Я тискал и мял события, что произошли со мной в Эйзенрихе, как глину, создавая из них правдоподобную историю, при этом осознавая, что все шито белыми нитками. И самым слабым звеном здесь было то, что хоть сколько-то внятное обоснование интереса, который проявила ко мне Эвангелина, в этой истории отсутствовало.
Но шанс я упускать не хотел. Мне нужно было подтверждение словам магессы о неприкасаемости учеников, я хотел удостовериться в том, что она мне не врала. Веры ей не было, вот какая штука. А кроме Ворона этого сделать больше никто не мог, по крайней мере - в ближайшее время.
Был шанс, что речь о подобном зайдет на занятиях, но ждать этого я не собирался.
Да и на вопрос наставника про мастера Гая как-то надо было отвечать.
- В общем, как она меня отпустила, так я сразу оттуда и сбежал, - закончил я свой рассказ и вытер пот со лба, совершенно непритворно. Внутри у меня все дрожало. - Очень страшно было, мастер. Особенно, когда она меня ослепила.
- Жестокая Эви стала, - Ворон пыхнул трубочкой. - Мягкости в ней и раньше не было, но подобные штуки она никогда не проделывала. Впрочем, она и молоденьких мальчиков никогда раньше в постель так агрессивно не тащила. Эта особа в целом была далека от радостей плоти. Видимо - возрастное, вот она так и изменилась.
- Возрастное, не возрастное - но жути я натерпелся такой, что словами не описать, - я передернул плечами, давая понять, что очень впечатлен.
- Странно это все, - Ворон задумчиво сдвинул брови. - Нелогично. Прямо как в представлении площадных комедиантов, у них всегда в пьесах логики нет, а совпадения высшего порядка - нормальное явление. Вот и тут - ты шел к шлюхам, а попал в постель к моей старинной приятельнице, которая творила с тобой невесть что.
- Как было - так и рассказал, - немедленно выпалил я. - Мне врать резона нет, я ни в чем не виноват. Вот и про этого вашего друга, Гая Туллия, она мне говорила, я имя запомнил. А тут вы его называете, и выходит, что мы прибили племянника вашего однокашника. Сами посудите, как мне еще реагировать?
- Это-то понятно, - Ворон отмахнулся. - Тут и я бы удивился. И сразу - не переживай, если даже Гай докопается, чьих это рук дело, то неприятностей у тебя не будет. Они с братом друг друга ненавидели, подозреваю, что эта неприязнь перешла на детей и внуков. По этой же причине Гай даже разбираться не будет, кто его родственника прикончил. Да что там - он про это даже если и узнает, то только случайно.
Внутри стало чуть комфортнее - одной бедой меньше.
- Но Эвангелина… - наставник потер подбородок. - Что-то меня в твоем рассказе смущает, что-то тут не так. Нет, ты не врешь, такое не придумаешь, да и зачем тебе это. Но не вяжется одно с другим.
- Что было - то и рассказал, - твердо заявил я. - И скажу вам так - женщина она, конечно, видная, грудь там, бедра, но встречаться с ней в этой жизни я бы больше не хотел. И другим бы не пожелал. И даже вспоминать про это больше не хочу.
- Грудь? - изумился Ворон - У Эвангелины?
- Ну да, - я сделал волнообразное движение руками. - Высокая такая. Мягкая. Достойная, одним словом. Для ее-то возраста - это вообще, знаете ли… Хотя - магия, я понимаю.
- Даже магия не может дать того, чего природа не предусмотрела, - Ворон рассмеялся и скрутил кукиш. - У Эви груди были меньше чем вот эта фига, она вообще была как мальчик, я помню, у меня даже не сразу… Кхм… Не суть. И главное - она ни в какую не хотела менять свой облик, сколько ей ни предлагали это сделать. Это ее позиция была, понимаешь? Эвангелина - она вообще очень принципиальный человек, потому с ней не всегда было приятно иметь дело. Если чего-то решила - все, с места не стронешь. Нет, она может согласиться с аргументами и фактами, даже об этом объявить вслух, но ее мнение все равно останется при ней. Я-то еще ничего, но вот тот же Гай, с его мировоззрением, повадками и замашками, с самого начала с Эви не ладил. Так что - какая грудь, о чем ты? Стоп. А волосы какого цвета у нее были?
- Черные, - пробормотал я, понимая, что вопрос задан не просто так.
- И родинка вот тут? - Ворон ткнул себя пальцем в правую щеку. - Пикантная такая.
- Ага, - подтвердил я.
- Так это Виталия была! - расхохотался он. - Вот теперь все сходится. И слепота, и то, что она тебя на себя втащила, и рассказы ее о том, как она людей ломает, и все остальное. В этом она вся. Нет, ничего не меняется.
- А зачем же она чужим именем представилась? - без какого-либо наигрыша спросил я у него. - Какой в этом смысл?
- Да кто ее знает? - Ворон почесал затылок - Может, захотела заиметь своего человека в моем замке. Может, шутку пошутила, которая ей удалась. Я же голову поломал, пытаясь понять, какая муха Эви укусила? А может… Она что-то про кресло архимага говорила, насколько я помню из твоего рассказа?
- Если точно, то сказала, что она без двух минут архимаг одного из магических конклавов, - кивнул я. - Обещала мне протекцию после того, как займет этот пост, вот так-то.
- Эта может, - Ворон снова засмеялся. - Она любит себя должниками окружать, думает, что это крайне правильный подход. Как по мне - глупость несусветная, должники - они хуже врагов. Враг - он тебя ненавидит от всего сердца, за то, что у тебя есть то, что нужно ему, и открыто об этом говорит. А должник тебя ненавидит за то, что ты сделал ему добро, и всегда молчит про это, изображая дружбу. Потому враг может в случае твоего поражения проявить благородство и сохранить тебе жизнь, а должник никогда этого не сделает. Ты ему живой не нужен, даже для глумления.
- Тонко, - признал я.
А что? Все так и есть.
- Так вот - она может думать, что я общаюсь с Гаем и донесу до него эти слова, - продолжил Ворон. - А он, насколько я знаю, тоже метит в это самое кресло. Как, к слову, и Эвангелина.
- И Виталия, - продолжил я его речь непроизвольно.
- Именно, - подтвердил Ворон. - Они сцепятся - а большего Вит и не надо. Пока двое дерутся, третий будет спокойно идти к своей цели. Хотя это предположение как раз на воде вилами писано, слишком много "если". Если я общаюсь с Гаем, если испытаю желание ему что-то сообщить, если ты вообще мне это всё рассказал бы… Вряд ли. Думаю - просто подшутила она над тобой. Точнее - надо мной.
Да как же! Как раз все именно так и есть, только наставник тут ни при чем. Я Агриппе внешность своей нечаянной любовницы не описывал, так что мастер Гай будет уверен, что я общался именно с Эвангелиной, тем более что у них давнишние трения, и такой ее интерес ко мне полностью оправдан.
А это значит, что они скоро сцепятся не на жизнь, а насмерть. Ну а Виталия получит желанную фору.
Тонко. Вот же тварь! Когда все всплывет, мастер Гай наверняка сначала будет рвать и метать, а после начнет искать крайнего. И долго ему искать не придется.
Ей-ей, лучше бы я молчал. Результат был бы тот же, но я хоть не знал бы ничего. Нет, я давно усвоил тот простой факт, что закрывать глаза в преддверии беды - это величайшая глупость, но в данном случае - этот был бы лучший выход. Все равно я себе помочь в этой ситуации никак не могу и теперь только нервы буду жечь, представляя себе, что со мной сделает мой наниматель.
- Повеселил, - Ворон хохотнул. - Вот правда - повеселил. Опять же - вкусил от прелестей Виталии. Между прочим, она среди наших девушек была самая красивая, к ней под бочок многие пытались подкатиться, но в те времена она была очень разборчива. Что ты хотел - дочка герцога, как-никак. Ее отец был большим вельможей в Ферлинге, если не ошибаюсь - советником тогдашнего короля.
Я безразлично пожал плечами. После этого лета почтения к титулам у меня серьезно поубавилось. Да и не у меня одного. Все мы из мяса и костей - и принцессы, и нищие. И смерть нас забирает тоже одинаково - раз и навсегда, разница только в тех способах, которые она использует. Кому-то арбалетный болт в грудь, кому-то нож под ребра. А в остальном - одно и то же.
- А вообще - хорошо, что я сюда от всего этого сбежал, - внезапно сменил тему разговора и тон Ворон, снова берясь за бумаги покойного Августа Туллия. - Никогда я этой грызни за кресла Совета и власть не принимал. Понимать - понимал, но лично мне этого не надо. И тебе, фон Рут, я советую в подобном не участвовать, себе дороже выйдет.
- Да мне бы посох получить, - я потупился. - И больше мистресс Виталию на своем пути не встретить. Мастер, а правду она сказала, что убить меня у нее руки коротки?
- Правду, - Ворон оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на меня. - Чистую. Есть такая традиция. После инициации, с того момента как ты стал подмастерьем, другой маг не вправе убить тебя без моего на то соизволения. Вообще-то традиции нужны для того, чтобы их разрушать и нарушать, это так, но не в этом случае. Это правило ввели боги, и за его нарушение с виновника спрашивают лично и очень строго, по крайней мере, так об этом написано в летописях. Врут эти летописи или нет - неизвестно, но проверять подобное не станет никто, себе дороже может выйти. А ну как правда? Причем там еще и кара не указана, а это особенно пугает. Боги жестоки и изобретательны, это все знают. Так что можешь спать спокойно - пока ты подмастерье, тебе ничего не грозит, в магическом плане, разумеется. Вот получишь посох - тогда да, тогда берегись.
Ну, хоть что-то. И вот как тут замок покинуть? Да никак.
Ворон помахал рукой, давая мне понять, что разговор окончен, и углубился в чтение свитка, время от времени негромко хихикая. Как видно, его грехи, перечисленные в допросных листах, вызывали у него не страх, а приступы веселья. Вот такой у нас наставник, Орден Истины для него развлекатели.
Только выйдя из залы, я понял, что мою рубаху можно выжимать - она от пота промокла насквозь.
- Чего он тебя оставил-то? - сразу обступили меня мои недавние спутники, как только я появился во дворе.
- Вопросы разные задавал, - процедил я и обвел их тяжелым взглядом. - Кто как себя показал в странствиях. Так и сказал: "Тебе, фон Рут, верю, как себе, так что говори, кто чего стоит".
- Не придуривайся, - немедленно приказала мне Аманда. - У тебя такое даже Тюба узнавать не станет, а он простак из простаков.
- Да про Августа Туллия расспрашивал, - сменил тон я. - Сумка-то его у меня была, вот видно от этого Ворон и оттолкнулся. Что знал - рассказал. А где Гарольд?
- Да вон он, - с неудовольствием Аманда ткнула пальцем на стоящую в отдалении от всех парочку. - Что-то она ему нехорошее говорит, видишь, у Монброна лицо какое.
Я поразмыслил секунд десять и направился к ним. Интересно же, о чем речь идет. Да и права Аманда - лицо у моего друга было сильно невеселое, а значит, следовало узнать в чем дело. В крайнем случае - шуганут на подходе.
Да и вообще - все, что связано с Рози, мне не безразлично. Это еще одна неприятная часть моего нынешнего бытия. Нет, не сама Рози, которая, кстати, у меня никакого отторжения не вызывает. Как ни странно, но я был рад ее увидеть, сам даже этому удивился. А собственно - за что мне ее недолюбливать? Ну да, она властная и в обращении с остальными иногда жестковата бывает, не отнять этого у нее. Так она из этого и тайну не делает. Но - вот такая она, что теперь поделаешь? Зато умная и красивая, а это тоже не последнее дело. И знает, чего от жизни хочет, не то что некоторые, которые только и делают, что на все подряд обижаются и потом губы дуют.
Вот кабы еще не ее родня, которая меня и смущала. Я помню, как меня от нее предостерегали, и верю в то, что мне сказали. Это не маги, пальнут из арбалета - и все. Или шпагами на ломти настругают. И главное - было бы за что, ведь я даже ни разу ей руки за пазуху не запустил. Король Рой хоть основания имеет меня не любить.
- Вот такие новости, Монброн, - услышал я слова Рози, подойдя к ним. - Что узнала - рассказала.
- Плохо, - Гарольд запустил пятерню в свои светлые волосы. - Опечалила ты меня, де Фюрьи.
- Что-то случилось? - поинтересовался я. - Или этот рассказ не для моих ушей?
- Дома все плохо, - озабоченно сказал Гарольд. - Очень плохо. Отец заболел, причем тяжело. И самое странное - как-то внезапно, что наводит на кое-какие предположения. А если прибавить сюда то, что мой дядюшка Тобиас сразу же после того, как отец слег, развил немалую деятельность по захвату его государственных постов и даже прибрал к рукам кое-какие дела нашего семейства, то эти предположения переходят в догадки, не сказать - в уверенность.
Я припомнил давний ночной разговор Гарольда и Аманды, где он упоминал какого-то общего родственника. Не этого ли?
- Так вроде твой отец ладил со своим братом? - немного удивился я. - Судя по твоим рассказам?
- Мой отец тоже ладил со своим двоюродным братом, - с ехидцей произнесла Рози. - Но это не помешало ему отправить его на эшафот. Это власть, фон Рут, здесь родственные связи - только инструмент. Эраст, взрослей, уже пора заканчивать такие глупости спрашивать.
- Если отец умрет, - рот Гарольда свело легкой судорогой. - Если это случится, то старшим в семье станет мой брат, а его Тобиас растопчет моментально. Генрих не боец и никогда им не был. Про сестер я не говорю вовсе. Хотя им ничего и не грозит, кому эти дуры нужны. Но старшинство в семье для нашего колена будет потеряно навсегда, оно перейдет к ветви Тобиаса.
- Гейнард сказал, что такие вещи без поддержки не делаются. То есть при дворе у твоего дяди есть люди, которые при необходимости его поддержат, - деловито заметила Рози и пояснила для меня: - Гейнард - один из моих братьев.
- Да это и так ясно, - махнул рукой Гарольд. - Я же не ребенок, это прекрасно понимаю. Зато теперь понятно, почему нас ждали на той лесной дороге. Эраст, ты помнишь, мы все гадали, по какой причине именно меня хотели убить в обязательном порядке?
Точно, было такое. Гарольд для них был главной целью, они орали еще: "Вон того режьте первым".
- Дядюшка меня им заказал, - зло проговорил Гарольд. - Руку на отсечение даю - его это работа. Старый пес! Боится, гад такой, что я на обучение плюну, как узнаю, что к чему, и в Силистрию вернусь. Я не Генрих, меня так просто не сожрешь.
- Или в Фольдштейн сначала наведаешься, - добавила Рози. - К Рою Шестому. Твоя мать с его женой ведь родня? Гейнард сказал, что на твоем месте он поступил бы именно так. В Силистрии слово короля Фольдштейна имеет ох какой серьезный вес, не мне тебе это объяснять. Заручись ты его благословением - и дядюшке твоему придется туговато. Да и мое семейство при необходимости готово оказать тебе поддержку. Де Фюрьи сильны не только в своих землях.
- Прямо не знаю, что делать, - немного жалобно произнес Монброн. - Семья все-таки. Хоть на коня прыгай и мчи во весь опор.
- Так и мчи, - даже как-то удивилась Рози. - Какие тут могут быть сомнения?
- А это? - Гарольд рванул рубаху на груди, показав нам печать. - Я - маг. Я больше не один из наследников, у меня осталась только родовая фамилия, и не более того.
- У нас всех есть долг крови, - Рози была невероятно серьезна. - Мы получили его с первым шлепком по заднице, который сделала повитуха. В нас живут все те, кто носили наше имя прежде нас, и все те, кто будут носить его после нас, извините за высокий стиль.
- Не будут, - я начал догадываться, куда гнет Рози. - Мы бесплодны. За нами не будет никого.
- Ты меня понял, - погрозила мне пальцем Рози.
- Пойду к Ворону, - бледный до синевы Гарольд одернул рубаху. - Может, отпустит на месяц-другой.
- Давай-давай, - одобрила его поступок Рози. - Удачи.
Не отпустил его Ворон. Сказал - либо тут, либо там, сам решай. Но если уедешь, то можешь не возвращаться, причем на подобную поблажку он идет в первый и последний раз.
Гарольд мучился ужасно, но выбор уже на следующий день сделал в пользу замка, чем удивил лично меня невероятно. Семья все-таки. У меня ее не было, но если бы была, то я бы ни на что ее не променял.
За пару дней он совсем извелся и осунулся. Мы даже начали за него всерьез опасаться, а Аманда сообщила нам, что если так дальше дело пойдет, то она сама к Ворону сходит и такое там устроит!
А еще через день в замок пожаловал отряд Мартина.
Глава третья
Не знаю, как выглядели в глазах наших соучеников мы, когда вернулись в замок, но надеюсь на то, что не так удручающе, как отряд Мартина.
Вернулось их всего семеро из одиннадцати уехавших, так мне сказала Рози, найдя меня на кухне - сегодня была наша очередь готовить. Причем слово "наша" поменяло свой смысл относительно первого года обучения. Раньше "наша" означало благородных. А теперь - нет. Как-то само так получилось, что и мы, и те ребята, которые провели лето под командой Рози, теперь держались друг друга в тех составах, на которые нас некогда разделил Ворон, и делали это если не как кровные родственники, то как очень близкие друзья. Хотя - какие же мы не кровные? Смешалась наша кровь в ту ночь у Гробниц, навсегда и бесповоротно. Моя и Фалька - это уж наверняка, я его когда к лошадям тащил, кабана такого, то живого места на нем не было, да и из меня кровь текла изрядно, так что смешалось одно с другим, смешалось.
Ворон против подобного не возражал, точнее - он на это даже внимания не обращал. Ему главное, что дело делается, а на то, в каком составе мы на заготовку дров идем или еду готовим - начхать. Это наша головная боль.
Что до Мартина - так они даже нас переплюнули, четверых потеряли. Вопрос - кого именно? Ну, с Магдаленой все понятно, но кто еще?
Выйдя во двор, я увидел, что здорово похудевший и изможденный Мартин и его спутники стоят в окружении соучеников, о чем-то их расспрашивающих. Впрочем, о чем именно - можно и не гадать.
- А Шарля - его вот буквально два дня назад убили, - донеслись до меня слова, произнесенные голосом, который я совершенно не ожидал услышать.
- Да ладно, - пробормотал я себе под нос и шустро сбежал по ступенькам вниз.
Это была Магдалена! Та самая, которая, если верить словам Агриппы, скоропостижно утонула в болоте… Этом… Как его… Нифлейском. Точнее - в болотах, так он говорил, хотя это не столь принципиально. Главное - не утонула она, вон, стоит себе, про смерть Шарля Лекока рассказывает. Потрепанная, как и все остальные прибывшие, на щеке подсохшая глубокая царапина, правая рука на перевязи - но живая.
И чего теперь? Опять все по новой, мне снова придется думать, как ее убить? Причем теперь мне этого совсем уж делать не хочется. Раньше меня останавливал тот факт, что она одна из нас, а теперь мне еще и с ее нанимательницей дело иметь неохота. Ну да, Эвангелина оказалась не Эвангелиной, но все равно - ну его. Все они, магессы в возрасте, похоже, чокнутые.
- Разбойники, - дополнил ее слова Мартин, при этом у него дернулся глаз. - Главное - всегда эта дорога спокойная была, сроду там никогда никто не пошаливал. И на тебе, сначала из арбалетов жахнули, в Шарля сразу три болта попало, он первым ехал, а потом на нас поперли, пришлось драться, еле отбились. Причем даже тело с собой увезти не удалось, мы десятерых уложили, но к ним подмога поспешала, в лесу такие вещи всегда издалека слышны - кусты трещат, да и перекрикивались они. Мы руки в ноги - и ходу оттуда, - а что сделаешь? Тем более, что и потрепало нас изрядно, Магде по руке саблей прошлись, Михаэлю вон бок пропороли. И все равно - такой сволочью себя чувствую до сих пор, из-за того, что тело пришлось там оставить, что словами не высказать.