- Шутишь. - Пир отвлекся от увлекательного занятия разлива спиртного и, взглянув на меня будто на умалишенного, поцокал языком. - Нельзя. Крышечка поедет. Ты думаешь, почему их закрытыми называют? Не потому что на дверях амбарные замки или колючка по периметру. Сунься туда кто, и все, привет, реальность, здравствуй, милый моему сердцу бред и помешательство во всем великолепии.
- А как же тогда узнали, что там хабар есть? - не унимался я, уже по привычке принимая из рук Димы стакан.
- Так ходят же. - Пожал плечами мой приятель. - Нужда заставит, и к Ханою на поклон явишься. А тут такие богатства. Бывали и такие, что по три раза в закрытые города совались. Тех уж нет, поди, но всякой всячины натащить успели. Говорят еще… - пир понизил голос до уровня полной конспирации, - что наваждение это, мракобесие, кто как зовет, только окружает город, как картонной коробкой накрытый. Стоит тебе эти метры преодолеть, и снова все хорошо. Обратно, правда, та же история, но это уже крохотная такая проблемка. Набрал ништяков, побросал в багажник автомобиля, тапку в пол и на свободу.
- А что с людьми-то конкретно делается, кто в города ходил?
- Да у каждого по-разному. - Долив себе спирта, пир придирчиво осмотрел количество спиртного и, одобрив, вновь потянулся за колбасой. - У кого по-тихому крыша едет. Сидят себе голым задом в луже посреди улицы и пузыри известным местом пускают. Кто буйный становится, и тут не приведи господи, если сильный пси-боец. Народу может положить уйму.
- Природу феномена изучали?
- Чего?
- Ну почему люди с ума сходят, выяснить пытались?
- Ах, ты об этом! - Дима уже захмелел и явно не хотел забивать голову слишком сложными для него мыслями. - И выяснять пытались, и защиту от этого искали. И простых людишек пускали, и нашего брата. Однажды даже на танке проехали, и все одно. Сушит мозги, хоть ты тресни. Да и не так там все просто. Ну, скажем, пришел ты в закрытый город, умишко сохранил и радуешься. Бегаешь себе, разные там факсы и ксероксы по карманам рассовываешь. Допустим, машину нашел и горючку, и вот уже она, сытая и довольная жизнь. Так?
- Ну так, - легко согласился я. - Я же понимаю, что за электробритву теперь неделю, а то и больше по высшему разряду жить можно.
- Так-то оно так, да не так, - хохотнул Дима. - Ты даже не представляешь, сколько в округе разных мародеров пасется. Дождутся такого смельчака, бац, и добычу себе. Сначала даже целые банды стояли, но потом махнули они на это дело рукой и отчалили восвояси. Дело прибыльное, но нерегулярное. Кто еще соберется мозгами пожертвовать да счастья попытать. Говорят, месяцами, а то и годами на такое никто не отваживался, а потом находился смельчак, глупец или должник, и шел сквозь заслон. Но на таких не проживешь. Вот и отошли банды. Одиночки одни остались. Живут себе неподалеку, зверьем кормятся диким или огородик держат да рыбачат, а чуть завидят парня - и все, приплыли. Делись хабаром - или голова с плеч.
Надо ли говорить, что в пути мы немного задержались, и когда достигли пункта назначения, день уже уверенно заваливал на вторую половину. Длинное кирпичное здание долгостроя в лучшие годы могло служить и для более мирных целей, однако теперь это был наш полигон.
- Работать будем аккуратно, - заплетающимся языком пояснил пир, неловко сбегая по пригорку в сторону распахнутых ворот гигантского свинарника. - Я буду дозировать рывками, ты принимать.
- Стоп. Погоди-ка. - В голову мне внезапно закралась одна нехорошая мысль, я тут же озвучил ее своему собутыльнику. - А что, если не получится? А ну как сбой, и вместо тренировки я получу ожоги или еще что похуже.
- Ну ты, брат, даешь, - пьяно захохотал Дмитрий и, засунув руки в карманы, уверенно потопал вперед. - А ты как собираешься силы-то набираться? Ожоги-то бог с ним. Ну без бровей останешься, ну поваляешься в постели с недельку. Есть, конечно, другой вариант…
- И какой? - обрадовался я.
- Открытый бой с конкурентами, бандитами или бандой Ханоя, - пытаясь сдержать ухмылку, пояснил пир. - Там уж не до ожогов будет. Там выжить бы. Зато все быстро, эффективно, а главное - дарвиновский отбор как наглядное пособие. Да и потом, сам бой, как правило, не такой уж и открытый. Знаешь, ты чем ту гопоту пронял, да так, что они оторопели?
- И чем же? - поинтересовался я, неуверенно следуя за Дмитрием к распахнутым воротам.
- Да тем, что взял и вышел! - вновь расхохотался тот. - Так вот, просто, по-соседски. Ничем не прикрытый, с высоко поднятой головой. Отсутствие страха либо признак дури, либо силы. Коли дурь и сила присутствуют, да еще и в равных долях, то тот, кто посмекалистей, пятится в кусты. Те же, кто особым умом не блещут, атакуют, да проигрывают.
- А может, они не знали, что я ретранслятор? - Я меланхолично пожал плечами и, шагнув внутрь, с сомнением уставился на обветшалые своды постройки. Того и гляди, лишнее птичье дерьмо до обрушения доведет.
- Это оно только кажется ветхим, - поспешил успокоить меня пир, заметив встревоженный взгляд. - Потому тут никто и не засел. Место-то замечательное для базы.
Дмитрий был абсолютно прав. Вокруг хорошо простреливаемое, ну или просматриваемое, как вам будет угодно, поле. Река, затрудняющая переход, да крепкие кирпичные стены, если они действительно так прочны, как вещал Дмитрий. Пространство приличное, окна, как ни странно, узкие. Достаточно пары железных листов, чтобы перекрыть доступ, а в остальных случаях пустить колючую проволоку. Место для транспорта или склада тоже имелось, а главное, не было этой гнетущей разрухи и смрада города, в котором волей или неволей мне пришлось побывать. И главное - дороги. Частью заросшие, местами и вовсе непроходимые для груженого транспорта или, ну скажем, телеги. Высокие потолки, тени, нет… тень.
- Дим, - одними губами поинтересовался я. - А ты вообще уверен, что тут пусто?
- В смысле? - нахмурился пир.
- Ну что тут никто не живет.
- Зуб даю. - Дмитрий кивнул и, прищурившись, окинул серые своды свинарника внимательным взглядом.
- Лучше смотри, - продолжал шептать я, почему-то осторожно пятясь к распахнутым настежь воротам. - Вон, около окна, за балкой…
Огненный хлыст рубанул по потолку резко, воздух вокруг зазвенел и, раскалившись почти мгновенно, поплыл перед глазами огненным маревом. Пир хакнул, крутанулся на месте и кинулся в сторону, не забыв, впрочем, оттолкнуть меня к стене. Вторая огненная волна, родившаяся будто из воздуха, ударила почти по тому месту, где я заметил странный темный сгусток, и тот, видимо обладая разумом, заметался, задвигался на стропилах, а потом и вовсе завопил дурным голосом и попытался рухнуть вниз. Спасала сгусток, вероятно, природная ловкость, ибо через секунду из загадочной тени он превратился в хлипкого, плохо одетого субъекта средних лет, с пролысинами, и, как оказалось при ближайшем рассмотрении, без обуви.
- Сдурели, - завизжал чудик со стропил, пытаясь одновременно и лицо не потерять, и не сверзнуться вниз. Дело это, ну в смысле падение, было явно неблагодарным. Высота потолка и залитые бетоном полы ничего хорошего такому прыгуну не сулили, так что он, продолжая выть и материться, попытался втянуть свое тщедушное тело назад. Однако он был либо ранен, либо попросту физической силы не хватило. Так и остался бедолага свисать с потолка, как спелая виноградная гроздь, да называть всех по матушке.
- И то право, - улыбнулся я, наблюдая за дергунчиком. - Чего это ты его, Дима, жарить вздумал? Он же поди невкусный.
- А мы посолим, поперчим да попробуем на вкус, - выйдя из боевого азарта, включился в мою игру Дима.
- Помогите, - завыл мужик, - людоеды! За что мне все это! - Сил от мысли быть пожаренным и поданным на обед у проходимца прибавилось, и, бодро втянув свою тушку, он спешно спрятался за стропила под потолком.
- Ты кто такой? - хмуро поинтересовался Дмитрий.
- Я-то? - На секунду нарушитель продемонстрировал вспотевшую лысину и вновь спрятался в свое ненадежное укрытие. - Путешественник.
- Странный путешественник, - настала и моя очередь удивляться. Путешественники, они что? По земле ходят. Максимум плавают по воде или летают воздухом на самолетах. Последнего тут не наблюдается, даже в виде останков, а путешествующих под потолком я почему-то припомнить не мог. - А прячешься почему?
- Так вы же бьете, - поспешил напомнить загадочный субъект.
- Вот не надо, - Дмитрий встал посреди зала и, скрестив руки на груди, сурово взглянул на то место, где прятался странный товарищ. - Ты с самого начала тут прятался. Место это наше, закрытое…
- А вот врать-то, врать-то не надо! - вновь заголосил лысоватый. - Тут нигде не написано, что это ваше место! Ни буковки, ни таблички. Знал я обжитые места. Сам оттуда возвращаюсь по делам, личным кстати. Тут заброшено.
- А прятался чего?
- Вижу, идут, - честно признался парень. - Двое. Со стволами.
Я перевел взгляд на плечо, где безвольно свисал напрочь позабытый мной АК, и, отметив правоту парня, подмигнул пиру.
- Вижу, со стволами, - продолжали сообщать нам стропила, - а может, бандиты какие. Ну я от греха подальше и спрятался. Думал, не заметите. Посидите немного да уйдете, а тут такое.
- Думал он, думал… - криво усмехнулся Дима. - А ну слезай, хороняка, иначе поджарю за милую душу и фамилию не спрошу.
Некоторое время ответа сверху не поступало, и я уже начал было волноваться, но незваный гость сдался и, осторожно, ловко цепляясь за выступы и скобы, мужик начал спускаться вниз.
- Знаю я его, - вдруг перекосило пира будто от зубной боли.
- И? - Осторожно поинтересовался я, наблюдая, как сноровисто перебирается поверху наш дергунчик.
- Сенечка это, - процедил сквозь зубы пир, будничным движением снимая автомат с предохранителя. - Прихлебатель комендатов. Мразь редкая и двуличная, да к тому же проглот.
Вот те на, вот тебе и незадача. Наконец еще одна загадка мертвого мира вскоре встанет передо мной во плоти, и я смогу идентифицировать если не угрозу, то странную опухоль, коей и являлся наконец спустившийся босоногий человечек. Вроде и не опасный, а скорее жалкий. Залысины, макушка, прикрытая, прядкой да крысиный хвостик жиденьких волос на затылке. Одежонка ветхая, скорее на выброс, чем для повседневной носки. Сам хлипковат, невзрачен, глазки блеклые и выцветшие. Самый обычный конторский клерк. Наряди такого в костюмчик поприличней, пусти в толпу, и он пропал, растворился, будто и не было такого.
- Проглот, значит, - усмехнулся я, наблюдая, как Сенечка осторожно, нехотя двигается в нашу сторону. - И как себя с ним вести? Захар говорил, что они вроде паразитов.
- Правду старый хрыч говорил, - сквозь зубы продолжал вещать Дима. - Не вздумай бить, даже тем немногим, что у тебя в запасах осталось. Для него любой кусок энергии лучше дорогого коньяка. Начнет чудить, резани по нему из "калаша". В драку не лезь, не вздумай. Ходят слухи, и небезосновательные, что у Сенечки гепатит. Если об зубы кулак порежешь, хана тебе даже со всей нашей регенерацией. Не сможет организм на вирус отреагировать. Порез залечить может, кость сломанную. Некоторым даже порванные связки и сухожилия латали, а вот ВИЧ там, али Сенечкина хворь прицеплялась как репей.
- Ну посмотрим, - улыбнулся я и, не глядя, давно наработанным движением снял автомат с предохранителя. Мне бы удивиться своей сноровке, но не до того было.
Вот ты, значит, какой, Сенечка, проглот.
Новенький импортный внедорожник, поблескивая на солнце отполированными боками, не спеша выкатил из гаража и, ведомый уваренной рукой, понесся по пустому и давно уже расчищенному рабами проспекту на выезд из города. Если новые власти центр и чистили, то окраины были оставлены на откуп разрухе, и потому через пять минут водитель снизил скорость и повел машину осторожно, почти крадучись между обгорелыми остовами машин. Работа была сизифова, точно. Оплавленные стекла, прожженные двигатели тяжелых дизельных грузовиков. Встретили колонну на самом въезде и били, чтобы наверняка. Не за грузом охотились, за людьми в кузовах. А может, и были те люди грузом. Кто же теперь, спустя столько лет, разберет.
За рулем автомобиля сидел странный тип в глубоко надвинутой на глаза фетровой шляпе. Воротник плаща водителя был высоко поднят, а на глазах, невидаль в это время года, можно было увидеть солнцезащитные очки. Другой бы поразился, как вообще этот тип видит дорогу, но водителя это не смущало, да и ехал он вполне спокойно, давно знакомой дорогой, выруливая над выбоинами и ловкого огибая покореженные груды металла.
Машина у человека, так старающегося скрыть свой облик, была на удивление исправна. Мотор работал уверенно, сыто рыча под капотом высокооктановым топливом. Бензиновая стрелка объемного бензобака остановилась на середине шкалы, а в салоне тихо и неторопливо струилась ненавязчивая музыка.
Подъехав к виадуку, выбирающемуся на кольцевую, человек притормозил и секунду смотрел на дорогу, будто ожидая кого-то. Дорога была пустынна, музыка спокойна, а движения человека вялы и неторопливы. И тут все резко изменилось. Человека будто переломило пополам. Страшная судорога потрясла тело, ломая, выкручивая, рвя на куски. Хрип боли и отчаяния перекрыл музыку. Вдавив педаль акселератора в пол, он бросил своего железного зверя вперед. Автомобиль послушно крутанул колесами, оставляя на асфальте частички резины, и, взвыв двигателем, метнулся вперед, пожирая полосу шоссе.
Сумасшедший бег автомобиля вскоре замедлился, и водитель, немного отойдя от болевого шока, повел машину ровно.
- Сдуреть, - донеслось из-под стоячего воротника плаща. - Так ведь и знал, но дурья моя башка.
- Коробка три, я база, - ожил "Кенвуд" на приборной панели. Плащ сдернул микрофон на гибком шнуре и нехотя поднес ко рту. - Как слышите меня…
- Слышу вас хорошо, база, я коробка три. Выход из мегаполиса. Прием.
Рация на секунду залилась эфирным шипением.
- Что с объектом, коробка три?
- Объект ведет мой агент. - Незнакомец стукнул по приборной панели, и тут же заработал навигатор. На удивление спутники GPS нашлись. Точнее нашелся один спутник, но и этого было достаточно. Секундное раздумье хитрого прибора, и вот уже на экране искомые координаты от маячка, что был подкинут Сенечке днем раньше на базаре в невольничьем ряду.
- Вы уверены в агенте? - хмуро поинтересовалась рация.
- Ни грамма я в нем не уверен, - бодро рапортовал плащ. - Да он и не в курсе, база. Следит в меру возможностей. Задание простое, как два пальца.
- Ладно, - на том конце эфира явно что-то для себя решили, и динамик тяжело вздохнул, - действуйте по обстоятельствам. Выход на связь по регламенту. Частота с шагом в три. Отбой.
- Отбой. - Мужчина прицепил переговорное устройство на скобу на торпеде и, пожав плечами, искоса взглянул на маленький монитор навигатора. Экая была удача. Один из спутников на орбите сохранил свои свойства и, продолжая исправно функционировать, давал нужные координаты. Были, конечно, с ним и проблемы, когда он уходил на другую сторону планеты, но это уже были частности. Было главное, а именно сигнал. Плащ, однако, думал, что спутников в небе гораздо больше, ибо сама идея глобального позиционирования теряла свой смысл, однако научники уверяли, что спутник один, да и бог с ними.
Сняв шляпу, водитель зло бросил ее на заднее сиденье, обнажив лысую голову с уродливым квадратным шрамом. Опустив воротник плаща, он с неудовольствием взглянул на круговой ожог на шее, обвивающей ее будто ошейник. Очки мужчина оставил, лишь поправив небрежным жестом, и, вновь ускорив машину, понесся вслед за ускользающим сигналом маячка. У базы были свои соображения по поводу объекта, у незнакомца другие. В чем-то они были похожи, но и разнились они значительно.
- Будет вам семь пятниц на неделе, - бубнил водитель, шаря рукой по сиденью в поисках сигарет. - Все вам будет, вы только терпением запасайтесь, друзья сердечные. Все у вас будет, но только не сразу, а по частям.
- Стой, где стоишь. - Я вздернул автомат и хищное дуло "калаша" уставилось в узкий Сенечкин лоб. - Иначе мозги потом не соберешь, родимый.
- Тю. - Осмелевший проглот уже не играл в боязливого, затравленного зверя. Вся его напускная небрежность и неряшливость куда-то вдруг подевались, и обтрепанный костюмчик был на нем вроде инородного предмета. - Не гоните. Я вам дорогу не переходил, хабар ваш не присваивал, на место не претендую.
- Кончать его надо, Ханоева приспешника, - тихо, но так, чтобы адъютант коменданта услышал, поделился Дима. - Он неспроста тут. Не на прогулку, чай, выбрался. До базы день пути на машине, до рынка и того больше. Ты, Андрей, держи ушки на макушке. Не один он тут. Ой не один.
- Да ладно вам, парни. - Поразительная смена поведения у проглота меня просто изумила. Секунду назад затравленный зверь, придурковатый, в меру бестолковый и откровенно жалкий, и уже спустя мгновение адекватный, злой, хитрый и выносливый. Проглот он там или нет, но такому палец в рот не клади. Палец откусит, а затем и к горлу потянется.
- Что ладно, - пир тоже поднял автомат. - Если ты, курва, не объяснишь, что тут делаешь, то готовься уйти к покойным родичам в помойную канаву.
- А вот на родственников попрошу не переключаться, - вдруг ощерился Сенечка. - Папа мой покойный, не в пример тебе, профессором был. Преподавал в институте. Матушка член-корреспондент Академии Наук, да и у меня за плечами далеко не ПТУ.
- Ну ладно, - поспешил я разрядить обстановку. Еще секунду, и эта парочка, сцепившись в клубок, покатилась бы по бетонному полу, мутузя друг друга. - Но все равно, Семен, потрудись объяснить, какими судьбами ты в наших краях.
- Сбежал я, - легко пояснил тот. - От коменданта и всей его банды.
- Ой не ври, ради бога… - Залился гаденьким смехом Дмитрий. - У Ханоя ты был как у Христа за пазухой. Жрачка от пуза, одеяло теплое да пара гаденьких поручений в день, а в остальном свободен, как сопля в полете. Опять же статус, адъютант самого коменданта. Такого не то что тронуть, а посмотреть косо никто не отважится. И вдруг он сбежал. Не верю.
- Верь, не верь, но факт налицо. - Пожал плечами проглот. - Ты думаешь, все так здорово, как кажется на первый взгляд? Жить-то хочется, да по-человечески. Все на тебя косо смотрят, за грязь не считают, подтрунивают и издеваются. Тот же Ханой за человека не держит, и все из-за чего? Да из-за того, что не пир я, не вольт или фриз, и даже не сканер. Проглот я, пиявка, нежить! Знаешь, как я жил на самом деле? Страх, вот единственное чувство с самого начала катастрофы. - В глазах Сенечки промелькнула обреченность. - Каждый день знать, что ты больше не человек. Нечто среднее между вами, козлами и простым хомо-сапиенс. Существовать за чужой счет, зависеть от подачек сильных мира сего, трястись от каждого шороха! Да я даже погибнуть в бою нормально не могу. Я чужой для простых людей и мимо кассы для пси-бойцов. И тут и там я изгой, нечто среднее между обычным человеком и кишечным паразитом. Как бы ты жил, парень, если бы оказался в моей ситуации? Ну, я спрашиваю.
- Не убедил, - поморщился Дмитрий. - И ты, Андрюха, ему не верь.