На первый из этих вопросов ответить было нетрудно. Что касается Розы д'Онофрео, о ней Селине Кайл нечего беспокоиться. Роза была жертвой несчастного случая, невинной, жалкой и незначительной. Если монахиням удастся спасти ее разум, тем лучше; если не удастся, и так сойдет. То, что Эдди Лобб сотворил с Розой, было следствием его порочности. Если бы этого не случилось с Розой, случилось с кем-нибудь еще - и случится, если Селина с Женщиной-кошкой не остановят Эдди.
Но как быть с его реликвиями, его фетишами? Попробовать забрать их себе? Выбросить в мешках для мусора на свалку? Превратить его квартиру в погребальный костер? Это будет опасно для его соседей. Что, если среди них окажутся такие же невинные жертвы, как Роза?
Селина бешено затрясла головой и завыла с первобытной мукой.
- Я не знаю, что делать, - призналась она, сожалея - всего мгновение, - что живет одна, без друзей и семьи, и единственные ее советчики - кошки и Женщина-кошка. В следующее мгновение она подумала было пойти в миссию.
Мысленно она словно прокрутила кинопленку. Увидела, как входит в кабинет старой МаЖо, рассказывает ей всю историю, и женщина в монашеском одеянии разражается смехом. Унижение, которое при этом испытывала Селина, было вполне реальным, в отличие от воображаемой сцены.
Так она и сидела на матах, не двигаясь, но и не засыпая - просто ждала, когда что-то изменится, изменится к худшему.
Худшее пришло в виде кусочка теплой, влажной наждачной бумаги, скребущей щеку: кошка слизывала соль ее усталости. Селина вскинула голову и скосила глаза. Маленький полосатый котенок. А кого она ожидала увидеть?
Совсем скоро придется дать этому парнишке имя. Просунув руку под пушистый раздутый животик, Селина приподняла его. Поворачивая запястье, она размышляла об именах. Он скреб воздух полуотросшими когтями и скалил молочные зубки.
- Ты ведь ничего не боишься, а?
Селина поставила его на пол. Он выгнул спину. Хвост взвился вверх, мягкая шерстка взъерошилась. Он храбро зашипел. Она потянулась к нему; он стоял на месте, несмотря на ее огромные когти.
- Что с того, что я во сто раз больше тебя, верно? Ты настоящий воин… - тут ее мысли нырнули внутрь. Селина забыла о котенке, грызущем ее пальцы. - Воин. Воин Дикой Природы.
Напряжение и боль улетучились. Селина нашла решение. Она знала его с самого начала, но не хотела в этом признаться. Военизированные защитники хищников, научившие ее распознавать проблему, безусловно располагают средствами для ее решения. Воины Дикой Природы займутся коллекцией Эдди Лобба, пока Женщина-кошка займется самим Эдди. В голову полезли всякие возможные, обязательные и неизбежные обстоятельства, которые необходимо было предусмотреть.
- Потом.
Не то, чтобы Селина нашла сразу все ответы, просто она вдруг почувствовала, как дурно обошлась со своим телом, и ощутила кислый запах пота, исходивший от костюма. Не снимая его, она влезла под душ, и вымыла в горячей воде сначала костюм, а затем тело. Ледяным душем, наконец-то, она потушила огонь в крови ледяным душем. Потоптавшись на костюме и отжав его руками, Селина перебросила его через держатель душа и, завернувшись в полотенце, вышла из ванны.
Солнце было высоко. Комната была залита ослепительным светом, и кошки требовали завтрака. Селина уже забыла вкус того стейка в забегаловке, но сделать усилие и открыть банку с тунцом казалось невозможным. Она наполнила миску сухим кошачьим кормом, поставила на пол, предоставив кошкам сражаться за него, и взяла горсть себе. Хрустящие кусочки оказались гораздо лучше на вкус, чем она ожидала. Прожевав вторую пригоршню корма, она поставила пакет рядом с кроватью.
В комнате было светло, по летнему жарко и душно, когда Селина проснулась в середине дня. В голове стучало; не удивительно, что кошки предпочитают консервированную еду. Заслонившись от света рукой, она добралась до холодильника. В морозильнике был двойной контейнер апельсинового сока. От нетерпения она не дала ему правильно разморозиться, и съела как мороженое. Эффект оказался неописуемым и почти мгновенным.
Когда глаза снова обрели способность фокусироваться, Селина была готова к встрече с миром.
Хотя Селина и писала почти каждый месяц на конверте адрес Воинов Дикой Природы, она не очень-то задумывалась о том, как они организованы и где находятся. Она посылала им деньги анонимно, с их помощью они творили Добрые Дела. Ей не приходило в голову проверять судьбу своих денег, а они не имели понятия, кто она такая. Девушке такие взаимоотношения представлялись правильными.
Поэтому она была несколько разочарована, когда оказалась на одной из боковых улиц в районе, который выглядел лишь чуть чище, чуть безопаснее и чуть счастливее Ист Энда. Вдоль улицы тянулись шестиэтажные дома из бурого камня, которые выглядели ненамного более фундаментальными, чем ее собственный - если не считать того, что на стенах не красовались дурацкие надписи, никто не валялся на крыльце и мусорные баки были закреплены цепями. Через равные интервалы вдоль тротуаров росли деревья за массивными железными оградами; на приствольных кругах кто-то потрудился высадить нарциссы.
В Готам-сити разница между нищетой и комфортом ощущалась весьма сильно.
Знамя Воинов - черное с белым кругом, в который вписан был силуэт настороженного льва - свисало с шеста, торчавшего из окна нижнего этажа.
Селина обогнула мусорные баки и подошла к запертой и зарешеченной двери.
Маленькая пластиковая табличка убедительно просила позвонить и посмотреть в камеру, но кроме знамени ничто не указывало на то, что это была именно та дверь, которую Селина хотела открыть. Она приготовилась спорить или извиняться, когда внутренняя дверь распахнулась.
- Привет! Входите. Вас не раздражают все эти штуки? - девушка лет двадцати, с веснушками, зелеными глазами и рыжими волосами показала на камеру. - Из-за них каждый чувствует себя преступником, - она открыла и внутреннюю и наружную двери, что было довольно рискованно. Селина догадалась, что девушка приехала в Готам не больше месяца назад.
- Я отключила все эти глупости, когда начала работать, но они, - она мотнула головой в сторону вереницы закрытых дверей вдоль коридора, - они сказали, что это для моего же блага. Что я больше не в Индиане. Я им ответила: мы в Индиане знаем, что замки отпугивают только честных людей.
Если я не могу доверять людям, которые приходят к Воинам Дикой Природы, то кому я могу доверять в Готам-сити? А они говорят: никому.
Селина проскользнула в коридор и тщательно закрыла за собой обе двери. Девушка на минуточку перевела дух, пока они шли в главный офис.
- Чем Воины Дикой Природы могут помочь вам? Я здесь совсем одна, так что, надеюсь, дело у вас не слишком сложное. Вы член общества? Хотите вступить? У меня есть копии наших бюллетеней… - она потянулась к одной из шатких стопок бумаги на столе и заметила сверху видеопленку. - Не хотите посмотреть изумительные съемки орлов? На Аляске есть женщина, которая сняла, как орлы стаей охотятся на лосося. Орлы - и стаей! Это просто видео; фильм получился бы выразительнее. Она просит у нас денег, чтобы на будущий год снять фильм. Для этого ей нужна тонна оборудования и тонна денег. Скорее всего мы ей откажем. Но и на видеопленке это очень впечатляет. Там сзади есть видеомагнитофон. Я могу вам поставить.
Хотите?..
- Нет, - сказала Селина, воспользовавшись шансом вставить слово. - Птицы меня не интересуют. Я знаю одного человека, здесь, в Готаме. Я хочу сообщить о нем. Его квартира похожа на вигвам Великого Белого Охотника.
Все это настоящее; и все незаконное. Главным образом, тигры, бенгальские, суматрские, уссурийские. Я хочу, чтобы Воины пришли к нему и вывели на чистую воду.
Девушка ответила без колебаний: - Настоящие тигры?.. Здесь, в городе?
Ну, не знаю, может вам заявить в полицию или в зоопарк?
Селина наклонилась над столом и разразилась длинным описаний реликвий, которые она видела в квартире Эдди Лобба. К тому времени, как она закончила, девушка за столом онемела. Удовлетворенная тем, что ей удалось, наконец, передать информацию, Селина отступила на шаг назад.
Через несколько минут девушка начала бессмысленно перебирать бумаги на столе. У Селины упало сердце.
Бонни - девушка сказала, что ее зовут Бонни, - искренне расстроилась, и это было очевидно, но, по ее словам, она была новичком в этом офисе, в этом городе. Сюда она приехала на практику; чернила в ее дипломе едва успели высохнуть. Она сказала, что нужны доказательства, хотя бы фотографии, заверенные свидетельства, но даже в этом случае Бонни не была уверена, смогут ли Воины Дикой Природы что-либо сделать. Они никогда не преследовали отдельных людей. Для этого нужно законное основание.
Остальные Воины - их было пятеро - уехали на неделю в Вашингтон.
- На самом деле мы - лоббистская организация, а не активисты, как я раньше сама полагала. Мы собираемся подписать вместе с рядом других групп заявление о тропических лесах Юго-Восточной Азии и о последствиях их уничтожения. Вот почему остальные уехали. Но это ведь вам не поможет?
- Нет, - ответила Селина более вежливо, чем сама от себя ожидала. Она была глубоко разочарована. Она послала этим людям тысячи долларов, а, когда ей понадобилась помощь, они оказались бесполезны. Она ощутила естественную потребность направить свои отрицательные эмоции на ближайшую цель. Боже правый, Бонни была бы идеальной мишенью. Одежда на ней была не слишком модная - она даже выглядела весьма удобной - но все в ее в костюме безупречно сочеталось, даже тени на веках были подобраны идеально. Бонни смотрелась так, словно шагнула со страницы каталога. В Бонни было все, чего не было в Селине Кайл. Она была бы идеальной мишенью. Кроме того, сама по себе она не замолчит.
Нет, это Селине не по нутру.
- Послушайте, мне очень жаль, - Селина удивилась, услышав собственный голос. - Мне надо было сперва позвонить. Надо было побольше о вас узнать.
Простите, что отняла у вас время.
Три быстрых шага, и Селина оказалась на улице, один на один с реликвиями Эдди Лобба, которые не выходили у нее из головы. Воины Дикой Природы больше не увидят ее денежек, но это было слабым утешением.
- Подождите! Эй! Подождите - не уходите! У меня есть идея.
Голосок Бонни и торопливые шаги. Селина нахохлилась и заспешила прочь. Не нужны ей никакие идеи этих липовых воинов. Каблучки стучали все ближе, но она никак не ожидала что кто-то, совершенно незнакомый, осмелится взять ее за руку.
- Эй! Подожди минутку и послушай.
У Селины не было выбора. Вся ее энергия ушла на то, чтобы удержаться от убийства этой женщины; продолжать разговор она была не в силах.
- У меня идея. Если ты меня проведешь в квартиру этого парня, я сама сделаю фотографии. Когда остальные вернутся из Вашингтона, я буду на них давить, пока они не придумают, что делать. Я все стены увешаю увеличенными снимками; они повернуться не смогут без того, чтобы не встретиться глазами с чучелом тигра. Все-таки предполагается, что мы Воины Дикой Природы. Если это действительно так ужасно, как ты говоришь, нам придется что-то сделать. Тебе и мне. Ты меня туда проведешь, я сделаю снимки. У меня есть оборудование. Проявитель, пленка, даже панорамная камера, чтобы добиться лучшего эффекта.
Сердце Селины снова забилось, она начала дышать. Только голос еще не вернулся. Но рядом с Бонни голос был ни к чему.
- О Господи! - Бонни зажала рот рукой. Кожа вокруг веснушек побагровела. - Дверь. О Господи - я же захлопнула дверь! - Она сделал шаг и споткнулась о мусорный бачок. Румянец внезапно исчез, лицо стало почти серым. - Ключи. Всё. Я отрезана от офиса, от квартиры. Даже денег нет - о Господи, о Господи! Что же делать?
Хотя это шло вразрез со всем тем, чему ее научила жизнь в Готам-сити и тем, что привело ее сюда, Селина шагнула вперед и обняла Бонни за дрожащие плечики. "Может она не совсем захлопнулась. Дай-ка мне попробовать. Иногда я могу сладить с замком".
Несколько минут спустя обе женщины снова были в офисе Воинов.
- Вау! Мне прямо не верится, что ты это сделала! Просто потрясла дверь пару раз, и она открылась. Вау! - все это Бонни повторяла уже в десятый раз.
- Да, пустяки, - на самом деле это было не так просто, но Селина надеялась, что Бонни не разглядела стальную отмычку в ее ладони. Ей совсем не хотелось раскрывать своих тайн.
- Нет, не пустяки. Я думала, что попала в настоящую беду. Теперь уж тебе придется взять меня с собой к тому парню. Добром за добро. Когда мы туда пойдем?
Сомнения слой за слоем ложились на лицо Селины - их было так много, что даже Бонни заметила.
- Я не боюсь, и я хороший фотограф, - она посмотрела на стенные часы: начало шестого. - Я могу тебе показать. Я забрала у коллег все оборудование. Я предчувствовала, что на практике мне придется не только отвечать по телефону. Я надеялась, что они меня куда-нибудь пошлют…
Селина качала головой, пятясь к двери.
- Пожалуйста… Ну пожалуйста, дай мне шанс… Кстати, как тебя зовут? Если мы собираемся вместе достать этого парня, мне надо хотя бы знать твое имя.
Рука Селины нащупала дверную ручку, но не повернула ее. "Селина.
Селина Кайл".
- Селина. Мне нравится. Богиня луны. Диана. Охотница. Отличное имя для Воина Дикой Природы. Разве бывают Воины Дикой Природы - или какие угодно воины - по имени Бонни? Послушай, уже шестой час. Сейчас я запру помещение, возьму ключи, мы пойдем пообедаем и разработаем план. Я классно строю планы…
Ни одно из оборонительных сооружений Селины не было готово защитить ее от натиска дружеских чувств. Она совершенно онемела, и это заметил бы любой, кроме Бонни. Та принимала молчание за знак согласия.
- Куда мы пойдем обедать? Я тут знаю немного мест. Я всего несколько недель в Готаме. Я знаю неплохой итальянский ресторанчик, но там всегда полно народу. Нас могут подслушать. Как ты думаешь, нам ведь не нужно, чтобы нас подслушивали - я имею в виду, если мы собираемся забраться в чью-то квартиру? Может лучше взять еду с собой? Или я могу приготовить…
- Подожди, - Селина обрела голос. - Разве кто-то говорил о том, чтобы забраться куда-то?
- Послушай, но ты же вскрыла замок, так ведь? Я хочу сказать, что я все-таки не из Канзаса. Я уже трясла дверь, мне не удалось ее открыть. Я знаю, что ты не просто ее дергала, хотя и не видела, что ты там делала.
Стало быть, ты в этом мастер. А как иначе ты могла узнать все об этом парне, правильно? Он тебе не друг и даже не знакомый, правильно? Ну, так как, идем в ресторан или берем с собой? Как ты считаешь?
- Берем с собой, - вяло пробормотала Селина и поплелась за щебечущей девушкой на улицу.
ОДИННАДЦАТЬ
Брюс Уэйн сидел в своей библиотеке, окруженный раскрытыми книгами на многих языках, каждая из которых была издана не менее сорока лет назад.
Были там и кипы газет, в коих провозглашалось наступление нового мирового порядка, весьма похожего, впрочем, на старый. Рядом лежал готамский телефонный справочник.
Если верить Библии, человечество говорило на одном языке, пока наследники Ноя не предприняли восхождение на небеса с помощью Вавилонской башни. Незваные гости оказались некстати. Башня была разрушена, и на следующее утро выжившие потеряли способность понимать друг друга. Хотя предумышленное убийство, по свидетельству Книги, появилось еще раньше, войны, раздоры и нетерпимость выросли именно на развалинах Вавилонской башни. Если понимать эту историю буквально, то Вавилонская башня была разрушенным зиккуратом Вавилона, страны, известной ныне под именем Ирака, где войны, раздоры и нетерпимость процветают до сих пор. Если же, с другой стороны, эта история была метафорой, то башня могла быть воздвигнута в самых разных местах, включая Бессарабию.
- Это выглядит так, будто все мировые лидеры, все ученые, политики собрались в 1919 году и сказали: этот мир слишком сложно устроен. Давайте сделаем его попроще. Сделаем вид, что этих стран и этих людей не существует. Перерисуем карты, изменим написание названий и через пятьдесят лет никто ни о чем и не вспомнит.
Альфред, который раздвигал шторы на окнах, чтобы впустить утреннее солнце, отвечал на жалобы Брюса пренебрежительным сопением. Не привыкший делать что-либо наполовину, его друг и работодатель после той зловещей встречи с Гарри Маттесоном поспал несколько часов и с головой окунулся в исторические изыскания. Бэтмэн снова поставил себе труднодостижимую цель.
- Что ж, это дало свои результаты, - заметил дворецкий, когда золотой свет ворвался в комнату. - Возникли сверхдержавы, и вы не можете отрицать, что во времена вашего детства и юности все действительно было очень просто. К тому времени, как появились компьютеры, никто и не вспоминал о былой вражде и конфликтах.
Брюс захлопнул книгу. В воздух взвилось облачко пыли, пронизанное солнечным лучом. "Но на самом деле это не так. История Соединенных Штатов насчитывает всего пять веков - по меркам остального мира, срок недостаточный для того, чтобы взрастить настоящую неприязнь. Чем дальше я углубляюсь в прошлое, тем больше встречаю ненависти, причем она никуда не исчезает. Те люди в 1919 ничего не упростили, они только заложили еще один слой противостояния. Существует по меньшей мере три сообщества, которые могут быть гордоновскими бессарабами, и каждое из них готово применить оружие против двух других".
Альфред нахмурился, больше на пыль, оседающую обратно на книги, чем на комментарий Брюса. "Когда я был подростком, все страшно боялись анархии. Мои учителя называли это балканизацией. Коммунизм и фашизм выглядели вполне приемлемым решением этой проблемы. Большие силы держат маленькие под контролем. Кажется, я припоминаю, что Бессарабия - это где-то в районе Балкан".
- То-то и оно, - Брюс встал со стула. Он потянулся, пока суставы не хрустнули, и с шумом захлопнул книги.
- Что оно, сэр?
- Мы видим только названия в книгах и на картах. Мы слышим о людях, сражающихся и убивающих друг друга из-за того, что они хотят писать имена латиницей, а не кириллицей. Независимость для них - это право говорить и писать на языке своих предков. Мы же все переводим на деньги. И вот мы называем их глупыми, невежественными и отсталыми. Мы не можем взглянуть на проблему их глазами - а, быть может, не хотим.
- Я-то точно не хочу, - признался Альфред. - Это все так грустно и бессмысленно. Сражаться не на жизнь, а на смерть за какие-то незначительные понятия.
Брюс открыл окно и глубоко вдохнул, прочищая легкие. "Это только до тех пор, пока никто не запретил тебе говорить по-английски и называться Альфредом".
Он отошел от окна. Альфред поспешил закрыть его.
- Я еду в Готам. Мне кажется, я знаю, где искать одну из потенциальных бессарабских группировок. Нужно выслушать их и разобраться, почему они готовы вступить в войну с соседями. Обед сегодня можно не готовить.
Альфред аккуратно расправил шторы. Друзья никогда не спорили - слишком много лет за плечами и общих тайн. Они знали, что можно изменить, а что - нет. Когда говорить было нечего, они молчали.
- Вам понадобится одна из ваших машин, сэр? - голос Альфреда был подчеркнуто равнодушен.
- Нет, - и это означало, что едет Бэтмэн, а не Брюс Уэйн.
- Очень хорошо, сэр, - Альфред задержался в дверях. - Счастливой охоты, сэр.