- Что-то никогда не слыхал ее от тебя, - возразил юноша.
- Ну, можно выразиться и по-другому. Сперва бей, это лучше, чем безнадежно промедлить с ударом! Вот это я точно много раз повторяла.
- А могла бы и извиниться, - пробурчала Армеция, не слишком-то веря, впрочем, что дождется извинений.
- А ты могла бы спасибо сказать, что не кончила как он!
И великанша длинным, как нож, пальцем указала на землю подле Армеции. Та повернулась - и снова сморщилась.
Зрелище раненого сэра Леонарда было слишком непривычно, чтобы заходиться по этому поводу визгом. Армеция ощутила даже не ужас, а скорее мучительное разочарование. На его лице отпечаталась подошва башмака, со скулы свисал лоскут кожи, он прижимал отсеченную руку к груди, словно пострадавшую куклу.
Ох, подумала она, это ж сколько его придется лечить.
- Во имя Господне, что ты над ним сотворила? - спросила она тоном кузнеца, которому принесли безобразно исковерканный меч. А он-то над ним трудился, трудился.
- Все очевидно, - за себя и за спутницу ответил молодой человек. - Правду сказать, я предполагал однажды узнать, что сэра Леонарда убили в бою или что его растерзала толпа обозленных хашуни. - Он кашлянул и преувеличенно замахал рукой перед носом. - А вот что его разберет на части дикарка монахиня, да при этом от него еще и зельем будет разить… Нет, такого я, честно, не предполагал!
- Так ты его знаешь? - Армеция повернулась к молодому человеку, и тут до нее дошло кое-что еще. - Погоди, ты сказал… ты сказал - хашуни?
- Но ведь именно так они называются? - Вдруг он зажал рот ладонью, а в глазах отразилось искреннее сожаление. - Извини. Я должен был сказать - язычники. - И он позволил себе застенчиво улыбнуться. - Кстати, правильнее будет выразиться: я его встречал. Раньше.
Поднявшись, он сцепил руки за спиной и, хмурясь, стал разглядывать тело рыцаря.
- В те времена он предпочитал называть себя Бичом Саваэля. Это из-за тысяч хашу… прости, язычников, которых он поубивал. - И продолжил, приподняв бровь: - Так что поистине удивительно встретить его странствующим с одной из них… ну, наполовину.
Он говорил так спокойно, что Армецию это сбивало с толку. Она слишком привыкла к тому, что ее смешанное происхождение мгновенно становилось поводом для презрения и всяческих обвинений, вплоть до костра. А тут - простая констатация факта. Есть чего испугаться.
Ей подумалось, что он, может быть, просто человек широких взглядов, но эту мысль она тотчас отбросила. Он был одним из них. Жителей королевств. Тех, которые книги сжигают. Его народ не мыслил себе иной жизни, кроме как в постоянной войне с народом ее матери, - по причинам, которые ведал один лишь Господь. А Он, как известно, не слишком-то разговорчив. Словом, перед Армецией стоял враг. Который мог желать ей лишь смерти.
"Но почему тогда… Почему он до сих пор меня не убил?"
- Но гораздо удивительней, - продолжал молодой человек, - то обстоятельство, что он до сих пор еще дышит!
"О Всевышний!"
Сердце, колотившееся в груди, осязаемо поползло вверх, к горлу.
А может, все к лучшему, решила она наконец. Она все равно не сумела бы объяснить так, чтобы понял ученый, северянин, даже хашуни… какое там сжигатель книг! - чтобы понял и не отвернулся немедленно.
"Они и так уже знают, что ты умеешь колдовать, - сказала она себе. - Что ты ведьма. Еще не хватало им сообразить, что ты подняла этого человека из мертвых! - Она почувствовала, как задергался левый глаз. - А может, мне еще удастся опередить их, повалить… и вытащить отсюда Ленни… ну хоть самой спастись".
Это был плохой план. Армеции хватило одного взгляда на великаншу, придвинувшуюся чуть ближе. На мускулистом животе ее держалась синева, оставленная заклятием, но варвариянка лишь время от времени раздраженно почесывала больное место, и все. Глаз Аджида оказался бессилен остановить ее. Так что заклинаниями, сделала вывод Армеция, здесь ничего не добьешься.
"Это знак, - решила она. - Знак, что пора все прекратить. Это Господь мне указывает: больше не нужно. И он больше не нужен".
Она смотрела на сэра Леонарда, распростертого на земле. Его тело слегка подергивалось - это могло сойти за дыхание. Прежде Армеция испытывала к нему лишь гнев и презрение. Теперь к этим привычным чувствам примешивалась непрошеная, царапающая жалость. Вот ведь удивительное дело!
Ибо он тоже был из их числа. Она никогда не считала его хорошим человеком, но другие, подобные ему, считали. Он участвовал в той нескончаемой войне, пролил вполне достаточно крови и был наконец убит - вполне честно и более чем по заслугам. Пусть он лучше останется здесь и уснет вечным сном. Так, как он спал, когда она его нашла, - с копьем, всаженным в грудь.
"Кончай с ним, - велела она себе. - Хватит лгать. Найдешь другой способ расплатиться с долгами отца. Способ, не связанный с колдовством. Ведь это правильно - поступить так? Правильно!"
Ага, но не для нее. Для кого-то другого. Армеция единым духом вскочила на ноги.
- ЛЕННИ! - на пределе голоса закричала она. - ПРОСНИСЬ!
Молодой человек шарахнулся прочь от распростертого на земле рыцаря, и даже великанша варвариянка опасливо шагнула назад. Неизвестно, чего они ждали, но уж точно не того, что сэр Леонард действительно сядет, да еще и примется скрести в затылке отрубленной рукой, моргая заспанными глазами!
- Что случилось? - поинтересовался он. Потом, с превеликой задержкой, осознал, что чуть ниже плеча его рука оканчивалась пеньком. Он невозмутимо оглядел этот пенек, свою отсеченную руку, и в последнюю очередь - нависшую над ним могучую женщину. - А-а, это… ну да.
После чего, явив быстроту, которая заставила великаншу изумленно застыть, он вскочил на ноги и замахнулся куском собственной плоти, словно дубиной. И эта дубина с удивительной силой врезалась в ее челюсть, так, что варвариянка пошатнулась и отступила, а изо рта у нее хлынула кровь.
Может, Армеция, а с нею и молодой человек были до отвращения потрясены происшедшим, но на великаншу это не распространялось. Оправившись от удара, она улыбнулась. Ее зубы, и без того неровные, были окрашены кровью. Она перехватила топор, похрустела шеей - и кинулась давать сэру Леонарду, Бичу Саваэля, достойный отпор.
- Проклятье, - тихо выругалась Армеция, глядя, как эти двое тяжелой поступью идут на сближение, два посрамления естества, облаченные в грязную броню и собственную испятнанную шрамами кожу. - Проклятье, проклятье, проклятье! И с чего я взяла, что это должно кончиться хорошо?!
- Хороший вопрос, - задумчиво ответил молодой человек, явно полагавший, что волноваться им незачем. - Судя по тому, как ухмыляется Мэдди, она собралась как следует повеселиться. - И он протянул Армеции мешочек. - Хочешь вяленого?
- Что? - Она изумленно заморгала. - Я только что… послала человека в бой с твоей могучей подружкой, а ты вяленым мясом меня угощаешь?..
- Вообще-то тут у меня вкуснейшее разнообразие разных сортов. Впрочем… похоже, мы с тобой, наверное, тоже могли бы схватиться? - Он пожал плечами. - Если тебе угодно, конечно. Честно говоря, я с гораздо большей охотой выяснил бы, чего ради колдунья-полукровка путешествует в обществе грязного зомби, который бьется с моей подружкой-великаншей на самом пороге драконьего логова. - И он вытащил из мешочка кусочек вяленого мяса. - Кстати… я - Нитц.
Армеция моргнула, проследила взглядом за тем, как колено варвариянки впечаталось Ленни в пах, и, дотянувшись, взяла кусочек мяса.
- А я - Армеция.
Удар сопроводил раскат грома, дождем посыпались щепки - и вот, когда улеглась пыль, сэр Леонард выглядывал непосредственно сквозь расщеп в древесном стволе. Его шея и плечи были крепко зажаты. Мэдди рассмеялась тихо и ласково. Этот род смеха она приберегала для любовных утех. И еще для тех случаев, когда ей выпадало пробивать чьими-то головами древесные стволы.
- Вот так-то. - И она пристукнула по земле древком секиры. - Всего один раз его расчленили, а он уже выдохся!
- Погоди немножко, - проворчал он, силясь вывернуться из расщепа. - Отдохну чуток, и продолжим.
- Почему они все так говорят? - спросила Мэдди. Нагнулась поправить башмак и, стоя в таком положении, устремила взгляд своего зрячего глаза чуть пониже рыцарской спины. - И почему я готова продолжать прямо сейчас, без всякого отдыха?
На том конце поляны Нитц перестал жевать и поморщился. Посыпались зеленые и коричневые ошметки, Леонард вывалился из расколотого ствола и перекатился по земле, как тряпичная кукла. Тем не менее он снова поднялся, держа наготове свою импровизированную дубинку. Мэдди прогулочной походкой двинулась навстречу.
- А у него кровь не идет, - тотчас подметил молодой человек.
В самом деле, рыцарь был избит и изранен, но на нем не было видно ни единого кровавого пятнышка. Это, впрочем, совершенно не означало, будто выглядел он куда как хорошо. Когда Нитц увидел большую зазубренную щепку, вращавшуюся в глазнице Леонарда, вяленое мясо едва не вылетело наружу. Судя по всему, рыцарь едва замечал воткнувшуюся деревяшку, но Нитц счел должным вмешаться.
- Может, ему помочь? - сказал он.
Армеция сунула руку в мешочек с угощением. Задумчиво жуя, она прислушалась к боевому кличу Леонарда, слишком уж жизнеутверждающему для человека, у которого вместо глаза торчала деревянная щепка, и покачала головой.
- Он вполне способен сам о себе позаботиться.
- Пока что, - заметил Нитц, - у него не особенно хорошо получается.
- Ну, я хочу сказать, что побить ее он вряд ли сумеет, - сказала Армеция. - Однако со временем может и измотать.
- Полагаю, тут ты права. - Нитц вынудил себя сглотнуть. - Он, похоже, совершенно не устает. И кажется, не особо замечает увечья.
- Хмм. Это, значит, отрубленная рука его выдала? - Армеция улыбнулась, показывая застрявшие в зубах волокна говядины, и подмигнула синим глазом. - Он ведь назж-назж. С ним все будет хорошо.
- Назж-назж, вот как? - Он прожевал, проглотил, моргнул. - Так ты вернула с того света сэра Леонарда, Бич Саваэля, истребителя женщин и детей, и превратила его в сосуд дьявольщины?
- Для начала скажи мне, откуда ты знаешь об этом?
- Я читал.
- Стало быть, грамотный. Поздравляю.
- Я хотел сказать, что читал анналы Несожженной библиотеки, - ответил он с чуть заметной поспешностью. - Многие тома, посвященные мифам хашуни и их колдовству. И решил, как прочел, что эти книги точно следовало бы сжечь.
- Их оставили в неприкосновенности ради изучения язычников и язычества. - Армеция закатила глаза. - Премного наслышана. Но раз ты читал про назж-назж, должен знать, что это не такая уж великая вещь.
- Вещь?.. - Он указал туда, где еще продолжалось сражение. - Тело, поднятое из могилы, в него вселяется демон, пристегнутый якорями к земному миру… нет, это не просто вещь! Человек, который не кровоточит, но зато колошматит женщин своей же отсеченной рукой, - это не вещь, это скорее тянет на святотатство!
- Слушай, - сказала Армеция. - Если тебе угодно пользоваться столь мрачными формулировками, тебя, знаешь ли, самого можно выставить не слабым злодеем и святотатцем.
- Но ведь это был сэр Леонард!.. Друг моего отца!
- Но не твой собственный.
Он не нашел достойных слов для ответа. И не ощутил в себе праведного гнева, который мог бы прозвучать в его голосе.
Она сказала правду. Сэр Леонард был другом его отца.
И тому имелись причины. Если легенды были правдивы, сэр Леонард являл собою настоящий бич Божий. И особенно ярко это проявилось под Саваэлем - городом на границе между королевствами и языческими странами. После того как там побывал сэр Леонард, этот город попросту перестал существовать. Все великие крестоносцы получали имена по тем местам, которые они стерли с лица земли.
У ее собственного отца имелась целая гирлянда таких титулов. Составить их все вместе, и получилась бы небольшая страна.
- И потом, - сказала Армеция, - там ведь не настоящий сэр Леонард.
Нитц обернулся, и у него округлились глаза. За не столь уж долгое время их разговора с колдуньей чаша весов, похоже, начала склоняться в пользу сэра Леонарда. В данный момент он сидел на Мэдди верхом, прижав коленями ее руки к бокам, и знай молотил ее своей многострадальной рукой по покрытой шрамами физиономии, совершая святую месть.
Святая или нет, а только легенды не упоминали, чтобы сэр Леонард когда-либо бил женщин. Своей отсеченной конечностью, по крайней мере.
- То есть как… не сэр Леонард? - вырвалось у Нитца.
- Я имею в виду, что тело, конечно, его. - Армеция откусила еще мяса. - Ну и часть его мозгов, вероятно, еще болтается в черепе.
- А все остальное принадлежит демону, - хмуро подытожил Нитц.
- Точнее, духу.
- В чем различие?
- В том, что твои соплеменники подразумевают под словом "демон" любых тонких существ, которые им почему-то не особенно нравятся. Я могу понять, отчего так поступает невежественный и богопротивный народ сжигателей книг. Но и ты пойми, что подобная категория слишком расплывчата и не может точно определить то, что одушевляет Ленни!
Тут ей пришлось невольно скривиться, ибо Мэдди выпростала одну руку, вцепилась рыцарю в горло и сбросила его наземь. Поднимаясь, она всем весом оперлась на колено, поставленное ему на грудь, после чего зарычала и с размаху пнула своего противника в бок.
- Я уж вовсе молчу про то, - сказала Армеция, - что демон дрался бы не в пример лучше.
- Ну так останови его уже наконец! - потребовал Нитц, с болью осознавая, что его голос готов постыдно сорваться всякий раз, стоит ему попытаться употребить хоть какую-то власть. - Ты ведь приказываешь ему?
- Только не сейчас, потому что он не покурил. - И, заметив его непонимание, она закатила глаза. - Вижу, ты продвинулся в своем чтении недостаточно далеко. Вселяя демона…
- Духа?
- Я солгала. Никакой разницы нет, - отмахнулась Армеция. - В общем, это существо неземного происхождения, так что оно не может существовать в живом теле… в таком, которое когда-то было живым… без того, что называется якорями.
- Ага. Без чего-то, что привязывает его к этому миру, - кивнул Нитц. - До этой главы я добрался. Ведьмы используют языческие мощи, ставя духов себе на службу.
- Ага, если у них на это денег хватает. Мне, когда я нашла его тело, пришлось чем попало довольствоваться!
- И ты пустила в ход… зелье дьявольское?
- Ну, - вздохнула она. - Саваэль был славен тремя вещами: травкой для курения, женщинами и песнями. К тому времени, когда я обнаружила Ленни с копьем меж ребер, на одно он был уже не способен, на другое тоже. - Армеция поежилась. - Что к чему относилось, додумывай сам.
- Поди угонись за твоей мыслью. - Нитц потер подбородок. Сложно выглядеть философом, когда у тебя на лице, хоть тресни, не произрастает ни волоска. - Книги в один голос твердят, что дух обретает осмысление и долг лишь в присутствии каких-либо мощей. Только это может принудить его к повиновению.
- Для большинства назж-назж это и впрямь верно. Впрочем, ведьмы в основном используют демонов гордости.
- Значит… значит, существуют разновидности демонов?
- А без этого было бы не так интересно, - с набитым ртом проговорила Армеция. - Демоны гордости, они же, по терминологии древних рукописей, духи металла, без цели повиноваться не будут. Им требуются мощи, чтобы обрести долг и что-то, чем можно было бы гордиться, - как вытекает из самого их имени. Иначе у тебя получится безжизненная скорлупа, особо ни на что не пригодная.
- Тогда как сэру Леонарду…
- Дает движение демон гнева, - объяснила она. - Дух бури. Этому нужно что-то такое, что бы его немного смягчало. Иначе будет прямо противоположное тому, что случается с демонами гордости.
- Он сам себя разнесет?
- Нет. Он разнесет меня.
- И вот поэтому…
- Вот поэтому я и даю ему травку. - Она просияла, явно довольная собой. - И знаешь, это работает! Чем больше он курит, тем разумнее его поведение и тем проще им управлять. Но существует проблема.
- Оживлять мертвые тела, да еще чтобы проблем не было? Мы хотим слишком многого, - сказал Нитц.
- Вот и я о том же. - Она ткнула его в плечо кулаком, пропустив сарказм мимо ушей. - Демоны гнева очень не любят, когда их сажают на цепь. Они все время пытаются сами управлять телом хозяина. Так вот, проблема в том, что тело дает сдачи! То есть чем больше он курит, тем меньше дерется.
- А чем меньше он дерется, тем больше бьется хозяин?
- Вот именно. Так вот, если победит демон, он начнет им управлять и убьет меня. А если у демона не получится, управлять начнет сэр Леонард.
- И тоже тебя убьет.
- А разве не так всегда все кончается?
- В книгах - всегда.
- А ведь там шла речь об опытных ведьмах, притом чистокровных, а не полукровках, как я.
- Ну так не проще ли было бы отделаться от него? Для начала, возможно, вообще не стоило его оживлять, но раз уж…
- Нет, - сказала Армеция. - На данный момент он мне еще нужен. Надо лишь бдительно следить, чтобы он вовремя покурил.
- Нужен тебе? Но зачем?
Она тотчас опустила голову и отвела взгляд. И сама как будто сделалась меньше, съежившись, точно щенок, которого отругали.
"Нет, - мысленно поправился Нитц. - Как дитя. Испуганное дитя. Испуганное дитя, при всем том обладающее огромной, смертельно опасной, уродливой однорукой куклой".
В голове у него роились всевозможные обвинения, которые ему следовало бросить ей в лицо. Какое там, он был просто обязан камнями ее закидать. Схватиться за факел.
А вместо этого он сидел и молчал, не в силах выговорить ни слова.
И еще. Ее поза была странным образом знакома ему. Точно в зеркале, он увидел в этой женщине себя самого. Он и сам точно так же съеживался, вянул и никнул, как растение, лишенное света в чьей-то громадной, всепоглощающей тени. И вот теперь он и ее увидел в такой же тени. И ему захотелось улыбнуться ей, ободряюще улыбнуться - подарить ту улыбку, которой он сам в свое время не дождался из окружавшего его мрака.
Из тени, отбросить которую был способен только отец.
- Он необходим мне очень для многого, - ответила она, не заметив бесконечно долгого молчания, прервавшего их разговор. - И одна из причин - он должен убить для меня дракона.
- Дракона? Зейгфрейда?
- Ты тоже слышал о нем? - Моргнув, она стукнула сама себя по голове. - Ну конечно же слышал! А иначе что бы ты тут делал!
- Ну-у-у… - Он покосился на зловещее убранство устья логова. - Может, видами любуюсь!
- Если честно, я бы не удивилась. Но дело обстоит так, что я вынуждена возражать против твоего присутствия здесь. - Она поднялась, отряхнула юбку и приняла позу, изобразив, насколько он мог понять, очень грозный вид. - Потому что Зейгфрейда должны убить мы!
- Что-что? - фыркнул Нитц и указал ей на ту сторону поляны, где Мэдди увлеченно принуждала сэра Леонарда страстно целовать большой камень. - Тот твой приемчик с морозным глазом даже не задержал Мэдди.
- У меня есть и другие, более могущественные. - Армеция ответила фырканьем на фырканье. - И потом, это же дракон, а не какая-то сумасшедшая варвариянка.