Накормил меня Шамиль лесными ягодками, будь они трижды неладны, вот и пошли галлюцинации. Может такое быть? Может. Заодно и в мозгу что-то поправилось. Так что будущим слушателям придется прикидывать – правду я рассказываю или нет.
ГЛАВА 7
СИЛА РУССКОГО ОРУЖИЯ
Дело было в Венгрии.
А попал я в эту замечательную страну стараниями сослуживца, одного из четырех мушкетеров, пригласившего нас, троих друзей-однополчан, в гости. Тогда, в 2006-м, мы как-то одновременно ринулись в мутные воды бизнеса, но по-настоящему дело наладилось только у одного. Пока мы неумело ковырялись то в Москве, то в Нижнем Новгороде, он как-то быстро и ловко рванул вверх, сбил приличный капитал и переселился в Будапешт.
К этому времени я уже успел прогореть в первый раз, а товарищи с походами в буржуи вообще завязали. Наш же иностранец процветал. Занимался он всем подряд, без каких-либо особых предпочтений, в нужный момент умело сворачивая туда, где пахло бабками. Удивительная чуйка у человека! Абсолютно все оставляло на его лапах жирный след: строительство и ритейл, консалтинг и гостиничное дело, а для души он еще и ресторатором заделался. Нормальный такой миллионер, я уже с большим трудом представлял его сидящим на месте мехвода БМД.
Пацан он правильный, нас пригласил за свой счет, встретил по-людски, со всей душой. Обосновались мы на будайской стороне столицы, поселившись в крутых люксах небольшого бутик-отеля, расположенного рядом с его домом. На троих – три огромных люкса, что не совсем удобно для пьянки, зато весь этаж был наш. В первый же день началось мое знакомство с венгерской кухней. Про шведский стол в гостинице сказать нечего, к венгерской кухне он не имел никакого отношения, а завтракали мы там день через три, потому что дружбан нас выхватывал и увозил навстречу приключениям.
Естественно, мы хотели отведать настоящей местной кулинарии, подозревая, что для приезжих существует щадящий режим, – ведь после первых двух ресторанов выяснилось, что классическая венгерская кухня не такая уж и острая. До этого я думал, что офигею от паприки, которую венгры добавляют очень щедро, есть такие блюда будет невозможно. Ничего подобного. Хочешь остренького? На столе всегда стоит острый перец, как соль в солонке, натурально атомный. Но он появился у венгров всего лишь двести лет назад, а вот черный, который я очень люблю, как-то не прижился, как мне показалось. Если перчить самому, то вкус блюда теряется, и нас сразу предупреждали об этом. Я, конечно, пробовал пару раз сыпануть, но больше не экспериментировал. Все приготовлено вполне гармонично, особой остроты не чувствуешь, грузинские и азербайджанские блюда острее.
Выслушав первые отзывы, принимающая сторона хитро кивнула. Дружбан сообщил, что лично у него-то остренькое в большом почете, и изменил программу. Начались особые кулинарные экскурсии. Отдельно запомнился обед в Вышеграде. Тамошний ресторан входил в программу посещения Рыцарского турнира, и этот обед был частью отличного шоу, где обильно присутствовал национальный колорит. Пока мы трескали густой гуляшный суп, артист в средневековых одеждах почти над ухом наигрывал на лютне.
Обед тоже состоял из средневековых блюд, но особенно хороши были напитки – крафтовые вина и палинка, венгерская фруктовая водка крепостью где-то около сорока градусов. Все было обставлено так, как будто мы находимся в другой эпохе. Вообще эта экскурсия в излучину Дуная оказалась клевой. Дружбан, как и грозился, постоянно подкидывал нам остренького, так что без вина было не обойтись. Чаще всего мы кувшинами глушили токай, а не что-то крепкое, выдерживали стиль, как и положено мушкетерам. В Будапеште, конечно, завалились в "Штрудель" и "Трофи-Гриль". Скажу, что венгерская кухня победней чешской или немецкой, но под отличное вино на ура шло абсолютно все: гуляши всех видов, рыбный суп халасле и еще какой-то сырный, сваренный прямо в тесте, как в булке хлеба. Все же и понравилось.
В последний вечер, когда и случилось это эпическое событие, друг повез нас куда-то в пригород Будапешта на особую программу. Названия его я не запомнил, это бесполезно. Язык у венгров настолько необычный и сложный, что можно учить его битый год, а потом не понять даже простейшей фразы.
Мы выдвинулись не на джипе, как обычно, а на немецком микроавтобусе с рекламными надписями по бортам. Я насторожился. Городок оказался совсем маленьким, деревня, по сути, место внешне непрезентабельное. Нужную улочку нашли не сразу, с удивлением обнаружив там искомый ресторан. Зато встречали нас прямо у порога! Метрдотелем оказалась приятная женщина средних лет, прекрасно говорившая по-русски, очень любезная, с порога разрешившая нам веселиться вовсю.
Спустились в огромный подвал, и в длинном мрачноватом коридоре я насторожился второй раз. Прямо по центру на мощной цепи почти до пола свисал тяжелый краснокожий манекен, мечта рукопашника. Раз висит, надо влепить! Что я быстренько и сделал, всадив чучелу с двух рук и добавив маваши справа. Метрдотель объявила, что краснокожий негодяй повешен тут с умыслом, поддавшие гости по пути в туалет могут сбрасывать на нем агрессию. Оценив изящество решения, я подумал, что драка, скорее всего, будет, раз у них тут такое практикуется…
В зале было круто. Приглушенный свет – и электричество, и свечи. Гербы и кадушки с цветами, большие кувшины и цветастые флаги со всякой геральдикой. Стены были оформлены в этническом стиле, кругом висели медные сковороды, горшки и кружки, а над тем местом, где за длинным столом устроился я, на кованых крюках лежало тяжеленное коромысло, с которыми девки когда-то ходили по воду с огромными ведрами. У меня, кстати, подобная деревяха дома валялась, только расписная, а не темно-коричневая. Да домашнее коромысло и полегче было. Подрезал я его на свадьбе у друга, когда там началось безобразие с драками, спрятал подаренный жениху сувенир, сунув его от греха под стол.
Народу в кабачке оказалось неожиданно много. По соседству уже повеселевшая компания пожилых чехов справляла какой-то юбилей, было шумно и живо. Уж там мы всего перепробовали: ведь кроме перемены блюд было еще и что-то типа шведского стола – бери сколько хочешь и чего хочешь, хотя ходить с блюдами было лень. Да и тесновато, с моими-то габаритами, шастать от дальней стены к месту выставки тарелок. Вина наливали официанты, до назойливости и огромными дозами.
Затем начались всяческие представления и конкурсы.
В зале то и дело гасили весь свет, каждый раз показывая посетителям что-то новенькое: жареного поросенка в травах, огромный четырехэтажный торт со свечами, корзины с каким-то особо редким и ценным вином, шустрого медвежонка на поводке, которого я хватал за хвост, или полуголую девицу в картонной коробке. Посетители, в том числе и мы, орали в восторге, аплодировали и поздравляли друг друга. Здорово! Но у меня почему-то постоянно чесались кулаки.
К тому времени я уже поучаствовал в конкурсе, бегая с кувшином на голове, полным красного вина, разок упал, облив хохочущих соседей, затем опозорился с кнутом, ни разу не сумев звучно щелкнуть и сбить мишень, зато довольно неплохо покидал дартс. Электрических музыкантов сменяли скрипачи, затем в дело вступал аккордеон, все гремело и звенело. В зале появился человек, ловко жонглирующий топориками, похожими на гуцульские. Размахивал он ими довольно агрессивно, и мы как-то подобрались. Один из друзей поднял со стола уставшую голову и нехорошо прищурился на опасного жонглера одним глазом. Музыка, звучавшая все громче и громче, неожиданно стихла.
И тут с треском распахнулась открытая ногой входная дверь, которая была совсем рядом с нашим столом, и в помещение таверны с громогласным криком влетел настоящий черт – здоровый мужик в шароварах, высокой шапке, с длинными усами и кривой черной саблей! Натуральный башибузук или мамелюк, кто их там разберет… За поясом торчала рукоять еще какого-то холодняка, товарищ был вооружен основательно.
Страшно заорав еще раз, мужик, свирепо прокрутив саблю восьмеркой, бросился в сторону метрдотеля.
А я же сидел с краю! Все вышло само собой: не размышляя, я высунул за край стола ногу. Башибузук, естественно, замер в атаке, споткнулся и с грохотом хряпнулся на пол! Весь зал заорал.
Вскочив, этот бармалей что-то прокричал, похоже, по-турецки, затем громко и внятно выругался на английском и, опять схватив саблю, выставил ее острием в мою сторону! Ни хрена себе заходы, какой гость к нам явился! Развернувшись, я одной рукой быстро выпростал из крюков коромысло и сразу понял, что эта декоративная дубина тяжеловата, девахе такую хрень на плечах точно не снести. Перехватив дрын двумя руками, я вызывающе ответил бармалею крепким русским матом. И сразу же ткнул его деревяхой. Так, для пробы.
Грамотно отшагнув, тот с размаху рубанул елманью по коромыслу – крепчайшее, судя по всему, дерево почти не пострадало – и тоже ткнул в мою сторону.
– Ах ты, барбос! – возмутился я, замахиваясь посильней.
Дреколье – это вам не сабля, им так быстро не махнешь, но я постарался. Мамелюк тоже был не промах, рубанул со всей дури, и наше оружие сошлось в симметричном бою, встречный удар!
– Вж-жух! – сказала черная венгерская сабля.
– Хрясь! – за всех наших женщин ответило супостату славянское коромысло.
Дзинь! Кривой клинок, не выдержав импульса, вылетел из эфеса!
– Ага! Облом! – обрадовался я, кивнув кое-как поднявшимся друзьям. – Знай силу русского оружия, обормот!
Рано радовался…
Под наше ржание тупо уставившись на обломок, оставшийся у него в руке, мамелюк покрутил кистью и со звоном бросил его на пол, тут же выхватывая из-за пояса большущий кинжал, оказавшийся натуральным малайским крисом! И этот поблескивающий изгибами клинка крис, как я почувствовал, был самым настоящим, а не суррогатом, как сабля. Сам же боец, на уголках рта которого выступила то ли слюна, то ли пена, быстро впадал в состояние амока. Времени на раздумья не оставалось, и я с криком "Кхе!" почти от души треснул его по дурной башке, отправляя в нокдаун.
Здесь уже повскакивали все. Венгры, которых оказалось человек пятнадцать, бросились к упавшему, причем женщина-метрдотель, которую я фактически героически спас от убоя, наклонилась над поверженным первой. Местные зарычали, выстраиваясь стенкой. Чехи же, что характерно, быстро переместились к нам. Пацаны мои не дремали. Так как коромысел на стенах больше не было, они похватали со стен медные сковороды, а один даже успел стащить с крюка самый настоящий щит. Еще секунда, и страшная сеча должна была начаться.
Предотвратила ее метрдотель, сперва что-то быстро прокричав соотечественникам, а потом уже на английском разъяснив нам, что этот сабельщик – тоже артист! Участник шоу.
Ну что, шоу удалось. Все постепенно успокоились, но теплота атмосферы как-то испарилась, и через полчасика мы свалили. Ехать полупьяными, просторно развалившись в салоне микроавтобуса, было очень удобно, и предусмотрительность нашего многоопытного хозяина была оценена.
Я же с тех пор горячо возлюбил дубины.
* * *
Выкрикнув призыв слабо и неубедительно, невезучий пузан Момо промычал, поднимая голову, затем со стуком опустил ее на столешницу, потирая затылок сперва одной рукой, а затем обеими. Полированная дубинка из черного эбенового дерева лежала рядом, на столе. Отличная вещь. Против ожидания, оказалась она не такой уж тяжелой и совсем не громоздкой. И шишак на конце особый, в форме прямоугольника. Хочешь убить человека – бей гранью. Если же нужно только оглушить – плашмя. Такая форма набалдашника лучше, чем шар, которым вполне можно проломить череп, бывали случаи. Старина Эйнар вытачивал дубинку со знанием дела, великий мастер.
– Плохо, – констатировал я, – давай еще разок.
Он заорал громко, но опять по-французски. С языками у меня складывается не очень. Хорошо владею только английским, неплохо говорю по-немецки, как многие из наших, благодаря немецкой общине. Могу разобрать, что говорит носитель испанского языка, а вот с французским почему-то никак. Несерьезный язык, так мне кажется, хохотать начинаю, сплошной детский барботаж. А заставить себя изучать несерьезное я не могу.
– Отставить! – гаркнул я. – По-английски ори!
На этот раз он позвал жену довольно громко.
– Во-от… Повторяй, пока не придет.
В ожидании я, стоя слева от стола и удерживая трофейный автомат на весу, быстро разбирал его одной рукой, раскидывая части "калаша" по песку. Затвор положил в карман.
– Что притих? Еще разок!
Другого оружия у него не было, обыскал.
Моя моторка с уложенным на дно пулеметом стояла неподалеку на узкой полосе песка, намытой рекой перед подступающими деревьями. Зеленая стена, тянущаяся вдоль всего берега, местами просвечивала, и было видно, что настоящего леса за ней практически нет, так, рощицы. Скорее всего, там находятся возделанные участки, огородики.
Неподалеку что-то зазвенело, громко скрипнула ступенька, потом другая – похоже, идет супружница, услышала. Поглядывая в сторону тропинки, теперь я неторопливо вылущивал из магазина на ладонь патроны приятного бронзового цвета и, отсчитывая по пять штук, ссыпал их в карман, где уже лежал затвор. Калибр 7,62х39 распространен лишь в тех местах, где встречаются китайские автоматы, которых, правда, со временем становится все больше. Ничего, валютой они, если что, послужат, патроны у всех в цене, плавали, знаем.
Женщина появилась через пару минут. Все в том же синем хлопчатобумажном платье, в руках пусто, за спиной семенил босоногий пацаненок лет семи. Все местные дети бегают босиком, как у них это получается? Жучки-паучки, змеи всякие, ветки, колючки… Хоть бы что, всего одна ссадина под правым коленом. Остановившись метрах в десяти, жена бородача сразу все поняла и подобралась волчицей. Чуть согнутая левая нога выставлена вперед. В любой момент готова броситься на спасение мужа. Чувствуется бойцовский характер, от такой можно было ожидать чего угодно, и я поспешил заявить:
– Спокойно, мадам, спокойно! Стойте на месте без резких движений, и никто не пострадает. Вот так. А теперь присаживайтесь на скамейку. И без лишних эмоций.
– Попался? – риторически спросила она, после того как оглядела все вокруг и убедилась, что я здесь единственный монстр.
Ответчик промолчал.
Мадам громко вздохнула и опять зло глянула на Момо.
– Как он тебя взял, подкрался?
– Он просто на лодке подошел, дорогая. Крикнул мне, что торговец из Доусона, товары привез… – виновато пробормотал бородач сходу, ошибочно не взяв времени для раздумий.
– С такой-то рожей? – усмехнулась женщина.
Мужик лишь виновато развел руки в стороны.
– Идиот, – с какой-то безнадежностью констатировала супруга, и мне было приятно улыбнуться, понимая, что характеристика относится не ко мне. Определенно, эта женщина с большими скрытыми способностями. А ведь права.
– Ты даже себя защитить не можешь, что уж тут говорить о безопасности семьи! – продолжила она, прижимая к себе пацаненка, глаза ее полыхнули триумфальным огнем. Куда, дескать, ты, остолоп, денешься от такой женщины, пусть и не первой свежести, зато смелой, решительной и без разгона способной на подвиг. – Все приходится делать самой, все! Почему ты не взял вовремя автомат?
– Не знаю. – Момо не мог оторваться от созерцания столешницы.
– Чего ты не знаешь, чего? – опять начала набирать истерические обороты супруга, сдвинув беличьи брови к переносице. Роскошная грудь под синим полотном платья вздымалась, как речные волны в хороший амазонский шторм. – Он у тебя был незаряженный? Ну, я с тобой позже поговорю.
Хорошо у них тут. Идиллия. Семейное общение.
Конечно, от таких невеселых перспектив у Момо настроение не улучшилось, пузан скис еще больше.
– Молчи, дура!
– Что-о?!
Если их сейчас не разнять, то через полминуты начнутся истерики и разбор полетов – кто виноват в теперешнем бедственном положении семьи, психика на пределе. Хорошо, если истерика случится лишь с ней, а если со всеми, включая ребенка? Так и до всеобщей свары недалеко. А мне предпочтительней всеобщая апатия, когда людям уже все равно, лишь бы их сейчас не трогали.
Интенсивность ссоры нарастала.
Воздух был чист и чуть ли не прохладен, спасал ветерок. Лучи почти полуденного солнца хоть и жарили со всей силой, зато осветили акваторию, разгоняя утренние тучи по углам. Подумалось, что в последнее пять минут совсем не слышно пения птиц. Обычно пичуги при любом кипише со звуками человеческого голоса принимаются щебетать и чирикать на разные голоса. Видать, почувствовали опасность и улетели подальше от места разборок.
– Знаешь, приятно, конечно, вот так сидеть в тепле и уюте, словно курица в сарае, в то время когда на реке творится черт знает что, – прервал я общение супругов, вставая и громко всаживая дубину в поверхность стола. – Вы еще не поняли, что происходит?
Все замерли с открытым ртом, а пацаненок заплакал. Плохо, ребенка пугаю.
– Простите, мадам, как вас зовут?
– Мими! – коротко бросила она с вызовом, резким движением руки поправляя прическу.
Красота какая, вы только посмотрите, сладкая парочка, Момо и Мими! Даже боюсь поинтересоваться, как звучит имя мальчишки, уж не Муму ли? Но с этой темой лучше не баловаться, за драгоценного отпрыска она меня на клочки разорвет. Пусть мальчик останется безымянным.
– Очень приятно. А теперь слушайте внимательно, – предупредил я. – Первое: если вы все сделаете ровно так, как я скажу, то мы расстанемся, не нанося друг другу увечий… – Тут я посмотрел на часы. – Минут через пятнадцать, чтобы никогда больше не увидеться. Все другие варианты поведения неизбежно приведут нас к тупику и к большим неприятностям. Момо, я надеюсь, ты не будешь хвататься за дубинку, пытаться дотянуться до моего пистолета или искать какое-нибудь оружие? Подумай о ребенке, он не должен остаться сиротой. Мадам, помогите ему это понять, вы же не хотите, чтобы он умер?
Она что-то прошипела, бросив мужу пару коротких фраз по-французски. Скорее всего, это были какие-то страшные ругательства.
– Я задам вам обоим несколько простых вопросов, на которые рассчитываю сразу же получить предельно полные и честные ответы. У меня нет времени. Прошу смотреть мне в глаза. Первый, самый легкий: как называется эта река?
– Ишкель, – пожав плечами, ответил Момо и спросил: – Можно мне закурить?
– Отлично, ты молодец, – похвалил я его, не показывая легкого удивления. – Кури на здоровье.
Пузан тут же захлопал ладонями по карманам широких штанов и вытащил сигаретную пачку с промятыми гранями. Первая выуженная сигарета оказалась надломанной. Разломив ее до конца, длинную часть Момо сунул в рот, а короткую кое-как запихнул обратно. Щелкнув золотистой бензиновой зажигалкой, он закурил, после чего все еще дрожащими руками торопливо расстегнул верхнюю пуговицу на просторной рубашке-поло. Жена искоса смотрела на него настолько тяжелым взглядом, что бедняге опять поплохело. После второй затяжки супруг сморщился, как от зубной боли, выплюнул сигарету на песок и сразу приложил руку к затылку, обозначая, как сильно у него болит голова. Но супруга уже отвернулась.