Я шел темными дворами, смотрел на горящие окна и представлял себе, как я сейчас зайду в квартиру, как приму ванную, наемся до отвала, завалюсь в теплую постель и не буду ни о чем думать. Не буду думать о том, что сейчас в эту самую минуту гибнут люди, о том, что их трупы жрут бездомные собаки, не буду думать о тех умерших раненых в холодной палатке, о взорванных, растерзанных, пропавших без вести…
…Тут я почувствовал, как у меня по лицу текут слезы! Ни хрена себе! Я не собирался плакать, да и лицо у меня оставалось спокойным, но слезы катились безостановочно. Пришлось открыть припасенную бутылку пива и припасть к горлу. С веселыми бульками холодное пиво легко уходило внутрь. Это меня остудило. Я зачерпнул пригоршню снега и вытер лицо. Расплавленный снег сразу же прихватило морозцем.
Вот теперь я уже, наверное, точно приехал…
ЧАСТЬ II
Глава 24
Итак, "Блуждающие огни" в Чечню не приезжали. Зря только промотался там около месяца. Наше расследование и спасение Вики снова застопорилось.
- Ты просто супер поработал! - похвалил меня Колчин при встрече.
Он показал мне номера газет, где напечатаны мои репортажи из Грозного. Начальство по необъяснимым причинам решило все-таки кое-что опубликовать. Правда, самые острые моменты были ловко выправлены, а кое-где и вовсе обойдены. Меня эти газетные "виражи" уже не волновали. Перегорело.
- Саша, я готов тебя убить. Там нет никаких "огней"!
- Я даю слово, что мой знакомый…
- Что это за знакомый? Прапорщик какой-нибудь?
- Хм. Вроде того. Только звезды на погонах пожирнее и посолиднев. Вообще-то он генерал. А точнее, командующий.
Я раскрыл рот.
- Да-да. Именно поэтому я говорил тебе об "огнях" с такой уверенностью. Он же владеет информацией. У него вся картина перед глазами и все разведсводки.
- И откуда он?
- Из Министерства обороны.
- Так что ж ты раньше молчал!
- Раньше он сам знал отрывочно. И не хотел с тобой встречаться. А теперь он готов помочь.
- Как все медленно, - посетовал я. - Уже сколько месяцев прошло, как Вика в плену. Она же с ума там сойдет.
Колчин насупился:
- По крайней мере, мы, в отличие от спецслужб, хоть что-то делаем.
- Медленно, слишком медленно.
- Мы не спецагенты, Леша. Мы простые люди, у которых в карманах журналистские удостоверения. За нами не стоит мощное министерство.
- Ладно, убедил. Звони своему генералу.
- Я сейчас, - Колчин вышел из кабинета.
Через пару минут он вернулся:
- Завтра. На нейтральной территории, он готов с нами встретиться. Без диктофонов и прочей ерунды.
В кафе "ZOO", неподалеку от московского зоопарка, генерал явился по гражданке. Это место, как выяснилось впоследствии, нравилось не только нам. Тут частенько встречались офицеры ЦРУ и РУМО со своими агентами - пока в один день контрразведка не накрыла эту "шпионскую малину". Кафе работает до сих пор. Под тем же названием. Но мало кто знает о его былой славе.
- Где были замечены "огни"? - спросил я без всяких предисловий.
- В южном секторе. Вы себе карту Чечни представляете?
- А то!
- Вот там они и стоят.
- Насколько это достоверно? - специально для меня уточнил Колчин.
Генерал хмыкнул:
- В отличие от журналистов, моя информация из первоисточника. Наша разведгруппа попала в засаду боевиков. Во время боя в тыл боевикам ударило подразделение. Разведчики думали, что это свои пришли на помощь, но после того, как отряд расправился с боевиками, он ударил по разведчикам. Там, в группе, были пограничники из Таджикистана. Они опознали этих ребят. Так можно сказать.
- Случайно, не капитан Федулов там был? - спросил я.
- Майор Федулов, - поправил генерал.
- Как быстро растут люди! - восхитился Колчин.
- Удалось ли взять кого-нибудь в плен? - задал я новый вопрос.
- Нет.
- Но ведь охота продолжается?
- Безусловно.
- Нам надо попасть в это подразделение. Вы можете нам помочь?
- А что вы там собираетесь делать?
- Мне надо прояснить судьбу своей невесты, - сказал я. - Она была захвачена "огнями" больше полугода назад. И, по нашим предположениям, находится сейчас в Таджикистане. В плену у этих "огней". Нам надо знать, где именно? Как ее найти?
Генерал смерил нас тяжелым взглядом:
- Не понял только, зачем вам летать в Чечню?
- Если мы попадем в это подразделение и они возьмут пленных "огней", то мы сможем узнать от них о судьбе Вики.
- Ну что ж. План вроде бы прост… Только подразделение наше не совсем простое. Как, собственно, и противник. Вам ведь не обязательно везде представляться журналистами?
- Конечно, нет.
- Отлично. Я могу прикомандировать вас к группе спецназа - как гражданских специалистов. Это снимет лишние вопросы у подчиненных. Будете сидеть на базе. И окажетесь в курсе всех событий. Командира я предупрежу, что если попадется пленный из "огней", он даст вам с ним пообщаться. Но только в присутствии офицеров, разумеется. Надеюсь, вы не против, чтобы мои люди были рядом?
- У нас секретов от военных нет! - заверил я. И добавил: - Нам нужно спасти Вику. Ничего более. Но и у меня есть одна просьба: ваши офицеры не должны никому рассказывать, о чем мы спрашивали пленных.
- Хорошо. Просто я должен знать все, что происходит в наших подразделениях.
- Понимаете, - Колчин заторопился, полагая, что генерал мог обидеться на мои последние слова, - нам редакция запрещает заниматься поисками Вики. Начальство считает, что это в компетенции ФСБ или кого-то там еще. Но мы-то знаем: из-за Чечни нашу коллегу сейчас никто не ищет. Она никому не нужна. "Блуждающие огни" - наш последний шанс.
Генерал понимающе кивнул:
- Разделяю вашу озабоченность. Мои люди будут молчать. Обещаю. Но и вы со своей стороны обещайте, что не будете называть имена наших офицеров, номера частей и место их дислокации. Нам это может повредить.
- Ну, разумеется!
Я спросил:
- Скажите, а почему со штурмом Грозного все так хреново вышло?
- Штабные твари, - медленно проговорил генерал, лицо сделалось пунцовым.
- Кто? - переспросил Сашка.
- Перед штурмом я приехал с проверкой в штаб группировки, - обошелся без уточнений генерал. - Попросил показать мне карту операции. Знаете, что они мне дали? Карту, на которой, как в мультиках, нарисованы карандашом три красные стрелки, сходящиеся на Грозном. Я сказал начальнику штаба: "Вы закончили две академии и не знаете, как готовятся карты войсковой операции? Где у вас номера частей? Какие у вас силы наступают? В каком порядке? Где рубежи? Где данные о противнике?" Знаете, что он мне ответил?
Мы молчали.
- Этот олух заявил мне, что и так сойдет. Мол, министр обороны все уже одобрил. Звоню министру, а он мне: "Чего ты к ребятам привязался! Пусть работают!" Выхожу на улицу, ловлю первого попавшего капитана, спрашиваю, к какой части он приписан? Он не знает! Лейтенанта ловлю - тоже ничего не знает. Даже не знает, кто у него во взводе. Спрашиваю солдат. Они тоже не знают, кому подчиняются. Они даже своих младших командиров назвать не могут. Вы представляете себе?
- Как же они… - начал я.
- Погоди! - двинул рукой генерал. - Сидим на совещании командного состава. Докладывает летчик: "Мы ракетами и бомбами с лазерным наведением сможем даже в оконные форточки попадать!" Спрашиваю его после выступления: "Какие лазеры? Зима на дворе! Туман, низкая облачность. Лазерное наведение работать в таких условиях не может. Вы будете бомбиться вслепую! Фактически по своим!" "Да знаю я!" - говорит мне летчик. "Так что ж ты нам тут голову морочишь?" - "Если я скажу правду, меня главком с должности снимет!" Вот так, мля, мы готовились к войне.
Генерал умолк. Мы тоже не знали, что сказать. В нормальных странах такая подготовка к войне заканчивается военным трибуналом для всех офицеров и генералов Главного оперативного управления Генштаба. Наши "герои" служат до сих пор.
Согласно людскому поверью, смельчаки часто напиваются, когда минует опасность. Я бы несколько расширил это устаревшее правило. Иногда смельчаки напиваются еще до наступления опасности, а некоторые ухитряются налакаться даже во время самой опасности. Именно поэтому все трезвенники считают их смельчаками.
В этом смысле мы с Колчиным причисляли себя к офигительно смелым людям.
Генерал позвонил очень скоро. И двух дней не прошло. Ничего конкретного не сказал. Бросил одно слово: "Затевается".
Мы все поняли. И стали готовиться.
Приняв на грудь, пошли к Павлову - договариваться о командировке в Чечню.
- Нет, - отрезал тот. - Даже не думайте. Вместе вы никуда не поедете. У вас и так плохая репутация.
- Но мы уже исправились, - прикинулся паинькой Колчин. - Все уже позади, Иван Тимофеевич. Все вошло в нормальное русло.
- Ни черта не вошло никуда! - грохнул редактор. - Вика до сих пор в плену! Эти черти из ФСБ пудрят нам мозги, что работают над этим! Но какой они там работают! Все их спецподразделения в Чечне сейчас! Вместе с операми!
- Пошлите и нас туда, - осторожно вставил я. - Мне одному с чужими людьми ехать не с руки. А с Сашкой привычнее и спокойнее. Он человек рассудительный и… и все такое.
- Вот именно, что "все такое"! Ладно. Когда готовы ехать?
- Хоть завтра!
- Что-то мне ваша готовность к самопожертвованию не очень нравится. Опять задумали какую-нибудь пакость?
- Какое там! - замахали мы руками. - Просто засиделись! Надо ведь и работу делать. А Чечня на сегодня - тема номер один. Сами знаете.
- Знаю. Только я еще и вас, стервецов, знаю. Просто так вы ничего не делаете.
- На этот раз - именно такой случай, когда мы просто так и хотим поехать, - сказал я.
- Колчин, это правда? - Павлов вперился в Сашку.
- Сущая правда! - заверил Сашка. - Хотите, поклянусь?
- Клясться вредно.
- А мы и не будем, - вставил я.
- На твоем месте я вообще бы помалкивал. Как тебя еще не прибили, дурака! - Павлов махнул рукой на дверь: - Идите, вы свободны. Как разберетесь со своими делами, напишете заявление на командировку и - вперед. Только не затягивайте со сборами. События там разворачиваются очень быстро.
Иван Тимофеевич как в воду смотрел. События в Чечне развернулись молниеносно. И ничем хорошим для нас они не обернулись. Неисчислимые неприятности уже потирали свои маленькие цепкие ручки в предвкушении добычи. И мы с Колчиным не заставили себя долго ждать.
Следующим вечером приземлились на грозненском аэродроме Северный. Генерал сдержал свое слово. У нас в кармане лежали военные командировочные предписания. В них мы значились как гражданские служащие Министерства обороны.
Хотя не обошлось без курьезов. Генеральский адъютант подбросил нас на аэродром Чкаловский. Подвез к самолету и представил летному экипажу. Летчики сразу же начали подозревать в нас шпионов. Мы стояли в курилке, неподалеку от взлетного поля, и ждали, когда самолет загрузят мешками с продовольствием, медикаментами и прочими военными припасами. Летчики ходили вокруг нас кругами. Беспокойство и любопытство свербило их в задницу: кто мы такие на самом деле? Большие люди подвозят нас к трапу самолета и договариваются о нашей посадке на борт. Наши коротко стриженные затылки, гражданская одежда, объемистые рюкзаки…
- Куда едем? - спросил один из пилотов, как бы между прочим, раскуривая новую цигарку.
- В Грозный, - ответили мы честно.
- Это-то я видел в предписании. А что вам-то там делать?
- Работать, - все так же честно сказал я.
- Ну да, ну да. А в рюкзаках что?
- Аппаратура.
Летчик отошел. Не поверил нам ни на грамм.
Видимо, пилоты начитались шпионских романов. На протяжении всего полета они всячески показывали нам, что догадываются, кто мы такие на самом деле, - либо спецагенты ФСБ, либо ГРУ. Всю дорогу, пока мы летели, развалясь на мешках с медицинскими бинтами и ватой, кто-нибудь из них время от времени выходил в салон и говорил: "Ростов пролетаем, над Чечней идем", - и многозначительно косился на дверь. Они словно ждали, что мы попросим их открыть люк и десантируемся в ночь - над нужным районом. Но мы предпочли остаться в салоне до самого Грозного.
- Это вы от Иваныча? - спросил армейский майор, когда мы очутились на взлетном поле. - Майор Виктор Сухомлинский, - представился он. - В машину, пожалуйста.
Вот уж никогда не думал, что снова окажусь в знакомых местах. В сумерках я разглядел вагончик, где жил с офицерами Майкопской бригады. Сейчас он стоял дверьми нараспашку, в нем поселилось запустение, и гуляло вокруг одиночество.
Мы пролетели бывшее расположение Майкопской бригады на всех парах.
- Иван Иваныч говорил про южные районы, - сказал я.
- Мы перебазировались, - откликнулся Сухомлинский, - в грозненский район.
Ага. То бишь на равнину. Зачем бы "огням" равнина? Здесь ведь намного легче попасть в лапы федералов, чем в горном районе. На идиотов они не похожи…
Уазик остановился в какой-то канаве. Наш сопровождающий лихо выскочил и принялся помогать нам с вещами.
- Вот это номер! - знакомый голос из темноты.
Я покрутил головой но никого не увидел. Казалось, со мной разговаривают сумерки.
Человек подошел поближе.
- Мать честная! Черти зеленые! Ехарлы бабай! - заорал Сашка.
- С трех попыток не угадал ни разу, - сострил я. - Это капитан Федулов.
- Майор Федулов, - поправил меня Александр Петрович. - Уже полгода как майор.
Упоминание о времени навело меня на мыль о Вике, о ее пленении.
- Кстати, майор! А как там продвигаются дела с розыском нашей коллеги? - спросил я с наигранным панибратством.
Федулов хотел половчее соврать, но, видимо, в этот вечер все умные мысли объявили ему бойкот. И он просто промолчал.
Специально для нас поставили отдельную палатку. И сразу же захламили ее всяким ненужным скарбом из других палаток: снарядными ящиками, лопатами, щупами. Но зато поставили печь и сложили рядом дрова. Возле печки-буржуйки стоял деревянный стол, покрытый клеенкой. И настроение стало бы совсем дачным, если б не уханье артиллерии. После каждого залпа земля под ногами легонько вздрагивала и всю округу накрывала мощная ударная волна.
- Кем вы на этот раз приехали? - спросил Федулов, жмурясь, как кот, от расходящегося по всей палатке тепла.
- Командование из Москвы прислало. Они служащие, - ответил за нас майор Сухомлинский.
- Как там поживает диверсионное подразделение ВМС? - спросил меня Александр Петрович.
- Мы журналисты, - ответил Колчин.
- Ну да, ну да. Тогда вы тоже так себя называли. Но прислало-то вас руководство ФПС. Я наводил справки. Приказ о вашем прикомандировании поступил из аппарата директора. Сюда вы приезжаете как служащие Министерства обороны.
Майор Сухомлинский недоуменно крутил головой, стараясь понять, куда клонит Федулов.
- Эти ребята не так просты, как кажутся, - объяснил ему Александр Петрович. Ухмылка не сходила с его лица. - Они приезжали к нам на заставу перед разгромом. Леша, между прочим, тогда обронил, что служил или еще служит в диверсионных частях Военно-морских сил.
- Это я шутил!
- Это ты будешь рассказывать другим простачкам!
Я вздохнул. Ситуация наглухо запуталась.
- Вот наши редакционные удостоверения, - сказал Колчин. - Вот наши командировочные предписания из редакции. А эти предписания выдало нам Министерство обороны, чтобы мы смогли прилететь сюда на военном самолете.
Федулов улыбался, не веря ни единому слову. Сухомлинский крепко задумался, решая, как ему относиться к нам в свете новых сообщенных ему фактов.
- Короче, я понял только одно, - прервал Сашку Федулов. - Эти ребята появляются аккурат тогда, когда назревают какие-то события. Тогда мы проводили операцию в горах. За этим последовал разгром заставы. Сейчас тоже намечается операция. Так ведь? - уточнил он у Сухомлинского. - Ничего же не отменили?
Майор кивнул.
- И всякий раз их присылает в войска какое-то вышестоящее начальство, - продолжил Александр Петрович уже без улыбки. - Странно, да?
- Может, они из каких-то контролирующих органов? - предположил Сухомлинский таким тоном, точно нас рядом не было.
- Может быть, - согласился Федулов.
- Отчеты о наших командировках вы при желании могли прочитать в нашей газете, - попытался я.
- А нам некогда их читать. Мы тут делом занимаемся. А вот чем занимаетесь вы? Из какой вы организации?
- М-да, - сказал я. - Если военным что-то втемяшится в голову, то их невозможно переубедить.
- Давайте так… - Сухомлинский встал. - Завтра операция. Если вас прислало начальство, значит, так надо. Больше мне ничего не интересно. Поедете с нами и делайте то, зачем приехали. Нас ваши проверки мало волнуют. У нас война.
- Спасибо, - сказал Колчин.
- Хоть в одном согласие нашли, - добавил я.
Федулову такой оборот не понравился. Это хорошо читалось на его лице. Но власти над Сухомлинским он не имел. Поэтому и приказов он отдавать не мог. Только советы. Но что он может насоветовать в будущем? Вот шлепнут нас от греха - и свалят на боевиков.
- Завтра вас разбудят, - сказано было нам на прощанье.
И на том спасибо! Какая никакая, но перспективка.
Мы улеглись на приготовленные постели. Их роль играли ящики из-под снарядов, покрытые бушлатами, спальными мешками и солдатскими одеялами. За печуркой приходилось следить самим, поэтому мы подтащили ящики поближе, чтобы не вставать каждый раз для подбрасывания поленьев. Несмотря на печку, холодрыга и сырость все же пробирали до костей.
- Что-нибудь понимаешь? - спросил я Колчина.
- Ты о чем?
- Почему Федулов так зло и настороженно встретил нас? Словно совсем другим человеком стал.
- Не знаю. Может, и вправду думает, что мы приставлены следить за ними? А кому такое понравится?
- Если у них все чисто, то и бояться нечего. Проверки боятся те, кто что-то скрывает. А мне еще с Таджикистана показалось, что Александр Петрович не очень-то горит желанием с нами общаться. И вообще, принял он нас тогда тоже подозрительно.
- Наверное, ты прав. - Сашка подбросил полено в печку. Пламя снова ожило.
- Не нравится мне это, - сказал я.
Тут где-то за палаткой артиллерия ухнула как-то особенно сильно. Мы даже подпрыгнули на ящиках.
- Задолбали, - проворчал Колчин. - Я уже засыпать начал… Понимаешь, Леша, такой человек, как Федулов, - не верит в нормальные человеческие отношения. Ему не дано понять, что мы можем дружить с директором погранслужбы или с генералами Министерства обороны. Потому что это - большие звезды, а мы по сравнению с ними - ничто. Александр Петрович измеряет свою жизнь только с позиции своей карьеры.
- Не боишься, что он нас слушает?
- А и хрен с ним!
Трещали в печке сырые поленья, языки пламени играли на них в догонялки и выплясывали дикий танец.
* * *
Как говорят романисты, не успел и глаз сомкнуть, как меня стали трясти с неимоверной силой. Настойчивый голос бубнил: