Оригами. Обычная куколка, отдаленно напоминающая кота, сделанная в старинном стиле. Детей в школах учат вырезать и складывать такие фигурки. Но почему именно кошка? Тут его пробил холодок. Он вспомнил, чьим символом всегда считалась фигурка этого животного. Он вспомнил о некогами, или ниндзя. Эти люди слыли самыми искусными умельцами в своем деле. Чем они обычно занимаются? Убийствами, шпионажем, организацией беспорядков, саботажа… Веселая компания! Сколько про них книг написано, кто только не упражнялся в восхвалении их достоинств, но до сих пор никто не знает их реальных возможностей. Никто не может воскликнуть – мне знакомы секреты ниндзя! Они умеют проходить сквозь закрытые двери, для них не существует замков, от них нет спасения. Но он здесь при чем?..
Холодок в груди отвердел, по спине побежали мурашки. Нинью появился в спальне – видно, внезапно наступившее молчание встревожило его. Вид у него настороженный, он готов к отпору, к защите принца. Обошел комнату, проверил углы, осмотрел проводку, потом приблизился к принцу. Взял у него из рук лакированную маску. Тот как раз пытался припомнить, какой персонаж носил ее во время театрального представления. Она была изготовлена из черного шелка, натянутого на плотную основу. Нос длинный, багровый, глаза тщательно выписаны художником и широко открыты.
Нинью с преувеличенной осторожностью взял маску и принялся изучать.
– Это же тенгу! – наконец, сказал он.
– Со ка. Самые веселые насмешники в лесу? Это что, шутка? – спросил Теодор.
Нинью неожиданно поднял маску и посмотрел сквозь нее на свет, затем указал на два тонких острых выступа, смазанные какой-то шоколадного цвета субстанцией.
– Нет, это не шутка, – ответил он. – Тот, кто носил эту маску, по-видимому, погиб мучительной смертью. Это, скорее, предупреждение. Согласно древним легендам, лесные духи тенгу являлись воспитателями и учителями ниндзя. В те годы, когда я проходил подготовку у некогами, мне удалось познакомиться с древними манускриптами. Думаю, в этих рассказах есть доля правды. Тенгу, собственно, являются богами, которым они поклоняются. Коты-призраки до исступления привержены традициям. – Нинью вернул маску Теодору. – Они вами недовольны.
– Но за что?.. В чем моя вина?!
– На совещании вы заявили, что наняли их в качестве наших агентов на Дромини IV?
– Я рассчитывал, что командиры соединений, услышав, что мы задействовали в секретных операциях котов-призраков, будут испытывать больше доверия к поставляемым сведениям. Все во Внутренней Сфере страшатся некогами. Если бы генералы узнали, что мы используем сведения, поставляемые нашими собственными разведчиками, они тут же подняли бы бунт.
– И вы полагали, что они готовы доверить свои судьбы полупрофессиональным добровольцам? Не всякий, кто натянул черный спецкостюм, может считать себя настоящим агентом. Дьявол меня раздери! Понятно, почему возмутились ниндзя, они очень щепетильны в отношении своей репутации. Вы могли бы заявить, что в операции задействованы особые подразделения КВБ.
– Ты не знаешь этих заевшихся полководцев. Они милитаристы до мозга костей! Все, что не входит в сферу военного министерства, они презирают. Кроме ниндзя, конечно. Недоверие к агентам КВБ у них в подкорке сидит. Они считают, что те более политики, чем специалисты, и вполне способны подсунуть информацию, которую от них ждут. В их понимании доверия заслуживают только те данные, которые добыты с помощью ОУКС или профессионалов, подобных призракам-котам. Об ОУКС я не мог даже заикнуться. Это части нельзя задействовать без письменного распоряжения Координатора, а вот насчет некогами я решил рискнуть. Если они поверят, что я привлек к операции котов, шансы на успех значительно возрастут.
Нинью отрицательно потряс головой.
– Использовать имя некогами без их согласия – смертельно опасно! Вы могли бы назвать какой-нибудь большой клан, занимающийся подобными делами. "Кагеёру", например, или "Дофхейше". Они, может быть, не так хороши, как некогами, но зато не так трепетны в отношении своей репутации. Нет, зря вы тронули котов…
– В дальнейшем я буду вести себя более осторожно.
Нинью кончиком пальца тронул маску:
– Это было бы лучше всего.
XXXV
Герцогский дворец
Канашими
Дромини IV
Диеронский военный округ
Синдикат Дракона
15 сентября 3029 года
– Ты, ублюдок! Как у тебя наглости хватило сидеть здесь месяц назад и беседовать со мной о доблестях, о подвигах, о славе, когда в твоей голове уже родилась мысль об измене?
Новость, которую сообщили принцу по видеофону, вконец разъярила его. Он в раздражении прямо через голову герцога Фридриха Штайнера швырнул приемное устройство в сторону комода, на котором стояли хрустальный графин и несколько стаканов. Черная, напоминающая плоскую букву "V", толстоватая пластина угодила прямиком в графин, заодно смахнула стаканчики. Посуда посыпалась на мраморный пол… Теодор выхватил пистолет и приставил дуло к голове стоящего на коленях человека.
Лодыжки у герцога Штайнера были связаны, на запястьях наручники. Увидев направленный в лоб ствол, он вздрогнул. Потом вдруг сильно побледнел, но, видно, сумел взять себя в руки. Вскинул голову и, упрямо глядя в самые зрачки Теодора, заявил:
– Я не понимаю, о чем вы толкуете?
Голос его звучал тихо, но в нем ощущалась твердость человека, который решил – будь что будет. Главное – сохранить достоинство!
Теодор поиграл бровями, решил, что нелепо размахивать пистолетом перед лицом связанного человека. Для истинного самурая унизительно глумиться над беспомощным человеком. Пусть даже тот смертельно ненавидит его.
Уж чего-чего, а ненависти во взгляде Штайнера хватало – аура нескрываемой враждебности окатила Теодора с ног до головы. Как ни удивительно, заставила успокоиться, трезво оценить создавшееся положение. Что ни говори, а Фридрих Штайнер повел себя как настоящий воин. С того самого момента, как герцог во главе своего полка совершил посадку на Дромини IV, он вел себя превосходно.
Эту высадку, рассудил Теодор, иначе как авантюрой не назовешь. Герцог намеревался уничтожить запасы, приготовленные Куритой к вторжению в Лиранское Содружество, и тем самым сорвать его планы. Но не с одним же полком!.. На что он рассчитывал? Его полк смяли и уничтожили в течение суток. Следует признать, что сражались лиранцы храбро и едва не одолели три полка боевых роботов, которые бросил против них Курита. Герцог постоянно был на передовой линии – там его и взяли в плен.
Он, Теодор, обвиняет Фридриха в предательстве. В чем оно заключается? В том. что тот решил рискнуть жизнью ради защиты родного Острова Скай? Или корень сомнений лежит глубже, чем ему это представлялось сначала? Трудно поверить, чтобы такой опытный военачальник, как герцог Фридрих, в самом деле рассчитывал с одним полком разбить части, охранявшие материально-технические ценности, приготовленные Теодором для экспедиционного корпуса. Что, если герцог стал жертвой хитрой интриги, которую сыграла с ним его кузина, архонтесса Лиранского Содружества Катрин Штайнер? Может, попытаться сыграть на этом? По крайней мере, если ему удастся вбить клин в семейство Штайнер, это тоже будет неплохо.
Он принялся, как бы не замечая пленника, рассуждать вслух:
– Нет, коварство не его стезя. Фридрих – воин. Вряд ли он станет заниматься мелкими плутнями… – Затем, стараясь вызвать Фридриха на откровенность, обратился к нему: – Твоя двоюродная сестрица направила диверсантов, которые должны были вывести из строя мои звездные прыгуны. Это во время перемирия!.. На четырех звездолетах были взорваны баки с жидким гелием, на двух других оказались поврежденными устройства, сворачивающие и раскрывающие паруса во время подзарядки. Больше других пострадал седьмой корабль. Не могу взять в толк, как агентам удалось добраться до машинного отделения? Этот, последний, пришлось отбуксировать на шестую планету, где его поставили в док. Все остальные можно отремонтировать и в открытом пространстве. Все захваченные шпионы сознательно шли на смерть – это мне понятно. У них работа такая, но неужели Катрин решила пожертвовать собственным братом, чтобы только самой остаться в целости и сохранности на Таркарде?
– Пойди и спроси ее, Теодор, – ответил Фредерик. – Не надо играть со мной в прятки. Я не такой простак, чтобы клюнуть на твою наживку… То, что ты сообщил мне насчет своих звездолетов, внушает оптимизм. А насчет того, что ребята из спецотряда рисковали своими жизнями, а мы, мол, по глупости решились на вылазку, ты глубоко ошибаешься. Мы все сознательно пошли в бой – заруби это у себя на носу, маленький принц. Что касается политиков… Ты, Теодор, еще молод и дальше рубки боевого робота ничего не видишь. И вряд ли когда твой кругозор расширится. У политиков своя работа – грязная, должен согласиться с тобой, а у нас, вояк, своя. Тебе это неприятно слышать – человеку с таким самомнением всегда невыносимо узнать, что его обвели вокруг пальца, но что есть, то есть. Я с самого начала был в курсе всех планов Катрин. В рейд со мной пошли исключительно добровольцы. Весь полк, как один, высказался за то, чтобы вмазать вам хорошенько, драки вы недорезанные. Ишь ты, самурай вонючий, размахался пистолетом. Выстрелить слабо?
Теодор вскинул пистолет, не целясь, нажал на спусковой крючок. В комнате грохнуло так, что он невольно вздрогнул.
Пуля попала в голову герцогу – его резко отбросило назад.
Фридрих растянулся на полу. Руками, стянутыми металлическими браслетами, неловко прикрыл рану, по пальцам тут же весело заструилась кровь.
Теодор сделал полшага в его сторону, замер. Внизу живота что-то увесисто потянуло вниз, рот мгновенно набился слюной. Он уже совсем было решился сплюнуть на пол, но вовремя остановил себя. Хватит истерик! Возьми себя в руки, ты, драк недорезанный! Нюни распустил… Провели тебя соседи, теперь, значит, можно людей стрелять? Вроде дышит…
Между тем кровь уже обильным потоком заливала антикварный ковер.
В комнату вбежала стража. Каждый охранник действовал согласно инструкции – мгновенно изучил свой сектор пространства. Вроде бы никакой угрозы принцу. Сам он застыл над распростертым телом лиранца, доставленного на допрос. Ухлопал врага? Правильно сделал. Трое охранников уже начали прилаживать под Фридриха карабины, чтобы на них вынести тело.
– Отставить! – коротко распорядился принц. – Доктора! Немедленно!..
Он подождал и, заметив, что один из стражей вразвалочку направился к дверям, рявкнул:
– Бего-ом!..
Два охранника стремглав помчались за врачом. Тот явился тут же – видно, дежурил поблизости. Кивком Теодор указал ему на распростертое тело. Прошло несколько томительных минут. Наконец доктор поднялся.
– Его надо немедленно доставить в стационар, здесь я больше ничем помочь не могу.
– Как он? – сухо спросил принц и бросил взгляд на врача.
Тот неожиданно изменился в лице и отшатнулся.
Будда, прости меня, что же у меня за вид, если нормальные люди одного моего взгляда пугаются.
– Что вы можете сказать, доктор-сан?
– Жить будет, – ответил тот. – Хотя он, может, потом пожалеет об этом. Я пока не могу сказать ничего определенного – что там у него с мозгами, какие области задеты…
– Понимаю. Домо оригато, доктор-сан.
Человек в белом халате отвесил поклон и оставил комнату. Трое охранников на карабинах вынесли раненого. Когда Теодор остался один, его неожиданно пронзило воспоминание. Он даже от вскрика не удержался.
– Око! – вот что он сказал.
Это была древняя германская легенда – вернее, отрывок из нее. В нем рассказывалось о том, как Вотан, верховный бог древних германцев, обменял один свой глаз на мудрость. О, это была удивительная сделка – наполовину потеряв способность обозревать внешний мир, Вотан смог теперь заглянуть в суть вещей, в души живых существ, проникнуть в любую тайну.
– Я обещаю, Фридрих Штайнер, – вслух сказал он, – что о тебе будут хорошо заботиться. Я благодарен за то, что ты открыл мне глаза. Этого дорогого стоит…
Он долго стоял над лужей крови – она темнела и творожилась на глазах. Жуткое зеркало, но лучше, преодолев страх, смело посмотреться в него, чем без конца отводить глаза.
Ты прав, герцог, пока я не более чем бусо-сенши. Этого, оказывается, так мало для Синдиката. Благодаря тебе я прозрел. Исполнить долг – это полдела. Надо еще добиться победы, а без мудрости этого не исполнишь. Спасибо, Фридрих.
КНИГА ВТОРАЯ. СТОЙКОСТЬ
XXXVI
Заповедник Канжиянкин
Дебер-Сити
Бенджамен
Военный округ Бенджамен
Синдикат Дракона
10 января 3030 года
– Пойдем прогуляемся, сестричка! – поднявшись из кресла, окликнул Констанцию Теодор.
Он добрался до края зеленой лужайки, врезанной в редкий ухоженный лес, поглядел вверх, на кроны тенистых деревьев. Констанция со своего места наблюдала за принцем. Лицо Теодора прояснилось. Мрачное настроение, которое одолевало его после приезда в заповедник, сегодня сменилось любопытствующим, охочим до жизни взглядом. Сегодня пришел приказ Координатора, отстраняющий Теодора от командования Легионом Веги.
Это известие и Констанции принесло облегчение. Она порадовалась за брата. Правда, ничем своих чувств не выдала – на встречу с Теодором она явилась как глава Ордена Пяти Колонн, ее сопровождали полдюжины адептов. Сегодня Констанция позволила себе скинуть официальное кимоно шафранного цвета, теперь на ней было алое платье с вышитыми на нем золотыми птичками. Она поднялась с раздвижного кресла, подошла к Теодору поближе.
Хвала тебе, Будда, что сохранил его в трудах и сражениях! Выражение несколько высокопарное, но Констанция ничуть не пожалела об этом. Вон какой шрам рассекает правую сторону лба от виска до брови. Теодор ни разу в своих письмах не упоминал о тяготах войны, о полученных ранах. Теперь Хранительница сама убедилась – братишке пришлось побывать в серьезных переделках. Томое во время коротких встреч с родственницей, когда привезла, а потом навещала детей на упрятанной в тайном месте вилле, где Хохиро и Оми жили под присмотром монахов ордена, тоже помалкивала о тех трудностях и опасностях, которые выпали на долю мужа на Марфике и Веге.
Констанция с нескрываемой любовью и заботой смотрела на брата…
Шрам заметно старил Теодора, с виду теперь это был зрелый, испытавший радость побед и горечь поражений воин. Не то что в двадцать восьмом году, когда его наградили Гроздью Катаны. Бросалась в глаза худоба и тот обычный для участвовавших в боях пилотов красноватый, с кирпичным оттенком, цвет лица, который появляется после долгих маршей, пребывания в жаркой тесной металлической коробке, необустроенного быта, ночевок в рубках. Хотя, конечно, он заматерел, налился силой, в глазах появился особый проблеск, прищур, который выдает в нем человека, много повидавшего. Исчезла нетерпимость и некоторая горячность, какие были присущи ему в юности.
Теперь Теодор стал тем человеком, которых обычно называют самураями. Именно таким воином хотел видеть его отец. Почему же, удивлялась Констанция, Такаши до сих пор не доверяет докладам, в которых сообщается, с каким количеством врагов Синдиката сумел справиться наследный принц. Он достойно, просто героически повел себя во время вторжения войск Дома Штайнера. Они разгромили гарнизоны на многих приграничных мирах, а кое-где позволили себе проникнуть в исконные системы Синдиката.
В час беды страна нуждалась во вдохновляющем примере, пусть небольшой, но громкой победе. Кто первый доказал, что врага можно бить? Конечно Теодор, который в результате блестяще проведенной на Веге операции буквально вымел с планеты захватчиков.
Порвав с Волчьими Драгунами, Координатор повел какую-то странную политику в отношении Дома Штайнера. Он постоянно что-то выжидал и в тот момент, когда Легион Веги добился крупного успеха, не решился поддержать план наступательных операций, предложенных сыном. Более того, наградив Гроздью Катаны наследного принца, он вручил ту же самую награду Черенкову, причем церемонию награждения провели на Диероне.
Это не политика, а какие-то судорожные, не имеющие между собой логической связи выходки. Единственная последовательная линия, которую можно было высмотреть в поступках Координатора, касалась исключительно взаимоотношений с родным сыном. Все эти пять лет они общались с помощью официальных докладов, отчетов с одной стороны и предписаний, циркуляров, приказов, посылаемых другой стороной. С того трагического дня, когда отец и сын поссорились во дворце в Люсьене, они ни разу не встречались.
Это был роковой тупик, и Констанция прикладывала все силы, чтобы внушить Координатору, что с Теодором больше нельзя обращаться как с несмышленышем. Нельзя держать его вдали от столицы, вне большой политики, государственных решений, вне ответственности, которую стареющему Такаши нести становится все труднее и труднее. Любым способом пора столкнуть с места этот камень – более опасной угрозы благоденствию Дома Куриты Констанция в те дни не видела. У нее складывалось впечатление, что Такаши сознательно накаляет обстановку. На что же он надеется, когда струна лопнет? Вся Вселенная пришла в движение, на окраинах Внутренней Сферы появились какие-то страшные Кланы, о которых предупреждал полковник Вулф, а повелитель и наследник одного из самых могущественных государств, расположенных на освоенном пространстве, не общаются друг с другом.
Полководец Самсонов, губернатор провинции Галедон и командующий местным военным округом, своими неуклюжими действиями окончательно испортил отношения между Драгунами и Синдикатом. В результате вспыхнувшего конфликта несколько наиболее боеспособных соединений драконов были разбиты, другие понесли значительные потери, а Драгуны ускользнули в пространство, контролируемое Дэвионами. Разгневанный Координатор приказал примерно наказать Самсонова, тот, в свою очередь, поднял мятеж и вместе с Пятым Галедонским полком боевых роботов, прихватив с собой большое количество вспомогательных частей, удрал на Периферию.
КВБ приложила все силы, чтобы эта новость не дошла до средств массовой информации. Агенты распустили слух, что Самсонов якобы погиб после сражения с Волчьими Драгунами, – испытывая чувство разочарования, он вместе с некоторыми преданными ему офицерами совершил сеппуку. Таким образом, позор поражения был как бы смыт. Констанция тогда отметила, что даже министерство информации Дома Дэвиона, славящееся на всю Внутреннюю Сферу своими идиотскими заявлениями, не смогло бы придумать подобного клинического бреда.