Вот с терпением и у меня сложности.
– Хочешь сорвать злость на мне? Ну, давай!.. Только помни: если это не раскручу я, другие и вовсе завязнут.
Следующему звонку я не удивился – уж такая выдалась ночь. Взамен изможденного лика Грабаря на экране возникла совсем иная физиономия: смуглая, горбоносая, с усами и баками, как у индийского раджи. Принадлежала она главе горского рода и уже метала пламенные взоры из-под густых бровей.
– Чего хочешь от меня, Амир? – в упор спросил я. – С твоим обидчиком я посчитался – отсек башку в лучших традициях муселов. И с девицей говорил, передал пожелания… Но волочь Айгуль назад, чтоб ее отдали в наложницы? Не в моих это правилах, ты знаешь.
– Значит, не выполнил заказ, – упрямо сказал горец.
– Значит, мы поняли его по-разному! – рявкнул я. – Сговорились, что ли? Оказывается, и тебе должен!.. Ну так я приеду, и проведем полный расчет.
– Пугаешь, да?
– Лучше самому начать.
– Ладно, – прорычал он, – еще встретимся!
– И я о том, – подтвердил, обрывая связь. Но тут же ко мне прорвался Аскольд. "Сегодня мы не на параде", ага. А как еще это назвать? Выставкой главарей?
– Не спишь? – спросил Аскольд, словно я мог разговаривать с ним во сне. – Мы тут взвесили всё…
– И?
– …и я решил, что уж на "шмель" ты заработал.
– Что, и не больше?
– Или на треть "Малютки", – усмехнулся он. – Сможешь выкупить остальное?
– Считать надо.
В самом деле, на это моей налички не хватит – разве продать кое-что. И так ли нужна мне "Малютка"? Не до прогулок ныне, тем более под водой.
– Ну, считай, – разрешил главарь. – Что до "шмеля", могу доставить хоть завтра. Гуляй, Вася!.. В смысле, порхай.
– Кстати, – вспомнил я. – К вопросу о Компании…
– Ну?
– Посмотри-ка на это.
И показал вечернего налетчика, для большей наглядности замедлив запись.
– Ни фига себе, – произнес Аскольд. – Как же оно летает? Ни крыльев, ни винтов.
– А знаешь, какие ускорения накручиваются? Ни один мотор не вытянет – не говоря уже про пилота.
– Наводит на мысли, а?
– Надеюсь, на правильные, – хмыкнул я. – Или и тут усматриваешь добычу? Смотри, волчина, не порвалась бы пасть!..
– Уж как-нибудь.
Я поглядел на него с сомнением. Едва не каждый год кто-то из моих знакомых переходит в разряд "покойных", а ведь не старики еще.
– Слушай, Аскольд, – неожиданно сказал я. – А если подряжусь добыть Дика, выдашь под это дело "Малютку"? Ведь он крепко досаждает вам, и счетец к нему имеется. А как Дик смотрелся бы среди твоих трофеев!..
Задумавшись ненадолго, главарь покачал головой:
– Риск, Шатун. А если он добудет тебя раньше?
– Ну, ты жлоб!.. Я-то рискую жизнью.
– Так ведь каждый решает за себя, – ухмыльнулся он. – Может, я ценю "Малютку" выше, чем ты – свою жизнь?
– В таком разе кто-то из нас – псих, – заметил я. – Интересно знать, кто?
Глава 5. Смотрины
Экран потух, и несколько секунд Аскольд упирался в него взглядом, не обращая внимания на сестер, призывно улыбающихся с постели. Этот тип умел довести до каления!.. Своим надменным видом и прищуренным взглядом, своим голосом, равнодушным и бесцветным, своими воззрениями – тем более обидными, что сам от них не отступал. Своим бесстрашием и тем, какого страха мог нагнать на других. Он ведь впрямь мог сделаться опасным. (Аскольд вспомнил, как покрылся мурашками, когда Шатун, будто невзначай, нацелил на него бластер, – точно медведь рявкнул над ухом.) Давно следовало бы сделать ему укорот… если б он не был так полезен. И надежен, черт возьми! Это у Шатуна не отнять. А на многих сейчас можно положиться?
Если уж резать правду, без его советов Аскольд не вознесся бы высоко, да и выжил бы вряд ли – слишком многим он пересек путь. В гардии, конечно, ушлые парни, но не будь Семья на шажок впереди остальных, в ее обороне наверняка сыскалась бы брешь. Уж на что самолюбив Конрад, их боевой вождь, но и он консультируется с Родом едва не каждую неделю.
Правда, рекомендации Шатуна относятся лишь к обороне – еще один его бзик. А попробуй Аскольд нарушить Предел, Род повернется к нему спиной. Эдакая ходячая честь! И ведь не прибьешь, как доставучего пса, – выйдет себе дороже. Род словно пребывал в ближнем будущем и отстегивал от своих щедрот тем, кому благоволил, приближая к себе на пару годков. Но вполне мог выставить из фаворитов и уже поступил так не с одним.
"А может, хорошо, что меня сдерживают? – кольнула внезапная мысль. – Шатун, Лана… Иначе доигрался бы черт знает до чего".
Еще и Лана, да. Вот этого Аскольд простить не мог. Он так старался, чтобы женщина ушла к нему, и в конце концов добился, чего хотел. Но радости это не принесло – никому из троих. То ли мнилось Аскольду, что его все время сравнивают, то ли так было на самом деле. А потом Лана ушла – внезапно, среди ночи. Выпрыгнула из окна спальни в море и сгинула для всех… кроме Шатуна. Хотя он и молчит, когда речь заходит о Лане, но наверняка знает про ее нынешние дела. Она и отсюда названивала Роду через день – спрашивается, зачем? Чего ей не хватало тут!..
Сбросив халат, Аскольд разлегся меж двойняшек, и тотчас те придвинулись к нему, с охотой возобновляя игру. Их преданность к себе он взращивал долго, зато теперь не опасался предательства. Где угодно, только не здесь. Мила и Тина – самый внутренний его круг: сразу защита и помощь и услада. Кроме хозяина сестры любили только друг друга, хотя и это вызывало у Аскольда ревность. С другой стороны, иначе бы им не было настолько хорошо втроем – всегда приходится чем-то жертвовать.
Насладившись до изнеможения, главарь наконец уснул. И спал, пока к нему в покои, как и обычно, не заявился с докладом боевой вождь. Упругой поступью Конрад приблизился к столу, опустился в кресло. Хотя он считался в Семье вторым после Аскольда, лишнего себе не позволял – одно из многих его полезных качеств. А на двойняшек, разгуливавших по комнате нагишом, обращал внимания не больше, чем на мебель.
– Есть не хочешь? – предложил главарь.
– Уже.
– А выпить?
– Шутишь?
Аскольд усмехнулся. Стараясь удержаться в первых бойцах, Конрад фанатично следовал режиму. А вольности Семейного главы молча осуждал: дескать, какой пример для молодняка!.. Вот пусть и подает – за двоих.
– Что-нибудь выяснил насчет Компании?
Кивнув, вожак счел нужным добавить:
– Наверняка меньше, чем можно узнать у Шатуна.
– Конечно, Род сведущий товарищ, – не стал отрицать Аскольд. – Но шибко инициативный. Ни к чему подбрасывать ему лишние козыри.
– Мои ребята оглядели периметр, – сказал Конрад. – Страж-система выстроена грамотно, обычными способами не пройти. Конечно, можно взорвать…
– Ну, это перебор!
– Тогда подкоп – займет пару суток.
– Или?
– Махнуть туда на "шмелях". Ложной атакой стянуть сторожевиков на одну сторону, а через другую устроить воздушный мост, сразу перерубив сигнализацию. Правда, "шмели" не поднимут много…
– Кстати, взгляни на это. – Аскольд прокрутил на экране запись, пересланную Шатуном. – Покруче любого "шмеля", верно?
– Намного, – признал Конрад. – Даже не верится.
– Не сомневайся, – хмыкнул главарь. – Источник надежный.
– Там все иное: оружие, броня!..
– Кроме самой машины. Знакомые обводы, да? Хорошо, если опытный образец. А если уже запустили на поток? Чем тогда сможем возразить?
Подумав, вожак ответил:
– Ну, хороший залп, наверно, и такая Защита не выдержит – раз летун испугался пальбы. Установить на крышах побольше стволов, устроить засады…
– Лучше разжиться такими же летунами – вот тогда мы себя покажем!
– Но если сторожевики Компании оснащены этим…
– А если нет? Зачем им высвечиваться до срока?
– Так ведь высветились уже, – кивнул Конрад на экран.
– Вчера вечером. Пока просекут да примут меры… Знаешь, старичок, – решил Аскольд, – готовь акцию на завтрашнюю ночь. А заодно начинай подкоп – как запасной вариант. Ну и прочие меры прими, какие считаешь нужными. Ты же у нас военный вождь!..
– Потребуются лучшие бойцы. Вдруг нарвемся на тварей… С ними разве Киря может совладать, а он хворый.
– Не слишком ли долго Киря прохлаждается? – спросил главарь. – Или понравилось?
– Побойся бога, Аскольд. Парню ногу прострелили!
– Ведь молодой – на них быстро заживает.
– Все ж не как на тварях. А Киря даже не берсерк вроде Шатуна.
– По-твоему, Род сам наполовину оборотень?
– Так он и не скрывает, что внутри – Зверь. Иначе как бы выживал?
– Да уж, в живучести ему не откажешь, – согласился Аскольд и сменил тему: – Про Кадия ничего не всплыло?
– Глухо, – пожал плечами Конрад. – Улик никаких, зато версий – девать некуда. Вот если бы Шатун взялся…
– Не возьмется. Как и тебе, ему на Кадия плевать.
– Кабы не это, покойник и столько бы не прожил.
– Он был предан! – отрезал главарь. – Ударивший по нему метил в меня. Но кто, Конрад, кто?
– Да кто угодно. От твоих близняшек до торгаша Виктора. Уж врагов у Кадия хватало.
– Это Грабарь – я знаю!
– Откуда? – спросил вожак. – Фактов – никаких. А коль и были бы…
– Что тогда?
– Если бы в тебя метил Грабарь, он, понятно, мог бы промазать – но ведь не настолько? Старикан пока не выжил из ума.
Аскольд едва сдержал ругань: надо ж, у каждого свое мнение! Скоро и сестры начнут пререкаться с Главой. Вот Кадий не стал бы возражать. Хотя был глуп – это точно. "Умные нам не надобны", – всплыла фраза. Откуда? Но сказано верно. У Семьи должна быть одна голова.
– Ладно, старичок, – сказал он. – Мы сведем наши счеты потом. Сейчас нужно провернуть дельце с Компанией. Вот когда обзаведемся такими же летунами… По-моему, всё обговорили?
Кивнув, вожак поднялся и направился к выходу. Очень уж он деловитый. В фамильярности не замечен, но мог бы выказывать Главе больше почтения. И на Лану, помнится, глядел слишком пристально… А ведь Шатун как-то заметил, что правителей часто приканчивают собственные гарды. Не пора ль и Конраду устроить проверку на лояльность? Такую ма-аленькую провокацию… Ладно, погодим. Пара-то деньков еще есть.
Тем более, что сегодня должна была состояться встреча, о которой в Семье знал лишь главарь. Еще прежде, чем городок этот сделался столицей края, Аскольд неплохо уживался со здешним мэром Хруновым. Когда сюда въехал Двор, того нежданно повысили, назначив главным чинушей и помощником губернатора, но старые связи не прервались, поскольку были выгодны обоим. И вот вчера Хрунов выступил с предложением, от которого трудно отказаться: устроить встречу с самим Алмазиным. И даже не во Дворе, а у себя в ратуше – так сказать, на нейтральной территории (ну, почти). Правда, Шатун предупреждал, что с губером лучше не затевать дел, – но кто он такой, чтоб его слушать? Всегда лучше полагаться на собственные впечатления.
К ратуше главарь подкатил вдвоем с Милой, поручив Тине прикрывать тылы. Для поездки он выбрал стандартный броневик, а из высотника Семьи отбыл без лишней помпы – на случай, если Грабарь ищет к нему подходы. Зато встретили Аскольда с почетом: сам Хрунов не поленился выйти к парадному входу, хотя был стар и тучен. И он же повел гостей в свой кабинет.
Переваливаясь как пингвин, Хрунов топал по коридору и, перемежая фразы пыхтением, бубнил о наболевшем, делился редкими мыслями. Даже вспоминал чего-то – видно, полагал свой опыт поучительным для молодежи. Аскольд шагал рядом и старательно изображал внимание, хотя почти все пропускал мимо ушей. А в голове вертелась фраза: "Кто больше пыжится, тот больше лебезит". И про кого это, интересно?
Его сильно раздражал галстук, обязательный в здешних сферах, и тугой сюртук, невыносимый в такую жару, и тесная обувь. А Хрунов будто родился в чинушьей форме, переплюнув везунчиков с рубашками. Или сжился с ним за столько лет. Наверно, он и в постель брякается, не вынимаясь из футляра.
Рослый детина в нарядной ливрее распахнул дверь и поклонился им, как благородным. Не удержавшись, главарь хмыкнул: а приятно, черт возьми!.. Уважают, да? Хорошо, пока хватает юмора не принимать это всерьез. "Кто больше пыжится…"
Миновав придверного, Аскольд обернулся, оглядел его и сзади. Этот здоровяк, хоть и вышколен, больше смахивал на гарда. Сквозь ливрею явственно проступал клинок, а подмышкой вполне мог прятаться пулемет, не то что какая-то пукалка. И на входе пара мордоворотов – стережется Клоп.
Впрочем, у главаря тоже имелась охрана: Мила. И не такая плохонькая, если глядеть в суть. Девчонка прошла у Шатуна полную выучку, на какую у самого Аскольда не хватило ни времени, ни упорства. И могла единым ударом своротить с ног громилу, хотя смотрелась безвредной цыпочкой.
В кабинете оказалась прохладно и сумеречно, точно в погребе. Высокие окна зашторены, вдобавок прикрыты жалюзями, пропуская лишь рассеянный свет. Под потолком тихо гудели кондиционеры, гоняя по комнате ветерок. Теперь Аскольд даже порадовался, что заявился сюда не в рубахе, – от такого перепада можно схватить простуду.
Алмазин ждал их, рассевшись во главе длинного стола. Напустив на себя важность, он старался держаться чинно, но и пяти секунд не мог усидеть спокойно, будто его черт щипал. Губернатор был много мельче и заметно моложе Хрунова. Лоб восходил по вискам изрядными залысинами, а густые, похожие на каблучную подкову усы, плохо сочетались с узким лицом. Как и огромные уши, смахивающие на оладьи.
Навстречу гостям Клоп все же поднялся, быстро пожал обоим руки влажной ладонью и тут же снова плюхнулся в кресло.
– Вот, значит, вы какой, – сказал он, искоса разглядывая Аскольда. – Наша, можно сказать, смена!..
Судя по улыбке, которую Алмазин пытался выдать за отеческую, он вполне обошелся бы и без смены, во всяком случае пока жив. А его будущее плавно вытекало из настоящего – все вверх и вверх, ступень за ступенью. К тому ж выглядел он как огурчик, многих переживет. Но пококетничать надо, как же без этого? Таковы традиции.
– Бог с вами, Аркадий Львович, – ответил Аскольд, тоже улыбаясь. – Зачем нам "поперед батьки"?
– С нами Бог, да, – рассеянно согласился Клоп, взглядом рыская по его лицу. – Как же иначе?
И сам главарь осторожно наблюдал за подвижной ряхой хозяина, на которой каждую секунду менялись выражения. Аскольд считал себя неплохим физиономистом – это помогало ему в делах. Некоторые (тот же Шатун) умели строить непроницаемые мины, а тут всё читалось, как с книги. Но такой шквал впечатлений оказался не лучше штиля. И вычленить главное из обрушившейся лавины было еще трудней, чем пробиться сквозь глухую защиту. А в один миг Аскольд увидел такое, от чего в сознании всплыли слова: "Жалкий червь! Будешь служить мне или умрешь. Преклони колени!.." А это из какой сказки? – подумал он изумленно. Вот это и есть "главное"?
Во всяком случае, в показушном радушии Алмазина присутствовал напор. И энергии в этом плюгавчике невпроворот – через края плещет. Но в образ Клоп пока не вошел, лишь подбирает себе подходящую вывеску, пробует – то, се. А разговор, как водится в чинушьих кругах, повел издалека.
Сперва, для разминки, прошелся по торгашам:
– Эти лавочники слишком возомнили о себе!.. Если накопили средств и не хотят делиться, значит они и есть настоящие грабилы.
Этим доводом и сам Аскольд пользовался не раз. Ха! – подумал он, оживляясь. А у нас и впрямь много общего.
– Пусть себе балуются, заигрывают с губернским людом, – сказал Клоп о Народном Соборе. – А мы тем временем выстроим такую пирамиду!..
И оппозицию не забыл:
– Эти подонки, которые зовут себя либералами, поборники общемировых ценностей… Свободу им подавай – ишь! А дерьма искушать не угодно?
В выражениях губернатор себя не стеснял, своих противников крыл почем зря – и впрямь "верный ленинец". А как умеет сплачивать вокруг себя стаю!.. Любой главарь позавидует.
– С вольницей пора кончать, – бросал хозяин, точно с трибуны, и при этом энергично рубил воздух. – Хватит, порезвились!.. Довольно каждому грести под себя, общественные нужды должны выйти на первый план. Кто, если не мы, позаботится о народе? Люди ж – как малые дети.
В Аскольде крепло подозрение, что большинство этих фраз он уже слышал – в трансляциях, на сборищах разных уровней. Словно бы Алмазин, не мудрствуя, заимствовал фразы, где только мог. А заодно и сам делился мыслями, какой хочет видеть Россию, – прямо поветрие. Хотя иногда его уносило в такое, что не понять: то ли Клоп бредит, то ли придуривается. То ли впрямь идиот.
Но мало-помалу речи Алмазина делались конкретней.
– Пора устраивать Большую Чистку, – говорил он. – Помните Мойдодыра? Мочалок командир, вот именно! И каждому придется выбирать, то ли он станет чистить, то ли его… хи-хи… станут.
И наконец, речь зашла о главном:
– Как говорится, у нас товар, у вас… э-э… купец, да? Точнее сказать, налаженные каналы доставки и сбыта. В наше время они значат едва не больше производства – видите, я с вами откровенен. И если поладим, вы сможете преуспеть в масштабах, несравнимых с прежними.
– А почему вы обратились ко мне? – помедлив, спросил Аскольд. – Ведь есть рядом и другие… скажем, Грабарь.
– Ваш… э-э… коллега слишком негибок, понимаете? Тут нужен человек решительный, разворотливый. Вот вы умеете работать. Как с Калидой разобрались, а? Чувствуется почерк мастера. Тогда ж и Носач сгинул, вместе с ближними родичами. Сбили на самом взлете, и – никаких следов! А кто уцелел, быстренько примкнул к вам. Теперь с вами может состязаться разве старый Грабарь. Но мы поможем убедить его и прочих… э-э…
– …коллег, – хмыкнул главарь. – А что за "товар": ходовой?
– О-о, по высшему разряду! С руками оторвут, будьте покойны. Образцы можем предоставить хоть завтра.
Аскольд даже глаза прикрыл, чтобы не выдать себя их блеском. Вот он – мой шанс, подумалось ему. Сколько я дожидался!.. На таких делах и наваривают миллиарды.
– Оружие, да? – решил проявить осведомленность. – Из тех, что плюются молниями.
Алмазин поглядел на него с уважением, но подтверждать или опровергать не стал. Аскольд усмехнулся понимающе.
– А еще, верно, леталки на антиграве? – прибавил он.
– Ого! – оценил губернатор. – И о них знаете?.. Но я про это не говорил, – спохватился он и хихикнул: – Вообще, мало ли что мелькает над головами? Лишь бы не гадили.
– Дело-то нешуточное, – сказал Аскольд. – А куш такой, что многие потянутся. Федералов не собираетесь привлекать?
– А зачем нам федералы? Край здесь благодатный, порты имеются, даже на суше граничим не с одной страной. Так что блокада не страшна, а против введения войск найдутся средства. Еще месяц-другой, и мы сможем диктовать условия кому угодно.
Звучало это убедительно. Правда, сами федералы могли думать иначе.
– Но пока сила за ними, – возразил главарь. – А там тоже есть умелые игроки – столица все ж таки!
– В этих играх побеждает тот, кто играет не по правилам, – наставительно произнес Клоп. – Точнее – вовсе без правил. Вспомните историю, хотя б и нашу. И почему на ней никто не учится?
– Ну почему? Скажем, о Наполеоне я…
– Читайте социалистов, – перебил Алмазин. – Там все есть.
– Национал или большевиков?
Подумав, губернатор ответил:
– Всех.