшая удивительно холодной и гладкой, немного смутила нападавших, большую часть которых я даже до сих пор и не увидел. Даже лупцевать по стенке над моей головой перестали.
Брать решили, и брать именно живым, иначе зачем этот игрушечный боезапас. Кости поломает, вышибет глаз, но в остальном травм с жизнью несовместимых не предвиделось. Однако почему именно меня? Что такое? Мало ли по "Свободным территориям" вольного народа шастает. Пиры, чьим кинезом я воспользовался в первую очередь, небось гроздьями. Фото у них, что ли, мое?
Мысль о том, что все прилежные псионики сейчас выделывают круги на полу и сфинктер не контролируют, мне в тот момент почему-то в голову не пришла, а вот вопрос, отчего нападавшие от своей глушилки в полном порядке, заставил задуматься, отправив вперед порцию огненных шаров. Гудя и разбрызгивая огненное марево, моя крохотная эскадрилья рванула вперед и, проскочив в проход над головами спецназа, или кто там они были, навела шороху. По крайней мере, по звукам было именно так. Я не видел их, а они меня, и нам приходилось обмениваться выпадами почти вслепую.
Первыми сдались люди в черной форме.
- Андрей Петрович, - голос из мегафона показался мне почти приятным после криков и стонов умирающих. - Может, поговорим?
- Охотно поговорил бы с вами, ребята, - дружелюбно заявил я, прикидывая, в каком именно месте засел инициативный крикун. - Только вы бы стрелять перестали, особенно в меня.
- Извините, Андрей Петрович. - Голос невидимки показался мне даже виноватым. - Ребята на взводе. Не думали, что сможем поговорить. Вот и решили сначала из строя вывести. Я позже подоспел.
- Так значит, стрелять не будете? - ехидно поинтересовался я, потирая ушибленное колено. Отчаянно хотелось пить, еще больше курить, а самое сильное желание было взять крикуна за глотку да головой об стену.
- Гарантирую.
- И глушилку вырубите?
- А вот с этим, господин Скворцов, увы и ах. На нашей стороне псиоников по большей части нет, а обычные люди стабилизаторами снабжены. У второй базы такого нет, и бойцов с, кхм, способностями львиная доля. Отключим глушилку и все, будут тут через пару минут.
- Но люди умирают, - напомнил я, не спеша покидать укрытие.
- Потери в бою неизбежны, Андрей Петрович, - резонно заметил голос. - Ильдар знал, кого к себе тащит. Вы пока по полям-то да по лесам бегали, мы особо и не спешили, а вот когда Территории решили вас самым наглым образом к себе перетащить, решили действовать.
- А что с первой базой? - продолжал я раскручивать словоохотливого переговорщика. - Что они медлили?
- У них с ресурсами сложнее, - сухо пояснил мой собеседник. - Растратили направо и налево. Когда все началось, основные силы мы на первую базу оттянули и отходили, хочу заметить, с большими потерями. Испытуемые со второго по тридцатый сплошные отбросы. Зарвавшиеся наглецы, недальновидные и за ум взявшиеся только через полтора года.
- А я, значит, тоже отброс?
- Что вы, Андрей Петрович, - испугался невидимка. - Вы уникальны. Удачное побочное явление провалившегося эксперимента. Вы нам очень нужны.
- Гляди-ка, - довольно хмыкнул я. - Всем я нужен. Чего тогда бросили подыхать посреди города?
- То не мы, господин Скворцов, то автоматика, - продолжал гнуть свое вполне себе вероятный противник. - Капсула выброса под городом. Модулирует окружающую обстановку и доставляет в мир порядковый номер. Мы так несколько раз делали. Испытуемые, они что, должны способности свои запустить, вроде как мотоцикл с толкача. Вот вас и поместили в обстановку, близкую к боевой. Я сам при этом присутствовал, а чтобы и правда не пропали, дали излучение, и, как предполагалось, две мелкие банды сразу отреагировали на такую активность.
- А если бы они меня порешили, ну или бы умер я от чего? - ликуя от обилия долгожданной информации, продолжал я допрос из-за перегородки. - Что тогда?
- Естественный отбор, уважаемый. Коли в таких простых ситуациях не выжили бы, то и подавно не нужны. Без сантиментов, так сказать. Вот если бы вас в закрытой зоне основного импульсника выбросили, то действительно некрасиво, а город что, почти в порядке.
- Еще один вопрос перед переговорами. - Я прочистил горло и осторожно встал на здоровое колено. - Если вы такой сведущий, то, может, объясните, почему к спинке моей кровати в той богадельне была пристегнута чужая медицинская карта.
- Это ключ. - Человек, говоривший до этого в мегафон, шагнул вперед, и слабо мерцающие лампы осветили мое лицо. Да, именно мое. Те же брови, нос, подбородок, шрам на скуле, оставшийся после детской драки в шестом классе. Такой маленький и незаметный, что даже я о нем уже забыл. Волосы разве что на месте, да взгляд небось не такой бешеный, а в остальном полное отражение. - Он должен был запустить механизм импульсного приема твоего мозга. Так оно и произошло.
Любуясь произведенным эффектом, моя копия шагнула вперед и встала как раз напротив, скрестив руки на груди.
- Эксперимент ты, Андрюша, пойми. Точный генетический слепок. Артефакт. У нас даже воспоминания схожи, однако от роду тебе ровно восемь лет. Три из них в стазисе, еще год на процесс имплантации памяти и основных навыков выживания.
И я ведь почти поверил. Убедительно мужик, похожий на меня как две капли воды, говорил. С огоньком, с пониманием вопроса. Так, будто либо знал все почти досконально, либо нес полную ахинею. Что из этого было правдой, я решать не спешил, а вот крупные капли пота на лбу и висках двойника заметил явно.
- Гладко стелешь, - я встал напротив собеседника, ровно так, чтобы видеть его руки и одновременно блокировать любую попытку спецуры за завалами влепить мне в лоб порцию успокоительного. Плохой стрелок из такой позиции почти наверняка попал бы в своего, а хороший снайпер даже пытаться бы не стал, заранее зная всю плачевность результата. - Вот только не верю я тебе.
Слова мои прозвучали неискренне даже для куска побелки, валявшегося на полу. Вот, вот оно. Точка отсчета, зацепка, эхолот в мутной воде. Сканер. Но какой сканер, мать его раздери! Сжав зубы, я шагнул вперед и, вплотную приблизившись, ударил по двойнику. Как вы с нами, так и мы с вами. Кто к нам с мечом придет, от хохота и погибнет, и все в таком же духе. Помнил я тот эффект в "Дыре", обратку, усиленную боль, страх и ненависть, и тут, не сомневаясь, применил ровно то же. Нужно было торопиться. Где-то в подземелье, на глубине нескольких десятков метров, бьются в агонии мои единственные в этом мире друзья, а я тут разговоры разговариваю. Может быть, эти мысли придали мне силы, однако эффект оказался незамедлительным. Вот стою я, надменный, чуть уставший и донельзя довольный собой, и тут же, хлопьями, толстыми шматами реальности, образ говорившего начал распадаться. Видно это было только мне, да и творилось все это мракобесие исключительно в пределах личной черепной коробки. Раз, и нет меня красивого, а вместо эталона седой парень с носом картошкой и взглядом голодной белой акулы.
- Командир, - переговорщик не успел сказать и слова, как я выбросил руку вперед и, вцепившись в горло подменыша, сдавил руку. Секунду назад ноги еле волочил, а тут, сожми пальцы посильнее, и треснет шейка, аки у гуся, сломается, как сухой прут.
- Что из этого правда? - светясь счастливой улыбкой серийного убийцы, почти дружелюбно поинтересовался я.
Седому малышу ответить было нечего. В данный момент, напрягая все силы, вцепившись в мои пальцы, пуча глаза и жадно хватая ртом воздух, он старался выиграть себе пару минут жизни. Поделом тебе, тварь, знал, на что шел.