Им повезло - первая тачанка, у которой задымился пробитый пулями "Калашникова" мотор, встала прямо посреди узкого въезда на улицу. Вторая из-за этого тоже остановилась, что позволило машинам повстанцев отъехать назад и свернуть в переулок. После этого они некоторое время петляли в усиливающейся метели, пока Лукан не прокричал сквозь вой ветра, что обязательно надо укрыться, пока не поднялась буря.
Кирилл недоуменно огляделся. Ветер выл, колкие сухие снежинки били в лицо - и это еще не буря? Леша бодрится, но видно, что мерзнет, Багрянец потирает руки и притоптывает о днище машины, а Дениса от холода уже всего трясет…
Отделавшись от варханов, они опять поехали под уклон, и вскоре дома расступились. Впереди лежала река, широкая полоса черной как смоль воды, по которой плыли льдины. В пурге на другом берегу мерцали огни, виднелись силуэты домов и остроконечные горы вдали. Среди них - одна, самая большая, настоящая громада, на склонах которой горели пятна света.
От дальнего берега отходили каменные молы, у некоторых стояли корабли, похожие на те, что плавали по земным рекам в первой трети двадцатого века. Киру показалось даже, что он различает несколько колесных пароходов. Левее, где река плавно поворачивала, исчезая из виду в сплошной стене снега, в воду вдавалась широкая площадка, на которой высились два подъемных крана с длинными "стрелами". Возле порта стояла груженая баржа.
С той стороны была жизнь. А с этой - лишь разбитая мостовая, полузатопленные горы щебня да темные развалины. Покосившиеся каменные постройки торчали прямо из реки в нескольких метрах от берега, течение толкало к ним льдины, они бились о камни, качались, сталкиваясь и треща, образовав возле руин небольшой затор.
Машины встали около глубокой канавы, по которой от реки бежал поток воды. Через канаву вел мост, с другой стороны начиналась каменная кладка, похожая на остатки стены какого-то большого здания.
- Что дальше делаем, парни? - выпрямился Леша.
От порыва ветра машина качнулась, скрипнув рессорами. Старика чуть не сдуло на мостовую, он вцепился в борт и мучительно закашлялся.
У другого берега баржа выпустила из трубы столб дыма и с низким гудением поплыла против течения, расталкивая льдины широким носом.
Раскрылась дверца "трактора", толстый терианец высунулся наружу, спросил что-то, Айрин ответил, замахал руками. Лукан и Батур спрыгнули на камни, когда из-за стены показался человек с синим светильником в руках.
- Тетка, - нахмурился Багрянец. Ему все происходящее явно не нравилось.
На женщине были заправленные в сапоги меховые штаны и длиннополая куртка, на голове платок, а поверх еще капюшон. Она подняла светильник выше.
- Мариэна! - позвал усач.
Остановившись на краю моста, она бросила несколько слов, развернулась и пошла назад. Машины одна за другой покатили вдоль канала, свернув на мост, проехали через пролом в стене. За ним открылась большая квадратная дыра в земле, над которой наискось торчала железная плита. В синем свете виднелись шестерни поворотного механизма.
Мариэна первой пошла по наклонному настилу, ведущему под землю, за ней Лукан с Батуром, следом поехали машины. Не замедляя шага, женщина перекинула рубильник на стене. Вверху заскрипело, плита быстро опустилась, закрыв путь к отступлению. И сразу впереди зажегся свет.
ГЛАВА 2
В одном Максар бер’Грон был уверен: это не рядовое дело. Если терианские еретики решились отбить ворсиб, мобильную портальную машину, чтобы с ее помощью вытащить с Земли своих пособников, значит, происходит нечто очень важное.
Что?
Заговор против Бер-Хана, Ставки, против всей Орды.
Спрыгнув в пролом, командер очутился в Г-образном помещении. Он достал револьвер, обошел опрокинутый шкаф, хрустя осколками, выглянул из-за угла.
Перевернутая койка и два тела в окровавленных простынях, а дальше… Командер понял: там было Око. Подсказал глаз - тот, невидящий, спрятанный под бинтами. Дрожь пространства передалась нерву и через него пульсирующей болью проникла в голову. Око исчезло совсем недавно, это было понятно по едва ощутимому эху.
Возле противоположной двери припал на одно колено солдат Орды с многострельным оружием, которое аборигены называли автоматом. Он чуть было не выстрелил в мастер-командера, лишь в последний момент понял, кто появился из-за угла. Вскочив, бросился назад, но Максар приказал, широко шагая следом:
- Стоять!
Боец повернулся. Это был берсер - потомственный воин, что сразу стало ясно по его внешности. Поэтому он без боязни смотрел командеру в лицо.
- Видел, кто скрылся в Оке? - осведомился Максар.
Выслушав ответ, он быстро покинул комнату. Пересек зал, обстановку которого составляли длинные столы с приборами, и выглянул на полутемную винтовую лестницу. На верхних ступенях, усыпанных камнями и обломками кирпичей, стояли несколько бойцов. Один пытался приподнять крышку люка, из-за которого доносились выстрелы.
- Что там? - спросил командер.
- Они вышли этим путем и завалили люк сверху, - доложил кто-то.
Ни слова не говоря, Максар развернулся. Снова пересек зал, поднялся по другой лестнице, мимо расступающихся бойцов, мимо вывороченной железной двери, по коридору, поворот - и вот он в одной из комнат нижнего этажа.
Здесь на стуле сидел темник Эйзикил, а возле окна застыли капитан Сафон и сержант.
Максар подошел к ним. За окном мигали вспышки выстрелов, сбоку протянулись желтые лучи фар, освещая площадку, где обитатели этого мира ставили свои самоходные повозки. Там виднелась приземистая будка, кажется, это и был заваленный беглецами выход. Возле будки лежало тело одного из врагов. Плохо, что у них автоматы, а у отряда капитана Сафона - нет. Стоило перевооружить бойцов, и они просто подавили бы противника численным превосходством, подкрепленным огневой мощью. В лагере остался целый арсенал местного оружия и боеприпасов, но времени перед операцией не хватало - получив приказ от Косты, Максар поспешил выехать сюда, чтобы захватить шпиона терианцев.
За спиной заговорил Эйзикил:
- Командер Бер’Грон, не следует ли… - Он осекся, когда снаружи раздалась длинная очередь.
Максар окинул взглядом своих людей: у Сафона пистолет, а у сержанта - разрядник.
- Ты - за мной! - приказал он сержанту и быстро вышел из помещения.
Командер взбежал на второй этаж, заскочил в одну из комнат и распахнул окно прямо над тем, возле которого внизу остались капитан с темником. Сержант остановился рядом, Максар приказал: "Приготовься стрелять" и сам достал револьвер.
Теперь сверху они лучше видели беглецов, отступающих за трехэтажное здание с большими окнами, - в таких постройках часто располагались местные торговые лавки.
Стоящий за будкой высокий светловолосый человек выкрикивал приказы, и Максар безошибочно определил в нем командира.
Для револьвера расстояние было великовато. Командер ткнул пальцем:
- Стреляй!
Зашуршала свисающая с разрядника бахрома, сержант приставил приклад к плечу. Командер тоже поднял оружие, целясь в одного из вооруженных аборигенов, торопящихся к просвету между домами. Последним из-за будки побежал светловолосый.
Сержант, ведя за ним стволом, вдавил спуск. И одновременно к окну, за которым они стояли, от верхнего этажа магазина протянулась сияющая алым спица разряда.
Она впилась сержанту в грудь, отбросила назад. Когда разрядник сработал, вархан уже падал, ствол качнулся кверху - и алая молния, вместо того чтобы поразить светловолосого врага, ударила в стену здания, откуда неизвестный выстрелил в сержанта.
Причем воспользовался он для этого оружием Орды!
Максар схватил выпавший из мертвых рук разрядник, вскинул, но прицелиться не успел - светловолосый уже свернул за угол.
Снизу раздался окрик Сафона. Бойцы, раньше медленно пробиравшиеся между чужими машинами, пошли в атаку. Часть побежала к повозкам.
Максар бер’Грон уставился на торговые ряды. За разбитым окном верхнего этажа мелькнул и тут же пропал силуэт - стрелок, кто бы он ни был, отступил. Он не должен покинуть здание!
Командер перепрыгнул через тело сержанта и побежал на первый этаж.
* * *
Когда высоко над головой мелькнул алый разряд, Игорь Сотник споткнулся о бордюр и едва не упал.
Молния ударила в стену магазина, к которому он бежал. Но произошло это через мгновение после того, как оттуда выстрелила другая - в сторону "Старбайта".
В здании кто-то есть - союзник! Вот только кто? Мелькнувшая мысль показалась невероятной - неужели?.. Но тут он догнал остальных и забыл о своей догадке.
Костя Гордеев, Лабус, бежал с СВД за спиной и "Макаровым" в руках, а у Алексея Захарова, которого называли "Курортником", на груди был "бизон". Не отставали охранники: круглолицый Миша, молокосос Григоренко, верзила Партизанов и их шеф Лагойда. Второй "бык" по фамилии Манкевич остался лежать, подстреленный в шею, возле будки, через которую они выбрались из подвала.
Впереди всех бежали Яков Афанасьевич с Явсеном.
- На Орлово-Давыдовском влево сворачивайте! - крикнул Игорь.
Они повернули под звуки выстрелов, льющихся сзади, и свист пуль вокруг. Сразу стало темнее: фары чужих машин и синие лампы на шестах больше не светили им в спины.
- Почему влево? - крикнул Лагойда.
- Там наши машины! - вместо Игоря ответил Курортник. - Обойдем через Капельский, по Гиляровского, и снова к ним попадем!
- Какие еще машины?! - возмутился Лагойда. - Вы что задумали? Отсюда уходить надо - подальше и побыстрее!
В разговор вступил Лабус:
- Такие еще машины, которые мы оставили, когда в контору к вам сунулись!
- Они рядом со "Старбайтом"?!
- Ну так и что? Они нам нужны!
- Вам нужны, а нам нет! Надо…
- Вот и беги куда тебе надо, а мы - куда надо нам! - отрезал Лабус.
Они спешили через темные дворы, впереди Яков с Явсеном поворачивали между зданиями, а сзади то стихал, то нарастал гул моторов.
- Григоренко, Партизанов, Миша - за мной! - приказал Лагойда, свернув в сторону Красносельского района, но тут нагнавший его Лабус поставил подножку.
Ростислав Борисович полетел на асфальт, все остановились. Костя, по инерции перескочив через упавшего, крикнул:
- А вот людей своих ты не заберешь! Потому что они теперь не твои люди. Вы трое, за мной! - он быстро шагнул дальше, собираясь бежать.
- А куда вы… - начал Миша.
- Нам лучше не разделяться, - пояснил Игорь, в то время как Лагойда встал на колени, тронул разбитый об асфальт нос и выругался.
- Но куда вы хотите…
Желтый свет фар становился ярче, и все громче гудели моторы. Подняв "бизон", Курортник пояснил:
- У нас спецавтобус, который не заглох из-за купола, и трофейная БМП.
Лагойда встал, положив ладонь на рукоять пистолета в кобуре под мышкой, но не решился достать его. Окинул взглядом людей вокруг. Глаза его блеснули зло, почти с ненавистью.
Далеко впереди раздался крик Якова Афанасьевича:
- Почему встали? Бегом, они едут!
- Он, - Сотник показал на бывшего шефа СБ "Старбайта", - вам теперь не начальник. Теперь есть только мы и враги. А среди нас - военные и гражданские. Эти двое - прапорщики ФСБ, я - капитан военной разведки, еще с нами полковник в отставке. Так что выбирайте.
Он посмотрел в маленькие глазки Партизанова, на Григоренко, на Мишу - и прикинул, что пожилой охранник с круглым хитроватым лицом первый примет решение, а вот Партизанов по тупости своей откажется примкнуть к ним, сохраняя верность боссу… но верзила вдруг шагнул к Игорю и сказал:
- Ну, я с тобой. Ходу, что ли? Вон, едут…
Первые машины преследователей выруливали в их двор.
- Партизанов… - начал Лагойда, но тот, не обращая на бывшего шефа внимания, тяжело потрусил вслед за Яковом и Явсеном, которые, как только тачанки показались во дворе, припустили дальше.
- Я с вами! - выдохнул Григоренко - и тоже побежал.
Круглолицый Миша неуверенно посмотрел на Лагойду:
- Я останусь, Ростислав Борисович, приказывайте.
Тот вдруг широко улыбнулся, тыльной стороной ладони стер натекшую из носа кровь.
- Ладно, вояки, ваша взяла. Надо держаться вместе, так что я пока с вами. Ну, чего встал, бегом!
В этот миг лучи сразу нескольких фар озарили их. Застучали выстрелы, и все сорвались с места.
Вскоре, миновав переулок, улицу Гиляровского и несколько дворов между нею и проспектом Мира, они очутились в узком закутке: с одной стороны гаражи, с другой - заросший кустами огороженный скверик.
Яков с Явсеном уже открывали люк на башне БМП.
- А Кирилл с Лешей? - крикнул Яков. - Они…
И замолчал.
- Нету их, - ответил Сотник, в то время как Лабус с Курортником откатывали стальную плиту передней дверцы автобуса. - Там остались.
- И Павлуха, - Яков сел на краю башни, свесив ноги. - Явсен сказал: там портал появился, в подвале, когда мы убегали. Он… я плохо пока его понимаю, но, по-моему, он говорит, что портал открыли эти, которых Денис, ну, молодой ученый из "Старбайта", назвал "еретиками". То есть вроде как союзники наши. У меня одна надежда: парни спаслись в портале.
Зарокотал двигатель броневика, и голова Явсена показалась из люка.
- Идти! Здесь! Идти, быстро, важно!
- Садимся, - решил Сотник. Он хотел разделить новичков, чтобы не выкинули чего-нибудь под руководством хитрого Лагойды, поэтому приказал: - Партизанов, Миша - в броневик, Лабус, ты тоже давай с ними. Курортник, Лагойда, Григоренко - с нами в автобус. Отъезжаем отсюда подальше, но только тихо!
* * *
Максар бер’Грон приподнялся на лавке и стукнул по плечу капитана Сафона, который вел повозку. Это была обычная машина, разве что борта чуть повыше и усилены дополнительным слоем железа - командер презирал комфорт, никакой мягкой обивки, никаких пружинных спинок, ничего такого. Теперь, когда Бер-Хан стар и немощен, в Ставке гонятся за роскошью, но Максару это чуждо.
Сафон остановил машину. Желтый луч фары озарял движущиеся навстречу повозки и бегущих бойцов. Когда опередивший всех сержант остановился, капитан приказал:
- Докладывай.
- Они исчезли, - тяжело выдохнул сержант. - Потеряли их среди домов.
Максар задумчиво глянул на сидящего позади Эйзикила. Тот перебирал четки из сайдонского янтаря - прозрачные овальные бусины с ярко-белыми "зрачками" внутри. Сайдон, вторая колония, состоял в основном из теплых парных болот и пологих островов, на берегах которых тамошние дикари находили этот янтарь.
- Нам надо поговорить, бер’Грон, - произнес темник.
На пальце старика блеснул перстень, и Максар присмотрелся - раньше командер его не замечал, вообще впервые видел, чтобы темники носили подобное украшение. Выступ на перстне имел форму шестерни, внутри которой была заключена человеческая фигура.
Максар поднял взгляд на лицо Эйзикила. Тот напоминал ящера-трупоеда из сайдонских болот: тощего, гибкого, с гипнотическими глазами… К тому же темник был очень старым ящером. Умным, хитрым и опасным. Интересно, какое место он занимает в Гильдии, какой властью обладает? И скольких людей он сожрал на своем жизненном пути?
- Но не сейчас, позже, - добавил Эйзикил. - Вообще-то я собирался в Центаврос…
Максар возразил:
- Бастион только строится.
- Конечно, и я хочу увидеть это. Возведение нового Центавроса - что может быть более волнующим? Найдется для меня шатер в тамошнем лагере?
- Конечно, но отсюда до центра оккупированной зоны далеко.
- Мы уже подчинили эту территорию, - возразил темник.
Какой бы властью в Гильдии ни обладал старик, здесь командовал Максар, и он не собирался уступать.
- Очаги сопротивления остались. Это не Сайдон и не Териана, у местных мощное оружие.
- То есть, невзирая на количество переброшенных сюда отрядов, ночью в городе все еще опасно?
- Без сомнения. Только что на моих глазах убили сержанта - выстрелили из окна. Стрелка так и не нашли. - Командер решил, что сейчас честность будет для него лучшей политикой: - Я не боюсь, темник, но я не желаю твоей преждевременной кончины. Мне пока не ясны твои цели. Для чего ты прибыл из терианского Бастиона, причем сразу вышел на меня?
Максар замолчал, мысленно продолжая произнесенные вслух слова: последнее время между Гильдией темников и Ставкой, то есть ближайшим окружением Бер-Хана, усилились трения. Так зачем ты прибыл, темник Эйзикил, что у тебя на уме?
Старик ответил в лучших традициях Гильдии, витиевато и слегка напыщенно:
- Я тоже не боюсь, мастер-командер, ведь все мы - лишь чешуя на теле вечного Бузбароса. И все же, пока миссия моя не завершена, мне, как и тебе, не хочется, чтобы прилетевшая из темноты вражеская пуля оборвала мое существование.
Встречные машины остановились, пешие, окружив повозку командера, молча ждали. Со стороны разрушенного здания, в подвале которого еще недавно прятались беглецы, доносился рокот моторов и голоса.
- Раз мы с тобой понимаем друг друга, то сейчас направимся в Красный лагерь, откуда я прибыл, - сказал Максар. - Переночуем там, а завтра - к Центавросу.
Неторопливо перебирая янтарные четки, каждое звено которых символизировало Око - очередной шаг на великом Пути Орды, - темник Эйзикил кивнул.