* * *
Когда щели подъемной двери потемнели, Корлион зашевелился. Примкнув ухом к холодному металлу, он долго слушал и вышел только тогда, когда полностью уверился в безопасности вылазки. Дверь шикнула за спиной, анторелец осмотрелся, затаив дыхание. Риск добавлял интереса его операции, подкативший к груди адреналин раззадорил сердце Корлиона. Он пошел по устланному ковром коридору, рассматривая расписные стены, золотые фигурные светильники под потолком, величественные обнаженные скульптуры мускулистых цертонских мужчин и грациозных женщин, застывших в горделивых позах. В окна, завешенные пурпурными шторами, пробивались полоски лунного света, разделив коридор на отрезки между одним окном и следующим. За запертыми дверями слышались тихие голоса, но Корлиона это не тревожило, черное облачение скрывало его, шаги были беззвучны. Остановился он возле балкона. Как завороженный прошел через стеклянную дверь. Холодный ветер хлестнул в лицо, внизу расстилался пейзаж холмов и распаханных полей, стихший Неул-тан светился прожекторами захватчиков и окошками домов далеко левее. Дворец двигался. Мягко парил над землей, убрав шасси, рядом следовали ударные штурмовики и перехватчики могучей Империи. Корлион вспомнил, как благодаря ему на Антореле были изобретены похожие машины войны, обеспечившие Лидеру победу над последними свободолюбцами.
Насладившись мирной ночью, достаточно мирной, чтобы не обращать внимания на грохот артиллерии на севере, Трион вернулся в помещение. В коридор как раз свернули два солдата, незваному гостю пришлось оперативно прошмыгнуть в узкую выемку между стеной и постаментом статуи цертонского воина, поднявшего над головой копье с венком, висящим на наконечнике. Вспомнилось о заткнутой за пояс Маске – он заблаговременно вынул ее из кармана плаща и засунул за пояс, перед тем как расстаться с одеждой. Маска легла на лицо, как влитая, Корлион прикрепил ее к капюшону кольчуги зажимами на краях, глаза мигнули и погасли. Однако теперь Корлион видел в темноте лучше, чем филин. Стража дворца беззаботно прогуливалась вдоль пустого коридора, не предвидя малейших неприятностей, бойцы переговаривались, смеялись. Из обрывков болтовни Трион узнал, что захватчики обсуждают возможные варианты развлечения с пленными женщинами из захваченных городов, что его не удивило. Чего еще было ждать от таких, как они? Много пафоса и мало разума.
Скривившись от отвращения к этим недостойным, не знающим, что значит быть представителем истинно величайшего народа, Корлион переполз к противоположному углу постамента и улизнул в коридор. Шел он уверенно, будто знал устройство Адрерара, как собственной резиденции в Данноене.
– Ты куда собрался? – одернул его недовольный голос Лерроха.
На секунду Корлион сам задумался, куда, собственно, он направляется, но ответ быстро пришел на ум.
– Мне нужно вернуть меч.
Демон пробормотал что-то, словно хотел осечь собеседника, потом передумал и начал размышлять над поставленной задачей. На время он замолк, как выяснилось, для того, чтобы изучить дворец. Каким образом злой дух в голове Корлиона проворачивал свои фокусы, анторелец не задумывался, понимая, что так или иначе не постигнет их природы. Стало быть, и незачем голову ломать, главное, трюки Лерроха работали!
– Ладно, человек, сделаем по-твоему, – как бы не с ним разговаривая, сказал носителю Леррох. – Я покажу тебе, где находится твой меч, но забирать его будешь сам. Смотри, не сгуби нас, ты не бессмертен, как уже убедился, а вечно вытаскивать тебя из болота я не смогу. Ты себе не представляешь, чего стоило твое прошлое спасение.
– Говори, куда идти, – грубо заткнул демона Корлион.
Перебежками от одного закутка до другого он пробирался по этажам дворца, петлял в хитросплетениях комнат, переходящих одна в другую или в очередной коридор. От охраны ему удавалось легко скрываться, пользуясь преимуществами: ночным зрением и эффектом неожиданности. Пока ни один солдат в Адрераре не знал о его присутствии. Встречались Корлиону и гражданские обитатели дворца, чиновники и прислуга, но от этих уйти было вообще плевым делом, к тому же они и не могли его заметить, не имея такой задачи.
Трион заглянул за угол в тускло освещенную комнату. От оживления демона тело продернуло щекоткой, не невзначай же случилось это именно тут, именно сейчас. Внутри он увидел алтарь, окруженный металлическими трубами, в каждой из которых горело по свече из черного воска. На алтаре сгорбилась статуя чего-то столь зловещего, что Корлион вздрогнул. Вроде бы обычное изваяние, похожее на изображение цертонских героев в коридорах и залах, и все-таки было в лице этого "цертонца" нечто такое жестокое, злое, развратное! На каменные глаза было невозможно смотреть дольше трех секунд. Фигура держала руки крест-накрест на уровне груди, в ладонях лежали человеческие черепа, также украшающие его шею в виде бус. Он был гол, ноги вросли в землю, облепились скалами. Голова была наклонена и выдвинута вперед. Корлион несколько раз кидал на божество Цертона захваченный тайной силой взгляд, тут же отводя его, однако не мог не глянуть еще хоть разок. Вывел анторельца из гипнотического транса вкрадчивый шепот Лерроха.
– Следующий Сын, – произнес демон.
– Это Зло, – не осмыслив слова духа, проговорил Трион.
– Еще какое! – повеселел Леррох. – Когда он придет, Мироздание узнает, что такое настоящие страдания.
– Я могу что-нибудь сделать?..
– О да, только позже.
Позади в коридоре послышались шаги, Корлион метнулся в ближайший темный угол и замер, не дыша. В комнате появились двое, оба – темные стражи. Тут Корлион понял, что это не то же самое, что и обычные войска Империи, что их так просто обвести вокруг пальца не удастся. Стражи, казалось, даже почувствовали его, вынюхали. Один медленно повернул голову, обведя часть комнаты взглядом, его напарник, словно часть механизма, проделал такое же действие с противоположной половиной. Благо, укромный промежуток под свисающим с потолка до пола стягом находился за ее пределами. Темные стражи переглянулись, прошли вглубь, опустились на колени. Корлион по стеночке выбрался из-под слоя красной материи с черным рисунком: четыре наложенных друг на друга особым образом треугольника, символизирующих основные столпы Империи.
Сердце анторельца даже не билось из всех сил, оно замерло. Объяснить животный страх он не мог, а после веселой прогулки по дворцу это удивляло его вдвойне. Где-то в глубинах изломанной души зародился стыд в отношении парализованных страхом людей из Нуал-тана. Цертонцы были не обычными противниками, темная печать лежала на этом народе, он таил секреты, которые не хотелось вскрывать. Отбросив баловство, Корлион побежал (покуда его никто не видел) по коридору, влетел в лифт, надавил на указанную демоном кнопку и приник к зеркальной стенке. Взгляд волей-неволей коснулся отражения в зеркале: черный череп с красными глазами безумно смотрел на него. Его тоже боялись тысячи порабощенных людей, Корлион сам испугался его в тот миг. Ему привиделось, будто Маска страха живет отдельной жизнью, будто он смотрит не в зеркало, а на какое-то жуткое создание из проклятого потустороннего мира. За правым плечом шевельнулось бесформенное тело Лерроха.
Корлион задрожал, но тут же открылась дверь лифта. Этаж не освещался, светился один-единственный проем. Шириной он был в два обычных, из помещения падал голубой мерцающий свет, тянущийся по полу и вверх по стене. Слышались голоса, тени цертонцев перемежались на стене-экране. Корилон опасливо сжался, припал почти к полу и, ставя ноги в цепочку, последовал вдоль стены. Этот ярус дворца не предназначался для жилья, что сразу бросалось в глаза. За запертыми дверьми сквозь мрак проглядывали мощные механизмы и устройства, в иных комнатах гудели генераторы, разбрасывающие вокруг синие блики и фигурные тени. Лифт, которым анторелец прибыл на этаж, являлся одним из нескольких путей сюда. В частности, он отметил грузовой лифт в конце коридора и лестницы по бокам, ведущие и вверх и вниз. Воровато заглянув в помещение, кое можно было определить как исследовательскую лабораторию, Трион увидел свой клинок, висящий в столбе голубого света. Свет исходил из устройства, сканирующего оружие, три цертонца хлопотали вокруг, щелкая клавишами на панелях сканера и постоянно фиксируя результаты. На стене возле аппарата с мечом висел экран, на котором схематически изображался все тот же энергетический меч. Свободное от схемы пространство на экране пестрело знаками и цифрами, а также картинками оружия в разрезе, дополненными комментариями. Умы Империи бились с пониманием строения клинка половину суток и значительно преуспели. Корлион прекрасно знал устройство первой по значимости регалии Лидера Антореля, Меча, второй же являлась Маска. Меч много значил для данноенцев, это символ их силы, их народа, их предназначения. Лидер обладал особым мечом: основа из прочнейшей стали, заточенной по примеру обычного холодного оружия. Но внутри таился механизм, при активизации какового лезвие занималось энергией, увеличивающей поражающий эффект. Все эти диаграммы и схемы несколько отличались от оригинала, но в основном были верны.
Праведный гнев обжег грудь воина, он встал, сжимая кулаки. Корлион сразу же прикинул, как убьет мерзавцев, осквернивших реликвию, голыми руками. Первому, тому, что стоит к нему спиной, он легко свернет шею, тело толкнет в следующего. Пока тот будет из-под него выбираться, он пробьет второму висок ударом локтя после двух-трех оглушающих джебов. А третьего можно просто задушить. Не похоже по этим хлюпикам, что они окажут достойное сопротивление. Решено! Уверенный шаг не достиг пола, звук прибывшего грузового лифта приковал внимание анторельца на коридоре. Из квадрата света вышел Рангар ран Керон. Корлион попятился и, доколе не был обнаружен, кинулся вверх по ближайшей лестнице.
5. Смертельное искушение
Скрываться и прятаться – Корлиону оставалось только это. Появление во дворце Рангара сильно затруднило выполнение намеченного, и Леррох советовал не высовывать нос, пока шумиха не уляжется. Вроде бы Корлион никуда не спешил, но уходящее время терял с ощутимой досадой. Последние два дня он тем и занимался, что ползал среди труб и проводов, отсиживался в темных уголках и исследовал местный воздуховод. Они-то и спасали его все это время, позволяя скрывать свое существование во дворце. Голод и жажда по-прежнему не заявляли о себе, равно как и прочие физиологические потребности. Трион видел в этом какое-то нездоровье, однако в жестких условиях скрытности отсутствие всех природных необходимостей выручало. Тревожила лишь мысль, что кровь демона прочно обосновалась в его теле. Он ощущал опустошенность и тьму внутри себя, в голову время от времени лезли неприятные, а иногда откровенно пугающие мысли.
Была в игре в прятки и положительная сторона: Корлион смог изучить хотя бы поверхностно расу цертонцев, понаблюдать за их поведением и бытом. Сложно судить, насколько достоверными были полученные данные, и все же Корлион счел их полезными. Узнать удалось меньше, чем он намеревался, в основном цертонцы напоминали автоматы, холодные и бесчувственные. Особенно солдаты, тут Леррох не соврал. Они действительно представляли собой один большой инструмент войны, жестко следуя уставам и правилам. Темные стражи вообще были чем-то за гранью понимания. Единственный образ в жизни Корлиона Триона, соответствующий им, – демоны. Да и те, которые напали на Анторель, скорее, являлись безумными дикарями. Легионы Империи, напротив, можно было сравнить с гладко обтесанными, обработанными, доведенными до совершенства изваяниями идеалов цертонского народа, украшающими этажи дворца. Красиво, но строго одетые придворные чуть-чуть больше напоминали живых существ. Из их разговоров анторелец узнавал последние новости или просто интересные сведения. Особенно много всякой всячины дрейфовало из уст в уши на кухне, где частенько собиралась прислуга низшего звена, так сказать, низкоранговый слой общества Империи. Корлион чуть ли не первым делом обнаружил пути прохода на кухню, досконально изучил вентиляционные шахты. Говорливостью, как ни странно, в среде слуг отличались мужчины. Женщины по большей части пугливо отмахивались от очередного начинающегося разговора и удалялись.
Леррох поведал Корлиону, что на Цертоне царит патриархат, иначе в государстве завоевателей и последователей строгих законов и религиозных распорядков быть не могло. Женщин не брали в армию и тем паче в стражи. Если же женщина обнаруживала в себе "темный дар" – так называли склонность к управлению энергиями или магии, коя являлась золотым билетом в темные стражи, – их отдавали в специальные учреждения, где обращали в азра-зали – ведьм Императрицы. В остальных сферах деятельности женщины четко следовали предписанному им природой долгу – рождению детей, воспитанию их в упомянутых демоном заведениях, сохранению культуры и знаний. Со стороны Цертон мог показаться вполне стоящим государством, так оно и было бы, если бы не демонические культы и стремление уничтожать и порабощать всех, кто не принадлежит к цертонскому племени. В Корлионе эти существа вызывали двойственные чувства, а заботила его лишь своя судьба. Нужно было забрать принадлежащее ему, избавиться от надоедливого духа и бежать с планеты. И тут очень выручали известия, получаемые в ходе болтовни слуг.
Вот и сейчас на кухне собрались повар с учениками, горничные, пара уборщиков прикатили свои "поглотители мусора" – устройства почти такого же, как и их владельцы, размера со шлангом, втягивающим мелкие частицы пыли и иного мусора, вылетающие из-под щеток внизу. Да, Трион обратил внимание, насколько чистоплотны цертонцы. Дворец всегда поддерживался в идеальной чистоте, воздух непременно ароматизировали, нигде не было ни пятнышка, ни крошки. Какими техническими средствами и дисциплиной еще обладали служители Империи, оставалось догадываться. Подтянулись еще несколько работников, выполняющих разные обязанности, закончивших смену. Женщины по старой привычке отошли в сторону обсуждать собственные насущные вопросы.
– Шумно стало в последнее время, – вздохнул цертонец в толстом фартуке. – Чего это всех назад с передовой потянуло? Мастер стражей так и вовсе не покидал Адрерар двое суток. Работы втрое набралось.
– А ты что, халтурить хотел? – недобро подколол его другой слуга. – Забудь о покое, скоро Сам Император вернется. Вот тогда забегаем.
– А зачем Императору возвращаться? – донеслось из гурьбы.
– Темнота, вы совсем за своими делишками забыли все на свете, – встрял холодный голос какой-то смелой дамы, не покинувшей собрание (находились и такие). По одежде явствовало, что она состоит в свите Императрицы или, во всяком случае, вхожа в палату последней. – ТА НОЧЬ близится.
Цертонцы понимающе закивали, шепчась между собой. Для Корлиона понятие "той ночи" мало о чем говорило, а если конкретнее – ни о чем. Леррох, правда, о чем-то таком обмолвился, но внутренний "подсказчик", обыкновенно лезущий с пояснениями при каждом замешательстве и удивлении Триона, упрямо молчал. Видно, не его ума дело – знать о тонкостях цертонских ритуалов и обычаев. А может быть, засевшая в нем сила нарочно скрывала от носителя подробности. Корлион не стал вдумываться. Разговор продолжил тип в фартуке:
– И что же, пророчество на самом деле осуществится?
– Сомневаешься? – покривились сразу трое. Неосторожный бедняга съежился и замотал головой.
– Значит, во дворце будут твориться странные и страшные вещи, – добавил он тихо. – Надо бы комнату запереть.
– Да, в этом есть логичное зерно, – поддержал еще кто-то.
– А что, правду говорят, будто в ЭТУ НОЧЬ собираются Темные Покровители? Разве Старший покидает заточение? – потер голую голову коридорный уборщик.
Женщина стрельнула на него недобрым взглядом, словно он ее чем оскорбил. Губа фрейлины (если можно выразиться так) покривилась.
– Я лично не видела Покровителей, но доподлинно знаю об их существовании. Мне чудно слышать от подданных Империи такой вздор, будь вы солдатами, а не каким-то мелким сбродом, вас давно бы казнили. Если не хотите, чтобы это все-таки случилось, закройте рты и двери тоже. Император не велел слугам попадаться ему на глаза, когда он вернется. И с ним будет "гость". Нам следует разойтись пораньше, ночь ближе, чем вы думаете.
Загадочно прищурившись, она поправила строгое прямое платье в темных тонах и скрылась из поля зрения Корлиона. Мужчины несколько минут гудели, обсуждая слова фрейлины и собственные соображения. Корлион удивился, отчего среди прислуги Ааззена обитает неверие, на его взгляд, связь Цертона с темными силами, неподвластными пониманию смертных, виднелась четко и ясно. То ли они были не слишком умны, то ли внушенный им страх вперемешку с чуть меньшей строгостью в их отношении породил сплетни. Возможно, подобные сплетни служили защитным механизмом против нелестной правды. Или причина находилась в ином месте. В общем, Корлиона не заботили проблемы дворцовой прислуги, он получил интересную зацепку и возможность. Если Император и его ближайшие сторонники будут заняты целую ночь, никто не помешает ему забрать меч и убраться из Адрерара. Честно говоря, плана побега у Триона не имелось, однако он счел это упущение мелочью, которую легко и быстро можно исправить.
Весь день он ползал по шахтам и протискивался среди труб в проемах между стенами. Он смотрел и слушал, не упуская ни одной важной детали. От стражников стало известно, что Император прибудет заполночь, что с ним действительно обещался некий гость, для коего нужно подготовить какое-то помещение. Пожалуй, это все. Когда же он застал беседу двух темных стражей, понадеялся выяснить что-нибудь еще. Но, увы, стражи Цертона просветили Корлиона гораздо скуднее. Разговаривали они отрывистыми фразами, часто используя диалекты, не характерные для цертонской речи.
– Один – древний язык Цертона, – не замедлил с пояснениями Леррох, опередив внутренний голос (впрочем, тот последнее время безмолвствовал). – На нем говорили первые племена, обитавшие на планете, он же достался в наследство первым Жрецам Ночи, осквернившим души свои и своего народа. Второй диалект используется демонами Морока. Я не имел сношений с их родом и не разбираюсь в их речи. Все языки демонов похожи, но для перевода потребуется кто-нибудь более просвещенный.
Демон умолк, а Корлион выругался с досады. Один страж уловил тихую брань и повел ухом. К моменту, когда цертонец прильнул к решетке воздуховода, анторелец уже несся по шахте, издавая недопустимый шум. Все обошлось, и то было истинное чудо. Корлион сам не мог поверить, что допустил столь постыдную оплошность и что ему не пришлось платить за ошибку. Оставшееся время до вечера он не искал шанса подслушать, положив усилия на незаметный выход из системы вентиляции. Ползать пришлось часа два, не меньше, но наконец кривой лабиринт вывел его к пустому коридору. До лаборатории отсюда пролегал долгий и неприятный путь через пять постов охраны, Трион уповал на ТУ НОЧЬ. Если суеверные цертонцы, опасаясь гнева господина, попрячутся по комнатам, у него не останется преград. Кажется, расклад выстраивался в пользу пришельца. За окном сильно потемнело, хотя ночь даже не началась, электронные часы в коридорах показывали девять вечера. Забившись в комнатушку с грязным бельем, которое сегодня выносить будут едва ли, он погреб себя кипой тряпок и заснул. Опасаться пропустить что-нибудь важное не следовало, сон Корлиона сделался чутким и тревожным, при самом искреннем желании он не проспал бы спокойно и трех часов.