- Кром! - хрипло выдохнул киммериец. - Или мы оба живы, Ньорд, или все мы уже на Серых Равнинах.
- Думаю, там потеплее, - ответил вождь асов, касаясь щеки Конана. Люди его, два или три человека, копошились вокруг, растирая киммерийцу ступни и ладони.
- Прости, брат, что мы задержались, - продолжал ас. - Попали в засаду! Ну, тем, кто в ней сидел, растирания уже не помогут… - Он ухмыльнулся, блеснув зубами. - Мы нашли груду изрубленных тел, еще не успевших остыть, но тебя среди них не было. Тогда мы пошли по следам… Но куда ты бежал, безумец? К горам, в ледяную пустыню! Клянусь Имиром, мы шли за тобой всю ночь, уже не надеясь найти, - вьюга заметала твой след. Куда тебя понесло?
- Имир, - прохрипел Конан, - Имир…
- Не поминай о нем слишком часто, - буркнул седовласый воин, растиравший ступни киммерийца. - Все земли окрест - под его властью! А сам он обитает в тех горах. - Ас кивнул на север. - Там - его владения!
- Имир, - воздух клокотал в горле Конана, - Имир. Девушка белая, как снег… золотая…
Потом речь его сделалась внятной.
- Мы встретили людей Браги утром, - отрывисто произнес он. - Утром, на равнине! Дрались, долго дрались… Времени я не считал… Мой меч сразил Хеймдала - последнего. Я остался жив, один… ослабел от ран… было холодно… так холодно! - Внезапно голос киммерийца окреп. - Потом появилась девушка. Возникла из ничего! Златовласая, прекрасная и холодная, как воздух Серых Равнин. Я смотрел, как она танцует в снегу, и душу мою охватило безумие. Я желал ее! Так, как не желал ни одну женщину на свете! Она побежала… побежала, и я помчался за ней… - Конан привстал на локте, шаря взглядом по сумрачным лицам воинов. - Вы нашли ее след? Видели великанов? Гигантов в доспехах из льда? Я сразил их… Одному перерубил ногу, другому - шею…
Ньорд, предводитель асов, покачал головой.
- В снегу были только твои следы, Конан. И великанов в доспехах из льда мы не нашли.
Киммериец сел, разминая ладонью шею.
- Кром! Рехнулся я, что ли? - Насупившись, он поглядел на равнину, где ветер играл серебристой снежной пылью. - Но эта девушка, босая и нагая, плясавшая в снегу, мне не приснилась! Я видел ее - так же ясно, Ньорд, как вижу тебя. И я почти поймал ее! Она была в моих руках, но тут вспыхнуло пламя… холодное пламя…
- Бред, - губы Ньорда скривились. - Бред! Он и в самом деле сошел с ума! Как ты думаешь? - Он взглянул на Хорсу, своего помощника.
Но Горм, седой воин с пронзительными серыми глазами, растиравший ступни Конана, покачал головой.
- Ты ошибаешься, вождь. Атали приходила к нему - златовласая Атали, дочь Имира. Она навещает умирающих на поле битвы… - Глаза старика затуманились. - Я тоже видел ее… видел в юности, истекая кровью после битвы у Вольравена… Она танцевала среди мертвецов, при полной луне, и тело ее казалось белей снежных северных равнин, а кудри отливали золотом. Я был трупом… почти трупом… но я видел ее и хрипел, как издыхающий волк, потому что не мог поползти за ней. Не мог - к счастью! Ибо дева эта сводит раненых с ума и увлекает в ледяную пустыню, к грозным братьям своим. А те, разрубив человека и вырвав сердце его, справляют кровавую жертву… - Хорса кивнул и убежденно произнес: - Нет, Конан не лишился разума и говорит правду! Атали приходила к нему! Атали, дочь Исполина Льдов!
Хорса стукнул кулаком в кольчужной рукавице по щиту и рассмеялся.
- Хо! Все знают, что старый Горм рехнулся после Вольравенской битвы, где ему проломили шлем, а заодно и башку! Что за Атали? Сказки! Я согласен с тобой, Ньорд: он просто бредит! - Хорса похлопал киммерийца по плечу. - Взгляните на его панцирь и кровь, что сочится из трещин… Бой был жесток, и любой из этих ран достаточно, чтоб подхватить горячку! Он бежал в пустыню, но гнался за призраком, разве не так?
- За призраком? - повторил Конан, посматривая на стиснутую в кулак левую кисть. - Может, и за призраком. Но я притронулся к ней… притронулся…
Он смолк, разжал пальцы, застывшим взглядом уставившись в свою ладонь. Потом протянул руку Ньорду и Хорее, и усмешки сползли с лиц асов. В полной тишине они смотрели на клочок полупрозрачной газовой фаты, на сиявший лунным блеском обрывок вуали, не знавшей прикосновения смертных ткачей.