Натекло из грешников если не море, так алое озеро точно. Марать новые ботинки не хотелось. Когда ещё безработный палач позволит себе приличную обувь? Внимательно глядя под ноги, Заур миновал все "заливы", "речушки" и "ручейки". Вообще-то ближайший к нему грешник был ещё жив, чем, судя по характеру ранений, вполне можно пренебречь. Бородач вытянул руку, пытаясь достать автомат, который он обронил при падении. До пистолетной рукоятки было аж сантиметров десять, но Заур решил не рисковать – пнул оружие подальше, в мокрое. Риск – это искус сатаны. Разоружать второго грешника надобности не было: если с такой дырой в черепе он сможет вести огонь, палач обещает уверовать в вуду и живых мертвецов.
– Мне нужно задать вам… – Заур осёкся. Беседовать-то уже не с кем. Ещё живой перестал быть таковым и обрёл наконец вечный покой на дне адской сковородки.
– Сам с собой разговариваешь? – Милена задалась целью довести его белого каления. Она что, специально нарывается? Иначе вела бы себя смиреннее. – Скажи, все палачи с придурью? Или ты один такой уникальный?
В который раз уже Заур решил не обращать на неё внимание.
О том, как и зачем она здесь оказалась, он расспросит её потом, игнорируя её красоту и забыв про то, что они вместе пережили в подземельях Парадиза. И никаких поблажек! Но – всё это потом.
Потому что сейчас Зару жаль, очень жаль, что покойный не успел поделиться с ним своими тайнами. Взамен палач мог бы отпустить ему хотя бы часть грехов. Ну почему некоторые так спешат умереть, не исповедовавшись?!
– Во имя Закона, и сына, и святого духа. Аминь. – Заур поклонился трупу, но вовсе не для того, чтобы выразить ему своё почтение – необходимо очистить от скверны его карманы. Раз уж беседа по душам не состоялась, придётся полюбопытствовать.
Грязный носовой платок палач выбросил сразу, в кошельке обнаружилось немного мелочи и пяток купюр. Негусто…
Второй труп и тем не порадовал.
Заур провёл ладонью по черепу. Тупик. Самый настоящий тупик. Зацепок больше нет, причастные к часам "Bregguett" – целому ящику! – мертвы. А где-то рядом ждёт своего часа бионоид – уже изготовился пожрать своим сатанинским пламенем святой город на Днепре!..
– Хватит трогать черепушку – дырку в ней протрёшь. – Милена подошла к Зауру и брезгливо пнула ногой труп, распростёршийся перед ними на асфальте.
Воздев глаза к небу, палач мысленно попросил Господа дать ему терпения. Много-много терпения. Иначе одним бездыханным телом здесь и сейчас станет больше. И он вовсе не собирается совершать грех самоубийства.
– Слышь, Заур, я на колёсах. Сядем там, да? Поговорить надо.
В ответ он сдержанно кивнул.
Лучше бы Заур этого не делал.
Тогда бы это не было расценено, как преступление, по которому нет срока давности.
– Подонок! – услышал он. – Сволочь! Ненавижу! Чтоб ты сдох! Жаль, не убили тебя эти смелые парни!
Смелыми парнями посмертно окрестила бородачей Хельга, которая во всей красе, с бездонной сумкой на мускулистом плече явила себя из-за угла крайнего в ряду гаража – как раз оттуда палач сюда прибыл.
Он растерялся. Так давно в последний раз приходил в замешательство, что напрочь забыл – каково это. Назвать Хельгу по имени – как-то сухо, а любимой – чересчур интимно в этой ситуации. Поэтому он остановился на "дорогой" – прозвучало надёжно, будто они много лет в законном браке.
– Дорогая, что ты тут делаешь?.. – проблеял Заур, лихорадочно соображая, как она здесь оказалась. Сначала Милена, потом…
Лицо Хельги пошло бордовыми пятнами:
– То-то ты меня домой спроваживал! Я так и знала, что ты мне изменяешь! В машине, значит, помиловаться захотелось?! Да ещё с кем?! С этой сучкой крашеной?!
– Это мой естественный цвет волос! – прошипела в ответ Милена.
Ну почему она не промолчала?..
Зарычав, Хельга бросилась на соперницу.
Заур-то знал, что Хельге прекрасной, ангелу небесному, Милена, эта вавилонская блудница, выставившая напоказ свои прелести, никакая не соперница. Увы, его подругу тяжело было – да вообще невозможно! – убедить в обратном. Поэтому, не тратя времени на разговоры, палач встал между ней и женой Края, ловко увернулся от удара ногой в пах, после чего обнял Хельгу так крепко, как мог.
И всё равно не сумел её остановить.
Даже с ним, буквально висящим на её широких плечах, Хельга, точно танк, не замечающий на своём пути преград, продолжала настойчивое движение к Милене. А та, проявляя несвоевременное спокойствие, даже не думала спасаться бегством. Да потому что она вооружена – у неё "маузер"! – и опасна. Надо было что-то делать, как-то помешать… Не отлипая от Хельги, Заур потянулся за "микробиком", всерьёз собираясь всадить очередь в Милену и тем самым спасти свою любовь от пули в лоб.
Тандем был уже в паре метров от блондинки, и палец Заура коснулся спуска, когда Милена тихо сказала:
– Подруга, мне нужна твоя помощь, а не твой мужчина.
Хельга остановилась резко, будто наткнулась на невидимую преграду. Трещал огонь, смердело горелым, ветер относил дым в сторону, над бесхозным уже "мерином" метались голуби, обильно метя его своими испражнениями.
– Ты чего на мне повис?! – повернув голову к Зауру, рявкнула Хельга. – Ты б мне ещё на голову сел и ножки свесил!
Играючи, она стряхнула с себя палача, точно хлебную крошку. Он представить себе не мог, что его любимая – дорогая! – столь атлетична. Со смущением Заур понял, что это возбуждает куда сильнее выреза на платье Милены.
Прости, Господи, за греховные помыслы!..
– Чего случилось-то? – Хельга шагнула к блондинке, и они поцеловались, будто впрямь были лучшими подругами.
Из глаз Милены брызнули слёзы. Как последняя девчонка, она уронила пистолет, который всё это время держала за спиной. Оружие старое, могло выстрелить!..
Она рассказала, что приехала в Киев, чтобы найти сына и бывшего мужа, с которыми творится что-то неладное, им нужна помощь… Она только вышла из машины, а её уже поджидал выживший из ума слепой старик. Насчёт слепца Заур попросил подробнее, слишком уж по описанию тот был схож с одним известным старцем, владеющим если не миром, то огромным массивом информации. И да, оказалось, что с Миленой в Киеве пересёкся именно Петрович, который тоже зачем-то прибыл в столицу из Вавилона. Таких совпадений не бывает. Такие совпадения противоестественны. Заур попросил Милену изложить в точности то, что говорил Петрович. Но она запомнила только одно: старик велел ей найти Заура, чтобы тот помог ей найти Макса и Патрика. Ещё слепец нёс полную чушь об угрозе Киеву и всему живому на планете…
Услышав это, Заур провёл ладонью по черепу.
Петрович в курсе. И пытается помочь.
Или у него иные планы?..
Милена ещё что-то говорила, но палач не слушал. Он думал о том, что дальше делать, ведь единственная ниточка, ведущая к бомбе, оборвалась. Из-за Милены. Что если она специально убила бородачей? Чтобы Заур не смог их допросить?..
Никому нельзя верить.
Он взглянул на Хельгу. Ей можно.
Можно?..
На миг ему стало страшно. Это паранойя – подозревать всех.
– Найти почти что сгоревший бутик и зарёванных сучек-продавщиц на лавочке напротив оказалось проще простого, – рассказала Милена, промокнув в очередной раз глаза.
У той, что вроде куклы, она вежливо поинтересовалась о случившемся в магазине. Девочка почему-то обиделась, когда Милена назвала её "барби", пригрозила набрать номер Управы. Мол, потасканной блондинке вместе с соучастником не поздоровится. Дабы привести истеричку в чувство, пришлось отхлестать её по щекам. У девочки оказалась хорошая память – после терапии она быстро вспомнила адресок, который назвал её покойный босс Андрей своему лысому хромому убийце. Тут Милена выразительно посмотрела на Заура, ожидая от него объяснений. Однако палач вовсе не спешил выкладывать карты на стол.
Тогда, глядя ему в глаза, она спросила прямо:
– Ты поможешь мне найти Патрика и Края?
Он медлил с ответом. Зря Милена попросила его об этом. Палач собрался ужемотнуть головой, – разыскивать преступника международного масштаба он мог только для того, чтобы узаконить, – но его опередила Хельга:
– Конечно, лысик поможет. И я помогу. Я теперь, лысик, от тебя ни на шаг. – Возражать и спорить с валькирией, лишь недавно выбравшейся из мрака вавилонской подземки, было бесполезно. Выразительно взглянув на Милену, Хельга зачем-то подошла к бородачу, отдавшему дьяволу душу последним, склонилась над ним и даже взяла за руку. – Лысик, а что это у него на комбезе за эмблема? Знакомая. Видела где-то.
Палач шагнул к подруге и уставился на залитую кровью нашивку, примётаннную к рукаву у плеча. На ней просматривалось изображение волка, возлежащего то ли на табурете, то ли ещё на какой подставке, а сверху – полная луна. Заур проверил одежду второго трупа – есть такая же нашивка.
– Лысик, что скажешь? – Хельга ждала его ответа.
– Аналогично маркированы все автозаки Ильяса, – бесстрастно, будто ничего особенного не выяснилось, сообщил Заур.
Подняв "маузер", Милена скрестила руки на груди:
– Кого-кого?
– Ильяс – работорговец. Самый крупный в Киеве.
– И его люди хотели тебя убить. – Милене надоело стоять на месте, она походя катнула по асфальту бутылку с водкой, затем пнула сигаретную пачку. Пролетев пару метров, пачка, перевернувшись, замерла в сантиметре от края алой лужи.
Заур прищурился. На картонке было что-то написано от руки.
С тех пор, как правительство объявило всеобщую амнистию и закрыло тюрьмы под предлогом, что в бюджете нет средств на их содержание, преступников отправляют на принудительные работы под присмотром так называемых "работорговцев" – заковывают в колодки и заставляют, к примеру, ремонтировать дороги или собирать огурцы. Или батрачить на цементном заводе. Или чистить городскую канализацию.
Но это касается только тех, кто запятнался мелким правонарушением.
Только эти счастливчики становились собственностью работорговцев, – таких, как Ильяс – тесно сотрудничающих с палачами. Такими, как Заур.
– Это ещё ничего не значит. Его люди могли оказаться тут случайно. – Палач шагнул к пачке, поднял её. – В конце концов, на Ильяса много кто работает. Разве может хозяин отвечать за всех своих подчинён…
Он оборвал себя на полуслове.
На пачке шариковой ручкой по картону был коряво выведен номер телефона, известный палачу, – номер мобильника Ильяса.
А ведь пачка принадлежала не бородачам, а меломану, от которого сутенёр Андрюшка получил ящик псевдочасов, якобы изготовленных в Швейцарии.
Значит…
– Ты говорила, – обернулся Заур к Милене, – что у тебя тут неподалёку тачка стоит? Так вот надо навестить одного хорошего человека.
– Он поможет найти моих мужчин?
– Несомненно, – не моргнув, соврал Заур.
И мысленно попросил Господа помочь ему не покраснеть от стыда.
* * *
Монстр ревел и топал у меня за спиной.
Он приближался.
Вертя по сторонам головой и надрывая глотку, я просил сына немедленно отозваться. Я точно сошёл с ума – не решался сдвинуться с места, как буриданов осёл, перед которым положили два одинаковых стожка сена, и он не смог выбрать, какой лучше, и потому сдох от голода. Патрик не отзывался на мои крики, а я не мог выбрать, куда свернуть в заросли – влево или вправо. Если я уйду влево, вдруг мой сын попал в ловушку по другую сторону тропы, и ему нужна моя помощь, а я от него удаляюсь? Аналогично – если вправо. Неразрешимая дилемма.
В спину мне ткнулось что-то твёрдое.
Сделав шаг вперёд, я обернулся. Твёрдое – это кончик бивня. Надо мной возвышалось косматое чудовище. И оно мотнуло головой, метя бивнем в меня. Хотелось бы мне сказать, что я ловко увернулся от удара, но это было бы неправдой. В грудь мне будто бы вломили стволом дерева, отчего меня подняло в воздух. И тут я увидел, что на загривке чудовища сидит мерзкая крылатая тварь, и морда её расплывается в ухмылке.
А в следующий миг косматый монстр, отправивший меня в полёт, исчез вместе с наездником и непроходимыми джунглями. Вот было всё – и оп! – не стало всего, кадр сменился. Так что рухнул я не на утоптанную тропу, а на жалобно хрустнувший подо мной капот автомобиля, с которого тотчас скатился на растрескавшийся асфальт и на коленях отполз метров на десять, лавируя между ржавыми тачками. Только тогда я вскочил на ноги, чтобы осмотреться и оценить обстановку.
Вся проезжая часть и тротуар были заставлены автомобилями. Сотнями, тысячами ржавых коробок на спустивших давным-давно колёсах. Пробка тут образовалась основательная. Такую пробку и за день не разрулить… А потом что-то произошло. Что-то страшное. Что-то сильное и горячее опалило тачки, выдавило и оплавило стёкла, сожгло салоны вместе с пассажирами, покорёжило кузова, покоробило асфальт. И сгинуло.
Вместе с небом, затянутым низкими тучами, за которым яростно полыхали алые вспышки, всё это выглядело удручающе. Вдали слышался мерный скрежет, дополняемый грохотом.
Но мне даже понравилось тут – потому как монстра, едва не убившего меня, рядом не было.
Зато был Патрик.
Я наткнулся на него, когда в полный рост двинул по лабиринту тачек. Он выскочил из-за соседнего спорткупе и велел не отсвечивать, не дома ведь.
– Ты чего так долго? – прошептал он, привалившись спиной к дверце, которую уже никогда не открыть, потому что замок сгнил. – Я уже весь испереживался. Портал действует как ниппель, только в одну сторону. Я ведь не мог вернуться за тобой. Проскочил, жду – а тебя всё нет и нет… А тут ещё Цитадель. Она там, я её чувствую, она зовёт меня… – Патрик махнул рукой куда-то вправо.
Чувствует он… Знал бы мой сын, как испугался я… То есть хорошо, что он не присутствовал при моей истерике и не видел, как мне наподдал бивнем боевой монстр путников. Пусть Максим Краевой и далее остаётся примером для подражания – бесстрашным, беспощадным к врагам, удачливым и неунывающим никогда и нигде, будь то банановый рай или же самое сердце ЧЗО! Следующий на нашем пути сектор не сломит меня. Нетрудно ведь догадаться, что Патрик и я по очереди прошли через портал, а монстр и его загадочный наездник остались там, где им и надлежало быть. Хотя ведь могли…
Патрик тронул меня за плечо, прижал палец к забралу на уровне губ. Поначалу я не понял, что он имел в виду, и только через пару секунды – рефлексы уже не те – увидел, что неподалёку от нас, метрах в пяти над уровнем тачек, медленно летело нечто шарообразное и обтянутое кожей, поросшей редкими серыми волосками. Судя по форме и манере передвижения, штуковина эта – ну прям оживший, ёлы, футбольный мяч – была наполнена газом легче воздуха. Для спуска избыток газа сбрасывался через клапан, а если надо было подняться, "мяч" сам вырабатывал необходимое количество газа. Ускорение "мячу" задавал небольшой пропеллер, вращающийся по мере необходимости быстрей или медленнее. Пропеллер этот был вынесен на балке, торчащей из классического хвостового оперения с горизонтальным стабилизатором, к которому прилагались рули высоты, и стабилизатором вертикальным, с рулём направления. Выглядел "мяч" хоть и непривычно, но совершенно безобидно, поэтому я не понял, что же в нём так насторожило Патрика.
Я уже хотел поинтересоваться у сына напрямую, без экивоков, когда на крышу тачки неподалёку от той, за которой спрятались мы, вскарабкалось престраннейшая помесь крысы и электробритвы: шерсть, усы и манера поведения животного у этого существа легко сочетались с торчащими наружу шестернями, цилиндрами гидравлики и разнокалиберными проводами. Стальные резцами "крыса" принялась самозабвенно грызть ржавчину. При этом она радостно попискивала и поскрипывала.
Жужжа, точно шмель, "мяч" начал медленно оборачивается вокруг своей оси – теперь стало видно, что в передней своей части он оснащён двумя крупными фасеточными глазами и ротовым аппаратом, как у хищного насекомого – с развитыми мандибулами из воронёного металла. Эти его жвала меня сразу насторожили. Как и "крысу", только-только заметившую чужое присутствие в воздухе. Однако я остался цел, а псевдогрызуну повезло меньше.
Мгновенно ускорившись, "мяч" атаковал "крысу".
Та, не успев даже спрыгнуть с крыши авто, была схвачена мандибулами и враз пошматована на запчасти, после чего из "мяча" выдвинулись лапки-захваты и отобрали по какому-то только им известному принципу нужные шестерни и катушки, которые пополнили собой карман – как у кенгуру – на животе "мяча". Чуть помедлив, "мяч" поднялся в воздух.
Тогда только я сообразил, что нацеливаю на летающего бионоида – таких не было в окрестностях и подземельях Парадиза – свою правую руку, обвитую безжизненной, начавшей уже разлагаться плотью. Проклятье, живоружие не выдержало условий этого сектора! Патрик уже освободил свою защиту от бесполезного мяса. Значит, нам нечего противопоставить бионоидам, которых тут, небось, сотни разных видов, неизменно опасных для человеческих особей!..
И хоть моё живоружие не сделало по цели ни единого плевка, "мяч" что-то почувствовал, уловил своими сенсорами-рецепторами наше присутствие, иначе чего бы он навострил свой хвостовой аппарат так, чтобы двинуть в нашу сторону? С "крысой" он разобрался очень быстро, но с нами ему придётся изрядно повозиться. Я никому не позволю нападать на своего сына!..
– Патрик, если что, беги отсюда, – прошептал я и сжал кулаки. При этом по одному пустому "пальцу" на перчатках продолжали нелепо оттопыриваться, портя мой решительный вид.
Впрочем, вступать в драку с летающим "мячом"-бионоидом мне не пришлось. Тот вдруг потерял к нам всякий интерес, если вообще изначально заметил двух людей, притаившихся среди металлолома. Он сделал резкий разворот и, проявив впечатляющее проворство, умчался навстречу приближающемуся скрежету и грохоту. Чуть высунув из-за спорткупе голову, я увидел, что над кладбищем автомобилей летят в том же направлении десятки "мячей".
Что их так заинтересовало? Честно – лично мне это совершенно пофиг. Может, там у них гнездо или назначена сходка, мало ли. Главное, что мы целы. А значит, можно и нужно продолжить путь к Цитадели. Найти указатель на стене "Цитадель 650 м" – и двинуть. Ах нет такого указателя… Проблема, да. Но неприятность эту мы переживём, ведь Патрик чего-то там чувствует, его кто-то там зовёт…
Переживём – если найдём подходящее оружие.
– Спасибо, дружище, за верную службу, но… – Я принялся сдирать с руки бесполезную плоть.
Как раз когда я закончил, явилось оно, привлёкшее внимание чуть ли не всех "мячей", обитающих в радиусе километра.
Представьте себе шоссейный грузовик для дальних перевозок, который с прицепом-фурой. Легко и запросто?