- Хорус Луперкаль обещает вернуть все прежнее величие империи Марса, - с легкостью политикана заявил Регул. - Более того, он клянется, что отзовет из миров-кузниц все военные силы, не подчиняющиеся Механикум.
Посол Мельгатор шагнул вперед, и его темный кольчужный плащ зашелестел по гладкому полу. Посол редко говорил, когда его мог слышать кто-то, кроме прямого собеседника, и Кельбор-Хал с нетерпением ожидал его слов.
- Прошу меня простить, адепт Регул, - заговорил Мельгатор. - Воитель, будь благословенно его имя, уже немало от нас потребовал, и мы исполнили его пожелания. Боеприпасы и оружие в первую очередь поставляются его союзникам в ущерб тем, кто не присягнул ему на верность. Теперь он просит нас о следующих шагах, и две схемы СШК - это все, что он дает взамен? Что еще он может предложить в подтверждение своей дружбы?
Регул кивнул, и Кельбор-Хал понял, что он ожидал подобного вопроса. Заготовленный ответ прозвучал из его речевого аппарата без малейшей задержки.
- Это справедливый вопрос, посол, - сказал Регул. - Хорус Луперкаль дал мне на него ответ, и я надеюсь, что он вас удовлетворит.
- И каков же ответ? - спросил Злобный.
Регул, казалось, увеличился в объеме под своим одеянием.
- Воитель снимет все ограничения относительно исследований в области запретных технологий. В связи с этим я привез протоколы для снятия замков с Хранилища Моравеца.
Повисло тягостное молчание, как будто предложение было слишком грандиозным, чтобы оказаться правдой.
- Хранилище Моравеца закрыто на протяжении уже тысячи лет, - прошипел Хром. - Император заявил, что никогда его не откроет.
- И что нам до того? - фыркнул Злобный. - Мы уже вступили в заговор против Императора, так какое значение имеет еще одно предательство?
- Воитель обладает властью, чтобы открыть подземелье? - спросил Мельгатор.
- Он уполномоченный представитель Императора, - заметил Регул. - То, что известно Императору, известно и Воителю. Чтобы открыть хранилище, требуется только ваше согласие содействовать замыслам Хоруса.
- А если мы не согласимся? - спросил Кельбор-Хал, уже прикидывая в уме, какие сокровища и неведомые технологии могут скрываться в старинных подземельях.
Моравец был одним из самых одаренных техноадептов древней Терры, он сбежал на Марс, чтобы не пасть жертвой суеверных варваров из зараженных радиацией пустынь Панпацифика.
- Если вы не согласитесь, я просто сотру открывающий хранилище код из своей памяти и оно навсегда останется запертым, - ответил Регул. - Но, как мне кажется, этого не потребуется, не так ли?
- Не потребуется, - согласился Кельбор-Хал, и его бледная маска изобразила подобие улыбки.
- Нет, при такой длине стержень не может быть таким тонким, - сказала Далия. - Он расплавится от той температуры, которая, по нашим подсчетам, возникнет в кожухе преобразователя.
- Но, если увеличить толщину, он не войдет в кожух, - возразила Северина, потерев виски ладонями и осторожно опуская электростилос на планшет графического ввода данных. - Он не будет работать, Далия. Тебе не удастся его подогнать, а без этого стержня преобразователь невозможно точно закрепить над нужными точками черепа. Пора признать, что этот аппарат работать не будет.
Далия упрямо тряхнула головой:
- Нет. Ультерим знал, что делает. Иначе быть не могло.
- Тогда почему нет чертежей креплений преобразователя? - спросила Северина. - Их нет, потому что устройство не работает. Он не собирался воплощать этот проект, это просто теоретические выкладки.
- Я в это не верю, - не сдавалась Далия, снова обращаясь к схемам устройства, созданным давно умершим адептом.
Она сосредоточилась на планах и диаграммах, которые тщательно копировала и совершенствовала в течение последних пяти ротаций, чтобы заполнить пробелы в имеющейся схеме.
Они были так близки к цели.
В центре рабочего зала, предоставленного им адептом Зетой, уже обрело основные очертания сверкающее серебром устройство, напоминающее по форме гравикресло. Какстон, лежа под ним на полу, закреплял под спинкой монтажные платы, а Зуше подгонял магнитные цилиндры, которые должны защищать электрические проводники после окончания внутренних работ.
Меллицина задумчиво обходила вокруг устройства - достаточно большого, чтобы вместить взрослого человека, - и, скрестив руки перед собой, постукивала пальцем по губе.
Чтобы достичь всего этого, им потребовалось пять полных ротаций, и всего две оставшиеся ротации отделяли их от громкого триумфа или постыдного провала. Несмотря на холодность и неловкость первой встречи, они работали единой командой, распределяя задания согласно опыту и навыкам каждого из участников.
Зуше оказался на редкость талантливым инженером, способным в кратчайшие сроки и с величайшей точностью сконструировать и изготовить любые детали. У Какстона обнаружилось интуитивное понимание взаимодействия отдельных частей механизма, что, наряду с незаурядной способностью предвидеть побочные эффекты малейших изменений схемы, делало его идеальным кандидатом для окончательной сборки.
Северина была необыкновенным чертежником, и только ей удавалось превратить наброски Далии в точные схемы, по которым можно было изготавливать детали. Меллицина - опытный инженер - обладала обширными знаниями во всех областях, что заполняло пробелы на стыке узких специализаций ее товарищей. А ее организаторские способности были выше всяких похвал. Как только Меллицина поняла поразительную способность Далии, деятельность рабочей группы стала на порядок эффективнее.
Вопреки ожиданиям Далии, первоначальная холодность этой женщины была вызвана недоверием к существованию столь редкой способности, как изобретательский дар в сочетании с феноменальной памятью. Получив подтверждение, она стала относиться к Далии с большей теплотой.
После того как Далия разгадала цель, которую преследовал Ультерим при разработке схем, прогресс в их работе резко ускорился, но возникла проблема, грозящая развалить весь проект: поддержка преобразователя и соединение его с головой того, кто сядет в это кресло.
На первый взгляд задача казалась до смешного тривиальной, но она ставила под угрозу создание всего устройства. Слишком тонкий стержень может расплавиться, и тогда нарушится контакт с мозгом; слишком толстый не пройдет между тщательно подогнанными компактными деталями и создаст дополнительную поверхность, что приведет к утечке тока, а это нарушит хрупкий баланс электромагнитных колебаний, вырабатываемых мозгом объекта.
Остановка из-за такой простой, но фундаментальной проблемы вызывала мучительное разочарование, и Далия начинала понимать, почему это устройство до сих пор так и не было реализовано.
Северина огорченно опустила голову на руки, а Далия продолжала блуждать взглядом по чертежам, позволяя линиям и цифрам, заметкам и примечаниям летать вокруг нее, словно сорванным бурей листьям. Фрагменты схемы кружились в ее голове, линии беспорядочно пересекались, и каждый поворот неизбежно затрагивал следующую часть чертежей.
Далия ощутила, что ее руки двигаются над чертежами, потом услышала скрип пера, хотя и не помнила, как взяла его со стола, но, не задумываясь, продолжала что-то рисовать. Участок нереализованной схемы оставался перед ее мысленным взором серым пятном, как будто решение проблемы скрывала пелена густого тумана.
Но как только в голове мелькнула эта мысль, ей показалось, что подул сильный ветер, облака тумана стали рассеиваться, и в их глубине замерцали золотистые огненные линии. Эти линии соединили вращающиеся фрагменты схемы, стали стягивать их все ближе и ближе, соединяя разрозненные части в единое целое.
Далию охватило беспокойство, она понимала, что стоит на пороге чего-то важного. Усилием воли она постаралась открыть сознание, интуитивно понимая, что стоит только сосредоточиться на какой-то детали - и видение пропадет. Работа подсознания - очень хрупкий процесс, и, если его форсировать, связь может оборваться, словно шелковая ниточка.
Руки Далии продолжали скользить над листами вощеной бумаги, а золотые линии воображения продолжали сокращаться. Наконец тысячи отдельных элементов соединились, и Далия перестала дышать: все детали сошлись в одно безупречно гармоничное целое устройство.
Вот оно!
Теперь она может его нарисовать - законченный и совершенный в своей сложности прибор.
Им потребуются новые детали, полностью измененные схемы и монтажные платы.
Теперь Далия отчетливо видела, как они соединятся друг с другом и как все это будет работать.
Двадцать три часа спустя Далия поставила на место последнюю деталь машины. Механизм скользнул в гнездо со слабым свистом пневматики. Чуть меньше ротации назад, когда Далия стряхнула с себя оцепенение и опустила взгляд на бумагу, она обнаружила полностью законченную схему, увиденную во время полета воображения. Рисунки, безусловно, не отличались аккуратностью, но даже после беглой проверки она поняла, что схема правильная.
Вскрикнув от радости, Далия бросилась к Северине и сбросила со стола все предыдущие чертежи. Она не стала слушать возмущенных криков Северины, а собрала всех вокруг стола и принялась объяснять новую схему.
Первоначальный скептицизм сменился осторожным оптимизмом, а когда все поняли значение новых набросков, товарищей охватило радостное волнение. Все разом закричали, словно решение проблемы все время было у них под носом.
А когда новое устройство стало обретать очертания посреди рабочего зала, Далия осознала, что решение проблемы и впрямь все время было на виду, только никто этого не понимал. Все они, включая и ее саму, работали в узких рамках, предписанных "Принципами Механикум", согласно догмам, определяющим любые работы с машинами.
Все члены рабочей группы, кроме Далии, имели вживленные под кожу кисти блестящие электу, подтверждающие прохождение базового курса "Принципов" и членство в культе Механикум. Возможно, после успешного завершения этой работы она тоже удостоится такого же отличия, хотя именно отступление от доктрины "Принципов" помогло Далии найти решение проблемы.
- Это невероятно, - выдохнула Северина, словно боясь поверить в успех.
- Мы сделали это, - сказал Зуше.
- Далия сделала это, - поправил его Какстон, обнял Далию за плечи и поцеловал в макушку. - Она решила проблему, которая остальным оказалась не по зубам.
- Мы все это сделали, - возразила Далия, смущенная его похвалой. - Все мы. Я только увидела, как это может работать. Я ничего без вас не сумела бы. Без вас всех.
Но Меллицина, как всегда, опустила их на землю:
- Еще рано награждать друг друга званиями адептов. Мы еще не знаем, будет ли машина работать.
- Будет, - заявила Далия. - Я знаю, что будет, я верю в это.
- И твоя вера может заменить экспериментальные испытания? И выдаст точные сведения, чтобы доказать успех? Вряд ли.
Далия засмеялась и отвесила Меллицине поклон:
- Конечно же ты права. Надо провести испытания и провести всестороннюю диагностику, чтобы удостовериться в успехе. Но я знаю, что все пройдет отлично.
- Я тебе верю. - Меллицина, ко всеобщему удивлению, слегка улыбнулась. - Но нам все равно придется это сделать, так что я предлагаю на час прерваться, а потом вернуться к работе и приступить к испытаниям.
- В этом нет необходимости, - раздался властный голос.
Далия подпрыгнула от неожиданности и, обернувшись, увидела, что у входа в мастерскую стоит адепт Кориэль Зета. Ее затянутая в бронзовую броню фигура отбрасывала блики в слабом свете ламп.
По примеру своих коллег Далия поклонилась, а адепт Зета, сопровождаемая двумя протекторами в красных робах и с высокими посохами в аугметированных руках, стремительно вошла в зал. Далия улыбнулась, узнав в охранниках Ро-Мю 31. Ему… или им? Она так и не могла решить, как относиться к их общему имени.
Зета обошла вокруг только что законченного устройства и провела металлическими пальцами по его гладкой серебристой поверхности.
- Вы заслужили похвалу. Отличная работа. Она во всех отношениях превосходит мои ожидания.
В ее голосе Далия услышала оттенки благоговения и сдерживаемого желания, словно сооружение машины было давней мечтой, в осуществление которой адепт Зета боялась поверить. Далия подняла голову. Адепт Зета взяла со стола чертежи, изготовленные Севериной после неожиданных видений Далии, и стала сравнивать с теми, что были скопированы с работ адепта Ультерима.
Маска не давала возможности увидеть выражение лица Зеты, но Далия догадалась, что их госпожа испытывает некоторое замешательство.
- Я понимаю, что устройство не совсем соответствует замыслу адепта Ультерима, - заговорила Далия. - Мне очень жаль, но иначе мы никак не могли выполнить работу.
При звуке ее голоса Зета подняла голову и положила чертежи Северины обратно на стол.
- Конечно не могли, - ответила она.
- Я не понимаю.
Зета взяла в руки вощеные листы проекта Ультерима, разорвала их пополам и бросила обрывки на пол.
- Это устройство неработоспособно. Оно никогда не работало и не будет работать.
- Но наш прибор будет работать, я в этом уверена.
- Ваш будет, Далия, - со смехом сказала Зета. - Ультерим - великий адепт, у него имелось множество грандиозных идей и замыслов. Идеи лежат в основе всякого прогресса, и все первоначально появлялось в форме идеи, но сама по себе идея ничего не стоит. Как и машине, идее требуется энергия для получения результатов. Благодаря идеям прославились лишь те адепты, кто все свои силы и средства до последней капли посвящал их воплощению в жизнь. Как ни печально, практическая реализация идей адепта Ультерима оставляет желать лучшего, и многие его проекты содержат элементы, которых не существует или их появление только теоретически обосновано.
Далия ощутила смущение. Ей казалось, что какая-то часть объяснений Зеты ускользнула от ее понимания.
- Но как же вы могли ожидать, что мы создадим работающее устройство?
- Я знала, что твое внутреннее понимание технологий поможет изменить схему и изобрести недостающие узлы. Ты воплощаешь в себе то, что я называю орнаментальным знанием.
- Орнаментальным знанием?
Зета кивнула:
- Мыслительные процессы адептов Марса подобны работе машин, способных действовать эффективно, но узконаправленно, без каких-либо отклонений и побочных эффектов. Я предпочитаю, чтобы разум был подобен шкатулке с лоскутками блестящей ткани, осколками драгоценных камней, бесполезных, но забавных вещиц, блесток, разрозненных фрагментов резного орнамента и разумного количества обычной пыли. Встряхни машину - и она перестанет работать; встряхни такую шкатулку - и ее содержимое приобретет новый красивый вид. Я понимаю, что ты этого не сознаешь, но многие из деталей, что вы применили в этом устройстве, попросту не существовали до того, как ты их изобрела.
- Вы говорите, что мы создали… нечто новое?! - воскликнула Меллицина.
- Абсолютно верно, - подтвердила Зета. - И к этому стоит отнестись серьезно. Это устройство не смогло бы работать, если бы вы придерживались той схемы, что я вам дала. Но вы - я имею в виду всех вас - сумели увидеть то, чего раболепные приверженцы "Принципов Механикум" не могут даже вообразить.
Зета выпрямилась перед ними - высокая, источающая золотое сияние.
- Это устройство - великий дар, который поможет мне вознести Империум к Золотому веку научного прогресса, какого Человечество не знало с самого своего зарождения.
1.05
Локум-фабрикатор. Этот титул заключал в себе великую честь, но вместе с тем говорил о подчиненном положении, о том, что данная личность способна лишь замещать более достойного лидера. Кейн старался подавить в себе это чувство, сознавая, что он такой же усердный и преданный член культа Механикум, как и всякий другой, но в то же время ощущал, что каким-то образом остался в стороне от настоящей власти.
В прошлые годы обязанность помогать генерал-фабрикатору в управлении Марсом, отслеживать выполнение обязательств по выпуску военной продукции и обеспечивать проведение соответствующих служб Богу Машин заполняла всю его жизнь. Теперь он проводил все меньше и меньше времени в обществе своего господина, а вместо этого встречался с представителями различных легионов и их очередными требованиями.
Больше пушек, больше снаряжения, больше техники, больше, больше…
Разговор со Стракеном стал последней каплей.
Стракен, Астартес из Легиона Саламандр, представлял на Марсе интересы своих собратьев. Легион примарха Вулкана стал для Механикум примером в отношении взаимодействия двух ветвей Империума, и уважение к высоким технологиям, неизменно выказываемое Саламандрами, сделало их желанными гостями Марса.
Но и эти отношения не избежали напряженности в последние дни, когда Стракен получил очередное послание от примарха, где выражалось неудовольствие по поводу поставок оружия.
- Нехватка оружия и боеприпасов в Легионе моего примарха становится критической, - заявил Стракен, когда Кейн выбрал время, чтобы принять его в своей кузнице - гигантском сооружении в недрах горы, называемой Керавнским куполом. - Так больше не может продолжаться. - Стракен не давал Кейну открыть рот. - У нас не осталось в резерве никаких боеприпасов, кроме тех, что производят приписанные к нашей флотилии корабли-кузницы Механикум. Ты хоть представляешь, сколько снарядов требуется Легиону во время военных действий?
Кейн прекрасно знал ошеломляющую скорость, с какой Астартес расходовали боеприпасы, и тот факт, что Саламандры были вынуждены рассчитывать только на производительность кораблей-кузниц, свидетельствовал о недопустимых задержках поставок с Марса.
Подобные требования не были редкостью для Кейна, но недавно он заметил определенную закономерность в их поступлении, и об этой закономерности он должен был сообщить генерал-фабрикатору.
Кейн вступил в светлые залы кузнечного комплекса горы Олимп, и вокруг него засверкали отраженным светом Храма Всех Знаний полированные металлические стены зданий. Сопровождаемый толпой сервиторов и слуг, он миновал ярко освещенный проспект кузницы, ставшей своего рода монументом могуществу Механикум и генерал-фабрикатора. Сравниться с кузнечным комплексом мог разве что Императорский дворец Терры.
Личные покои Кельбор-Хала располагались в высокой башне, поднимавшейся из самого северного угла гигантской кузницы и почти сравнявшейся по высоте с Храмом Всех Знаний.
У основания башни на страже стоял отряд скитариев - огромных воинов, в блестящих нагрудниках, бронзовых шлемах и отороченных мехом плащах. Все они были выше и массивнее, чем Кейн, и созданы с одной целью - убивать. Они умели только сражаться. Их плоть, аугметика и нервная система были до отказа наполнены стимуляторами, усилителями агрессии и болеутоляющими, и Кейн, приближаясь, почувствовал трепет их предвкушения, видел в электромагнитных полях пики, означавшие повышение уровня адреналина.
<Локум-фабрикатор Кейн>, нараспев произнес он фразу в бинарном коде и поднял руку для считывания биометрических данных.