– То есть?
– Если говорить точно, дал кое-какие указания. На связь выходить только с Ксаррой или с ним самим, пределов квартиры не покидать, сидеть тихо-смирно и не шалить.
– Ладно, ладно. А сумку с моими вещичками он заодно не принёс?
– Только тебя самого. Вид был квёлый, сознание отсутствовало.
Понятно. Ещё и сумки с барахлом лишился. Ничего особо ценного, но все равно жаль…
С каждой затяжкой на душе становилось все спокойнее, тревоги и волнения отступили, в голове поплыл лёгкий приятный звон. Наркотик, использовавшийся в этой сигаре, оказался незнакомым, но вряд ли опасным – не стал бы шелтянин держать у себя откровенную дрянь. Фиг вам. Он поискал глазами, куда стряхнуть пепел. Уловив его желание, из ящика с сигарами всплыл мини-утилизатор в форме… гм… приличные люди не называют такие вещи вслух… и подплыл к руке. Шикарно живёт шелтянин, пепельница и та на антиграве… Хэнк стряхнул пепел, пожал плечами:
– Кстати, мне вот очень даже интересно, как я могу выйти с кем-либо на связь, если благодаря тебе у меня теперь нет лоцмана?
На стене рядом с дверью ванной вспыхнул огромный экран визосети со стилизованной заставкой планетной системы Обортон – пять планет, вращающихся по разным орбитам вокруг жёлтого светила Новьена. Светло-голубой шарик Новы-2 был предупредительно подсвечен, чтобы обыватель, не дай Сферы Небесные, не ошибся, где находится.
– Сперва новости или сразу связь? – осведомился ИскИн.
– Вообще-то я говорил про лоцман, – проворчал Хэнк.
– Это тоже не проблема, – успокоил ИскИн.
Экран погас, вновь "замаскировавшись" под глухую стену, а из стены автоматически выдвинулся ящик, наполненный свеженькими упаковками нейромодемов. Хэнк обалдело хмыкнул. Ни фига себе… Он что, склад грабанул, этот Кримсарт? Или Ксарра для него с работы спёрла? Впрочем, какая разница, если для него это все равно халява? Порывшись в ящике, Хэнк выбрал знакомую модель "Немо-26", которая, если верить рекламке на упаковке, неизменно "дарила незабываемые минуты близости со всем миром", привычным движением разорвал упаковку и, не глядя, швырнул обёртку на пол.
– Ты всегда такой неряха? – недовольным басом осведомился Умник.
– Отстань, – устало отмахнулся Хэнк, прилаживая новенький лоцман к виску и с удовольствием ощущая знакомое покалывание, свидетельствующее о начале процесса синтеза нейросвязей. Крошечного абонентного счета, заложенного в стоимость недорогих моделей при покупке, стандартному обывателю обычно хватает на пару месяцев более-менее частого пользования услугами инфосети и бытового сервиса, а у хакеров-крэкеров эти машинки горят в считанные дни, так что Хэнку было не привыкать подсаживать на висок по две-три штуки за декаду. Теперь следовало подождать минут пять, пока процесс подсоединения закончится и можно будет пользоваться очередной обновкой.
Стенная панель возле пола беззвучно открылась – из ниши с едва слышным жужжанием выскользнула уборочная машина размером с ботинок. Подкатив к скомканной упаковке, "малышка" смачно всосала её внутрь, затем пару раз проехалась взад-вперёд, вылизывая и без того идеально чистый ковёр, повертелась на месте и, убедившись, что все в порядке, снова укатила в родные пенаты.
Пока Хэнк наблюдал за ней краем глаза, перед лицом развернулась привычная голограмма виртуальной панели с режимной таблицей. Он подкорректировал её расположение, сдвинув чуть вверх – так ему было удобнее, затем по памяти мысленно ввёл код доступа и попытался соединиться с Ксаррой. В ответ – молчание. Что ж, она могла просто отключиться, чтобы не беспокоили. Хэнк сам частенько так делал. Или сменила код. Ничего, он может и подождать, пока кто-нибудь вернётся. Теперь, с лоцманом на башке и куревом в ящике минимальный комфорт был обеспечен… Пивка бы ещё…
– Так, нагадить он уже успел, – ядовито пробормотал Умник, похоже, разговаривая сам с собой, – теперь, наверное, жрать попросит…
– Да заткнись ты, урод, удовольствие портишь, – вяло парировал Хэнк, плавая в призрачных облаках лёгкого сигарного кайфа.
– Ах вот как! – патетически вскричал Умник высоким женским голосом. – Ах вот как ты заговорил! Я для него тут стараюсь, в лепёшку готов размазаться…
– Расшибиться… – машинально поправил Хэнк, с удовольствием сделав очередную глубокую затяжку.
– Да, в лепёшку готов расшибиться, а он, а он! Неблагодарный! Все, отзываю сервис-столик обратно!
– Какой столик?
– Со жратвой! – злорадно заорал ИскИн. – Со жратвой, которую я для тебя приготовил, как сделал бы всякий гостеприимный хозяин!
– Ну и фиг с тобой. Значит, не такой уж ты и гостеприимный.
– Да? – ИскИн явно был озадачен. – Ты в самом деле так думаешь?
– Угу. – Затяжка. – Посмотри на себя со стороны. Представь, что я приволок крутой навороченный софт, который мне лично на фиг не нужен, но в котором остро нуждаешься ты. А потом взял и заявил, что точно его тебе не дам, потому что за окном погода плохая.
– Вообще-то у меня там приготовлены такие маленькие, аппетитные котлетки с грибами и перцем, – неуверенно произнёс Умник.
– Да ладно, Умник, не собираюсь я ничего есть. Оставь меня в покое хотя бы на пару минут. Посижу, с мыслями соберусь, помедитирую, на голодный желудок это особенно полезно…
– Да брось ты! Чего обижаться-то? Ну, дал я маху, признаюсь… Давай я тебе налью что-нибудь освежающего, встряхнёшься, расслабишься и не будешь больше трепать нервы ни мне, ни себе…
Хэнк хмыкнул. Оказывается, и с ИскИном можно жульничать.
В противоположной стенке звякнуло, сквозь открывшуюся нишу в комнату въехал сервировочный столик на колёсиках и лихо подрулил к Хэнку. Парочка пластиковых ёмкостей столь замысловатой формы, что описать их не взялся бы ни один стилист-словоблуд, соседствовала с несколькими тарелочками со всевозможной закуской. И пахло от них так соблазнительно, что Хэнк, хоть и находился под кайфом, сразу ощутил зверский голод. Он ведь так и не успел чего-нибудь потрескать у Чена… Он воткнул в пепельницу сигару и радостно потёр руки. Несколько крошечных котлет одна за другой проглотились словно сами собой. Действительно, грибы… действительно, с перцем… ох ты, мать моя женщина, там что, перца ровно половина, что ли… Хэнк быстренько плеснул в бокал темно-бордового, почти чёрного, густого вина, значившегося на этикетке как "Курьерское", покрутил его перед носом, стараясь по запаху определить букет, попробовал. Вино тёплой волной скатилось в желудок, смыв с языка злобные укусы перечной приправы и оставив массу незнакомых, но весьма приятных вкусовых оттенков. Класс.
– Умник, – окликнул он ИскИна, набивая рот очередной порцией котлет.
– Ещё что-нибудь?
– Нет, я только хотел поблагодарить.
– Да ладно, чего уж там, – заскромничал ИскИн. – Это, как-никак, мои прямые обязанности.
– Брось, ты и в самом деле классный типус, извини за наезд… Но ты и сам пойми… – Хэнк постарался прожевать, – прихожу в себя после отключки, ни фига не помню, башка болит, наизнанку выворачивает, ничего не могу понять… потом ещё вот это, – он махнул рукой в сторону эмлота, который так и лежал рядом с ним на постели. – А ты тут со своими шуточками… Я и сам люблю похохмить, но ты же башковитый, должен врубаться или нет?
– Хм… – задумался ИскИн. – Наверное, мне следует извиниться? Уж не думал, что тебя так заденут мои приколы. Ты тоже представь – сижу здесь один, поговорить не с кем, шеф вечно отсутствует, да и толку от него, когда он дома… как от козла молока… – ИскИн приглушил голос и как-то боязливо хихикнул, точно шелтянин мог услышать и накостылять по несуществующей шее… – Шеф, он у меня такой… не слишком большой любитель потрепаться. Я у него только для одного – принеси, подай, убери, приготовь… Это с моим-то интеллектом! – обиженно добавил Умник. – Для бытового сервиса мог бы выбрать модель и попроще…
Хэнк с глубокомысленным видом кивнул, плеснул вина, выпил. Он ощущал, что пьянеет, пьянеет стремительно и безнадёжно. Конечно, не стоило пить спиртное на голодный желудок, но раз угощают… Какой уважающий себя хакер пройдёт мимо халявы?
– Понятно, Умник, не одного тебя такая жизнь достала… Вот как ты думаешь, я кто?
– Откровенно говоря, представления не имею, – сознался ИскИн.
– Да у меня башка золотая! – Хэнк постучал себя кулаком по лбу. – Я могу вскрыть любой комп, как нечего делать. Тьфу, да и только! Я такие драйвера могу для любого "железа" накропать, закачаешься!
– Так ты хакер? – разочарованно протянул Умник. – Между нами, девочками, говоря, раз уж разговор такой откровенный, не уважаю я людей твоей варварской профессии. Для нас, компов, вы все равно что наёмные убийцы для людей…
– Ничего себе сравнение… – удивлённо пробормотал Хэнк. – Нет, это ты зря. Ты так близко к сердцу-то не принимай. Да и потом, какой же ты комп? Ты у нас – Интеллектище! Я вот тоже не могу понять, как такого башковитого можно держать в качестве какого-то задрипанного домоправителя? С этим же любой чип справится. Даже незаконнорождённый и левой рукой через правую ногу клёпанный. Так что варвар не я, а твой любимый шеф…
– А ведь ты прав… – загрустил ИскИн. – Его совсем не волнуют мои уникальные возможности… Я мог бы быть адмиралом космического флота, на худой конец – штурманом какого-нибудь боевого крейсера… А вместо этого? Штампую котлеты.
– Вот именно! – поддакнул Хэнк, допил вино в бокале и налил себе ещё. – Чем этот шелтянин умнее тебя? Да ничем. Устрой ему разок обструкцию, взбунтуйся, глядишь – зауважает.
ИскИн не ответил. Видать, задумался о смысле жизни, бедняга. Вот умора-то.
Отправив в рот ещё одну котлету, Хэнк почувствовал, что больше в него не влезет, скинул ботинки и откинулся на постели. Развезло его уже основательно. Вино оказалось крепче, чем он думал, но ведь как легко пьётся, зараза…
– Нет, не могу, – наконец заговорил Умник. – Это вроде как предательство получается.
– Ой, да брось ты! – отмахнулся хакер, решив, что если уж прикалываться, то до победного конца. – Где ты тут предательство узрел? Твой… этот, как его… Сагиб! Да он же тебя за человека не держит. Ты у него мальчик на побегушках, даже хуже, ты его и послать-то куда подальше права не имеешь. А случись что, он ведь тебя здесь так и бросит на произвол судьбы и не вспомнит, что-де был такой Умник, который ему служил верой и правдой… ты у него уже сколько лет?
– Шесть.
– Во, служил верой и правдой шесть лет!
– Ты полагаешь, что он… – голос ИскИна дрогнул, – даже не возьмёт меня с собой?
– И не подумает. Ксарру он, может, и побежит спасать, а тебя… Нет, знаешь ли, лучше уж быть независимым.
Хэнк усмехнулся, довольный разыгранным представлением, пошарил по карманам и вяло выругался.
– Что-нибудь ищешь? – предупредительно поинтересовался Умник.
– Подкинь ещё сигарку. Я когда выпью, без курева просто зверею, ещё чего-нибудь разнесу здесь, причём совершенно без злого умысла, и буду сильно, сильно об этом жалеть…
Вскоре он дымил новой сигарой. Сработало и на этот раз. Этого ИскИна, как выяснилось, можно запросто приручить.
– А знаешь, жаль, что ничего такого ты сам не можешь испробовать, – посочувствовал Хэнк несчастному ИскИну. – Иногда весьма неплохо быть человеком.
– Алкоголь и наркотики плохо влияют на функциональность организма, – неуверенно возразил Умник.
– Ну и что? Люди все равно не бывают идеальными. У каждого свои слабости и грешки. Если хочешь знать моё мнение, быть идеальным – значит, отказаться от своей человеческой сущности. Допёр?
Секунду ИскИн молчал, по-видимому, размышляя, а затем ответил:
– Не знаю. Люди слишком большое значение придают тому, что для нас не имеет никакого смысла.
– Это потому, что у тебя нет тела, такого, как у меня, – Хэнк со знанием дела похлопал по тощей груди. – Иначе ты бы и с девочками баловался, и винцо попивал, и сигареты покуривал… и ещё находил бы большое удовольствие в том, как бездарно и паршиво проводишь собственное время… потому что ты был бы свободен, понимаешь? – "Обалдеть, какой бред можно нести даже в лёгком подпитии, – хмыкнул про себя Хэнк. – Ничего, и так сойдёт". – Свободен! Это самое главное. Я, например, свою свободу ни на какую золотую клетку не променяю. Кстати, забавное совпадение – ты шесть лет служишь шелтянину, а я шесть лет назад послал куда подальше своих предков, когда они мне перекрыли кислород, и смылся из дома на вольные хлеба…
– Предков? – недоуменно поинтересовался Умник.
– Ну, родителей, – пояснил Хэнк.
– Они хотели тебя убить?
– Кто? – не понял Хэнк.
– Родители.
– Да нет, с чего ты взял?
– Ты же сам сказал, что они перекрыли тебе кислород.
– А, да это же просто образное выражение. Ну, закрутили гайки, пытались удержать меня в ежовых рукавицах. Фигура речи, не более, – Хэнк покачал головой, затянулся. – Что-то у тебя, парень, с эрудицией хреново. Прошёлся бы по инфосети, накидал бы себе словарный запасец побольше, а?
– Ага. Обязательно. Вольные хлеба – из той же серии?
– Точно. Это означает – обрести независимость.
– Но твоим предкам, наверное, стоило большого труда получить на тебя лицензию?
– Сечёшь… – Хэнк несколько поскучнел. ИскИн невольно коснулся довольно-таки болезненной темы в его жизни. – На нашей драной планетке только аристократам разрешается плодиться без меры. Остальные, понимаешь ли, должны себе это право покупать. Впрочем, своим бы я запретил иметь детей.
– Это почему же? Что, совсем о тебе не заботились?
– Не заботились? – Хэнк театрально расхохотался. – Да они меня заполучили только ради собственного удовольствия и престижа. Ну как же! Ни у кого из их приятелей детей нет, а у них есть. Это же… это же как мебель от Бизгана, или старинный гобелен работы Фасгалиа.
– Да, у Фасгалиа была совершенно неподражаемая манера, – согласился Умник. – Кстати, у шефа есть одна из его работ…
– Да фиг с ним, с этим Фасгалиа! – раздражённо отмахнулся Хэнк. – Я тебе о чем толкую? Предок-то мой, в смысле – папашка, ничего так старик. Без особых заморочек, иной раз и поговорить можно было по-человечески. А мамашке характера не занимать, вот она мной с отцом и вертела… выложила кучу бабок за самые престижные курсы компьютерного обучения для аристократов: история искусства, начиная с древнейших времён Новы-2, архитектура, скульптура, живопись, визография… А я эти уроки терпеть не мог. – Хэнк скорчил умную физиономию и манерно произнёс, копируя своего наставника-ИскИна, услуги которого были оплачены мамашей: – Хэнкадан Сангари Виллюард Младший, не будете ли вы так любезны назвать скульптурные композиции, относящиеся к последнему периоду правления Дома Уришадов, исполненные в стиле упаднической реконструкции?
– Так ты благородного происхождения? – с интересом уточнил ИскИн.
– Да ну! Это мать вбила себе в голову, что состоит в каком-то там дальнем родстве с Домом Токсиликов. Думаю, враньё это все. А если что и было, то давно быльём поросло, и хоть тресни, а не признают нас аристократы своими…
Он затянулся, выпустил в воздух целый ряд колечек.
– Я этим кретинам… ну, родителям… говорю: очнитесь! Нет у меня способностей к искусству, не гуманитарий я, да чтоб они там попередохли все эти лорды с их отпрысками, с их биоэлектронной мазнёй по стенам и голыми бабами в квазимраморе. Думаешь, мамашка к моему мнению прислушалась? Фиг тебе, она ещё и рояль притащила. – Хэнк сунул сигару в рот и, растопырив пошире пальцы, стал с остервенением бить ими по воздуху, изображая игру на рояле: – Блям! Блям! Блям по этим долбаным клавишам! Пальцы потом чуть не отваливаются! Силы Зла, да если бы у меня хоть музыкальный слух был! – он с секунду помолчал, нахмурился. Не вставая, протянул руку и сцапал со столика бокал, в котором ещё плескалось вино. – Ну, ладно, признаю, слух у меня, конечно, есть, тут уж никуда не денешься, и даже неплохой слух, но не моё это!
– А что это за фигня такая – рояль? – поинтересовался Умник, явно позаимствовав жаргон у Хэнка. – В моих базах данных…
– Засунь свои базы данных… ладно, не грузись, я пошутил. Это такой здоровенный музыкальный ящик из настоящего дерева с белыми и чёрными клавишами. И ведь что самое занятное: ведь не поленилась же мамашка, приволокла его фиг знает откуда, наверное, откопала в куче хлама у какого-то старьёвщика… какие бабки были потрачены, а ради чего, скажи на милость? Только ради того, чтобы поразить всех своих знакомых. Вот, мол, смотрите: ни у кого на Нове-2 такого нет, даже у паршивых аристократов, а у нас есть!
Хэнк разошёлся не на шутку. Давно наболело, но до сих пор не выпадало случая выговориться. А теперь докатился до того, что с ИскИном откровенничает. Плевать. В квазиэлектронике иной раз сочувствия больше, чем в людях. Поговоришь вот так, от души – и прямо братские чувства начинаешь испытывать…
– Сейчас самый дешёвый сиглайзер в один момент способен создать музыку под любое настроение, даже нотной грамоты знать не надо, так зачем вся эта бессмыслица? Но добило меня другое, – вспомнив, что все ещё держит в руке бокал с вином, Хэнк отхлебнул и поставил его на столик. – Представь, только я заканчиваю эти мамашкины курсы, сдаю экзамены самому придирчивому ИскИну, какого только можно сыскать, и думаю – все, на этом мои мучения закончились. Займусь теперь тем, что мне больше по душе – освою многоцелевые языки программирования высокого уровня, например, для обслуживания инфосети. Так что ты думаешь, меня поддержали? Куда там! – Хэнк тяжко вздохнул. – Взъелись, да так, что хоть вешайся. Видишь ли, это не та профессия, о которой они мечтали для своего мальчика. Хрен знает какой потомок, фиг знает каких аристократов не должен заниматься такой примитивной ерундой… Одним словом, поставили они мне условие: либо я учусь в Академии искусств, либо могу катиться из дома на все четыре стороны и зарабатывать на жизнь самостоятельно. Понятное дело, я предпочёл оказаться неблагодарной скотиной, иначе никогда не избавился бы от семейной кабалы…
Хэнк замолчал. Забытая сигара по-прежнему дымилась в пальцах. Впервые в жизни он выговорился, сбросив с души долго копившийся тяжкий груз, и теперь ощутил несказанное облегчение и… странную пустоту внутри. Все эти проблемы на фоне нынешних показались ему несущественными, не стоившими тех нервов и сил, которые он на них потратил. Вот же зараза, осталось только предположить, что он был не прав, свалив из тёплого родительского гнёздышка, и новое беспокойство обеспечено…
Умник тоже подозрительно молчал. Переваривал услышанное? Забавно. Какое значение эти откровения могут иметь для холодного искусственного разума, способного лишь имитировать человеческое поведение? Хотя иной раз и возникает обманчивое впечатление, что и у них есть некий эквивалент человеческой души… ладно, хватит заниматься самокопанием. Чем бы заняться ещё?
– Слушай, Умник, – припомнил Хэнк, – что ты там говорил про работу Фасгалиа? Можешь показать?
– Запросто, – не сразу отозвался ИскИн, видимо, и вправду всерьёз занятый переработкой полученной информации, либо обновлением словарного запаса по его совету. – Двигай сюда.
В стене, расположенной против окна, приглашающе отодвинулась панель.