- Мне это хорошо известно, - не оборачиваясь, сказала Меллицина. - Далия, продолжай, пожалуйста.
Далия покраснела, заметив, что все взгляды обращены на нее, а потом сделала глубокий вдох. Ей не пришлось напрягать память, чтобы повторить те слова, они врезались в ее мозг, как кислота в стекло.
- Он сказал: "Я увидел! Я видел все знания!" И хотя он стоял прямо передо мной, его голос звучал откуда-то издалека, словно с другой стороны Марса или из глубокого подземелья.
- И это все? - спросила Северина, не скрывая своего разочарования.
- Нет, - ответила Далия. - Я тогда сказала, что мне его жаль, но Иона не хотел, чтобы я его жалела. Он сказал, что видел истину и что он свободен.
- Свободен от чего? - спросил Зуше.
- Я не знаю, - пожала плечами Далия. - Вот его слова: "Я видел истину, и я свободен. Я знаю все. Император, сразивший дракона Марса… Великая ложь Красной планеты и истина, которая поразит Галактику, - все это забыто человеком, все погребено в темноте ночного лабиринта". Это было так ужасно, из его рта вырывалось пламя, а голос с каждым словом становился все слабее.
- Ночной лабиринт? - переспросил Какстон. - Ты уверена, что он так и сказал?
- Да, абсолютно уверена, - подтвердила Далия. - Ночной лабиринт.
- Лабиринт Ночи, - поправила Меллицина, и Какстон согласно кивнул.
Далия в недоумении посмотрела на них:
- Лабиринт Ночи? А что это такое?
- Ночной лабиринт, наверное, означает Лабиринт Ночи, - ответил Какстон.
- Это какое-то место, не так ли? - спросила Далия, радуясь, что отыскала значение слов, которые до сих пор считала бессмысленными. - Это гора, кратер или что-то другое?
Меллицина покачала головой, и заменяющая веко мембрана прикрыла ее глаз, как случалось всякий раз, когда она обращалась к спирали памяти.
- Это не гора и не кратер. Лабиринт Ночи - это участок сильно пересеченной поверхности между горами Фарсида и долиной Маринера, - заговорила Меллицина. - Район известен сложной системой ущелий с отвесными стенами, похожей на настоящий лабиринт. Предполагается, что рельеф образовался в прошлом веке в результате тектонического разрыва пород. Кроме того, многие каньоны имеют все признаки типичных грабенов, тогда как верхние участки лежат на уровне дна долины.
Далия нахмурилась, пытаясь сообразить, что общего между этим безотрадным районом Марса и словами Ионы Мила.
- Это пустынный район?
- Более или менее, - ответил Какстон. - К югу от него стоит Мондус Гамма, кузница Луки Хрома, а не считая ее, ближайший объект - Магмагород.
- Но в самом этом районе ничего нет, верно?
- Этот участок Марса никого не привлекает, - сказала Меллицина. - Мне говорили, что кое-кто из адептов пытался построить там кузницу, но ни одна из них долго не простояла.
- А почему?
- Не знаю, но это так. Предположительно из-за технических проблем. Адепты утверждали, что это неблагоприятная местность для духа машин, и покидали район, перебираясь в другие места.
- Значит, никому не известно, что там находится?! - воскликнула Далия. - Не знаю, о чем говорил Иона, но оно должно быть там. И великая ложь, и главная истина.
- Возможно, - согласилась Меллицина. - Но как ты думаешь, о чем он говорил? И что это за дракон, которого, по его словам, сразил Император?
Далия наклонилась над столом:
- Я не знаю точно, что это такое, но я покопалась в своих воспоминаниях о переписанных на Терре книгах и кое-что обнаружила.
- И что же?
- Понимаешь, Иона говорил о том, что Император сразил дракона Марса, поэтому я в первую очередь стала просматривать все, что относится к драконам.
- Как это - просматривать?
- Ну, в своей памяти, - пояснила Далия. - Я же говорила, что помню все, что прочла.
- Очень полезный талант, Далия, - улыбнулась Меллицина. - Продолжай.
- Ладно. Все слышали о мифических драконах?
- Конечно, - усмехнулся Зуше. - Детские сказки.
Далия тряхнула головой:
- Возможно. Но мне кажется, в словах Ионы есть что-то еще. Конечно, сначала я нашла множество сказок об отважных рыцарях в сверкающих доспехах, которые убивали драконов, спасали похищенных девушек и женились на них.
- Это типично для сказок, - вставила Северина. - Вряд ли ты читала о девушках, убивающих драконов ради спасения мужчин.
- Не читала, - согласилась Далия. - Скорее всего, это не соответствовало временам, когда были написаны сказки.
- Продолжай, Далия, - подтолкнула ее Меллицина. - Что еще ты узнала?
- Не могу назвать эти сведения фактами, но помню несколько трактатов, которые когда-то считались историческими трудами, но, по моему мнению, их тоже можно отнести к мифологии, поскольку там шла речь о таких чудовищах, как драконы и демоны, а также о мятежах военачальников и тиранах.
- А ты помнишь названия этих книг? - спросил Зуше.
- Да, - кивнула Далия. - Вот три основных источника: "Хроники Урша", "Ревелати Драконис" и "Обайт Фортис". Во всех говорилось о драконах и огнедышащих змеях, которые похищали и пожирали девушек.
- Эти сказки и мне знакомы, - сказал Какстон. - Я читал их в детстве. Бесполезное чтиво, но захватывающее.
- Мне они тоже известны, - вставил Зуше. - Но для моего народа это не просто сказки, Какстон. Ученые с острова Нусакамбанган утверждали, что это аллегорическое пророчество пришествия Императора, символическое описание борьбы сил Света против наступающей Тьмы.
- Верно! - взволнованно воскликнула Далия. - Победитель дракона олицетворяет собой всемогущее божество, а дракон - темные силы хаоса. Герой, убивающий дракона, был символом растущего самосознания и индивидуальности, то есть взросления Человечества.
- А может, это просто сказки? - усомнился Какстон. - Почему они обязательно должны что-то означать?
Далия проигнорировала его вопрос и продолжила:
- У всех этих историй есть одна общая особенность: дракон, хоть и побежденный, не уничтожен. Он принимает какую-то другую форму, и последствием его поражения становится торжество добра и разума.
- Как это все понимать? - спросила Северина.
- Ладно, давайте представим это по-другому. - Далия становилась все более возбужденной, энергично жестикулируя. - В "Ревелати Драконис" автор описывает, как небесный бог поразил дракона громом, чтобы освободить воду, необходимую для процветания мира. В другой истории говорится об убитой богине змей, завладевшей таинственными скрижалями, и ее тело было использовано для создания небесной и земной тверди.
- Все правильно, - сказал Какстон. - И в "Хрониках Урша" есть сказания о подобных существах… Кажется, их называли ункерхи и они были побеждены "Воином грома", а их останки превратились в горные хребты где-то на Мериканском континенте.
- Правильно, - согласилась Далия. - А в "Хрониках Урша" есть послесловие, где автор упоминает о расе существ, которых он называет фоморами, и они якобы контролируют плодородие земли.
- Дайте-ка я догадаюсь, - вмешался Зуше. - Они были побеждены, но не уничтожены, поскольку их существование необходимо для процветания мира.
- Угадал, - кивнула Далия.
- И что же все это означает? - спросила Северина. - Все очень интересно, но почему разговор о драконах требует такой секретности?
- Разве это не очевидно? - удивилась Далия, но затем вспомнила, что друзья не обладают такой способностью подбирать факты, как она. - Ясно, что эти побежденные силы, эти драконы, все же представляют собой определенную ценность, и древние авторы понимали, что конфликт между драконом и героем был не вопросом уничтожения одного из них, а вечной борьбой. Ради блага всего мира должны были сохраняться обе силы, чтобы поддерживался определенный баланс. Даже в те древние времена враги не могли обойтись друг без друга.
- Следуя твоей логике, - сделала вывод Меллицина, - необходимым условием для существования мира является не окончательная победа, а борьба.
Далия просияла улыбкой.
- Да, это как зима и лето, - сказала она. - Вечное лето выжгло бы мир, а вечная зима заморозила бы его насмерть. Только их противоборство обеспечивает продолжение жизни.
- И я снова спрашиваю: какой во всем этом смысл? - настаивала Северина.
Далия окинула взглядом лица своих друзей, не зная, как сформулировать следующее признание. Поверят ли они ей или сочтут это губительным последствием вихря энергии Астрономикона? Она вздохнула и решила, что зашла слишком далеко, чтобы отступать.
- Когда я лежала в коме после катастрофы, мне казалось… что я стала частью чего-то другого, какого-то необъятного разума. Я чувствовала, что моя мысль существует отдельно от тела.
- Внетелесные видения, - подсказал Зуше. - Это обычное явление для тех, кто находится на грани жизни и смерти.
- Нет, - возразила Далия. - Не только это. Я не знаю, как это объяснить, но Чтец Акаши как будто позволил моему разуму… прикоснуться к чему-то древнему. Я хочу сказать, очень древнему, старше, чем эта планета и все остальное, что только можно себе вообразить.
- А как ты думаешь, что это было? - спросила Меллицина.
- Мне кажется, это и был дракон, о котором говорил Иона.
- Но он говорил, что Император убил дракона.
- Это так, - согласилась Далия. - И все же мне кажется, что дракон не умер и именно об этом пытался мне сказать Иона. Дракон Марса все еще живет в глубине Лабиринта Ночи… и мне нужна ваша помощь, чтобы отыскать его.
Он открыл глаза и попытался вскрикнуть, снова ощутив укол мучительной боли в груди. Он взмахнул руками, но движения получались слишком медленными, и ладони уперлись в стеклянную поверхность. Мир был затянут розоватой пленкой, и он заморгал, стараясь прояснить зрение. Потом поднял руку, чтобы протереть глаза, и вдруг возникло ощущение, что он плывет в густой, вязкой жидкости.
В поле зрения возник силуэт, явно человеческий, вот только рассмотреть его никак не удавалось.
Голова сильно болела, а все тело, несмотря на ощущение погружения в плотную жидкость, было налито тяжестью. Каждое движение отзывалось мучительной болью, но она не шла ни в какое сравнение с гнетущим чувством тоски, сжимающей сердце.
Он вспомнил, что спал или, вернее, погружался в темноту, и тогда боль немного уменьшалась, но тягостная, неопределенная печаль не отступала. Он знал, что уже просыпался здесь, слышал отрывки разговоров, в которых звучали такие слова, как "чудо", "смерть мозга" и "перелом". Остальное он не разобрал, но понял, что эти слова относились к его состоянию.
Вот опять послышались какие-то звуки, он моргнул и постарался на них сосредоточиться.
Он заставлял себя вслушиваться и плыл в желеобразной жидкости своего мира.
Со стороны неясного силуэта опять донеслись звуки, по крайней мере, ему казалось, что он слышит голос - мягкий и безвольный, как будто его пропустили через неисправный аугмиттер.
Он продвинулся вперед, пока не прижался лицом к толстой стеклянной панели. Зрение прояснилось, и он увидел стерильную палату, выложенную полированными керамическими плитками, и металлические поручни за стеклом. С потолка свисали паукообразные устройства, а к противоположной стене бронзовыми держателями были закреплены несколько заполненных жидкостью сосудов.
Прямо перед ним стояла молодая женщина, в голубом, с серебряной отделкой костюме. Ее облик немного расплывался за слоем жидкости, но она улыбалась, и смотреть на нее было приятно.
- Принцепс Кавалерио, ты меня слышишь? - спросила женщина, и слова ударили в уши с поразительной четкостью.
Он попытался ответить, но рот тотчас наполнился жидкостью, и вместо слов с губ сорвались пузырьки.
- Принцепс?
- Да, - произнес он, наконец снова обретая способность говорить.
- Он очнулся, - сказала женщина, но ее слова были обращены к какому-то невидимому обитателю палаты.
Он услышал в ее тоне неподдельное облегчение и удивился, что она так обрадовалась его ответу.
- Где я? - спросил он.
- Ты находишься в медицинском отсеке, принцепс.
- Где именно?
- В Аскрийской горе, - ответила женщина. - Дома.
Аскрийская гора… крепость Легио Темпестус.
Да, он действительно был дома. Именно здесь он официально удостоился звания принцепса почти два столетия назад. И здесь впервые вступил в скрипучий лифт, чтобы подняться в рубку…
Боль опять обожгла грудь, и он охнул, набрав в легкие изрядную порцию насыщенной кислородом жидкости. Его разум отказывался смириться с необходимостью дышать жидкостью, но тело требовало дыхания, и после первого удачного опыта паника улеглась, чего нельзя было сказать о боли.
- Кто ты? - спросил он, как только сумел справиться с дыханием.
- Меня зовут Агата, я буду вашей служанкой.
- Служанкой?
- Помощницей, если вам угодно. Я буду о вас заботиться.
- Не нужна мне никакая помощница! - возмутился он. - Что я, инвалид?
- Не хочу вас обидеть, принцепс, но вы только что пришли в себя после, как мне кажется, весьма травматического разделения. Вам потребуется помощь, чтобы приспособиться. И я вам ее предоставлю.
- Я не понимаю, - сказал Кавалерио. - Как я здесь оказался?
Агата помедлила, явно не желая отвечать на этот вопрос.
- Может, мы могли бы обсудить это позже, мой принцепс? - предложила она после паузы. - Вам еще надо привыкнуть к новым условиям.
- Отвечай, черт побери! - закричал Кавалерио и сильно ударил кулаком по стеклу.
Агата подняла голову, словно обращаясь за советом к невидимому обитателю палаты, но ее уклончивость еще сильнее разъярила Кавалерио.
- Смотри мне в глаза, девчонка! - приказал он. - Я Повелитель Бурь, и ты должна мне отвечать!
- Хорошо, мой принцепс, - отозвалась Агата. - А что вы помните?
Он нахмурился и, глядя на проплывающие перед глазами пузырьки, попытался вспомнить, что было до его пробуждения.
На него надвигается гигантская машина Легио Мортис.
Неистовый стук сердца "Викторикс Магна", надрывающегося от непосильного напряжения.
Предсмертный крик магоса Аргира.
Зияющая черная бездна тянет его вниз и окутывает со всех сторон.
Воспоминание о гибели машины отозвалось в груди новым взрывом непереносимой боли, и невидимые слезы смешались с подкрашенной кровью жидкостью амниотической емкости.
2.03
Мондус Оккулум - настоящая жемчужина из всех северных кузниц, самое ценное и самое продуктивное из всех военных производств. Она превосходит своими размерами сборочные цеха в бороздах Олимпа, и лишь производительность Мондус Гамма Луки Хрома может сравниться с мощью кузницы локум-фабрикатора, но даже эти заводы отстают по уровню выпуска продукции.
Кузнечный комплекс Кейна, занимающий тысячи квадратных километров между пологими вершинами купола Фарсида и Керавнского купола, был целым государством плавильных цехов, оружейных мастерских, арсеналов, очистительных узлов, топливных складов, сборочных ангаров и лесов труб.
Над производственными сооружениями громоздились многочисленные субульи, и в высоких жилых башнях самых больших из них - Урании, Рабоне и Лабеатиде - обитали миллионы адептов, слуг и рабочих, обслуживающих машины северной кузницы.
Как и большинство заводов Марса, окованная железом кузница Мондус Гамма была ориентирована на военное производство. Покорение Галактики требовало невиданного ранее количества оружия и боеприпасов, и грохот молотов не умолкал ни на секунду.
В осыпавшейся воронке патеры Урана гигантские башни Циолковского в пузатых ячейках транспортеров поднимали на геосинхронную орбиту тысячи контейнеров груза, готового к отправке в зоны боевых действий, разбросанных по всему Империуму. Каждая башня была похожа на подстриженное дерево, казавшееся тонким из-за его высоты, поскольку верхушка исчезала в ядовитых тучах, нависших над кузницей.
И Мондус Оккулум, и Мондус Гамма работали на войну, но их продукция предназначалась для особых воинов - Астартес.
Из этих кузниц выходили ружья и клинки, с которыми вселяющие ужас воины воплощали великую мечту Императора. Над этим оружием трудились опытнейшие адепты, за которых ручался сам локум-фабрикатор. Боевую броню Астартес на наковальнях кузниц создавали наиболее усердные кузнецы, аугметированные самыми мощными и точными устройствами.
Болтеры, лазпушки, ракетные установки и любое другое оружие Астартес производилось здесь, и военная мощь Легионов брала начало в жарких, освещенных красноватым светом цехах Мондус Оккулум. Бронированные машины сходили с конвейеров, установленных в обширных ангарах, а цехи, не уступавшие своими размерами целым городам, выпускали невообразимое количество боеприпасов.
Но Мондус Оккулум не только снабжала Астартес оружием и броней - здесь оттачивался их разум. Воинам Астартес, которых привлекали тайны технологии, было позволено изучать машины под руководством старших адептов. Сам локум-фабрикатор Кейн занимался с лучшими из них - Т’Келлом из Легиона Саламандр, Гебреном из Железных Рук и Полониным из Ультрамаринов. Эти воины унесут полученные знания к своим Легионам и будут инструктировать братьев по оружию.
Мондус Оккулум - настоящая жемчужина из всех северных кузниц, самое ценное и самое продуктивное из всех военных производств. Владение локум-фабрикатора Марса, второго человека после самого правителя. И одна из немногих кузниц Марса, которым удалось избежать разразившейся катастрофы.
Сопровождаемый шумной свитой ноосферически модифицированных сервиторов, с гладкими золотыми масками вместо лиц, раздражительных калькулюс-логов и нескольких скрабберов, чей испуг выражался в постоянных перепалках в бинарном коде, локум-фабрикатор Кейн, стараясь сохранять спокойствие и сосредоточиться на повседневных вопросах производства, прошел по золоченому арочному переходу в помещение арсенала.
За пределами его кузницы разворачивались ужасающие события, но в данный момент он сконцентрировал свое внимание на том, чтобы его производство, насколько это было возможно, работало в обычном режиме.
Открывшийся за аркой огромный зал был ярко освещен, потолок уходил вверх на несколько сотен метров, а противоположный конец терялся где-то вдали. Грузовые сервиторы и завывающие подъемники перевозили груды боевых доспехов Астартес и складывали их в обитые металлом контейнеры, длинными рядами стоявшие вдоль стен.
Сотни отвечавших за качество продукции адептов ходили по залу, подключали пробники к каждому комплекту и тщательно замеряли показания, сверяясь с запрограммированными спецификациями. Лишь изредка изделия не соответствовали строгим требованиям, разработанным самим Кейном, и в каждом случае проводилось скрупулезное расследование причин появления дефектов. Повторение ошибок было недопустимо, а тот, кто допускал небрежность, сурово наказывался.
Только после тщательной проверки и подтверждения полной готовности доспехи отправлялись в патеру Урана, а затем и на орбиту. Локум-фабрикатор Кейн ручался за качество и даже сейчас продолжал относиться к своим обещаниям со всей ответственностью.
Особенно сейчас.
Кейн сделал глубокий вдох, проанализировал присутствующие в воздухе запахи и обернулся к своему помощнику: