Ехали они в полной тишине, Франц боялся даже пошевелиться, не то что рот раскрыть. Пол на мгновение скрылся из поля зрения, потом оказался вверху, и перед взором Госпитальера открылось обширное помещение.
- Первый ярус, - сообщил Герман.
Здесь светильников было гораздо меньше, чем на нулевом ярусе, две или три лампы мерцали вдалеке, их желтоватое свечение лежало на коробках и ящиках, которыми здесь было завалено буквально всё. Вдаль уходили коридоры с большим количеством дверей, цифры на них сохранили матовый блеск.
Подъёмник достиг пола и остановился.
- Тут всякий хлам и жилые помещения, - сказал Герман, - нам они ни к чему, следующая остановка - седьмой ярус, - он снова нажал кнопку. - Да уж, захламил Старый Кра помещения, нечего сказать, - покачал головой Герман. - Откуда только берёт всякое барахло?
- Самогонный аппарат тоже тут хранится? - насмешливо поинтересовался Франц.
- Ну что ты, - благодушно ответил Герман, - станет он засовывать в хранилище свою любимую игрушку. Аппарат у него всегда в работе.
Франц рассмеялся. Они проплыли мимо переборки между этажами, и он увидел второй ярус. Затем третий, четвёртый, не слишком отличавшиеся друг от друга. Затем пятый - возвышающиеся до самого потолка стеллажи, покуда хватало глаз заваленные всяким барахлом. Шестой ярус - едва освещённый, тёмный и пустой. Где-то вдалеке грохотали генераторы. И, наконец, седьмой ярус, куда так стремился попасть Герман. Здесь света было намного больше - в лучах десятка неярких ламп можно было разглядеть закрытую дверь, ведущую куда-то в глубь обширного помещения.
- Что здесь? - спросил Франц.
- Система жизнеобеспечения убежища. Ну и хомячий стратегический склад Кра Всё самое ценное он сюда перетащил. Шахта подъёмника здесь завершалась.
- Вот тут много всего интересного. - Охотник потёр руки.
Лампы вдруг замигали, по стенам запрыгали длинные тени, Франц испуганно вскрикнул, подъёмник задрожал, дёрнулся и замер на высоте пяти метров над "землёй", едва успев преодолеть шестой уровень. Потом послышался отчётливый треск, и лампы погасли, вокруг воцарился густой мрак, какой бывает только глубоко под землёй. Франц испытал чувство, похожее на священный ужас.
- Что случилось? - сдавленно пробормотал он.
- Не видишь, что ли, - раздражённо бросил Герман, - электричество вырубилось. Генераторы ни к чёрту не годятся! Бывает. Скоро исправят. Эй! - громко крикнул он, но ответом ему была тишина. - Эй, Фриц, чёрт тебя дери! Ты где там?!
Крысокот слабо заскулил в темноте, нагнав на Франца ещё большую тоску и страх.
- А наверху у них свет есть, - пробормотал Госпитальер, задрав голову.
Действительно, где-то на уровне второго-первого яруса сиял светлый прямоугольник.
- Ничего удивительного. Отрубился один генератор. Верхний ярус освещён.
- Чего-то Фриц не отвечает…
- Странно, обычно он всегда на посту. Ну что же, придётся выбираться самим, - заметил Герман.
- Но как?! - выкрикнул Госпитальер.
- Нечего так кричать, сейчас что-нибудь придумаем. - Герман полез в карман за зажигалкой… - Так, - рассуждал он вслух, - вниз мы спуститься не сможем - слишком глубоко, а верёвки у нас нет…
- Слишком высоко… - эхом отозвался Франц, в голосе его прозвучала обречённость.
- Значит, мы поднимемся на шестой ярус, - заключил Герман и щёлкнул зажигалкой.
Огонёк осветил лицо Госпитальера - дрожащие губы и широко распахнутые серые глаза.
- Ну и личико у тебя! - заметил охотник. - А ты что, всё же предлагаешь спрыгнуть вниз?
- Я ничего не предлагаю, - вздохнул Франц. Герман погасил зажигалку.
- Тогда действуем в соответствии с моим планом. Гнев пока посидит тут. Подождёт, пока мы сможем вернуться за ним.
- Я, пожалуй, тоже подожду, - дрожащим голосом проговорил Франц, - может… может быть, Фриц сейчас вернётся, услышит нас и тогда нам не придётся лезть по этому тонкому шнуру.
- Не знаю, не знаю, - ответил Герман. Наверху вдруг что-то грохнуло, потом послышались щелчки, словно что-то колотило и скребло по металлу.
- Что это такое? - проговорил Франц.
- Похоже на выстрелы, - недоумённо заметил Герман. Платформа подъёмника вздрогнула, трос дёрнул её вверх. Кто-то там наверху забавлялся их жизнями.
- Вот чёрт, - выругался Франц, вытирая со лба пот, - какого дьявола там происходит?
Где-то вверху с громким хлопком лопнул трос, и платформа стремительно полетела вниз. Франц заорал от ужаса и вцепился в плечо Германа мёртвой хваткой. Через мгновение они врезались в жёсткий пол седьмого яруса. Доски спружинили, ломаясь о резиновое основание - защиту шахты, и всё равно удар был страшным. Франца отшвырнуло в сторону, он покатился по полу и затих, чувствуя, как разливается боль в левой ноге. Крысокот визжал на одной ноте… Сверху из шахты подъёмника доносился подозрительный шум. Госпитальер застонал, сглотнул слюну и пополз в кромешной темноте к Герману. Тот лежал без движения и был, должно быть, оглушён. Франц ухватил охотника за воротник и потащил в темноте к дальней стене… Крысокот, продолжая скулить, направился следом.
Франц успел как раз вовремя. Наверху кто-то пронзительно закричал, послышался хлопок, потом странный шум и звук ударов чего-то о стенки шахты, затем на обломки платформы что-то рухнуло, гулко шлёпнувшись в жёсткую резину.
Франц замер в темноте, опасаясь даже пошевелиться. Прошла минута, он пошарил в карманах Германа и вытащил зажигалку. Чиркнув кремнём, Франц вскрикнул и тут же погасил огонь: среди досок на полу седьмого яруса лежало тело Фрица…
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
ПУСТЬ СУЩЕСТВА, КОТОРЫЕ НАЗЫВАЮТ СЕБЯ ЛЮДЬМИ, ГОВОРЯТ:
Блаженны дети Его, ибо только их помыслы и надежды помогут возродить былое величие людей. Блаженны проповедники Его, ибо только их уста поддерживают людей и поселяют в их сердцах уверенность в завтрашнем дне. Блаженны тени, идущие рука об руку с людьми, ибо и они тоже дети Его.
ВНЕМЛИТЕ ГЛАСУ ЧИСТОГО РАЗУМА:
Блаженны дети Его, ибо только их плоть и кровь спасут мир от скверны и тени. Блаженны проповедники Его, ибо только их уста сожгут тени теней и поселят в сердцах их священный ужас. Блаженны тени, узревшие свою чёрную суть и отказавшиеся от продолжения рода своего, ибо примет Он их в свои объятия и окружит блаженством и святостью.
Последний Завет Книга Нового мира. Послание заново рождённым. Ст. 27
Герман открыл глаза и застонал. Всё тело болело так, будто пару часов его нещадно били. Причём, судя по тяжёлой ломоте в рёбрах и тому, какой тяжестью отзывался ушибленный затылок, стараться эти мерзавцы должны были от всей души. Герман пошевелил пальцами, потом приподнял налитую свинцовой тяжестью голову, попробовал сесть. Не без труда, но ему это удалось. Слава всем богам, вроде бы ничего не сломано…
- Франц, - хрипло проговорил Герман, тщетно вглядываясь в густую темноту.
- Да? - откликнулся Госпитальер.
- Ты живой?
- У меня ни царапины.
- А где Гнев?
- Тут… Вроде бы тоже не пострадал… Погоди, я сейчас.
Чиркнул кремень, и занялся огонёк зажигалки Германа. В её тусклом свете показалось испуганное лицо Франца, даже в таком скудном освещении бросалось в глаза, какой бледный У него вид. Крысокот лежал рядом и тихонько скулил - должно быть, отшиб себе что-то при падении. Но если Госпитальер сказал, что он в порядке, значит, за жизнь зверюги можно не опасаться.
- Погаси, - попросил Герман, - бензина осталось всего ничего. Долго я провалялся?
- Не больше минуты.
- Да?! - удивился охотник: ему показалось, что с тех пор, как платформа подъёмника упала в шахту, прошла целая вечность.
- Почему мы упали? - спросил Франц. - Трос не выдержал?
- Да какой трос! Фриц, мать его душу! - взорвался Герман. - Он, кажется, просто сбросил платформу. Там наверху у него есть такая штука… а, дьявол! Как же башка трещит! У него есть рычаг аварийного сброса. Это ещё лет сто назад придумали. Не знаю зачем… Наверное, для того, чтобы хороших людей сбрасывать вниз почём зря. Если я доберусь до этого шахматиста, шею ему сверну…
- До него уже кто-то другой добрался. - Франц шумно выдохнул: воспоминания о недавно увиденном приводили его в самое мрачное состояние духа. - Его застрелили и в шахту скинули…
- Похоже, ты тоже сильно головой приложился. А ну-ка дай сюда свет!
Госпитальер молча передал Герману зажигалку. Охотник откинул крышку, провернул колёсико… и уставился на изломанное падением тело Фрица, лежавшее в обломках платформы подъёмника. Герман выругался и погасил огонь.
- Что за чёрт?! Да ему мозги вышибли!
- А я о чём? - Франц снова вздохнул. - Что же нам теперь делать?
- Разберёмся, - ответил Герман.
Он прислушался. Кроме едва различимого шума генератора на шестом ярусе - никаких звуков. Ни криков, ни стрельбы, ни звука осторожных шагов тех, кто мог прийти за ними…
Герман давно заключил для себя, что тишина всегда лжёт, поэтому он решил воспользоваться запретным, расслабился и запустил в работу невидимый прибор, располагавшийся внутри его головы. Для начала охотник принялся сканировать пространство седьмого яруса. После нескольких секунд напряжённого "всматривания" в темноту, блуждания мысленного щупа по коридорам и комнатам он понял, что седьмой ярус пуст Тогда Герман вернулся на исходную позицию, потянулся вверх и стал продвигаться по помещениям, расположенным над их головами. Шестой ярус он проходил очень медленно, миллиметр за миллиметром, сканируя частоту за частотой, чтобы не упустить никого, кто мог там оказаться… Герман вдруг отчётливо услышал, как бьётся чьё-то сердце, он скользнул в ту сторону, откуда доносился звук, и зафиксировался. Несомненно это человек. Кто-то из охотников затаился на шестом… Затем "внутренний взгляд" его устремился выше, на пятый, на четвёртый, третий, второй и первый ярусы. Здесь охотников не было, несколько людей бежали вверх по лестнице, судя по их стремительному передвижению, настроены они были весьма решительно. На нулевом ярусе людей было много, причём из своих ощущений Герман заключил, что они заняты погрузкой чего-то большого, во всяком случае, все они занимались тяжёлой работой - сердца их бились в учащённом ритме, а от физического тела исходили отчётливые волны жёсткого напряжения.
Охотник отбросил запретное и поморщился - головная боль, затихшая утром, вновь вернулась.
- Пока я был в отключке, стреляли? - спросил Герман.
- Нет… Что ты делаешь? - Франц услышал, как охотник поднялся на ноги.
- Нам надо наверх - посмотреть, что там стряслось. Или ты предпочитаешь сидеть и ждать, когда убийцы Фрица спустятся сюда сами?
- Нет, ты прав, конечно, прав, но как мы пойдём без света? Ты же сказал, что бензин почти кончился…
- Увидишь! - откликнулся Герман.
Послышался скрип, затем что-то щёлкнуло, и коридор залило бледно-зелёным светом; фигура охотника выступила из мрака, и Франц увидел на серой стене небольшой железный шкафчик с распахнутой дверцей. В руках Герман держал тонкую светящуюся трубку.
- Химический источник света? Из довоенных запасов? - догадался Франц.
- Наверное, когда-то эта штука так и называлась. Я называю её просто - химфонарь. Они есть в таких шкафах на каждом этаже. Генераторы время от времени отказывают, - пояснил Герман, - ну и тогда приходится доставать фонарики и шариться с ними в темноте. Ощущение не из приятных.
- Но сейчас дело не в генераторах, так? Что произошло на самом деле?
- Откуда мне знать? - буркнул Герман и бросил Францу трубку незажженного химического фонаря. - На вот. Надломи, потряси, и пошли. Гнев, за мной!
Крысокот, прихрамывая, поплёлся за людьми.
- Ты уверен, что с ним всё в порядке? - спросил Герман.
- Да, кости целы, чтобы сказать наверняка, нужно внимательно осмотреть его на свету, но пока мне кажется, что это просто ушиб.
- Ясно. - Герман кивнул, наклонился и потрепал крысокота по голове. - Потерпи, дружище. Видишь, Госпитальер говорит, что с тобой всё в порядке. Значит - выкарабкаешься.
- А куда мы, собственно, идём? - Франц усиленно тряс свой химфонарь, стараясь добиться от него яркого света. На серых стенах и бетонном полу прыгали длинные тени.
- К лестнице наверх! - ответил Герман. - И прекращай фонарём болтать - ярче не загорится.
Франц смущённо замер, сжав фонарь в вытянутой руке на уровне груди. Глядя на него, Герман подумал, что в чём-то Госпитальер - совершеннейший ребёнок, а все его попытки провести собственное расследование происходящего в Городе - абсолютное ребячество. Хотя… кто из нас, едва выйдя из детского возраста, не мечтал спасти мир?
- Постарайся поменьше разговаривать, - сказал Герман, - и не лезь вперёд - неизвестно, на кого мы можем напороться.
Герман закрепил фонарь на поясе и проверил, заряжен ли арбалет.
- Двинулись! - скомандовал он и решительно направился сквозь сумрак седьмого яруса.
Охотник шагал быстро, почти бежал, так что Франц едва поспевал за ним. Гнев плёлся сзади, но каким-то чудом умудрялся не отставать. По правую и левую сторону мелькали запертые двери, металлические шкафы, серая оплётка проводов под высоким потолком, тёмные лампы в металлической сетке, коридор петлял, разветвлялся и казался бесконечным. Ядовитый зелёный свет, источаемый фонарями, раздражал глаза и превращал пустынные помещения Убежища в логово неведомого чудовища. Стены выныривали из мрака неожиданно.
"Как он умудряется не натыкаться на них, ведь несётся с такой скоростью?" - думал Франц.
Слева оказался тёмный провал, Госпитальер различил очертания перил и резкие грани металлических ступеней.
- Мы проскочили лестницу! - крикнул Франц.
- Знаю! Нам надо кое-куда забежать, - откликнулся Герман.
Он свернул в поперечный коридор и резко толкнул выкрашенную в зелёный цвет дверь. Они прошли через обширную комнату, всю переплетённую тёмными трубами. Трубы вырастали из стены, проходили под потолком, переплетались между собой, причудливо извивались и исчезали в противоположенной стене. Ещё одна дверь. И снова трубы. Затем ещё одна… На сей раз с навесным тяжёлым замком.
- Так я и "видел", охранника нет, - пробормотал Герман. - В сторону, Франц! И Гнева возьми с собой!
Госпитальер ухватил крысокота за ошейник и поспешно оттащил в сторону. Удивительно, но Гнев, обычно не терпевший бесцеремонного обращения от чужаков, сносил панибратство Франца довольно спокойно, даже благожелательно. Герман поменял "пенал" обоймы в арбалете. Отошёл подальше от двери, несколько долгих секунд целился - в скудном освещении прищуренный правый глаз его свирепо поблёскивал, - затем нажал на спусковой крючок. Пороховой болт разорвался с оглушительным хлопком. Двумя сильными ударами приклада Герман сбил повреждённый замок и распахнул дверь.
Комната оказалась совсем маленькой, под завязку заставленной длинными тёмно-зелёными ящиками, у правой стены высились громады металлических шкафов.
- Зачем мы сюда пришли? - поинтересовался Франц, оглядывая комнату.
- Тут много всего смертельно опасного. Или ты зубами собираешься воевать? - Герман сбил крышку ближайшего ящика.
- Я вообще не собираюсь воевать. - Франц побледнел ещё больше. - Я же Госпитальер. Ты забыл?
- Зря. - Герман сердито посмотрел на Франца. - И не говори мне, что Госпитальеры не умеют воевать. Лучше подбери себе оружие, если хочешь жить. Оно в тех шкафах, у правой стены.
- А тебе оружие не нужно?
- Я привык к арбалету. Дьявол! Куда этот лысый пьяница запрятал пороховые болты?! - Герман принялся открывать ящик за ящиком.
Франц пожал плечами и подошёл к указанным Германом шкафам. Потянул дверцы первого попавшегося. Они скрипнули, но не открылись. Госпитальер дёрнул сильнее, тот же результат.
- Не открывается, - проговорил он. Герман в два шага оказался возле шкафа, рванул дверцы на себя, и они тут же поддались.
- Ух! - Франц замер в изумлении. В шкафу висели, вставленные в специальные крепежи, четыре короткоствольных автомата. Всё оружие выглядело как новое - оно отливало чёрным, а когда Франц коснулся ствола одного из автоматов и поднёс палец к глазам, то увидел чёрный масляный след.
- Всё, что смогли найти в Городе, - проговорил Герман. Он уже вскрывал новые ящики, продолжив поиск пороховых болтов. - Тут за ними хороший уход, поэтому всё в рабочем состоянии.
- Почему же вы пользуетесь арбалетами и луками, когда у вас тут такое?
- Потому что это оружие на чрезвычайный случай. Его здесь всего единиц двадцать. На всех не хватит. Арбалет ничем не хуже, а стреляет бесшумно. В нашем деле главное - обходиться без шороха… Ну, слава богу, вот они! - Герман вытащил из ящика арбалетный болт и принялся внимательно изучать его в скудном освещении химфонарей.
- А что я могу взять? - поинтересовался Франц. Дверцы следующего шкафа он дёрнул резко, наученный опытом с первым, поэтому распахнулись они полностью, а одна из створок ударила в стену.
- Осторожнее там, - проворчал Герман, - то не можешь открыть, то рвёшь изо всех сил. Что с тобой такое?
Франц пожал плечами и принялся придирчиво изучать хищные очертания карабинов.
- Так что я могу взять? - повторил он.
- Чем умеешь лучше пользоваться, то и бери, - откликнулся Герман.
- Однажды я держал в руках гранатомёт, мне показывали, как с ним обращаться.
- Здесь таких сокровищ нет. Бери любой автомат. Лучше вот этот, он легче, - Герман ткнул в короткоствольный компактный автомат с узким, изогнутым рожком, на чёрном корпусе которого выделялись буквы из далёкого прошлого "Н amp;К", - стоящая вещь, скорострельность у него отличная. Ну что, подходит?
- Да! - Франц кивнул и потянул автомат на себя. Тот легко выскользнул из креплений и оказался в руках Госпитальера. Сжимать в руках такое оружие было несколько непривычно. Франц вдруг почувствовал себя неловко и подумал, что убивать людей всё равно не сможет. Сколько лет в голову ему вдалбливали идеалы Госпитальеров - не навреди, не сделай плохо человеку, помогай страждущим, больным, лечи, спасай человеческие жизни, и вот теперь, усвоив эти простые истины, он сжимает в руках автомат и, кажется, собирается пролить кровь, чтобы спастись самому.
- Если что случится - прикроешь меня. - Охотник внимательно посмотрел на мальчишку.
- Я… я не знаю. - Франц покачал головой. - Боюсь, что я не смогу.
- Не дури! - рявкнул Герман. Противорадиационные таблетки рассыпались по полу, он выругался, прыгнул к Госпитальеру и ткнул его кулаком в грудь. - Надевай ремень!
- Я… Я просто…