Отец встретил его прямо за дверями шлюза. Такой чести Матвей не ожидал. Они крепко обнялись.
– Не было счастья, да несчастье помогло, – пробормотал отец, пряча глаза, в которых стояли слезы.
– Да уж… – только и смог сказать Матвей, его самого душили рыдания.
Некоторое время шли по коридору станции молча. Наконец Матвей нашел в себе силы заговорить на интересующую его тему.
– Отец, ты знаешь, что мы ищем пропавший курьерский планетолет "Речников". Совсем недавно мне стало известно, что он посещал твою станцию. За два дня до исчезновения.
Как ни старался Матвей придать своему голосу нейтральную интонацию, в его последние слова вкрался упрек. Он, конечно, уже давно привык, что его отцу, главе могущественной корпорации, приходится решать слишком много проблем глобального характера, для того, чтобы обращать внимание на личную жизнь своих близких. Но все-таки считал, что, узнав о таинственном исчезновении "Речникова", отец мог бы сообщить ему по крайней мере о самом факте визита курьерского планетолета сюда, на станцию "Амур".
– Кто посещал? – переспросил отец.
– Планетолет "Юрий Речников".
И, не дожидаясь, пока отец спросит "Какой еще "Речников"?" – что было бы вполне в его духе, – Матвей продолжил:
– Планетолет передал вам свыше двух тысяч тонн особо важных грузов. Во всех учетных записях они проходят под шифрами. Я должен знать, что именно привез для вас "Речников".
Отец наконец-то включился в тему. И, как обычно с ним случалось после "включения", заговорил сразу очень четко и дельно, как на производственном совещании:
– Основным грузом были восемь НКВ-гравитронов для сидераторов.
– Мне это ни о чем не говорит.
Первый и последний раз в жизни Матвей слышал слово "сидератор" как раз от Анны – в день их знакомства. Но тогда он не придал ему никакого значения. Мало ли какие устройства используются в двадцать пятом веке…
И надо же! Теперь эти сидераторы вдруг всплыли в деле об исчезновении все той же Анны!
– Сидератор – это астроинженерное устройство, действие которого основано на трансформациях неквантуемого вещества. Сидераторы способны создавать кратковременный эффект присутствия в сравнительно небольшом объеме виртуальной массы порядка Юпитера или даже Солнца.
– Проще говоря, – Матвей наморщил свой высокий лоб, – точка включения сидератора становится источником мощной гравитации?
– Да. Очень мощной. Это еще не черная дыра, но что-то наподобие… И сейчас мы планируем использовать два сидератора. Один с борта беспилотного корабля "Икар" инициируется непосредственно над фотосферой Солнца и провоцирует там вспышку, которая приведет к выбросу аномально мощного протуберанца. Одновременно будет включен второй сидератор, размещенный на борту терраформирующего судна "Шива". При его включении возникнет направленная виртуальная масса, равная массе планеты Юпитер. Под воздействием этого мощного гравитационного поля протуберанец оторвется от Солнца и направится прямиком к Венере.
– Так здесь же все сгорит!
– Ну что за варварские представления, сын? "Все", "сгорит"… Это же не струя огня! Скорее что-то вроде очень сильного порыва ветра… Который попросту сдует атмосферу Венеры прочь, в космос!.. Но не всю атмосферу, а ровно столько, чтобы давление у поверхности планеты сравнялось с земным. Так рассчитано.
– Масштабно, – промолвил впечатленный Матвей.
Но все-таки не уничтожение излишков венерианской атмосферы волновало его в ту минуту. А возможная связь работы отца (и его коллег) с исчезновением "Речникова".
– Но, насколько я понимаю, вы только часть этих НКВ-гравитронов приняли, верно? Остальные отправились дальше, на Луну?
– Да. Там сейчас монтируют третий сидератор, для других целей… Но, если ты не найдешь "Речников", вводить тот сидератор в строй будут еще долго. НКВ-гравитроны – это такая вещь, которую даже дефицитом нельзя назвать, они уникальны…
В продолжение всего разговора Матвей с отцом степенно вышагивали по станции "Амур".
К тому моменту, когда речь зашла о гравитронах для лунного завода, они успели спуститься на две палубы.
Миновав небольшой зимний сад, где, повсюду развалясь, нежились лиловые облака цветущих глициний, они достигли внушительного зала, в котором десятки работников корпорации "Кольцо" вперяли горящие взоры в огромные экраны и пульты управления.
Пока отец говорил, Матвей рассеянно посматривал на экраны…
И вдруг на одном из них мелькнуло лицо, которое он совершенно не ожидал увидеть!
До такой степени не ожидал, что Матвей замер как громом пораженный.
То и дело показываясь из-за спин каких-то бодрых незнакомцев, через экран проплыла узкая крысиная физиономия Прусакова.
Геннадий Прусаков…
Его бывший однокурсник. Его недруг.
Не далее как в феврале они вместе получали офицерские патенты.
И после этого, насколько знал Матвей, Прусаков отправился служить куда-то в район Юпитера. В том же качестве, что и он, Матвей, – пилотом корвета.
И все бы хорошо, но…
Прусаков не был одет в форму "Беллоны". На нем вообще не было военной формы!
Вместо этого Прусаков носил синий комбинезон сотрудника корпорации "Кольцо". И не просто сотрудника, а, насколько Матвей разбирался в корпоративных нашивках – инженера третьего ранга!
– Извини, пожалуйста, – прервал он уютное научное воркование отца, – а это кто такой?
С этими словами Матвей указал на экран с физиономией Прусакова.
– Кто это?.. – изумленно задрал брови отец. – Какой-то наш сотрудник… Их тысячи, я в лицо всех знать не могу…
– А где он?
– Он… Это "Шива". Тот самый корабль, со вторым сидератором.
– Мы можем получить досье этого человека?
– Естественно. Сейчас свяжусь с менеджером по персоналу. Вскоре Матвей держал в руках распечатку.
Если верить ей, на борту терраформирующего судна "Шива" находился Леонид Андреевич Дементьев, инженер третьего ранга, 2445 года рождения. Прибывший сюда, в распоряжение штаб-квартиры корпорации "Кольцо", на борту планетолета "Юрий Речников" прямиком со станции "Уют-5".
– Мне нужно обратно, на корвет, – тихо сказал Матвей.
– Даже не выпьешь чаю? – брови отца изумленно взметнулись. Но Матвей уже сорвался на бег.
Эпизод 15
Семнадцать мгновений истины
Август 2468 г. Корвет "Скорпион" б/н 2012 Район Венеры
Матвею никогда не доводилось летать так быстро. Вместе с ним в одном строю шли еще четыре корвета с борта "Бородина". Этой четверкой командовал тот самый капитан Сверчевский, который давеча инструктировал Матвея насчет полетного режима в районе Венеры.
Они неслись к "Шиве".
Это был след. След! Зацепка! Зацепище! Он чувствовал это!
Прусаков прибыл сюда на "Речникове" – корабле, перевозившем НКВ-гравитроны.
Прусаков имел документы на имя другого человека.
Он выдавал себя за молодого астроинженера, подписавшего контракт с корпорацией "Кольцо".
И вот теперь он находился на борту корабля, где при помощи привезенных с Марса НКВ-гравитронов был смонтирован сидератор – самая мощная в истории человечества машина!
Можно ли поверить, что все это не имеет отношения к исчезновению "Речникова"?
Можно ли себе представить, что Прусаков никак не связан с пиратами? Не замешан в грязных играх с промышленным шпионажем?
Нет, нет и нет.
Вдогонку Матвею неслись данные личного дела, распотрошенного Исинкой через Боевую Сеть.
"Прусаков Геннадий Васильевич, 2446 года рождения… Средняя школа… Академия Космического Флота имени В. Чкалова… Окончил с отличием… Распределялся по собственному желанию… Пилот корвета типа "Шершень"… Восемнадцать походов… Три огневых контакта с экстремистами… Отмечен в приказе… Погиб 11.06.2468…"
Ага, вот оно! Одиннадцатого июня корвет Прусакова разрушился в верхних слоях атмосферы Юпитера. Причина не установлена, версия комиссии – усталостное разрушение конструкции. Обломки корвета и тело пилота не обнаружены, затонули в плотных слоях атмосферы.
"Ну ясное дело! – Матвей криво ухмыльнулся. – Что ты там, на Юпитере, обнаружишь?! Бездонный, непросвечиваемый и непрозваниваемый газовый пузырь! Идеальное место для бесследных исчезновений!"
Разумеется, Матвей договорился с отцом, что никаких тревожных радиограмм на "Шиву" передано не будет. Прусаков почти наверняка действует не один. Сейчас главное – не спугнуть мерзавца, а равно и его вероятных сообщников.
– Дистанция до "Шивы" – сто тысяч ровно, – бодро сообщил капитан Сверчевский.
Это означало, что уже через полчаса они смогут оказаться на борту корабля и взять Прусакова за жабры. Или что там у прусаков? За усы и трахеи!
– Превосходно, господин капитан, – сказал Матвей. – Есть предложение начать торможение, а то проскочим его.
– Что ж, валяйте, друг мой, – поощрил его Сверчевский. Руководил операцией Гумилев – хотя и носил на погонах лишь две лейтенантские звездочки. Но капитану было, конечно же, приятно, что Матвей с ним все время советуется – и тем самым формально соблюдает приличия.
Увы, Прусаков был начеку. И трижды увы – у него действительно имелись неизвестные сообщники как среди операторов станции "Амур", так и на борту "Шивы".
Едва только корветы приступили к торможению, на связь вышел Степан Гумилев:
– "Шива" начал какой-то странный маневр… И сразу же перестал отвечать на вызовы!.. – Матвей еще никогда не слышал в голосе своего отца столь искреннего и глубокого изумления. – Вы как-нибудь можете это объяснить?
– Сейчас, отец, дай хотя бы пару минут…
Ни Матвею, ни Сверчевскому не удалось добиться от "Шивы" ответа: на ходовом мостике словно бы вымерли все, как динозавры. Не реагировал корабль и на вызовы лазерной связи.
Зато, согласно данным их радаров, "Шива" дал полную тягу и двинулся в направлении того самого слепого пятна, где в свое время исчез планетолет "Речников".
– Боюсь, "Шива" захвачен, – сказал Матвей.
– Кем?! – недоумевал отец.
– Пиратами. Экстремистами. Твоими конкурентами. Называй как хочешь, – ответил Матвей отцу.
– Но как?!
– Как именно – мы не знаем. Но ключевая роль в захвате явно принадлежала Прусакову. Извини, я должен отключиться…
В самом деле, дорога была каждая секунда, требовалось срочно принимать меры.
– Поторопились мы с торможением, – сказал Матвей Сверчевскому. – Надо провести перехват. Вы со своими корветами раскрывайтесь веером и выходите в упрежденную точку, а я сяду ему на хвост.
– А может, мы ему просто маршевые лазером отчекрыжим, а?
– Хорошо бы… Но, боюсь, аккуратно не получится. А если неаккуратно – возможен взрыв. А мне важно, просто невероятно важно поговорить с Прусаковым. Хотя, конечно, держите его на прицеле.
Затем Матвей принялся вновь вызывать "Шиву".
– Говорит лейтенант Гумилев, борт двадцать двенадцать, Вторая Марсианская флотилия. Вызываю терраформирующий корабль "Шива". Немедленно уберите тягу маршевых двигателей в ноль и ответьте. Немедленно ответьте… – Матвей чувствовал, что, сколь бы ни был тверд его голос, шансов услышать с борта "Шивы" хоть что-нибудь в ответ у него бесконечно мало. Подчиняясь наитию, он решил немного изменить политику:
– Повторяю, ответьте немедленно. Я Матвей Гумилев, я представляю "Беллону" и облечен чрезвычайными полномочиями. Если вы не ответите немедленно, мы будем вынуждены уничтожить вас! Я еще раз повторяю: у меня есть для этого все необходимые полномочия!
И вдруг в эфире раздался голос Прусакова. Говорил он спокойно, взвешенно – Матвей даже удивился. Можно было подумать, что переход на сторону пиратов пошел на пользу душевному здоровью его заклятого врага!
– Я думаю, это блеф, – сказал Прусаков. – Если вы расстреляете "Шиву", погибнет сидератор. А этого, насколько мне известно, корпорация "Кольцо" позволить себе не может. Ведь это сорвет график терраформирования Венеры, что приведет к банкротству корпорации. Твоя семья разорится, Матвей…
В последней фразе явно прозвучало злорадство.
"К черту корпорацию! К черту сидераторы!" – Матвей вдруг совершенно отчетливо понял, что его не интересует ничего, кроме Анны.
– Геннадий, – сказал он как мог задушевно, – послушай, я думаю, мы обо всем сможем договориться… Но мне сейчас надо знать, что случилось с "Речниковым", с его пассажирами и экипажем, а главное – с Анной Петровской.
– Петровская? Петровская жива, – с каким-то странноватым недоумением сказал Прусаков. – Как и большинство людей, находившихся на планетолете. Но корабль погиб. Погиб вместе с грузом.
– Как он погиб?
Прусаков был явно в настроении поболтать, поскольку ответил охотно:
– К сожалению, все контейнеры с НКВ-гравитронами имели коварную систему невскрываемости, обезвредить которую могли только специально подготовленные инженеры. Контейнеры взорвались, уничтожив гравитроны. Планетолет получил несколько огромных пробоин. Такая жалость! Если бы нам удалось захватить гравитроны, то, скорее всего, отпала бы необходимость угонять "Шиву" прямо сейчас. Впрочем, твое появление в любом случае…
– Где Анна?! – перебил его Матвей. – Где она?!
– Не ищи ее.
– Она у пиратов?!
– Вы всегда говорите "экстремисты", "пираты"… А я бы сказал иначе. Мы представляем силу. Силу с большой буквы. Силу, которая пришла в мир и которая вскоре будет владеть здесь всем. Всем: Марсом, Луной, Землей.
– Ответь на мой вопрос! Где Анна?! Я готов заплатить любую цену! Скажи, с кем мне связаться?!
И в этот миг их канал был бесцеремонно разорван Сверчевским, который воспользовался правом старшего офицера.
– Господин лейтенант, мною только что получен приказ, не оставляющий нам свободы действий. Мы должны немедленно атаковать всеми доступными средствами корабль "Шива" и уничтожить его.
Это Матвея совершенно не устраивало. Пока оставался шанс заполучить Прусакова живьем и допросить его с применением "сыворотки правды" – он обязан был за этот шанс бороться!
– Но почему бы нам не попытаться взять его на абордаж?! – воскликнул Матвей.
– Приказ исходит от генерала Белова лично. Я не намерен обсуждать его ни с вами, ни с кем бы то ни было еще! – отрезал Сверчевский.
Похоже, капитан поначалу действительно не собирался больше разговаривать с Матвеем, но, поколебавшись пару секунд, пояснил:
– Нам стало известно, что "Шива" – уникальный корабль, специально рассчитанный на пребывание в смертоносном корпускулярном потоке солнечного протуберанца. Это означает, что он защищен толстой многослойной броней. Пусть даже и одноразовой, рассчитанной на постепенное испарение. В любом случае расстрелять его из лазерных орудий будет очень непросто. В то время как "Шива" может набирать скорость еще несколько часов!
"Ну да, верно… – внутренне согласился Матвей. – Мы будем палить ему вдогон из лазерных пушек, пытаясь продырявить его толстую шкуру. А он возьмет и попросту обставит нас в гонках! Не говоря уже о том, что у "Шивы" есть прекрасная возможность стряхнуть с хвоста любых преследователей, пройдя напрямик через солнечную корону! Ясное дело, повторить его маневр не сможет ни один корвет… Выйдет, что и Прусаков от нас ускользнул, и сидератор достался пиратам невредимым!.. Ну уж нет! Должно быть какое-то решение…"
Тут Матвей признал, что, если решение и существует, прийти к нему можно только с помощью гения его отца, Степана Гумилева.
Матвей вызвал станцию "Амур":
– Отец, ты уже знаешь, что мы получили приказ расстрелять "Шиву"?
– Мне никто не потрудился сообщить, – глухо ответил тот. – Спасибо тебе, сын, что нашел время… Что ж, это означает конец проекта… Погибнет сидератор… Атмосфера Венеры не будет нормализована… Репутация "Кольца" будет погублена… Десятки могущественных инвесторов, вложивших деньги в мою корпорацию, вчинят иски…
– Не время сдаваться! Послушай, я тут подумал… Если контейнеры с гравитронами на борту "Речникова" имели систему самоуничтожения, нет ли чего-то подобного на "Шиве"? Ведь ваша служба внутренней безопасности обожает все минировать, кодировать…
– Такой системы на "Шиве" нет, – ответил отец. – Есть только особый блок дистанционного управления, который мы называем просто "приемником". С его помощью можно инициировать сидератор, находясь за бортом "Шивы".
– То есть мы располагаем возможностью включить сидератор "Шивы"?! Что же ты молчишь, отец?!
– Во-первых, это сложно. Требуется попасть лучом лазерного семафора в небольшой приемник, вынесенный на ферме за борт корабля. Для этого надо сблизиться с ним до ста километров. А во-вторых, что это нам даст? "Шива" вышел за пределы расчетного коридора. Это значит, что, если сейчас вырвать из Солнца протуберанец, он пролетит мимо Венеры, не затронув ее атмосферу…
– А вот это, отец, уже тебе, как астроинженеру, задача. И решить ее надо очень быстро. В какой точке на Солнце теперь, с учетом изменившихся условий, надо спровоцировать выброс протуберанца, чтобы все-таки попасть в Венеру? При условии, что сидератор на "Шиве" будет инициирован… Будет инициирован… Ну, положим, через пятнадцать минут.
– Не понимаю тебя. Поясни!
– Поясняю…
И Матвей поделился с отцом и капитаном Сверчевским своим безумным замыслом.
Им, конечно же, не удалось остановить "Шиву". Корабль уже имел гигантскую скорость и даже при полностью выключенных двигателях сохранил бы ее, ведь он двигался в безвоздушном пространстве.
Единственное, на что они могли рассчитывать, – стабилизировать скорость "Шивы", чтобы иметь возможность более уверенно предсказать поведение протуберанца.
Все ракеты, выпущенные корветами дивизиона Сверчевского, аккуратно наводились на дюзы маршевых двигателей корабля-беглеца. В конце концов, после трех десятков близких взрывов погасли все двенадцать дюз.
Матвей выжимал из своего корвета все, что можно.
Как говорят в Космофлоте, "на последних ньютонах" он смог подползти к "Шиве" на девяносто километров.
Увеличенная его зоркой телескопической системой, в перекрестии визира показалась решетчатая мачта под брюхом корабля, на которой желтел приемник системы дистанционного управления сидератором.
– Отец, я на позиции, – сказал Матвей. – Что у тебя?
– Мы уже почти вывели нижний сидератор в новую расчетную точку.
– Что означает "почти вывели"? Сколько мне еще ждать?
– Еще бы минуток десять, – умоляюще простонал отец. – Вышла бы просто идеальная конфигурация, удалось бы задействовать протуберанец на все сто процентов!
Явно что-то заподозрив, "Шива" при помощи уцелевших маневровых дюз развернулся к корвету Матвея спиной и дал импульс. Расстояние между ними начало неспешно расти.
Матвей, у которого почти полностью исчерпалось топливо на маршевых двигателях, был вынужден лихорадочно маневрировать, чтобы удержать в прицеле приемник управления сидератором.
– Отец, времени нет, – Матвей почти рычал. – Сейчас – последние секунды, когда еще что-то можно сделать!
– Что ж… – отец вздохнул. – Тогда даю отсчет: пятнадцать… четырнадцать… И имей в виду, сынок, – вдруг спохватился он, – после включения сидератора тебя бросит прямо в центр гравитационного катаклизма! Готовь двигатели к полной тяге!