"Ой ли, – пронеслось по закраинам сознания Максима. – А вообще во мне ли дело? А не в том ли, что на (или в) моей тушке висит одна очень странная вещь, прямо скажем – Лев? И этот Лев превращает своего владельца из обычного человека в героя? И он куда ценнее, чем я сам?"
– Очень лестно, – пробормотал он вслух. – Но как вы сюда проникли?!
– На "Колибри"… Ты, кстати, шевели копытами, дружище, нам еще бежать и бежать.
– "Колибри"? – Максим испытал укол ревности. Ведь это же была его, его любимая птичка! И пилотировать ее должен только он! Он, личный пилот товарища Альфы!
– Только у "Колибри" есть стелс-генератор! И только "Колибри" могла подлететь к Аэрополису незамеченной! Поэтому товарищ Бета отдал приказ использовать "Колибри".
"Генератор невидимости? Хм… Так вот что мы вывезли последним рейсом из безумных подземелий Умбриэля!" В общем и целом Максиму теперь все было ясно, кроме одного:
– Но почему мы все-таки решили атаковать?! Кто отдал приказ?! Откуда вам было знать, а вдруг я заключил с братом Молотом мир?!
– Я знаю только одно: брат Молот мертв. Остальное обсуждать некогда. Нам бы выбраться отсюда…
Если чудесное спасение Максима силами Отдела Особых Действий развивалось по законам странного, но в целом счастливого сновидения, то дальнейшие события устремились в русло рваного кошмара.
"Колибри", которая десантировала штурмовую партию прямо на протяженный балкон, образованный крышей прогулочной галереи, удержаться у борта Аэрополиса не смогла и, не имея других возможностей, из-за нехватки топлива ушла на орбиту.
Это означало, что штатного средства эвакуации, предусмотренного планом, нет.
В то же время две других диверсионных группы ООД завершили минирование центрального ствола Аэрополиса. Летающий город "Танцоров вечности" был обречен. Это, помимо прочего, означало: партия войны в верхушке "Армии пробуждения" одолела партию мира.
Первая организованная группа вооруженных до зубов "танцоров" вышла на группу спецназовцев и Максима минут за десять до взрыва.
Грянул бой.
В ураганной перестрелке никто не заметил, как занялся пожар. Вскоре палуба уже накалилась настолько, что на ней можно было жарить стейки.
Максим толком даже не понял, когда он, товарищ Дельта и еще трое бойцов успели провалиться в какой-то вонючий лаз. Возможно, это был мусоропровод, а, возможно, вентиляционная шахта, густо заросшая белесыми дурнопахнущими марсианскими грибами.
В любом случае, они худо-бедно оторвались от преследователей и попали на палубу нижней гондолы Аэрополиса. Которая, как смутно помнил Максим, выполняла функции кораблестроительного завода.
– Авиетки! Ищите авиетки! – гаркнул товарищ Дельта. – До подрыва зарядов осталось чуть больше пяти минут.
Разогнав несколькими автоматными очередями толпу ремонтников (которые, судя по дыхательным аппаратам и огнетушителям, были подняты по тревоге на борьбу с пожарами), они пересекли бескрайний монтажный цех.
Ничего, даже отдаленно похожего на ангарную палубу или на одиночный шлюз видно не было. И все-таки великолепная подготовка бойцов Отдела Особых Действий сказала свое веское слово! Один из них дважды выстрелил из плазмомета в ближайшую переборку.
Взрывы, вой сирен, пожарная тревога.
Тут же на стенах и на потолке загорелись яркие красные стрелки. Они показывали маршрут экстренной эвакуации с палубы. Весьма неочевидный маршрут, следует заметить, поскольку стрелки уперлись в глухую переборку. Созвездие светодиодов, которые должны были зажечься и составить надпись "АВАРИЙНЫЙ ВЫХОД", отчего-то осталось безжизненным. И только неброская надпись на одной из панелей гласила, что здесь надо выдернуть четыре заглушки, повернуть скрывающиеся под ними четыре рычажка…
В общем, вслед за последовавшим хлопком пиропатронов перед ними открылся лаз, перемещаться по которому можно было лишь скрючившись в три погибели. Зато лаз закончился прямо в воздушном шлюзе, где выстроились в ряд два десятка разнокалиберных авиеток!
Там пришлось выдержать еще одну тяжелейшую перестрелку.
Группа товарища Дельты вконец истаяла. Теперь в ней остались только сам товарищ Дельта и Максим.
И все-таки, матерый волк Отдела Особых Действий мог гордиться: он выполнил приказ.
Максим, путаясь в кнопках и рычагах управления, с огромным трудом заставил взлететь и правым виражом отойти от борта "Аэрополиса" захваченную авиетку. К слову, она была настолько допотопной модели, что знаток истории космонавтики мог бы спутать ее по силуэту с российским челноком "Орел" XXI века!
– Ищи в эфире наших, срочно, – приказал он товарищу Дельте.
Да-да! Теперь, когда Максим оказался за штурвалом корабля, он временно стал главнее всех, первым после Бога, и имел полное право приказывать кому угодно, в том числе и своему спасителю.
– Погоди… Дай хоть дух…. перевести, – взмолился командир спецназа ООД, тяжело дыша.
– Некогда. У нас сигнатура "чужой". Мы сейчас "чужие" для всех кораблей "Армии пробуждения". А наши сейчас будут валить все, что увидят. Так что давай, сканируй по частотам, пока нас не сбили.
– Выполняю, – проворчал товарищ Дельта. Крупнейший летающий город из всех, когда-либо построенных в Солнечной системе, был явлен сейчас во всей красе: от навигационных радаров на мачтах, венчающих аэростатические баллоны, до пристыкованного к нижнему порталу черного дисколета, вдоль борта которого краснели стометровые буквы в белой обводке: "ГИМАЛАИ".
Лучи закатного Солнца, прошедшие сквозь ущелья в облачных массивах, позолотили облицованный полированной термозащитой центральный ствол Аэрополиса, на который были нанизаны, одна под другой, три его эллиптические гондолы.
– Не понял, – сказал товарищ Дельта.
– Что?
– Не понял, – повторил он. – Я что, разменял сорок своих человек на одного тебя?
Товарищ Дельта посмотрел на Максима с ненавистью.
– Почему Аэрополис до сих пор цел?! – выкрикнул он. – Почему?!
Вместо ответа Максим ткнул пальцем в направлении центрального ствола Аэрополиса.
Он указывал на один изъян: тонкий черный штрих пересекал весь несущий ствол. Вдоль трещины ползли еле заметные – в общем масштабе – струйки ядовито-желтого дыма.
В следующий миг трещина рывком увеличилась до устрашающего сквозного зияния. И тут же стало ясно, что Аэрополиса как единого целого больше не существует.
Его наполненные гелием жесткие аэростатические баллоны устремились вверх, в стратосферу. А тяжелые гондолы и состыкованный с инженерной палубой крейсер "Гималаи" провалились вниз, в раскаленные водородные тартарары. Чтобы сгинуть бесследно.
Эпизод 11
Комета
Район Марса, крейсер "Справедливый", март 2469 года
Комета Шпитц-11 была открыта жителем Четвертого Рима, немецким астрономом-любителем по фамилии Гроссман, сорок лет назад и названа им в честь любимой девушки Марты Шпитц. Это была одиннадцатая комета, названная Гроссманом в честь Марты, которая, к слову сказать, в итоге все равно отказалась выйти за него замуж.
Даже с учетом всех мыслимых возмущений, вносимых в ее движение Солнцем и планетами-гигантами, красотка Шпитц-11 никак не могла оказаться в окрестностях Марса (равно как и любой другой обитаемой планеты). Комета считалась совершенно безопасной. Но вдруг случилось невероятное – она изменила траекторию движения и теперь мчалась наперерез красному шару с ошеломительной скоростью 123 километра в секунду.
Несмотря на то, что комета обещала через восемь суток обрушиться ровно в центр Великого Северного океана планеты Марс и одним махом уничтожить всю биосферу, никто не паниковал. Две новейшие батареи гигаджоульных лазерных пушек, смонтированных на орбитальных крепостях "Слава" и "Победа", могли играючи распылить на молекулы и три таких кометы за раз. О чем главнокомандующий Космофлотом генерал-полковник Терехов сообщил губернатору Марса Ивану Аристарховичу Петровскому.
Пока в СМИ велись дискуссии о том, что случилось со Шпитц-11, пресс-служба губернатора с помпой объявила дату и точное время расстрела кометы. А все астрономы-любители, не говоря уже о профессионалах, вперяли свои объективы в тускло мерцающую пришелицу из окрестностей Сатурна. Разумеется, нашлись и пессимисты.
Одни не верили в силу новейших гигаджоульных лазерных орудий – ведь их ни разу не использовали в реальной боевой обстановке.
Другие считали, что губернатору, который досиживал второй срок, давно пора в отставку. Дескать, человек, который не способен остановить рост безработицы, и подавно ничего не сможет поделать с кометой.
Третьи без всяких аргументов были уверены в том, что все к худшему в этом худшем из миров. Ожидать чего-либо хорошего не следует, потому что хорошего ожидают только идиоты.
Что же касается масс-медиа, то они, захлебываясь от восторга, описывали ужасы наихудшего сценария: падение кометы Шпитц-11 на поверхность Марса.
Красочные компьютерные модели показывали, как двухкилометровая ледяная пуля пробивает особо тонкую в районе Северного полюса шкуру планеты и, вгрызаясь в ее каменную плоть, гонит через весь Марс гиперзвуковые ударные волны. Они вышибают вековечные лавовые пробки из крупнейших в Солнечной системе вулканов – Олимпуса, Аскреи и других. Каждый вулкан взрывается, подобно десяти тысячам водородных бомб. Огненные валы несутся по планете, испепеляя Четвертый Рим, Офир, Китежград – в общем, все знаменитые мегаполисы Марса. Наступает глад, мор и скрежет зубовный.
Разумеется, все это делалось отнюдь не для того, чтобы распалить панические настроения. А ради достижения дешевого драматического эффекта – дескать, вот что было бы, дорогие налогоплательщики, если бы у нас не было крепостей "Слава" и "Победа".
На фоне всей этой истерии осмотрительный генерал Белов, основатель и бессменный командир легендарной бригады "Беллона", при первых же новостях о неестественном поведении Шпитц-11 начал спешно подтягивать к Марсу сразу пять крепостей Погранслужбы – специального рода войск, предназначенного для борьбы с потенциально опасными метеорами и кометами.
Белов нутром чуял – что-то неладно, что-то случится.
И вот наступил "день Ч".
Крепости "Слава" и "Победа", размещенные ради вящей зрелищности на близких синхронизированных орбитах, выползли из-за горизонта и взошли над Четвертым Римом великолепной двойной звездой.
Комендоры заняли места за пультами управления гигаджоульных пушек. Километровой длины стволы, украшенные толстенными катушками ускорителей, нашаривали в темной бездне цель.
На крепостях сыграли боевую тревогу.
Губернатору Марса Ивану Петровскому, который четыре предыдущих часа давал интервью ведущим телеканалам Солсиса, принесли седьмую за эту ночь чашку эспрессо.
Восемь термоядерных электростанций военного ведомства, расположенные в районе разлома Эхо, богатого гелиевыми песками, вышли на полную мощность.
Энергоприемники обеих крепостей приготовились к приему адской энергии наземных термоядерных электростанций и ее перекачке непосредственно к монструозным пушкам. Командиры орудийных башен – каждый в чине подполковника – отрапортовали о готовности генералу Терехову.
Тот понимающе кивнул в многочисленные камеры, сделал скучное лицо и небрежно обронил давно отрепетированную фразу, рассчитанную на попадание в учебники:
– Кончайте с нею, пора завтракать!
Полковники взяли под козырьки. Комендоры приникли к экранам прицелов. Энергетики отрапортовали о полной готовности. Все пушки выстрелили одновременно. К комете Шпитц-11 устремился поток энергии невиданной мощи.
В глазах каждого из членов экипажей орбитальных крепостей сияла уверенность в том, что ни одно небесное тело не сможет устоять против такого воздействия. Поэтому никто из них не удивился, когда поступили первые доклады с постов оптического наблюдения.
– Цель исчезла!
– Цель не просматривается!
– Цель пропала из оптических визиров!
– Я одного не понимаю, господин подполковник, – обернулся к командиру артиллерийской башни "Б" крепости "Победа" инженер-энергетик капитан Вулич. – Почему не наблюдалась вспышка? По всем расчетам мы должны были увидеть взорванную комету Шпитц-11 как звезду первой величины!
– Я и сам бы не возражал это знать, – мрачно пробормотал командир, вслушиваясь в эфир.
И вдруг его наушники затопил поток нервных докладов:
– Господа, она вернулась! Вернулась!
– Визир предположительно неисправен! Комета выглядит невредимой!
– Господа, с кометой решительно ничего не случилось!
– Да у нас коллективные галлюцинации!
– Отставить коллективные галлюцинации! Местоположение кометы подтверждено радаром. Она цела!.. И у нее… у нее появились два спутника!
Если бы брат Молот, задумавший и спланировавший этот теракт, присутствовал на борту крепости "Слава", он был бы очень горд собой. Реакция на вдруг обнаружившуюся неуязвимость кометы превзошла все самые смелые ожидания "Танцоров вечности".
Губернатор Марса, известный своей невозмутимостью, побледнел как полотно. Генерал Терехов, чья неторопливость вошла в поговорки, забегал по бронепалубе, будто ему в вену впрыснули тройную дозу боевого стимулятора! А уж как орал в тангенту обычно спокойный генерал Белов…
Конечно же, крепости повторили залп, как только были перезакачаны с наземных электростанций их чудовищные тера-ваттные энергонакопители – то есть спустя двести секунд.
Но радары были неумолимы: комета Шпитц-11 продолжает свое движение к Марсу в сопровождении двух металлических неопознанных летающих объектов переменного диаметра!
– Переменного диаметра?! – раненым буйволом взревел Белов. – Что это значит, хотел бы я знать?!!
– Господин генерал! – вытянувшийся перед Беловым в струнку командир дальномерно-измерительной группы майор Минский был белый как снег. – Это значит, что диаметр целей является переменным!
– Майор!!! Вы что, издеваетесь?!! Издеваетесь надо мной, да?!!
– Белов был готов гориллой прыгнуть на Минского.
– Никак нет, господин генерал! На момент обнаружения каждая из металлических целей имела поперечник одна тысяча восемьдесят пять метров! Затем их размеры плавно увеличились и достигли двух тысяч трехсот пятидесяти метров! Какими физическими свойствами объектов обеспечивается этот эффект – ни мне, ни моим специалистам доподлинно не известно! – выпалил Минский.
Белов помассировал лоб и с надеждой предположил:
– Возможно… это какой-то тип активных помех?
– Помехи исключены. Мы неоднократно анализировали изображение во всех спектрах. Помехи мы бы отфильтровали…
– Так что же нам, экстрасенсов сюда, в штаб, звать?! – со вновь закипающей в голосе издевкой поинтересовался Белов. – Чтобы они нам гипотез подбросили? Про иные измерения? Про зеленых человечков с антеннами из задницы? Про параллельную физику, где "е" равно "эмцэ куб"?!
– Я думаю… – подавленно сказал Минский. – Вероятно… Это экстремисты?
Генерал Белов в глубине души тоже подозревал, что они имеют дело со старыми знакомцами, будь они тысячу раз неладны. Но впервые за свою долгую карьеру он боялся признаваться себе в этом… Ведь это означает, что уровень технологического развития пиратов – подозрительно высокий, как выяснилось еще в битве на Градусе Забвения – сейчас начинает выглядеть просто-таки пугающим!
Его сомнения разрешил вышедший на связь генерал-полковник Терехов.
– Знаешь что, господин генерал, – сказал он ледяным голосом. – Надоела мне эта викторина. Высылай к комете крейсера. Там, на месте, они сразу разберутся, что к чему.
– Будет сделано! – взял под козырек Белов.
Разумеется, переговоры генерала Белова с генерал-полковником Тереховым Максим не слышал, да и не мог слышать. Но судить о ходе событий он очень даже мог.
Аппаратура крейсера "Справедливый" засекла и залпы сверхмощных лазерных пушек, и тусклые солнышки рассеяния энергии на металлопылевых защитных коконах вражеских дисколетов, и экстренный маневр трех крейсеров, высланных на перехват кометы. Это были пострадавший на Градусе Забвения "Бородин", новейший крейсер "Александр Третий" и нестандартный крейсер-база катамаранного типа "Ксанаду".
По всему выходило, что у правительственных сил будут лишь сорок две минуты между уверенным опознанием целей и уходом кометы на сноп заперехватных траекторий.
Проще говоря, у тех восьми десятков корветов, которые поднимутся с крейсеров, времени будет в обрез. Его хватит на сближение, один-два залпа и… и после этого лишь дюжина самых крепких кораблей проекта "Краб-2" и лишь самые физически выносливые пилоты смогут выдержать перегрузки, которые потребуются для того, чтобы быстро развернуться на курс преследования неумолимо ускользающей кометы.
– А это, в свою очередь, означает, – товарищ Дементьев обвел присутствующих взглядом, в котором читалось плохо скрываемое превосходство, – что гениальное предвидение товарища Альфы сбывается в полной мере! Действительно, правительственные силы имеют ничтожно малые шансы уничтожить комету. Марс может спасти только наше решительное вмешательство!
– То есть мы должны работать вместо этих уродов из Космофлота? Так, да? – спросил товарищ Гамма.
Товарищ Дементьев едва заметно скривился. Товарищ Гамма никогда не отличался гибкостью мышления. И если бы не фантастически высокие показатели его артелей по добыче редких металлов на удаленных астероидах, быть ему не "Гаммой", а "Омегой". Но лидеру их организации нравился крепкий хозяйственник Гамма. Поэтому товарищ Дементьев не торопился проявлять свои антипатии чересчур явно.
К счастью, объяснять товарищу Гамме (да и другим тоже) что почем взялся сам вождь "Армии пробуждения":
– Именно так. Мы должны помочь уродам справиться с кометой. Да, это затратно. Да, опасно. Но это даст нам настоящую власть. Власть над умами. Сейчас внимание каждого жителя Марса приковано к экрану телевизора или сетевому монитору. Все жители Солсиса следят за этой горячей штучкой по имени Шпитц-11. Пройдет еще несколько часов – и жители Четвертого Рима будут навсегда прощаться со своими детьми и молить Бога простить их за тысячу мелких подлостей, что составляли содержание их бесцветных мышиных жизней. Но стоит нам отвести от них очевидную погибель и мы станем популярнее чем губернатор, популярнее чем генерал Белов, популярнее чем господь Бог! Мы и будем господом Богом в их глазах! И им ничего не останется, кроме как молиться на нас до конца своих бессмысленных дней!
– Ты хочешь сказать, они, я имею в виду клику этих опухших от излишеств капиталистов, отдадут нам власть просто так? Просто потому, что мы избавили их от кометы? – поинтересовалась товарищ Эпсилон, видавшая виды сухопарая блондинка.
Она была одной из первых солдат "Армии пробуждения". По слухам, когда-то у них с товарищем Альфа даже был роман. Товарищу Эпсилон разрешалось многое – например, говорить неприятную правду в глаза, а также устраивать вечеринки с икрой, омарами и шампанским в самом разнузданном капиталистическом духе.
– Нет конечно, Грета. Они не отдадут нам власть просто так, – товарищ Альфа усмехнулся. – Мы заберем ее сами. Посредством выборов.
– Ты полагаешь, мы сможем выиграть выборы? – удивленно спросила товарищ Эпсилон.