"Неужели всё так обыденно и просто?", – зашелестели в голове недоверчивые мысли. – "Мол, подошёл к озеру и, не встретив ни малейших преград, уже через несколько часов обнаружил искомую руду? Ну-ну, братец. Рано впадать в праздничную эйфорию. Рановато дуть в победные трубы и бить в литавры. Сперва надо забраться на скалы и тщательно осмотреть завлекательную светло-жёлтую полоску. Осмотреть, обнюхать, отколоть полноценные образцы, провести – на скорую руку – химический анализ…. Сомневаешься? Мол, высоковато? Слегка побаиваешься? Ерунда, братец, обязательно справишься. Не Боги горшки обжигали. Не мандражируй…".
Он, пристроив рюкзак и ружьё в густых прибрежных кустах, полез наверх. Сперва по узкой-узкой расщелине, а потом по наклонной базальтовой скале – пока не упёрся головой в каменный козырёк. Пришлось спуститься на пару-тройку метров и пойти в обход. Лез и лез, временами меняя маршрут, пока не понял, что заблудился.
– Не то, чтобы заблудился по-серьёзному, а просто слегка заплутал в нагромождении здешних рваных скал, – подбадривая самого себя, пробормотал Лазаренко. – Ничего страшного, фатального и безнадёжного. Сейчас заберусь вон на тот утёс и, высмотрев озеро, сориентируюсь на местности.
Но с осуществлением этого намерения ничего не получилось – левая нога неожиданно поскользнулась на мокром камне, Иван потерял равновесие и, издав на прощанье испуганный вопль, полетел вниз…
Острая боль во всех местах сразу. Угольная чернота перед глазами, время от времени чередующаяся с малиновыми и фиолетовыми кругами-кольцами. Нестерпимая тошнота. Предательская кислятина во рту.
Только минут через десять-двенадцать, когда зрение постепенно восстановилось, он пришёл в себя и, до конца осознав произошедшее, мысленно подытожил: – "Дело – дрянь. Причём, полная и безысходная. Правая нога сломана в голени. Перелом, скорее всего, открытый. Левая рука висит безвольной плетью, даже пальцы не могу сжать в кулак. Спина занемела, налилась свинцовой тяжестью и практически не ощущается. По затылку течёт что-то тёплое и вязкое. Кровь, понятное дело…. Где ружьё и рюкзак? А Бог его знает. Валяюсь в каком-то каменном, достаточно глубоком мешке-колодце. Из такого и в здоровом состоянии выбраться – непростая история. Мать его насовсем…. Что теперь делать? Наверное, покорно и терпеливо ждать. Чего – ждать? Помощи, ясен пень. Через две недели Илья Озеров, как и договаривались, поднимет тревогу. Сюда прилетит вертолёт, на берег Облямбино высадятся опытные спасатели и меня непременно найдут. По крайней мере, другие варианты пока не просматриваются…. Две недели без пищи? Во-первых, в умных книгах пишут, что человек может продержаться без еды до одного месяца. А, во-вторых, у меня в кармане штормовки лежит непочатая плитка шоколада. Продержусь. В том плане, что попробую это сделать…. Вода? По каменной стене мешка-колодца стекает тоненькая струйка. Как же хочется пить…
Иван попытался сесть, но у него ничего не получилось – вдоль позвоночника пробежала волна тупой боли, и он понял, что теряет сознание. Перед внутренним взором – медленно и безвозвратно – опустилась угольно-чёрная шторка….
Его ноздри защекотал смутно-тревожный аромат. Иван попробовал открыть глаза, но – из-за предательской слабости – не смог. Чем конкретно пахло? Трудно сказать. Чем-то непривычным и чужеродным. В любом случае, запах был приметным и запоминающимся.
Потом к его губам прикоснулось что-то холодное, ещё через мгновение по горлу медленно потекла густая жидкость.
– Глотай, – велел глухой механический голос. – Глотай, человек.
Лазаренко послушался и начал судорожно глотать.
Напиток оказался сладко-приторным и странным: с одной стороны, он наполнял организм неизвестной живительной энергией, а с другой – навевал на разум сонное безразличие. Впрочем, тяжёлые веки слегка разлепились-разомкнулись, и Иван смог (хотя и весьма смутно), кое-что рассмотреть.
Что или кого – конкретно – он увидел? Высокую обезьяну. Вернее, лохматого широкоплечего гуманоида с маленькой, слегка приплюснутой головой. На означенной голове наличествовала безобразная слюнявая пасть, из которой высовывались-торчали короткие тёмно-жёлтые клыки. С клыков, как и полагается, капала мутно-фиолетовая слюна…
Ужаса молодой геолог не испытал – по причине уже упомянутого сонного безразличия. Наоборот, в его голове возникли-потекли, выстраиваясь в логически-выверенную цепочку, вполне спокойные и разумные мысли: – "А у этого шерстистого и клыкастого индивидуума очень даже симпатичные глаза – круглые, янтарно-жёлтые, неподвижные, яркие, немного похожие на прожектора в зимней ночи…. Кто он такой? Наверное, снежный человек. Кто же ещё? В правой лапе йети зажат керамический флакон. Из него, понятное дело, он меня и поил приторно-сладким напитком…. Так, спрятал флакон в собственную шкуру. Или же в тайный карман, которым эта шкура оснащена? Странные, честное слово, дела…. Теперь нагибается, нежно обхватывает меня своими мохнатыми лапищами, выпрямляется, поднимает и куда-то тащит. Вернее, несёт…. Ничего себе скорость, только ветер свистит в ушах. И спать хочется – просто смертельно…
Проснулся Иван на ярком весеннем рассвете. То есть, пришёл в себя? Нет, именно проснулся. Протёр глаза ладонями, сел и попытался сосредоточиться. Никакой боли не было и в помине. Нигде. Все мышцы и конечности работали исправно.
Он торопливо стащил с правой ноги сапог, закатал штанину, внимательно осмотрел голень, после чего непонимающе помотал головой – на коже явственно просматривался белый след от недавно сросшегося перелома.
Где-то залаяла собака.
Лазаренко, вернув сапог на прежнее место, поднялся на ноги, посмотрел в сторону, откуда доносился лай, и прошептал:
– Пырты, вежи, коты, рубленые избы, стадо северных оленей, ручеёк с приметным мостиком. Село Ловозеро, короче говоря…. Это что же получается? Снежный человек, предварительно напоив целебным напитком, притащил меня сюда. Зачем? С какой целью? Наверное, он не хотел, чтобы в районе Облямбино высадился отряд спасателей. Почему – не хотел? Потому, надо думать, что охраняет тот район от вторжения любопытных людей. Мол, приставлен в качестве бдительного сторожа. Кем – приставлен? Вот, это, действительно, интересно. Неплохо было бы выяснить.
Так он и стал идейным уфологом. Не сразу, конечно, а постепенно. Но тот памятный случай, произошедший на берегу озера Облямбино, стал, безусловно, определяющим…
Со стороны берега Малой Мутной подул прохладный ветер.
Иван Павлович, пристально всматриваясь в жёлто-янтарные глаза неподвижного буро-серого существа, мысленно подытожил: – "Значит, тогда, на Кольском полуострове, меня спас робот-андроид. Неожиданный, надо признать, поворот. Впрочем, я догадывался – в глубине Души – о чём-то подобном. Мол, керамический флакон, спрятанный непонятно куда…. Всё равно, ребята, кем бы вы ни были на самом деле, спасибо. За то давнее спасение, понятное дело…. Ещё одна странность. Все эти здешние стражи, они словно бы "изъяты" из моей памяти. Глухие серые кайманы. Теперь, вот, желтоглазый лохматый йети…. В чём тут дело? Может, пришельцы, действительно, плотно присутствуют на нашей планете? Необязательно, что конкретно инопланетяне, а, например, пришельцы из Параллельных миров? Присутствуют и старательно наблюдают? Я же, в свою очередь, являюсь достаточно известным уфологом, то есть, представляю для пришельцев определённую потенциальную опасность…. Исходя из этого постулата, можно с лёгкостью предположить, что мой мозг регулярно и планомерно сканируют. Зачем? Так, чисто на всякий случай. Чтобы знать, чем можно напугать-смутить. Или же для других практических целей…. Бред? Конечно же, бред. Причём, классический и с характерными признаками идиотизма. Даже спорить не буду. Но в каждом бреде, пусть и в самом горячечном, присутствует только доля бреда…".
Глава одиннадцатая
Нечистая сила и разбор полётов
– Вот, это глазищи! – восхитилась непосредственная и мечтательная Валентина. – Очень красивые. Янтарные. Прямо-таки тигриные, только зрачок странный, двойной. Сейчас мы с Жекой всё это по-быстрому изобразим-зафиксируем в альбомах…. Эй, Палыч, что с вами? Лицо слегка перекосилось…. Плохо? Сердце прихватило?
– Всё нормально, девочка. Успокойся. Просто…м-м-м, вспомнилось всякое…. Ты же собиралась запечатлеть нашего нового знакомца? Рисуй, конечно, пока время есть.
– Ш-ш-ш! – поплыл над корнями берёзы странный однообразный звук. – Ш-ш-ш-ш…
– Разойтись в стороны! – скомандовал Сергей. – Только на открытое место не выходите. Прячьтесь под старыми деревьями. Прячьтесь и сидите тихонько, словно испуганные полевые мышки…. Жека, а где наша надувная лодочка?
– Ш-ш-ш-ш…, – продолжало настойчиво шипеть.
– Скачал, как и было велено. Вон рюкзак лежит, за камушком.
– Молодец.
– Ш-ш-ш-ш…
– А ты куда собрался? – забеспокоилась Лизавета.
– На разведку. Сидите под деревьями и ждите меня.
Подопригора лёг на землю и, ловко раздвигая руками тёмно-зелёные папоротники, уполз куда-то.
Шипенье, тем временем, стихло.
– По-пластунски уполз, – прокомментировал Назаров. – Профессионал, однако.
Они с Птичкой (так уж получилось, совершенно случайно), оказались под разлапистой ёлкой вдвоём, совсем рядом, и это…м-м-м, вызвало некоторое взаимное смущенье.
– Почему, Рыжий, ты так смотришь на меня? – трусливо отводя глаза в сторону, пробормотала Наталья.
– Как – так?
– Не знаю. Словно первый раз видишь…. Заинтересованно, вот как.
– Заинтересовался, вот, и смотрю, – неуверенно хмыкнул Пашка. – А что, нельзя?
– Можно, конечно. Даже приятно. Смотри, сколько хочешь. Только немного обидно…
– Чего обидно-то?
– То самое. Столько времени не обращал на меня ни малейшего внимания, а тут ладошкой подержался за трепетную девичью талию – и давай ухаживать-ухлёстывать во всю Ивановскую. Ловелас хренов.
– Не только за талию. Но и немного ниже.
– Рыжий, засвечу в глаз…
– Хи-хи-хи! – из-за толстого ствола осины выглянула ехидная мордашка Лизаветы. – Голубки, тоже мне, выискались. Герои знойной и бесшабашной южноамериканской мелодрамы. Вы ещё – для полной завершённости картинки – начните целоваться взасос…. Хи-хи-хи!
– Завидно, что ли? – торопливо отодвигаясь от Назарова, обиженно нахохлилась – словно рассерженная лесная птичка – Натка. – Захотим, и будем целоваться. А тебя, вертихвостка длинноногая, не спросим. Правда, ведь, Павлик?
– Это точно. И что вертихвостка. И что не спросим.
– Перестаньте ссориться, юноши и девушки, – попросил – со стороны приметной высоченной берёзы – неуверенный голос Ивана Палыча. – Неужели так трудно – немного помолчать? Сергей же, кажется, просил.
– Ладно, помолчим. Не вопрос…
Начальник метеостанции вернулся только минут через пятнадцать. Не приполз, а пришёл своими ногами – задумчивый и хмурый.
– Серёжа? – тут выскочила из-за осины встревоженная Лизавета. – Что-то случилось?
– Слава Богу, нет, – успокаивающе улыбнулся Подопригора. – Похоже, что нам крупно повезло. Причём, в очередной раз. Подгребайте ко мне, беспечные аномальщики и аномальщицы. Доложу последние здешние новости…. Все в сборе? Значится так. Подполз я к краю леса и затаился в высокой траве, старательно притворяясь мирной моховой кочкой. Через некоторое время в небе появилась крохотная ярко-жёлтая точка. Появилась, постепенно приблизилась и преобразовалась в золотистую шестиугольную призмочку. То есть, в неизвестный летательный аппарат, про который вы недавно рассказывали. Вернее, в Золотую Бабу – по версии уважаемой Птички…. Лежу, значит, в высокой траве, наблюдаю. Золотистый НЛО немного полетал – туда-сюда – над руслом Малой Мутной, ненадолго завис над местом нашей недавней переправы, а потом направился, заметно снижаясь, к лесу. То есть, в нашу сторону, ориентируясь на приметную берёзу. Ну, думаю: – "Дело пахнет керосином. Сейчас, сволочь расписная, приземлится и высадит вооружённый инопланетный десант для тщательной зачистки местности…". Но ничего, пронесло. Преодолев половину расстояния между рекой и лесом, Золотая Баба остановилась, а примерно через минуту развернулась и, резко набрав скорость, улетела на северо-восток. Можно предположить, что пилот летательного аппарата получил чёткую и однозначную команду: – "Отставить – заниматься ерундой! Есть более срочные и важные дела….". Вот, я и говорю, мол, повезло в очередной раз…. Итак, друзья, ставлю вопрос ребром. Что будем делать дальше? Куда пойдём? Вперёд? Или же, от греха подальше, повернём назад?
– Возвращаться – очень плохая и неверная примета, – назидательно оповестил Иван Палыч. – Да и перед иностранными спонсорами будет неудобно. Надо же как-то отчитаться за потраченные финансы. Достойно и грамотно отчитаться, я имею в виду.
– Только вперёд! – высказался Женька.
– Ни шагу назад! – поддержала брата Валентина. – По крайней мере, до тех пор, пока не разберёмся с этим Мутным Лесом по полной программе.
– Вот, и ладушки, – довольно усмехнулся Сергей. – Вперёд, так вперёд. Я и сам чертовски не люблю отступать без веских на то причин. Или там без строгой и однозначной команды вышестоящих персон…. Что же, тогда будем собираться в дорогу. А рюкзак с надувной лодкой оставим здесь, спрячем его под ёлкой, старательно забросав сухими ветками и прошлогодней хвоёй. Лишний груз, как известно, не способствует мобильности…
– Подождите минутку, – попросила Лизавета. – Хочу найти свой бинокль. Подарок…м-м-м, одного хорошего человека. Нехорошо бросать.
Она подошла к высокому муравейнику, рядом с которым лежал поддельный снежный человек, и неожиданно запаниковала:
– Ребята, все сюда! Йети сбежал!
– Действительно, отсутствует, – подбежав к муравейнику, согласился Пашка. – Сбежал? В этом, как раз, сомневаюсь. На том самом месте, где ещё совсем недавно покоился – якобы – снежный человек, сейчас располагается конусообразная горка непонятного серого вещества. Золы? Пепла? Как думаешь, Птичка?
– Это покажет лабораторный анализ, – пообещала Наталья. – Жека, ты же у нас отвечаешь за взятие всяких и разных проб? Вот, и приступай к выполнению прямых должностных обязанностей. Доставай из рюкзака специальные полиэтиленовые пакетики с липучками и керамическую лопатку. Отбирай пробы, маркируй…. Что же касается сути произошедшего. Помните недавнее монотонное шипенье? Это она и была – хвалёная самоликвидация, многократно описанная в зарубежных и отечественных фантастических романах. Очевидно, робот-андроид так был изначально запрограммирован, мол: – "В случае если биологический аккумулятор случайно утерян или полностью разрядился, а новый – в течение определённого времени – установлен не был, то необходимо зачистить следы. То бишь, самоликвидироваться…". Ага, вот, и бинокль нашёлся – чёрный бок торчит из муравейника…. Держи, Лизок! Ой, а он, кажется, сломался. Настроечное колёсико отлетело, и оптическая линза выпала из правого окуляра. Жалко…. Не расстраивайся, пожалуйста. Я с первой осенней стипендии куплю новый и отдам. А этот можно выбросить…
– Передай бинокль мне, – велела Лизавета. – Подарки нельзя выбрасывать. Потом, когда вернёмся на Большую Землю, отнесу его в починку.
– Извини, так получилось.
– Ничего, соратница. Я не в обиде. Главное, что преодолено очередное препятствие. Ещё неизвестно, как бы оно всё обернулось – без твоего меткого броска.
– Ну, милые барышни, прояснили отношения? – спрятав рюкзак с надувной лодкой под густыми ветвями старой ели, вмешался в разговор Подопригора. – Это хорошо…. Жека, пробы отобрал? Упаковал? Просто замечательно…. Тогда разбираем поклажу и выступаем, – указал рукой направление. – Главный ориентир – сегодняшний устойчивый ветер. Он должен дуть в левую щёку. Птичка и Рыжий, вы следуете первыми. То бишь, вновь назначаетесь разведчиками. У вас неплохо получается.
– Польщены, конечно, – усмехнулся Пашка. – А как быть с оружием? Невооружённый разведчик – насмешка природы…
– А где же, боец, твой штатный карабин?
– Сам же знаешь, что его андроид разломал. Сволочь лохматая. Виноват, каюсь. Так, вот, получилось…. Но, всё же. Как теперь быть?
– Ружья, извини, не дам, – равнодушно пожал плечами Сергей. – Самому пригодится. Вот, держи, – протянул стандартную ракетницу. – Хорошая штуковина. И сигнал подаст, и противника может напугать. А если прицельно пальнуть в супостата метров с восьми – десяти, то и нанести серьёзный урон – вполне реально.
– Спасибо и на этом.
– Пожалуйста…. Вопросов нет? Тогда…. Стоп. Ещё одно. Двигаемся – на этот раз – ещё медленнее и осторожнее. Со скоростью не выше двух с половиной километров в час. Всё, нотации и инструкции завершены. Вперёд, гвардия!
– Нотации и инструкции, понимаешь, – минут через пятнадцать принялась ворчать Натка. – Мол: – "Быстро ходить запрещаю. Максимум – два с половиной километра в час…". Командир хренов. Да тут быстрей и не получится, сколько ни старайся. Кочки и рытвины, буераки и болотины, елки и сосны, вывороченные вместе с корневищами. Не разгонишься…. По какому поводу ухмыляешься, Рыжий?
– Ты очень забавная. Когда сердишься, я имею в виду.
– Забавная?
– Я хотел сказать – очень милая, – поспешил уточнить Назаров.
– Совсем другое дело. Можешь, когда захочешь…. Кстати, а что это у тебя, идейный аномальщик, с голосом?
– Ничего. Совершенно нормальный голос…
– Совершенно ненормальный, – возразила Наталья. – В том смысле, что задумчивый и слегка подозрительный. Меня, Павлик, не проведёшь. Я тебя знаю как облупленного…. Ну, о чём задумался-то? Колись, не скрытничай. Что тебя, оболтуса легкомысленного, беспокоит? Или же – кто?
– Женька и Валентина, – тяжело вздохнув, признался Пашка. – Ведут они себя как-то неправильно.
– То есть?
– Ну, избыточно бодро, оптимистично и бесстрашно. Мол: – "Глухие кайманы? Не боимся ни капли. Летающая Золотая Баба? Ерунда свинячья и детский лепет. Робот-андроид, искусно загримированный под страхолюдного снежного человека? Подумаешь. И не такое видали…. Вперёд! Ни шагу назад! Главное – добраться до Мутного Леса и разобрать тамошнюю аномальную зону на составные части…". Из комедийной серии: – "Все опасности и невзгоды нам, отвязанным храбрецам, будут трын-трава…". А, ведь, во время двух совместных сессий близнецы Петровы – кстати, будущие гидрогеологи – ничем таким не отличались. Ни гусарской отвязанностью, ни задорной бесшабашностью. Наоборот, вели себя тихохонько, не высовываясь, словно мирные домашние хомячки…. К чему оно, такое неожиданное перевоплощение? Чувствую – одним известным местом – что неспроста…
– Тр-р-р, – угрожающе прострекотало где-то рядом.
– Что это ещё за хрень? Сорока балуется?
– Молчи, Рыжий, – дёрнула его за рукав штормовки Натка. – Остановись. А теперь, плавно повернув голову и не делая резких движений, посмотри направо.
– Ёшки-матрёшки.
– Вот-вот, и я про то же…
На приземистом гранитном валуне, гордо торчавшим из пышных бело-зелёных мхов, располагалось…м-м-м, нечто.