- Значит, слушай сюда, - прошептал Иван на ухо камердинеру, - пока чужие уши не слышат, вызовешь следом в тайную комнату палача при полном снаряжении, сделаешь это тихо. И еще… мухой в город слетаешь, только сам, никому не поручай. Найдешь в китайском квартале лавку Шан Джиня, передашь ему привет от Ивана Волгина и скажешь, что нужен славянский шкаф. Возьмешь у него… - он быстро перечислил дополнительные пожелания, надеясь на память дворецкого. - И без глупостей, Михалыч, большие изменения грядут, смотри не ошибись.
- Не ошибусь, Ваше Величество. Разрешите исполнять? - по решительности тона дворецкого Иван понял, что Михалыч на его стороне.
И пусть это, возможно, временное явление, пусть при другом раскладе Михалыч обратно переметнется, наша задача время выиграть и сумятицу в стан врага внести. Позже разберемся, кто друг, кто враг, а там и будем думать, что делать. Эх, Врубеля бы сюда, он бы стратегию предложил, а тут сплошная тактика и темнота впереди.
- Исполняй, Михалыч, и поменьше самодеятельности, - на всякий случай предупредил Иван.
Михалыч отдал честь, вспомнив видать былые гвардейские времена, и четким шагом вышел из царского кабинета.
* * *
Размышления о правде и справедливости в жизни чаще всего приводят к выводу о бессмысленности самой жизни.
- Так-так, - отозвался царь, - Ваня, ты в своем уме? Дворецкого на верную смерть послал, меня сейчас в капусту изрубят, а тебе лишь бы в войнушку поиграть! Не государственный подход, Ваня, детство играет.
- Детство говоришь, - нахмурился Иван, - может и детство. Только в том детстве был царь-надежа, самодержец, лихой рубака, который сам в бой полки вел и никого не боялся. Сказка скажешь, реклама для простачков? А на той сказке вера в Россию-матушку держится, верные тебе простые солдаты в той же сказке храбрость свою черпают, за царя-батюшку на смерть идут, корабли вражеские таранят.
- Ну-у-у, понимаешь, Иван, одно дело образ царя для народа, другое - жизнь дворцовая. Тут же как в крысятнике, не ты съешь, так тебя съедят. Есть защитник, поживешь подольше, а нет, так сожрут и башмаков не останется, - принялся оправдываться царь. - Народ-то он где? Далеко-о-о! А враги все тут во дворце, только и ждут момента, когда ты споткнешься. А то и сами ножку подставят, чтобы освободившееся место побыстрей занять.
- Болото, если хуже не сказать. Дерьмом попахивает, не замечаешь?
- Не замечаю, - обиделся царь.
- Принюхался, вот и не замечаешь!
- Ваня, ты много чего не знаешь, а уже радостно кинулся ломать не тобой построенное. Что это за манера у вас пролетариев такая - сперва все разрушить, а потом на развалинах заново строить начинать? Тут же веками все строилось, каждый человечек, как патрон в обойме, как кирпичик в стене крепостной, а ты кирпичики расшатываешь, да ту самую стену разрушаешь. И скажи, ну не враг ли ты после этого?
- Мудрено говоришь, Ваше Величество. Не знаю, кто такие пролетарии, явно что-то с полетами связанное, но скажу тебе откровенно, что стена твоя крепостная не более, чем забор деревянный латанный-перелатанный. И не камешки я в стене раскачиваю, а заплатки обдергиваю, чтобы нормально все выстроить, без подпорок и заплаток.
- Пустослов!
- Сам такой. Чего Меньшикова так боишься? Власть в твоих руках, любой указ подпиши и прижми того графа к ногтю, загони в тьму-таракань, чтобы неповадно было царю указывать. А ты ему в рот смотришь, аж противно!
- Не хочешь ты, Ваня, понимать сложности политической, куда тебе дурню в эти тонкости вникать? Привык рубить с плеча, выстрелил и отвалил, простая жизнь, незатейливая. А ежели, к примеру, с каждой ракетой перед пуском договариваться бы пришлось, много бы навоевал?
- Не понимаю я твоих аллегорий, царь-батюшка. Ракета она железная, чего с ней договариваться?
- А люди не железные, вот я к чему веду. Им чтобы шаг шагнуть, нужно сто слов сказать, чтобы дело сделать - подарочек получить, твою сторону в политике занять - долю власти получить. Так вот, Ваня, и никак иначе.
- Глупости, в армии тоже люди, а приказам подчиняются и никаких дополнительных благ не требуют. Присягу принял - служи верно!
- Присягу-у-у?! Да тут в день по сто раз ту присягу принимают и забирают обратно. Нет веры, Ваня, никому верить нельзя. Есть в союзниках сильное плечо, будут подчиняться, нету - считай покойник, политический труп.
- Так и заведи сильное плечо, а лучше кулак, возьми прямое управление войсками на себя, полицию поближе подтяни, да лично все проверяй, а не министрам поручай. Посмотрел я на твоих министров - смех, один другого стоит.
- Сильное плечо, говоришь? Прямое управление? Чтобы кем-то управлять, к тому умение иметь нужно. Ты думаешь меня с пеленок военным наукам учили? И чем тебе Меньшиков не сильное плечо? Именно ему, подлецу, и было поручено обеспечить безопасность. Именно он, негодяй, должен был ото всех напастей меня оберегать. И что вышло?
- Тут слепому видно, что вышло, - ухмыльнулся Иван.
- А вот и не видно, Ваня, потому как все шито-крыто и круговая порука. Ты за любую ниточку тянешь, а Меньшиков вздрагивает, потому как все ниточки у него в руках. Ото всего меня оберегает, даже от собственного государства. Он бы и трона лишил, да невыгодно ему, а знаешь почему?
- Почему? - заинтересовался Иван, не видящий логики в рассуждениях царя.
- Потому что царь за все в ответе, вот почему. Кто выше сидит, тому и шишки. Ты думал, чего это министры так спокойно себя чувствуют? Да потому что под все свои решения требуют моего одобрения. Я подписываю, с меня и спрос. Потому Меньшиков и не лезет на трон, а то бы давно уже быть мне под троном.
- Ерунда какая-то, по тебе судить, так никакой солдат не мечтает стать генералом? Глупость. Выше чин - больше возможностей, больше силы твоему приказу. Стань Меньшиков царем…
- Типун тебе на язык!
- … ему бы никакого сильного плеча не понадобилось, он сам себе сильное плечо. Что-то тут другое, а вот что не могу понять, ума не хватает разгадать эту заморочку.
- Точно тебе говорю - не хочет он на трон. Столько возможностей у него было, столько переворотов подворачивалось, а всякий раз он меня спасал и обратно на трон усаживал. А ведь мог под шумок и шлепнуть, у такого рука не дрогнет, мерзкий тип, убийца хладнокровный.
* * *
Палач не знает роздыху, но все же, черт возьми,
Работа-то на воздухе, работа-то с людьми!Владимир Вишневский
В упреках и перепалках незаметно пролетел час, а то и полтора. Правильно говорят, хуже нет скуки, чем молчанка, хороший разговор длинную дорогу короткой сделает. За это время Михалыч успел все дела переделать и вновь занял пост в приемной.
- Ваше Величество, - голос дворецкого прервал диалог, - их сиятельство граф Меньшиков явились…
- Пусть входит! - коротко приказал Иван, оборвав поток обязательного по этикету славословия.
Меньшиков величественно вплыл в широко распахнутую камердинером дверь, снисходительной улыбкой поприветствовал царя, прошел к мягкому кожаному креслу в углу кабинета и без церемоний плюхнулся в него.
- Чего звал? Указы подписал или опять на потом откладывать будешь? - лениво поинтересовался граф, наливая вина в бокал.
- Как служба идет? - приветливо, словно не заметив графского хамства, поинтересовался Иван.
- Чего ей сделается, идет себе? Ты дело говори, некогда мне тут рассусоливать.
- Ты коней не гони, граф, не запряг! - негромким, напряженным, как струна голосом ответил Иван. - Встать смирно, когда с царем разговариваешь! - рявкнул он неожиданно.
Граф вздрогнул от неожиданности, пролил вино на белоснежные штаны и вскочил во фрунт. Потом поморгал глазами, рот его растянулся в широкой понимающей улыбке.
- Вот ведь шельма! Провел, провел старика, подначил. Я же поверил! Давненько со мной такого не было, прямо армия вспомнилась, как нас сержант гонял на ать-два, упал-отжался. Молодец, хвалю, аж настроение поднялось. Ну, давай выкладывай дело-то, сам знаешь - враг не дремлет, наша служба и опасна и трудна.
- Дело у меня, граф, простое, извини, что от дел важных оторвал. Но… надеюсь, что они тебя больше тревожить не будут, - ласково, как дед любимому внуку, пояснял Иван. - Решил я, граф, тебя казнить. Башку отрубить или повесить, это на твой выбор. Но решение принято и палача я уже пригласил, чтобы невеликое дельце наше не откладывать в долгий ящик. Кстати, как каламбур, не отложить дело или тело в ящик? Ха-ха-ха, - не сводя глаз с напрягшегося графа, Иван нажал кнопку переговорника. - Михалыч, пригласи молодца в кабинет.
Граф нахмурился, не совсем понимая происходящее. То ли перед ним разыгрывают комедию, то ли царь от переутомления свихнулся, то ли… Но его сомнения сменились мрачными подозрениями, когда из-за сдвинувшейся в сторону картины в кабинет шагнул высокий плечистый детина с чемоданчиком в руке.
- По вашему приказу прибыл, Ваше Величество! - пробасил детинушка. - Кого казнить прикажете?
Он оглядел кабинет, старательно обходя взглядом тайного советника. Недоуменно пожал плечами и застыл в немом ожидании.
- А вот его, голубчик и казни. Граф, выбрал способ убиения?
- Ну, это уж слишком! Ты что себе позволяешь, старый идиот? Совсем из ума выжил, в маразм впал, детство прет из всех щелей? Да я тебя в порошок сотру, камня на камне не оставлю от твоего дворца. Сейчас кликну…
- Голубчик, ты все слышал? Видишь, с кем приходится работать. Казалось бы такой человек и изменщик. Тебя как звать, голубчик?
- Никита я, Ваше Величество, поповский сын.
- Да я сейчас… - граф лихорадочно ощупывал карманы, словно потерял, что-то важное, лицо его налилось кровью от ярости.
- Что, граф, не получается? - прочувственно поинтересовался Иван, с улыбкой наблюдая за бесполезной суетой Меньшикова.
- Сейчас, сейчас, ты у меня попляшешь! - бормотал граф, не теряя надежды найти нечто в своих многочисленных карманах.
- Никитушка, дай ему по морде, от души дай, только не убивай! Давай, тебе царь приказал!
Палач сглотнул комок в горле, поразмышлял мгновение, катая желваки на скулах, потом шагнул к графу и вдарил с плеча. Граф улетел с кресла, кувыркнулся и шмякнулся на ковер. Секунд через несколько открыл ошалевшие глаза, с трудом встал на заплетающиеся ноги, и собрался было что-то гневное сказать царю, но передумал. Утер кровь с лица белоснежным платочком, упрямо шагнул к столику и снова налил себе вина в новый бокал. Отхлебнул почти половину, утерся рукавом белого камзола и уставил в царя гневный взор.
- Ответишь за это, царь, за каждый синяк ответишь, за каждую каплю крови моей ответишь. В опасные игры играешь, умоешься кровавыми слезами, поплачешь на дыбе. Смерть тебе, старый хорек, в радость покажется, только я… - откровенно угрожал граф царю, наплевав на свидетелей и условности.
- Ты лучше на шкафчик посмотри, знакомая штукенция? Все понял? Никто к тебе не прибежит, один ты тут. Один на один, только ты и я… и Никита, - ухмыльнулся Иван.
- Откуда? Это же спецсредства… они же все по счету… я же их сам выдаю… ты откуда? - граф хлопал глазами в полной растерянности, образ царя-рохли стремительно разрушался в его глазах.
- Сядь, где сидел и рот закрой, граф, тебе слова никто не давал. Вот эту штуку видел? - Иван приподнял со стола бластер до той поры скрытый под салфеткой. - Будешь хамить сожгу к чертям собачьим, не доживешь до казни.
- На понт берешь, царская морда, да ты не знаешь с какой стороны из этой штуковины стрелять. Смотри не покалечься, - по инерции продолжал хорохориться Меньшиков, надеясь выплыть на наглости.
Иван легонько приподнял ствол и выстрелил, почти не целясь. Бутылка на столике рядом с графом превратилась в легкое облачко пара. Граф громко икнул и выпустил из рук бокал, красное вино из разбившегося бокала во второй раз обрызгало его белые брюки.
- П-п-п-и-йк-щадите, осознал, ийик, приношу извинения, исправлюсь, век воли не видать! - бормотал ошалевший от страха граф.
- Я передумал, граф! - от души засмеялся Иван. - Не буду казнить! Что-то у меня сегодня хорошее настроение.
- Ваше Величество, век буду за вас бога молить, отслужу, кровью смою грехи свои тяжкие…
- Как же, конечно смоешь. Ты ведь не дослушал, граф. Казнь я отменяю, а вот веселую драчку с удовольствием посмотрю. Никитушка, голубчик, покажи нам, что там у тебя в чемоданчике интересного? Ага, топорик, щипцы, удавочка, ножички разные. Молодец, аккуратненько у тебя все, чувствуется почерк мастера. Себе возьми топорик, а графу дай ножичек. Да не тот большой, а поменьше, поменьше. Так вот граф, слушай мою волю - кто из вас в этой драчке победит, тот и будет тайным советником, ну и графом по совместительству. Как тебе, Никитушка, такой расклад?
- Да я его, Ваше Величество, на бифштекс укатаю, глазом моргнуть не успеете. В министры мы завсегда готовы. Ну, упырь, готов помирать? - бодро поинтересовался палач, поигрывая бицепсами.
- Угм-м-м-м, - так и не смог ничего сказать ошарашенный граф.
- Ты как, граф, драться-то будешь, голыми руками что ли? Не стой столбом, выбери инструментик! Только время не тяни, некогда мне с тобой рассусоливать, сам знаешь - враг не дремлет, наша служба и опасна и трудна, - съехидничал Иван.
- Это ж убийство получается, Ваше Величество! Супротив этого молодца я как овца перед бугаем. Смилостивись, отец родной, что хошь сделаю, сапоги целовать буду, до конца жизни богу за тебя молиться стану, детишек малых твоим именем назову.
- Всех что ли, не разбирая полу?
- Ась?
- Девок будешь Петром называть?
- Буду! Прикажете и буду! - граф упал на колени и бухнулся лбом об ковер. - Пощадите, Ваше Величество, жить очень хочется.
- Жить-то оно и букашке малой хочется, не то, что человеку. Все мы твари божьи. Добрый я сегодня что-то, это к дождю видать. Никита ты как думаешь?
- К дождю, царь-батюшка, к дождю.
- Тьфу ты, не про дождь я спрашиваю. Экий ты бестолковый, братец, а туда же в министры. Что с графом делать будем, порешим али жить оставим?
- Дык, ежели не порешим, так мне министром не быть?
- Соображаешь.
- Лучше порешим, иначе он нас потом самих в капусту порубит! - высказал опасение палач. - Вас то, царь-надежа, не тронет, а меня так точно порешит! - Он шмыгнул носом, едва не заплакал от отчаяния, как малой пацан. - Чего думать, я его одним ударом в пол вгоню, больше не встанет.
- Быстрый какой, а кто государство беречь будет, ты что ли? Граф, сопли подбери и с колен встань, негоже государственному человеку в непотребном виде на полу валяться, не в кабаке чай.
Граф торопливо вскочил с ковра, обтерся платком, вытянулся во фрунт и застыл изваянием, поедая преданным взором царя.
- Никитушка, на всякий случай накинь нашему графу удавочку на шейку его нежную. Доверие вещь тонкая, а где тонко там и рвется. Стой смирно, граф, на волоске жизнь твоя висит, одно неверное слово и ты покойник. А мы уж как-нибудь потом разберемся с твоей армией, будь спокоен, опыт есть, помощники тоже.
- Приказывайте, царь-батюшка, исполню все, как бог свят исполню, - граф истово перекрестился и поцеловал большой платиновый с бриллиантами нагрудный крест.
- Говорильник свой из карманчика достань. Только осторожно, не нажми там случаем кнопки какой тревожной. Номерочек набери, какой сам знаешь, и распорядись всю охрану с моих покоев и дворца снять. И не только охрану, но и соглядатаев своих из дворца выведи. Казармы заброшенные у старого космодрома знаешь?
По лицу вижу, что знаешь, так вот туда пусть все и отправляются. Повод придумай сам, на то ты и министр тайный, чтобы головой думать. Все понял? Кивни просто и исполняй!
А ты, Никитушка, на меня смотри, как глазом мигну, так и кончай его разом. Только смотри, случайно на тот свет не отправь, а то сам туда же мигом отправишься.
- Ваше Величество, - взмолился граф, - у вас же тик нервный на одном глазу. Через это дело я невинно погибну в момент.
- Разве? - искренне удивился Иван, - Что-то не припомню. Никита, дергается у меня глаз или врет граф?
- Не разобрать, царь-батюшка, вроде дергается, а вроде нет.
- Мда, послал бог помощника, - Иван тяжело вздохнул, - ну, тогда скажем, платочком взмахну и тогда дергай свою удавочку. Так лучше, граф?
- Лучше бы вообще ничем не махать, но как скажете, Ваше Величество, вам с горы виднее. Можно начинать?
- Давай! - довольный Иван махнул платком, - Да не удавливай ты его, дурень, отставить, он же еще ни черта не сделал!
- Хр-р-р, что же вы, батюшка, с платочком-то балуете? - просипел еле живой граф.
- Извини, сорвалось случайно! Это так сказать для проверки взаимодействия. Никитушка приказ выполнил, а ты петельку почувствовал на собственной шкуре, так что баловать не будешь.
Граф торопливо набрал нужный номерок и деловито без рассусоливаний по-военному четко распорядился вывести из дворца части за номерами… а также отдельные подразделения "Сосна", "Соболь" и "Хорек"… и чтобы сняли с дежурства потайные дозоры немедленно… всех в старые казармы… учения намечаются для усиления и сплачивания… исполнять, собачьи дети.
- Уф-ф-ф, ничего вроде не забыл, - смиренно отчитался граф, нажав отбой связи. - Кто же тебя царь-надежа теперь охранять будет? Сам ведь знаешь - желающих с тобой расправиться тьма, каждый день на допросы по десятку приводят.
- Ой-ли, граф, все ли то шпионы? Не дела ли свои темные творишь за моей спиной широкой?
- Есть малость, - тотчас согласился граф, - от большого куска малость откусишь, не убудет, а жить-то всем хочется.
- Насчет охраны это ты верно подметил, без охраны дворец оставлять нельзя. Отдельный полицейский полк прошерсти и всех, свободных от вахты во дворец и вот еще что…
- Слушаю, царь-надежа…
- Хочу увидеть группу лейтенанта Волгина сегодня у себя в кабинете ближе к вечеру. Чтобы все были при параде и трезвы как стекло.
- Есть! - граф щелкнул каблуками, едва не свалившись от непривычного движения.
Никитушка хотел было под шумок удавочку затянуть, мол так вышло, граф споткнулся, но вовремя одумался - под локоточек графа поддержал и удавочку ослабил.
- Спасибо, Никитушка, не забуду доброты твоей! - просипел граф хрипло, пальчиком ослабляя впившуюся в шею веревку.
От тех слов Никитушка побледнел до невозможности и едва в обморок не грохнулся. В этот раз граф его любезно придержал, а то бы нежный отрок и его утащил за собой на тот свет.
- Ишь ты "царь-надежа", - вышел из ступора царь, - какой любезный да приветливый стал, а раньше все в морду заехать норовил, пока свидетели не видят. Сколько же я, Ваня, от этого графа натерпелся, словами не передать. А давай его прямо сейчас и хлопнем, а? Он ведь за порог шагнет и снова за прежнее возьмется, не совладать тебе с ним и бластер не поможет, - размазывал сопли признания умиленный царь.
- Не торопись царь казнить, глядишь, и Меньшиков на что сгодится. Все ж таки боевой мужик, - не согласился с ним Иван. - Сам же уверял, что твое надежное плечо, опора власти.