Через жаркое марево, поднимающееся от нагретого солнечными лучами асфальта, через частицы не рассеявшегося утреннего тумана, через пахнущий бензином воздух… Охрана увидела приближающихся скинов, когда они только выскочили на рыночную площадь. Эффекта неожиданности не получилось. Артур понял это и уже на середине пути заорал что-то бешеное и бессвязное. Крик подхватила толпа.
Это было действительно страшное зрелище. Бритоголовые, с налитыми кровью глазами, злые как черти, крепкие ребята мчались, ничего не разбирая на своем пути. Жуткой, грохочущей лавиной.
- Власть белых! - Артур затормозил у ворот, едва-едва успев отскочить в сторону, чтобы свои же не затоптали. - Власть белых!!!
С треском обрушился ближайший прилавок. Кто-то бросил здоровенную картофелину в спину убегающей охране. Продавцов не было видно.
- Гони всех к центру! Гони! - надрывался Литвинов, забравшийся на заново отстроенную будку охраны. - Власть белым! Гони черножопых!
Брызнули стекла. Затрещали ящики. Бритоголовая орда рванулась вглубь рынка. Теперь они двигались медленнее, размеренно и методично круша лотки, давя в кашу немногочисленные в этот час фрукты, овощи, какие-то мешки, набитые опилками. Артур остановился около разгромленного ларька, пнул чудом уцелевшую корзину, К его удивлению, на дне была солома. Несколько гниловатых яблок лежали сверху исключительно для создания антуража. Кругом валялись труха, гниль, отбросы, словно скинхеды напали не на рынок, а на помойку.
- Что за яйца? - Литвинов вспомнил резво убегающую охрану, которая даже не озаботилась тем, чтобы закрыть ворота. - Вот лажа…
Он сделал всего два шага. Два маленьких шага назад. К выходу. Но остановился. Где-то внутри, в груди екнуло, опустилось. Ребята, верящие ему беспрекословно, на слово, на честность, бежали вперед. Туда, куда послал их Отец.
Литвинов сжал кулаки и пошел, убыстряя и убыстряя шаг, туда, куда неслась его маленькая армия. Его племя. Он привел своих людей в ловушку, и он должен или вывести их отсюда, или остаться тут с ними. Какой-то частью себя Литвинов понимал, что сегодня просто так уже не выкрутится.
"Хорошо, что Леха не пришел", - обрадовался Артур, переходя на бег.
Они встретились со взбесившимися от безнаказанности бритоголовыми где-то на середине.
Передние ряды погромщиков не смогли так быстро затормозить. Несколько человек упали, покатились вперед, прикрывая бритые затылки от удара.
Черная средневековая фаланга, словно чешуйчатая змея, появилась из-за поворота и намертво перегородила широкий проход. Никакой пятнистой формы. Никаких надписей "Милиция". Черная стена щитов. И каски над ними с опущенными черными забралами.
Скинхеды замерли, не зная, чего ожидать. Литвинова не было. Командиры растерялись.
Неожиданно из задних рядов фаланги на щите подняли фигуру в блестящих, словно бы рыцарских доспехах. Фигура постукивала резиновой дубинкой по ладони, рассматривая противника.
- Смирно! - гаркнул "рыцарь". В его голосе послышался странный, чужой акцент.
Фаланга с четкостью механизма прижала щиты в бок, обнажив черные нагрудники с незнакомой серебряной эмблемой. Надпись была несуразной, но доходящей до сознания сразу. "РОЗГИ". То, чем секут нерадивое дитя. Больно. Лихо. Со свистом рассекаемого воздуха.
В задних рядах скинхедов послышались крики. Свист. Вперед, расталкивая парней, выбрался Литвинов. Оценивающе прищурился.
Он единственный знал, что весь рынок оцеплен. Где ОМОНом, где простыми ментами. Ловушка, в которую парней привела жажда стяжательства их лидера, захлопнулась. Кодекс чести, в который сам Артур искренне верил, теперь повелевал дорого продать свою шкуру, до конца оставаясь со своими людьми. Литвинов честно готовился умереть.
- А вот тебе хер! - весело закричал Артур, сгибая руку в локте. - На-ка! Попробуй!
И взревела толпа за спиной.
Кто-то запустил в блестящего камнем. Булыжник глухо брякнул в нагрудник и отлетел.
- Приготовиться! - разнеслось над площадью, и щиты зло грохнули друг о друга. Над ними поднялись дубинки.
Скинхеды кричали, свистели. В фалангу летели камни.
Лидеры чего-то ждали. Литвинов стоял в первом ряду, пытаясь разглядеть лицо того, в серебряном, которого держал на щите противник. Старался, но не мог. Безликая фигура возвышалась над будущим полем боя, будто бы в свою очередь разглядывая Артура.
Литвинов не выдержал первым:
- Вперед! Россия для русских!
Когда-то давным-давно так бросались на римских легионеров орды германцев. С дикой, необузданной яростью. Перед этим натиском фаланга прогнулась в середине. На какой-то миг Литвинову показалось, что вот сейчас строй лопнет и начнется настоящая драка. Один на один, и тогда можно будет увести часть людей, спасти… Но чешуя щитов устояла.
А потом опустились дубинки. Разом. И фаланга сделала шаг вперед. Удар. Шаг. Удар. Шаг.
- Назад! Назад! - закричал Артур. - Назад!
Удивительно, но его услышали. Бритоголовая волна откатилась назад, оставив на поле боя раненых, через которых переступила размеренно двигающаяся фаланга.
- Назад! - Артур попытайся вскочить на еще целый прилавок, чтобы посмотреть, что творится в тылу. Там слышались шум, крики. Но все разрешилось само собой. Потрепанная группа расступилась. Впереди шел хмурый, бешеный, рыжий Леха. И за ним самые оторванные, самые злые, самые безбашенные бойцы. Клином.
По рядам начали передавать обрезанные арматурины.
Леха кинул взгляд на Артура. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга.
А потом клин Томичева рванулся вперед.
Остальные закричали, кидаясь следом.
Фаланга сомкнулась, остановилась на миг, принимая в щиты удар.
Артур видел, как его старый школьный друг врезается в черную стену, как подпрыгивает, стараясь достать арматуриной кого-то в задних рядах.
Потом опустились дубинки.
И фаланга сделала шаг вперед.
Литвинов с отрешенностью стороннего наблюдателя увидел, как черный "демократизатор" врезается в Лёхин висок. Срубая его буквально в воздухе. Томичев упал. Фаланга сделала шаг, оставляя павшего врага в прошлом. А сзади уже суетились. Вязали.
Артур заорал что-то. Бессвязное. Идущее откуда-то изнутри. Толкнулся ногами, сразу же оказавшись и самой гуще драки. Его на какой-то момент прижало к щитам, и он увидел, в маленький просвет между ними, лицо противника. Свирепый оскал человека, дерущегося не за зарплату. А потому что так надо!
Водитель "обезьянника на колесах", мучивший давеча начальство расспросами, с удивлением созерцал погрузку "клиентов". Измочаленные до полной неподвижности бритоголовые представляли собой жуткое зрелище.
- Ни хрена себе, - пробормотал водитель. - Это что же, Михалыч?
Майор, прикурив последнюю сигарету, с сожалением выкинул опустевшую пачку.
- Я ж тебе говорил, нам разгребать, - пробурчал он. - Эй, там, грузи осторожней, все-таки живые еще…
Из сообщений прессы:
"Арестован майор Московского ОМОНа, подозреваемый в связях с националистами и кавказской мафией".
Глава 26
Из заголовков газет:
"Взяточничество в МВД. Реальные расценки".
"Почем стоит разгромить рынок?"
"Избиение младенцев. Кто такие московские скины?"
Вероятно, оружейных дел мастер не любил свое дело. Это предположение казалось кощунственным любому человеку, мало-мальски связанному со стрелковым оружием. Каждый нормальный мужчина, не принадлежащий к пацифистам и убежденным противникам насилия, испытывает тягу к оружию и ко всему, что с ним связано. Отсюда и внезапно остановившийся на витрине охотничьего магазина взгляд, и какая-то неуловимая тоскливая дымка в глазах при виде "очень удобного для рыбалки" костюма расцветки "лес". Милитаризм, склонность к насилию, воля к смерти, агрессивное мышление и противление всем формам ненасильственного наведения мира во всем мире. Вот неполный список болезней, которыми страдает, впрочем получая от этого удовольствие, большинство мужчин, не принадлежащих к пацифистам, толстовцам и убежденным противникам насилия. Даже смиренный Папа Римский наверняка во время очередной выволочки своим нерадивым кардиналам нет-неч да и подумает о пользе телесных наказаний и о том, что было бы неплохо вырулить на плац в строгом камуфляжном балахоне и скомандовать пастве: "Всем молиться, полчаса! Бегом АРШ!" И бабахнуть чем-нибудь крупнокалиберным в небо, прости Господи. Про Алексия и говорить не приходится, такого достаточно посадить на танк, чтобы у всего мира резко обнаружилась тяга к православной вере. Даже у арабов, евреев и китайцев.
Любовь к оружию живет у мужчины в руках. В ладонях. Она неожиданно просыпается во взгляде, в момент совмещения прицельной рамки с ростовой мишенью. Эта любовь пронизывает все его тело, пусть грузное, тучное и нетренированное, в момент подтяжки широкого ремня на камуфлированных брюках перед зеркалом поутру.
- Куда ты, милый?
- На рыбалку, дорогая…
- А оделся как на войну.
Комплимент.
Даже те, кто утверждает, что винтовка - это штука тяжелая, а брюки от Гуччи все-таки лучше, просто кокетничают. Для них запах оружейного масла один черт лучше всех духов, а лысый Брюс Уиллис значительно привлекательней волосатого Ди Каприо.
Мужчины любят оружие. Стрелять. Размахивать ножом. Одеваться в "камуфло". Ложиться "на позиции".
Этот особый ген образовался у доисторической и человекоподобной обезьяны в момент, когда она, затурканная хищниками до последней черты, отоварила саблезубого тигра увесистой дубиной по хребту и перешибла его начисто.
Но оружейник свое дело не любил. Потому что иначе, чем нелюбовью, нельзя было объяснить скупую, занудную до зубной боли, вымученную манеру подачи материала.
Сергей в очередной раз толкнул локтем старательно засыпающего Платона:
- Не спать. Он еще говорит…
- Если бы он замолчал, было бы значительно лучше, - отозвался Платон, тряся головой.
Лекция проводилась в тире, помещении, явно не предназначенном для этих целей. Курсанты стояли у стен, кто-то прислонился к стенду. Некоторые пытались записывать. Не получалось.
- С прекращением выпуска пистолета Стечкина в России возник своеобразный вакуум. Войска и особенно специальные подразделения испытывали острую потребность в адекватной замене, - гундел лектор. Его искалеченный насморком голос эхом разносился по вместительному тиру. Мужичонка был низенький, узкоплечий и, что называется, слегка "плюгавенький". - Пистолет Макарова, естественно, для спецопераций не подходил. И поэтому в рамках темы "грач" завод "Ижмех" предложил новую разработку - МР-443, или "Грач", впоследствии "Грач-2", Затвор со скосом и более совершенные устройства предохранения. Плюс работа с мощным парабеллумовским патроном и усовершенствованные прицельные приспособления. Этот пистолет принят на вооружение. Я даже допускаю, что было бы вполне логично вооружить вас этим серьезным оружием. Но…
Оружейник замолчал. Постоял с минуту, рассматривая что-то в дальнем конце тира, будто собираясь с силами. Потом махнул рукой и продолжил:
- Но я полагаю, что вам на вооружение поступит интересная разработка тульского КБ "Приборостроения". То есть ГШ-18. Буквы традиционно обозначают конструкторов, в нашем случае Грязева и Шипунова, а цифры - емкость магазина…
- Как ты считаешь, - прошептал Иванов, - практические занятия сегодня будут или нам этот треп до конца слушать?
- Слушать по-любому до конца, - ответил снова начавший засыпать Платон. - Пока он не закончит, стрелять не начнем. Так что терпи.
- Пистолет ГШ-18 начал разрабатываться под патрон девять на девятнадцать миллиметров парабеллум с повышенной бронебойностью. Пистолет может использовать любые коммерческие патроны девять на девятнадцать и армейские патроны стандарта НАТО. И конечно, специальные отечественные бронебойные патроны с сердечником из термоупроченной стали. Пистолет оборудован только автоматическими предохранителями. Один из них находится на спусковом крючке. Ударник па полувзводе выступает на миллиметр из задней части затвора. Что удобно для определения готовности к выстрелу, как визуально, так и на ощупь. Надо отметить, что прицельное приспособление нерегулируемое и откровенно хреновое.
- Что?! - воскликнул в очередной раз проснувшийся Звонарев.
- Хреновое! - громче повторил оружейник.
Молчание в аудитории из сонного превратилось в настороженное.
- Потому как целик находится на затворном блоке, - зло сказал оружейных дел мастер. - И что из этого следует?
Курсанты молчали. Кто-то кашлянул.
- Ну чего замолчали, мухи сонные? - недовольно проворчал лектор. - Вам бы сейчас пушку в руки и палить без остановки, да? А теорию кто учить будет? Вася Пушкин?
- Пупкин… - робко поправил кто-то из задних радов.
- Как? - Лектор неожиданно заорал. - Как?! Кто там такой умный? Выйти из строя!
Нарушитель смущенно вылез из задних рядов,
- На стенд, шагом марш. Разборка и сборка автомата Калашникова. И чтобы он после этого стрелял!
Провинившийся уселся за столик, осторожно дернул затвор.
- Меня зовут Иван Васильевич Пупкин! Для тупых и уснувших повторяю! Вам понятно? - Оружейник вдруг разбушевался. Контраст был настолько разительным, что столпившиеся у входа курсанты вздрогнули. - И если кому-то кажется, что теория эта никому не нужна, то он может смело идти улицы мести! Я еще вам зачет устрою! И попробуйте у меня "Деринджер" с "Грачом" спутать!
Он раздраженно отошел в сторону, с грохотом открыл ящик стола и принялся там что-то искать, зло грохоча железками.
- Что за "Деринджер"? - шепотом спросил курсант, стоящий рядом с Сергеем.
- Хрень какая-то, - точно так же ответил другой. - Наверное, могучая какая-нибудь западная берданка. Они с ней по всем фильмам носятся, как придурки.
- По фильмам они бегают с "Десерт Иглами".
- Что?! - закричал от стола начисто сменивший имидж Иван Васильевич. - Кто?! Что?! Не сметь!
Он подлетел к строю вконец оробевших курсантов и принялся орать, глядя на них снизу вверх и плюясь слюной:
- Не сметь при мне говорить об этой израильской шняге! Ею только девок в подъездах пугать! Член! Член хрен знает какого калибра! Еще раз услышу!!! Вы что думаете… - На стенде грохнула железяка. Иван Васильевич в гневе обернулся. Наказанный курсант вскочил "смирно" и указал на автомат:
- Разборку закончил! Разрешите приступать…
- Разрешаю! - гаркнул оружейник. - И учтите на будущее, для особо упертых у меня есть М-16! А любители Пустынных Орлов будут "Галил" разбирать! Вопросы есть?
После "Галила" вопросов не было. Курсанты тихо порадовались, что их, возможно, не будут мучить какими-нибудь неприличными "узи".
- Итак… - Пупкин вытащил из кармана грязный замасленный флакон, сунул его себе в нос и глубоко втянул воздух. - Да… На чем мы остановились? На прицеле? Да…
Его голос постепенно сошел на нет, сделался прежним, скучным и гнусавым.
- Прицельное приспособление выполнено на затворном блоке, который может разболтаться при энергичном использовании. Магазин двухрядный, коробчатый. Затворная задержка - слева. Открытый спереди затвор. В него у вас обязательно будет попадать грязь, хотя создатели пистолета говорят об обратном. У ГШ-18 есть существенные плюсы, которые перевешивают ряд недостатков. Прежде всего это малый вес и большая емкость магазина. К тому же следует отметить низкое расположение ствола относительно руки и приличную кучность. Все, кто держал это оружие в руке, отмечают, что из всех отечественных пистолетов у ГШ самая эргономическая рукоять. И лежит он в руке лучше всех прочих. К тому же отлично влезает в открытую "макаровскую" кобуру. В общем, пользоваться этим пистолетом удобно, но он требует достаточно бережного ухода. И, в отличие от СПС, имеет более надежную предохранительную систему.
Иван Васильевич снова нюхнул из флакончика и махнул на курсантов рукой:
- Ладно. Теперь первая десятка выходит на позиции. И чтобы раньше ста выстрелов я вас не видел. Остальные идут в соседний кабинет учить матчасть, трепаться, курить и тратить государственный бюджет своим ничегонеделанием.
Оружейник натянул ярко-красные наушники, плюхнулся в кресло и достал из верхнего ящика стола красочные глянцевые журналы, демонстрируя таким образом полное пренебрежение к курсантам.
- Порнуху пошел смотреть, - брякнул кто-то, выходя в соседнюю комнату.
Оружейник крякнул. Из середины журнала вывалился сложенный вчетверо разворот. Иванов успел разглядеть на картинке длинное черное тело. Кажется, "Сайги".
- Как считаешь, он кокаин нюхал? - спросил Иванов у Платона, когда они заняли стрелковые кабинки.
- Смеешься? - даже обиделся за Пупкина Звонарев. - Настоящее оружейное масло… Наш человек! Полный маньяк!
- Ага, только странно, что он нас так бросил. Мало ли мы тут начнем друг в друга стрелять…
- Да ну, - отмахнулся Платон. - Тут много странного бывает. К тому же я уверен, что он даже в таком, выключенном, состоянии зорче любого сокола будет. Я ж говорю, маньяк.
В углу маялся курсант, закончивший сборку "Калашникова".
- Ты чего трешься? - спросил Иванов.
- Да вот, закончил. А чего дальше делать?
- Ну, спроси, может разрешит стрельнуть… - пошутил Звонарев. Остальные с интересом прислушивались к их разговору.
- Смеешься? - обиделся курсант.
- Ничуть! Давай спроси.
- Давай-давай! - поддержали его несколько человек, уже натянувших наушники.
Парень, чем-то напоминавший Иванову Алексея, последнего напарника из ДПС, смущенно помялся, а потом направился к Пупкину. Тот оторвал маслянистый взгляд от журнала, выслушал просьбу, зевнул. А потом открыл второй ящик стола и вынул два полных "рожка".
- У него там что, склад? - выпучил глаза Платон.
- Или линия доставки со складов Минобороны… - предположил кто-то.
- Не меньше, - ответил Звонарев, глядя на светящегося радостью курсанта, бегущего к стенду. - Кажется, мне это место положительно нравится.
- И не говори, - отозвался Иванов, натягивая наушники.
Соседи по позиции уже начали стрельбу Сергей взял ГШ в руки, отщелкнул обойму. Пистолет, при сопоставимых с "макаром" габаритах, действительно был легче. Однако эргономическая рукоятка сидела в руке непривычно. Иванов дернул затвор, отпустил раму. Засунул пистолет за ремень брюк. Ничего. Из-за веса казалось, что оружие держится не совсем надежно. Сергей присел, встал, подпрыгнул. Черная рукоятка вываливаться не пожелала, что само по себе уже радовало, Иванов открыл коробку с патронами и принялся, не торопясь, методично набивать обойму. Отношения с оружием Сергей с самого начала хотел поставить на особенные рельсы. Предмет, от которого в большинстве случаев зависит твоя жизнь, требует серьезного к себе отношения. Как к родственнику, к побратиму, к кровному другу. Со своим табельным ПМ милиционер Иванов даже спал, аккуратно положив его под подушку. В заряженном состоянии, естественно. С новеньким ГШ Сергей не хотел изменять традициям.
Патроны ложились в обойму аккуратно. Один к одному, каждый на свое место. Выходить отсюда они должны так же.