- А потом кидать стало некуда. Еще бросок - и песок просыплется. Поэтому я запретил разрядку жадинки. И вам запрещаю. Лучший из всех возможных вариантов, поверьте, таков: отойдите шагов на двести от обрыва, там аномалия "магнетик" перестанет глушить связь, и дайте сообщение о нас… - тут он громко и внятно продиктовал адрес, а потом еще раз громко и внятно продиктовал адрес.
- …И за вами просто пришлют вертолет, - докончил я.
Баронесса улыбнулась мне лучезарно. Мол, хоть ты и безмозглый упырь, да еще и, может статься, бандит, а искра разума в тебе все-таки светится. Но вдруг лицо ее помрачнело.
- Геннадий Владимирович, вертолет работает на Затоне. С гостями.
- Я помню, Юсси. Ну, лишний час. От силы - два. Да хотя бы и полдня. Не вижу особой проблемы.
- Да просто сидеть тут достало, - подал голос мэнээс.
Никто не обратил на него внимания.
Юсси заметила:
- Вы правы. В техническом смысле. Но обстановка может измениться, если Гуня приведет свою шайку. Или если Пшено явится со своим черным батальоном.
- Пшено мертв, - перебил я Баронессу.
Она, даже не поинтересовавшись, откуда я знаю про смерть бандита, отмахнулась:
- Это не играет роли. Один, другой, третий мертвы, еще дюжина имеет все шансы прийти сюда. Мы - завидная мишень на этом островке.
Озёрский ответил коротко:
- Я это понимаю. Конкретные предложения?
Гард опередил Юсси, обратившись ко мне:
- Крупный металлический предмет. Любая болванка. Вопрос жизни и смерти, парень, чтобы она была чистой - никакого песка, никакой глины.
- Хорошо. Сначала я свяжусь с Бункером. Затем я попытаюсь отыскать металлический предмет потяжелее.
Эти люди вызывали симпатию. По большому счету они крепко вляпались. Но вели себя с достоинством - все, кроме одного. И не обещали за свою жизнь больше того, что могли дать. Общаясь с ними, я стал говорить так же, как они и… как-то иначе думать. Ко мне вернулось обычное мое спокойствие.
Юсси кивнула мне благосклонно. Она, в сущности, ничем не обнадежила меня. Просто кивнула и легонько улыбнулась.
Пришлось заставить себя вспомнить про Галку. Вот так она выглядит, когда сердится. Вот так она смеется. Вот такое у нее родимое пятнышко под правым ухом. Вот такой у нее голос…
Я разобрал "Тавор" и скормил жадинке несколько чисто металлических деталей от него. Ноль эффекта.
- Что ж, стоило хотя бы попытаться, - ободрила меня Баронесса. - А теперь постарайся в точности выполнить всё то, о чем мы здесь говорили… сталкер Сотка.
* * *
…Я шел прочь от Карьера, пока связь не начала работать. Вызвал спасателей. И начал прикидывать, где тут бойкий парень может разжиться центнером ценного металла.
Всей ржави на обозримом пространстве располагалось всего две штуки. Штука номер один - роторный экскаватор. Штука номер два - бульдозер. Обе явно подошли бы. Но обе малость великоваты: пупок развяжется дотаскивать.
Что мне оставалось?
Мегаэкскаватор выглядел как стальная скала. Такую грозную махину лучше не трогать. Ну а, допустим, от такой старой рухляди, как бульдозер, можно и отломать солидную железяку… Там небось половина внутренностей - чистая труха.
И я направился к бульдозеру.
Но не успел пройти и десятка шагов, как за спиной у меня послышалось:
- Я бы тебе не советовал, салажонок. Костей не соберешь.
Глава 12. С Клещом в тайник
Come on, come on, lovin’ for the money,
Come on, come on, listen to the money talk."Money Talks", AC/DC
Что ему сказать-то? Дяденька, отпусти?
Я больше не буду?
- Не дергайся. Руки за голову.
- Клещ… Да тут целый Клондайк артефактов! Тебе хватит на всю жизнь, Клещ… Возьми их, на что я тебе сдался?
Слышу за спиной смех. Противное такое суховатое хихиканье, похожее на кашель.
- Да на хер мне тебя убивать. Стал бы я тебя от верной смерти спасать, если бы уложить хотел?
- От верной смерти, говоришь? - спросил я.
- У меня нет никакого желания убивать тебя. Но я продырявлю тебя в секунду, если вздумаешь лезть на рожон.
И тут меня пробил нервный ржач. Какие разные люди, а какое сходство намерений, мать твою раком!
Стою, руки за головой, ржу, никак ржалка не унимается. Аж багровые пятна перед глазами пошли.
- Что с тобой? - спрашивает Клещ и в его голосе слышится неподдельная тревога.
Хочу ответить, а выходит какое-то гребаное хрюканье.
- Совсем с катушек съехал, - с горечью констатирует он и пинком укладывает меня на песок.
Пока я катаюсь с боку на бок, Луплю ладонями по песку, захлебываюсь хохотом, он деловито срывает с меня АКСУ, вынимает мой нож и вытягивает мой пистолет. Минуты через полторы я, наконец, успокаиваюсь.
А теперь прикинем здраво, что у нас тут произошло. Я лежу на спине, рюкзак мой упирается в песок. Мой старый знакомый сталкер Клещ сидит напротив меня, навесив на плечо АКСУ и рассовав по разгрузке прочие мои игрушки. Прикуривает.
- Хочешь?
Мотаю головой.
- Я бросил.
- А я вот никак не могу. Каждый день курю самую последнюю. Штук по десять самых последних. Дурь какая-то: и не накуришься толком, и от курева вроде не избавился.
Молчу. Все козыри у него на руках.
- Клещ, тут есть тайник с артефактами, и я…
- Я в добром настроении, сынок. Поэтому объясню тебе что к чему, прежде чем ты поможешь старику с кое-какой мелочишкой. Для наглядности говорю: посмотри-ка на детектор… Где нынче тот тайник?
Смотрю. Ни хрена…
- Клещ, он на той стороне Карьера… Ерунда какая-то. Только что был здесь, совсем недалеко…
- Теперь перевернись на правый бок.
Перевернулся.
- Молодец. Еще раз посмотри.
Ёмана… Тайник с артефактами переместился на островок.
- Клещ, он теперь вообще…
- Да знаю, салага. Это не тайник. Это обманка.
Он затянулся с такой жадностью, с какой человек, два дня не имевший хлебной крошки во рту, вцепляется в кусок колбасы.
- Обманка?
- Заткнись и послушай. Я очень добрый человек. И мне очень хочется стать обычным тупым цивилом, отвыкнуть от душегубства. То есть спокойно коптить небо в собственном маленьком домике на природе. Может даже, бабу найти нормальную… Да где они там, нормальные? Выпускать нормальных перестали, наверное…
Он тяжело вздохнул.
- Поэтому нет у меня ни малейшего желания кончать тебя, сынок. Хоть ты и растрепал, что Клещ в Зоне, так?
Киваю.
- Ну да по хер мне твой треп, темные все равно почуяли меня с первой секунды…
Этого я не понял. Может, потом прояснится.
- Я даже не стану отбирать твои манатки. Я даже пукалки твои тебе отдам. Потом, конечно, не сейчас. Ты мне понравился потому что. Ты честно выполнил договор - там, на станции Янов. И если сейчас сделаешь ровно то же самое, просто выполнишь договор, тогда всё у тебя будет зашибись. Ты мне нравишься. Ты нормальный: у тебя нет психоза сначала жать на курок, а потом думать - зачем?
И опять Клеш затянулся на треть сигареты разом.
- Я тут посматривал за твоей стрелкой с этими щенятами из "Долга"… Зацепила тебя девка? Хороша девка. Если кто-нибудь взбрешет, мол, имел ее, не верь. Она с нами, грязнотой, не якшается. Ни с кем. Даже с напарником своим, Гардом. Хочешь, помогу тебе вытащить их? Помогу, не сомневайся. Мне не жалко, хотя "долговцев" я за падаль держу. К бульдозеру не лезь: не знаю, какая там смерть, зато знаю, что всякий, кто сунется в кабину, живым не выйдет. Шесть пацанов на бульдозере гробанулось. Или больше - может, я кого не знаю. Да и ни к чему тебе бульдозер. Щенки-то с профом попались не из-за тупой жадинки, а из-за радарника. А я "радарный синдром" могу отключить… Посчитай на пальцах, салажонок, сколько тебе выходит пользы от старого человека.
Еще одна затяжка, и бычок, выкуренный едва ли не по самый фильтр, корчится в песке.
- Чего ты хочешь от меня, Клещ? Ты на моих глазах убил Зару. По душам у нас с тобой не получится. И тебе наше братство на хрен не нужно.
- Какое братство, сынок? Ты что, еще не врубился? Ну ты даешь… - Клещ сказал это очень спокойно. И его тон отрезвил меня. Правду сказать, ребята, ну какое у нас братство? Пшик, а не братство. Мастера… мать твою. А что Зару пристрелил, так жалко девку, конечно. Но она же бешеная, всё равно стала бы мстить за мастера своего…
- Этого, допустим, мы не знаем.
- Я с тобой пробую по-хорошему, парень. А ты борзеешь. Я старый усталый человек, у меня нет ни времени, ни охоты возиться с тобой. Либо ты мне поможешь и будешь жив, либо я тебя пристрелю… Да хрен бы с ним, просто звездану по черепу, брошу здесь и всё сделаю сам. Я и один справлюсь, только возни до хрена. Ну?
Передо мной сидел старый, усталый, смертельно опасный человек. Надо же! Матерый хряк, секач клыкастый, а возится со мной, поросенком, не режет на месте почему-то… может, и не такая он мразь, какой кажется?
- Ладно. Чем тебе помочь, Клеш?
- Тяжести потаскать, уважаемый сталкер Сотка… Синоптик небось такое погоняло тебе дал?
- Да, он.
- Синоптик всегда был редким придурком… Бьюсь об заклад, ты уже сто пятидесятый, кого он Соткой назвал… Сменил бы ты его поскорее на приличное погоняло… А вообще пора идти.
Может, ребята на острове ждут от меня каких-то активных действий. Может, наоборот, Бога благодарят, что я не трепыхаюсь и сижу тихо. В любом случае выбор я свой сделал, вариантов нет.
Верхний край Карьера где-то поднимался, где-то опускался почти к самому дну. Клещ привел меня к самой высокой точке. Здесь, на холме, укоренилось дерево. Давно высохшее, оно все еще оставалось крепким. Дерево, как и многое в Зоне, было искалечено радиацией. Скрючившись в три погибели, оно тянулось не вверх, а в сторону Карьера, горизонтально. И узловатый ствол его фотогенично застыл над пропастью.
Заканчивался он в метре от кормы роторного экскаватора.
Клещ шел легко. Плевать ему было и на тяжесть рюкзака, и на тяжесть двух стволов. Он двигался, как железный. Будто сама Зона подпитывала его энергией. Старый… усталый… Может, он в голове своей - усталый, а вот в мышцах у него никакой усталости нет.
Мы добрались до дерева. Зацените: я, молодой, еле жив от натуги, а он, курильщик, ничуть не запыхался.
- Оба рюкзака прикопай здесь, в песке. Не боись, мы за ними вернемся, - говорит Клещ и сбрасывает свой.
Пока я разгребал песок, Клещ вещал:
- Я тоже был когда-то восторженным щенком вроде тебя. Ах, Зона, ах, чудеса, ах, новые знания, мудрость… Даже братство у меня свое было. И братство я чтил свято, как ничего другого не чтил… А, ладно, потом.
Тем временем я прикопал рюкзаки и посмотрел на него вопросительно.
- Теперь что?
- А теперь, салажонок, мы отправимся за сокровищем, круче которого ты ничего в этой жизни не видел. Одному человеку этого хватит на всю жизнь. Мне - хватит. Я не жадный. Ты вот тайник с артефактами мне обещал, и я тебе признаюсь, как на духу: есть он тут. Мой. Вернее, того клана, который меня, своего отца и брата, продал и предал, а значит, этих сокровищ он больше недостоин. Ты просто поможешь мне артефакты достать. Полезай-ка на дерево.
И сам он полез, притом даже не обернулся, чтобы удостовериться в моем послушании. Вот сука, хорошо людей знает. Что тут сказать, ребята, я полез за ним…
А потом сообразил. Ох, едрить твою налево!
- Стой! Стой, Клещ!
- А?
- Клещ, ты это… у Юсси снайперка.
- Молодец, салажонок, не сдал меня, старика. Я знаю про снайперку. Только нет на островке места, откуда Юсси меня может снять. Вот это угробище нас от нее загораживает, - и он показал на экскаватор. - Лезь давай.
Мы забрались на узловатый ствол и поползли по нему над обрывом.
- Не боись, орёл. Подстрахую на посадке… - сказал Клещ и сорвался птичкой-ласточкой с сука.
Ловко у него вышло. Приземлился за ограждением на бетонные плиты в кормовой части экскаватора, как кот, на все четыре. И стволы, и всякая снаряга на нем - ничего не тенькнуло, не динькнуло.
Зар-раза.
А я, ребята, малость замандражировал. Тут ведь чуток не туда ногой дрыгнешь, и приплыли. Внизу тебя ждет волшебная водичка со всеми ее радостями.
- Давай ты, мать твою! Застрял! - подбодрил меня Клещ.
Я подобрал под себя ноги, перестал цепляться за ветви, отходившие от ствола во все стороны, и прыгнул.
…Когда я шипеть перестал, растирая ушибленные ребра, Клещ сказал мне:
- Ма-ла-дец. А теперь вынь ножик свой, с трупа снятый, и вскрой банку, - оказывается, он успел из рюкзака тушенку вынуть и где-то в разгрузке ее припрятать. - Давно жрал?
- Вчера.
- Рубай половину. Мне твои силы понадобятся.
Открыл, срубал. Стесняться, что ли?
- Посиди чуток. Пусть харч усвоится.
Посидели.
И он повел меня вниз, из кормовой части в рубку управления. Полазили по металлическим балкам, нашли люк, фигакнули пару раз по ржавой кремальере…
- Смотрю, залезал сюда кто-то недавно.
Озираюсь. Ни следов, ни хрена. Грязь кругом да мочой воняет, ну да это обычное дело. Забирался кто-то в экскаватор до нас - это наверняка. Но почему недавно?
- Вижу, не понимаешь. Ну, новичок ты в наших делах, сталкер Сотка… хе-хе. Глянь на приборную панель… видишь - торчок, из которого какую-то круглую хрень явно вынули?
- Вижу.
- Ну так вынули оттуда здоровый штурвалище. Им вся эта греботень управляется. Направо там, налево… Много лет назад он изменился. Светиться беленьким стал. Ну, мало ли, какая гнилушка в Зоне светится… Потом ученые реальное бабло стали шинковать за измененные штурвалы. Они тут бывают… в разных местах. Такой вот новый артефакт. Нашему брату сталкеру он на хрен не нужен, а вот ученые нашли в нем излучение с… вот запомнил же точно: "упорядоченной дискретностью". - Клещ подошел к дверце в задней стене рубке, рванул одну кремальеру… сдвинулась легко.
- Теперь всё расшифровывают эту самую упорядоченность, - продолжал он. - И за каждую штуку измененного штурвала стали платить как положено.
Клещ дернул вторую кремальеру. А вот хренушки. Она не сдвинулась ни на миллиметр.
- Приросла, сучка… ох, как давно я тут не был!
Ударил сапогом. Раз, другой, третий. Кремальера не поддавалась. Клещ вытащил откуда-то монтировку устрашающего вида и, не смущаясь, продолжил разъяснять про штурвал:
- Вольные бродяги, понятно, сразу вспомнили, что здесь такая фигня водится, влезли и свинтили… а она опять через одиннадцать дней выперла.
Дзанг! Кремальера стояла на своем.
- …И с тех пор выпирает регулярно.
Дзанг! Ноль эмоций.
- Я сто лет на Зоне не был, но все тутошние новости знаю.
Дзанг! С тем же успехом.
- …И не помню, чтобы новость появилась, мол, не прет больше драгоценный опенок штурвал из такого роскошного пня, как эта приборная доска.
Дзанг! Дзанг! Дзанг! Разозлился он, что ли?
- …Прет он, прет. И срезают его регулярно - кто первый наскочит. Погоди-ка. Тут же был еще…
И вытаскивает лом. Причем и монтировка, и лом припрятаны были, не на виду заложил тут Клещ свой инструмент для грубой работы…
Дзубр-р! Зажимаю уши - очень уж громко.
- А значит, были тут гости не больше, чем одиннадцать суток назад. И хабар привычный они подобрали. И еще поржали, мол, "радарный эффект" в соединении с измененным штурвалом и "магнетиком" такую роскошную обманку тут поселили - всем мульёны мерещатся…
Дзубр-р! Дзубр-р! Дзубр-р! И-и-и!
Нервно взвизгнув, кремальера поддалась.
- Не зря меня Клещом прозвали - если уж вцепился, это надолго… В общем, поржали, да и свалили, а реальные мульёны лежат-полеживают, знатока дожидаются. Просто эффект такой - искажает работу детектора на разные лады. Заходи, сынок.
За дверью располагался мужицкий хламовник. Пространство было завалено катушками провода, кусками брезента, бутылками с горючкой, деталями старых механизмов, аккумуляторами, беспорядочно разбросанными припасами электрика, глыбами застывшего гудрона, проволокой, изоляцией.
- Выгребай всё отседова, - велит Клещ. - Стеллажи по стенкам не трогай, а остальное выгребай.
- Куда?
- Да прямо в рубку.
Помаленьку выгреб.
В центре хламовника - массивная металлическая плита с четырьмя приваренными ручками. Вот ее-то нам и тащить.
- А что, Клещ, если бы ты меня не встретил, ты бы в одиночку с плитой возиться начал?
- Угу.
- Да тут одному никак. Хоть с экзоброней, хоть без.
- Вот именно.
Он сосредоточенно копался в хламе, который я минуту назад выкинул в рубку. Вынимал какие-то валики, шкивы, металлические уголки… о, тросик ему металлический понадобился.
- Врубаешься, салажонок?
- Пока нет.
- Ты по образованию кто? Уж больно нелепо ругаешься, сразу видно, что вуз заканчивал.
- Историк.
"Это я-то нелепо ругаюсь?" - обиделся я, но виду не подал.
- Ну да, гуманитарий… Этим всё сказано. А я вот в прошлой жизни учился на инженера. И кое-что помню из элементарной механики.
Клещ присобачил тросики к двум скобкам на плите и принялся сооружать какой-то механизм, то и дело бормоча себе под нос: "плечо рычага"… "барабан"… "передаточное"… "ага, усилим…"
Соорудил. С каждой стороны барабана, на который наматывался тросик, торчало по большой металлической ручке.
- Видал? - спросил Клещ горделиво. - Теперь только налегай, сама пойдет.
Мы налегли всем весом на ручки. И - точно! - пошло легко. Весь агрегат начало медленно, но верно подтаскивать к плите. Плита, разумеется, с места не сдвинулась.
- Ёшкин кот, закрепить же как-то надо было, - растерянно пробормотал Клещ.
Взгляд его метался по стенам, полу и потолку, отыскивая какие-нибудь драгоценные выступы, скобы или хрен его знает что - чтобы зацепить механизм с барабаном. Если бы я подошел к Клещу сейчас и огрел монтировкой по кумполу, он бы отбросил копыта, не заметив этой мелкой подляны. И последняя мысль у инженера Клеща, наверное, была бы: "Дайте мне точку опоры!"
Но я не стал вредить ему. Не знаю, как оно случилось, но во мне не осталось ненависти к этому юродивому.
- Инженер, говоришь…
- Инженер, - вздохнул Клещ. - Давай уже… это самое. Еще раз.
Он плюнул в сердцах, положил под барабан деревянный брусок и взялся за ручку. Я пристроился к той же ручке.
Уйоуахтыгробинама-а-а-а-ать.
Еще раз.
Айахтыт-твою-ё-о-о-о-о…
Еще раз.
Даетит-т-т-то-с-с-с-с-у-ка-н-н-н-н-на!
Еще раз.
Еще раз.
Падла железная…
Ну что, ребята, нет такой падлы, какую русский мужик не осилит. Мы сдвинули плиту, хотя в процессе едва не родили.
Не сняли, еще раз тупым разжевываю, а именно сдвинули. И через открывшуюся дыру, пожалуй, можно было брюхо протащить! Клещовское брюхо вряд ли, а вот мое худосочное - точно можно.
У Клеща глаза засверкали, пушку свою он схватил и на меня наставил.