Мужчины племени, не снимая масок, отмахивались от жужжащих насекомых, лежа в тени высоких деревьев, увешанных яркими пурпурными плодами, а женщины трудились на берегу озера, изготавливая длинные копья для охоты на рыбу. Даже дети здесь никогда не снимали масок, и это поначалу вызывало у Камиллы замешательство, но постепенно она привыкла к этому, как и ко многим другим реалиям местной жизни.
Дикорастущие травы и поля созревающего под солнцем урожая колыхались от дуновений легкого бриза, и Камилла ощутила покой, какого не знала уже много лет. Этот мир обладал своей историей, но она была погребена очень глубоко, намного глубже, чем в любом другом мире, где приходилось бывать летописцу. Ей нравилось наслаждаться тем, что было перед глазами, а не испытывать постоянное давление истории.
Рядом с длинным полотнищем брезента, на котором были разложены сегодняшние находки, опустился на колени Лемюэль. Его внимание привлек обломок, похожий на часть полированного керамического диска.
- Очередная выставка сокровищ, - сухо произнес Лемюэль. - Теперь я понимаю, почему меня сюда тянет.
Камилла улыбнулась:
- Да, это действительно сокровище. И его происхождение не имеет отношения к человечеству, я в этом уверена.
- Вот как? - удивился Лемюэль, постукивая костяшками пальцев по плоскому краю диска. - Это очень интересно. Кто же тогда создал все это?
- Я не знаю, но, кто бы они ни были, эти существа вымерли десятки тысяч лет назад.
- Что ты говоришь? А выглядит так, словно этот предмет был изготовлен только вчера.
- Да, материал, из которого он сделан, похоже, не подвержен старению.
- А как же ты узнала о его возрасте? - спросил Лемюэль, глядя ей прямо в глаза.
Он знает? Но откуда?
Камилла помялась:
- По глубине залегания находок и, вероятно, благодаря накопленному опыту. Я провела много времени, копаясь в руинах Терры, и неплохо научилась определять возраст находок.
- Пожалуй, - протянул Лемюэль. Он повертел в руках обломок диска и внимательно присмотрелся к месту разлома. - Как ты думаешь, из чего он сделан? Он гладкий, словно фарфор, однако внутренняя структура напоминает органические соединения вроде кристалла.
- Дай-ка я взгляну, - попросила Камилла.
Лемюэль протянул ей осколок диска, и в этот момент его пальцы скользнули по руке Камиллы выше края перчатки. Она почувствовала, как между ними проскочила невидимая искра, а перед глазами возникла белостенная вилла, окруженная фруктовым садом, у подножия горы с плоской широкой вершиной. С террасы на крыше махала рукой женщина с эбонитово-черной кожей и очень грустным лицом.
- Ты в порядке? - спросил Лемюэль, и видение мгновенно рассеялось.
Камилла тряхнула головой, прогоняя тягостное впечатление.
- Все прекрасно, это просто жара, - сказала она. - Не похоже, чтобы этот предмет подвергался обработке, верно?
- Да, - согласился Лемюэль. Он поднялся на ноги и отряхнул пыль с рубахи. - Посмотри на эти пронизывающие структуру линии. Это линии роста. Предмет не был отштампован на станке или отлит в форме. Этот материал, чем бы он ни оказался, рос и в процессе роста формировался. Это напомнило мне работу одного человека, которого я знал в Сангхе, еще на Терре. Его звали Бабечи. Это был очень тихий и незаметный человек, но из всего, что росло, он мог сотворить настоящее чудо. А в тех местах, откуда я родом, это большая редкость. Он называл себя арбоскульптором и мог придать самую причудливую форму любым кустам и деревьям.
Лемюэль улыбнулся, погружаясь в воспоминания:
- При помощи секатора, деревянных досок, проволоки и веревок Бабечи превращал выбранный саженец в стул, скульптуру или арку. Во все, что бы ни пришло ему в голову. Мой парк из алычи, мирта и тополей со временем превратился в подобие благотворительной столовой Нартана Дьюма из Фан-Каоса.
Камилла взглянула на Лемюэля, решив, что он шутит, но тот говорил вполне серьезно.
- Звучит экстравагантно, - заметила она.
- Да, так оно и было, - засмеялся Лемюэль. - Моя жена здорово рассердилась, когда узнала, сколько это стоит, но мне все равно понравилось.
Камилла заметила тень, пробежавшую по лицу Лемюэля при упоминании о жене, и решила, что это, вероятно, и была та темнокожая женщина из ее видения. Но интуиция, не имевшая никакого отношения к ее дару, удержала от расспросов.
- Я думаю, что это тот же самый материал, из которого состояли гиганты, - сказала она. - Как ты их назвал? Сирботиды?
- Да, сирботиды, - кивнул он. - Гиганты среди людей, как и наш благородный повелитель.
Камилла улыбнулась, вспомнив о первой встрече с Магнусом Красным, когда он вышел из пещеры в Горе. Какие видения предстали бы перед ней, если бы она дотронулась до Алого Короля? Эта мысль одновременно ужаснула и взволновала ее.
- Он великолепен, не правда ли?
- Да, внушительная личность, - согласился Лемюэль. - Мне кажется, ты права насчет диска. Он выглядит точно так же, но трудно себе представить, чтобы выросло такое огромное создание, как те гиганты.
- Согласна. Как ты считаешь, агхору разрешат мне изучить гигантов?
- Не знаю. Может быть. Надо спросить их.
- Наверное, я так и сделаю, - решила Камилла. - Я уверена, они представляют собой нечто большее, чем кажется с первого взгляда.
Камилла оглянулась на поселение агхору и увидела, что к раскопкам движется персональный спидер, раскрашенный в красный и кремовый цвета Легиона Тысячи Сынов. Широкий дискообразный аппарат скользил над самой землей, оставляя после себя шлейф ионизированной пыли. На спидере, словно на античной колеснице, стоял одинокий Астартес.
- Твой приятель? - спросил Лемюэль.
- Верно, - ответила Камилла, когда огромный диск опустился на землю рядом с ней и Лемюэлем.
Управлявший спидером воин снял шлем; об этом заботились лишь немногие Астартес, частенько забывая, что простым смертным трудно отличить их одного от другого, когда головы закрыты броней.
Волосы этого воина частично поседели, так что в его длинных косах светлые пряди перемешивались с рыжими, а лицо было испещрено глубокими морщинами, словно научный склад ума каким-то образом повлиял на нестареющий организм Астартес. При первой встрече Камилла отметила бледный цвет его кожи, но сейчас, как и у его собратьев, лицо воина покрылось темно-коричневым загаром.
После путешествия по поверхности планеты его доспехи покрылись слоем пыли, и миниатюрный ворон в центре символической звезды был почти незаметен.
- Добрый день, госпожа Шивани, - произнес Астартес слегка охрипшим и грубоватым голосом. - Как идут раскопки?
- Очень хорошо, лорд Анен, - ответила Камилла. - У нас много новых находок и столько же необоснованных теорий об их происхождении. Кроме того, я обнаружила кое-какие заметки, которые могут помочь в расшифровке надписей на мертвых камнях.
- Мне не терпится их изучить, - с искренним энтузиазмом сказал воин.
Ограниченный контингент летописцев, прикрепленных к Двадцать восьмой экспедиции, мог бы пожаловаться на невнимательное отношение легионеров Магнуса, но Анкху Анен был редким исключением. Он добровольно сопровождал Камиллу к дальним и ближним местам раскопок вокруг Горы и, казалось, разделял ее страсть к истории и урокам, которые можно было из нее извлечь.
Взгляд Анена переместился на Лемюэля, и Камилла поспешила представить своего приятеля:
- Это мой друг, Лемюэль Гамон, он помогает мне, подбрасывая самые невероятные теории. Лемюэль, это Анкху Анен.
- Страж Великой библиотеки, - добавил Лемюэль, протягивая руку. - Для меня большая честь познакомиться с тобой, я много о тебе слышал.
Анен медленно поднял руку, и ладонь Лемюэля полностью скрылась под латной рукавицей Астартес. Камилла вдруг почувствовала покалывание на коже. Между Лемюэлем и Аненом возникло колоссальное напряжение, - казалось, воздух вот-вот начнет потрескивать от избыточного электричества.
- В самом деле? - произнес Анен. - Я тоже о тебе слышал.
- Правда? - Лемюэль искренне удивился. - Я не думал, что воины Тысячи Сынов обращают внимание на нас, бедных летописцев.
- Только на тех, кто представляет для нас интерес, - заявил Анен.
- Я польщен, - улыбнулся Лемюэль. - Тогда, возможно, ты читал мои произведения?
- Нет, - ответил Анен с таким видом, словно это было бы абсолютно бесполезным занятием. - Не читал.
- О... - разочарованно вздохнул Лемюэль. - Я мог бы предложить кое-какие свои вещи, чтобы ты прочел их на досуге. Я не претендую на непогрешимое предвидение, но некоторые места, особенно относящиеся к развитию общества после приведения к Согласию мира Двадцать восемь - Пятнадцать, могли бы показаться интересными.
- Возможно, - сказал Анен. - Но я прибыл не ради поисков нового чтения, я привез тебе приглашение.
- Приглашение? От кого? - спросил Лемюэль.
- От лорда Аримана, - улыбнулся Анкху Анен.
Глава 5
ПОСЛУШНИК
ИСТОРИЯ СОТВОРЕНИЯ МИРА
ВОСПОМИНАНИЯ О ТЕРРЕ
Шатер служил Ариману островком спокойствия. Это просторное и хорошо проветриваемое помещение предоставляло надежное убежище от жары Агхору. Рядом с походной кроватью стоял книжный шкаф из орехового дерева, и книги на его полках были старыми друзьями Аримана - изрядно потрепанные и много раз прочитанные, хотя он знал их наизусть до последнего слова.
Ветхая копия "Литературных жанров Аккадии" соседствовала с переведенным "Манускриптом Войнича" и "Кодексом Серафини". "Собрание философов" - рядом с пятью из семи таинственных "Книг Хсана" и "Ключами Соломона" вместе с другими разрозненными томами, которые не привлекали нежелательного внимания. Но если бы кто-то отыскал и открыл потайные отделения шкафа, он мог бы обнаружить произведения более провокационного содержания.
С сандаловых стропил свисали кадила, а в центре шатра зеленым огнем горела жаровня. Ариман вдохнул пьянящий аромат благовоний, поддаваясь их успокаивающему воздействию, чтобы перейти к нижним уровням Исчислений. Устремив взгляд на огонь, он направил мысленный взгляд вдоль течений эфира.
Будущее расплывалось, его затягивала густая пелена, сквозь которую невозможно было разглядеть ничего определенного. Еще пару десятков лет назад сквозь туман Эмпирея просвечивали изломанные линии времени, и Ариман мог определить грядущие события так же ясно, как обычный человек, решивший шагнуть в пропасть, мог представить себе последствия этого шага.
Сейчас потоки Великого Океана оставались для него непостижимыми, как была непостижима для мореплавателей древности обратная сторона земного шара. Ариман ощутил, как разрушается концентрация внимания и раздражение от неспособности увидеть будущее грозит уничтожить его самообладание. Сосредоточенность, этот ключ, открывающий многие двери, была основой основ для каждого из Тысячи Сынов и способом постижения великих тайн.
Досадуя на самого себя, Ариман тряхнул головой, открыл глаза и поднялся на ноги. Для предстоящей встречи он отказался от доспехов и остался в темно-красном одеянии с широким кожаным поясом, с которого свисала связка бронзовых ключей.
У входа в шатер в боевых доспехах стоял Собек, и Ариман без труда ощутил его недовольство.
- Говори, - приказал он. - Твоя аура тянется ко мне. Говори, и покончим с этим.
- Могу я быть откровенным, мой лорд?
- Я только что сказал тебе именно это, - резко ответил Ариман, но быстро заставил себя успокоиться. - Ты мой Практик, и, если мы не будем чистосердечны друг с другом, ты никогда не достигнешь ранга Философа.
- Мне больно видеть, что ты наказан, - сказал Собек. - Задача обучать смертного великим таинствам недостойна такого, как ты.
- Наказан? - переспросил Ариман. - Так вот как ты это воспринимаешь!
- А как же еще это можно понять?
- Примарх доверил мне ответственное задание, и это только первая его фаза, - пояснил Ариман. - Лемюэль Гамон - смертный, и он обладает небольшой силой и еще меньшими знаниями.
Собек пренебрежительно фыркнул:
- Для Двадцать восьмой экспедиции в этом нет ничего необычного.
- Верно, - усмехнулся Ариман. - Но он подобен ребенку, который делает первые шаги, не ведая, что идет вслепую по краю бездны. И я помогу ему преодолеть эту слепоту.
- Но почему?
- Потому что знания могут представлять опасность, если не соблюдать правила. И наш повелитель желает, чтобы я просветил этого смертного, - сказал Ариман. - Или ты сомневаешься в воле Алого Короля?
За десятилетия войны многие сыны Императора заслужили почетные прозвища, как, например, Хорус Луперкаль, примарх Легиона Лунных Волков и любимый сын Императора. Воины Фулгрима звали своего предводителя Фениксийцем, а Первым Легионом командовал Лев. Из всех братьев только Магнуса презрительно называли то Колдуном, то Чародеем...
Но как-то раз Ариман узнал, что летописцы прозвали Магнуса Алым Королем, и не стал возражать.
Собек низко поклонился:
- Ни в коей мере, мой лорд. Лорд Магнус - основатель нашего Легиона, и я ни за что не позволю себе усомниться в его словах.
Ариман кивнул. За полотнищем шатра он уже уловил присутствие Лемюэля Гамона. Среди блистающих огней своих товарищей по Легиону он увидел его ауру - расплывчатую и ненаправленную. Его ореол напоминал осветительные шары - довольно яркие и причиняющие неудобство глазам.
- Снаружи уже ждет Гамон, - сказал Ариман. - Пригласи его в шатер, Собек.
Собек кивнул и, выйдя из шатра, через мгновение вернулся вместе с человеком плотного телосложения, одетым в темно-красный балахон с широкими рукавами и гербом одного из конклавов Нордафрики, вышитым на левой стороне груди. Насколько он помнил, этот герб был символом Сангхи. Ариман отметил, что темный оттенок кожи Лемюэля был вызван вовсе не пребыванием под солнцем Агхору, а запах пота пробивается даже через масло мегалейона.
- Добро пожаловать, - произнес Ариман, стараясь придать своему голосу наиболее естественное и плавное звучание. Он указал на коврик рядом с жаровней. - Садись, пожалуйста.
Лемюэль, крепко прижимая к груди потертый блокнот, опустился на коврик, а Собек вышел, оставив их наедине.
Ариман уселся рядом с гостем:
- Меня зовут Азек Ариман, и я главный библиарий Тысячи Сынов.
Лемюэль энергично кивнул.
- Мне известно, кто ты, мой лорд, - сказал он. - И я польщен твоим приглашением.
- Тебе известно, почему я тебя вызвал?
- Признаю, это для меня тайна.
- Я пригласил тебя потому, что ты обладаешь силой, Лемюэль Гамон, - сообщил Ариман. - Ты можешь разглядеть потоки эфира, текущие в этот мир из Великого Океана. Возможно, эти термины тебе не знакомы, но ты понял, о чем я говорю.
Лемюэль, застигнутый врасплох, страшно смутился.
- Мне кажется, ты ошибаешься, мой лорд, - взволнованно произнес он.
Ариман едва не рассмеялся, заметив в его ауре цвета паники.
- Я всего лишь скромный летописец, мой лорд, - умоляющим тоном добавил Лемюэль, подняв свой блокнот.
- Нет, - возразил Ариман. Он наклонился вперед и добавил в свою ауру немного огня. - Ты не тот, за кого себя выдаешь, ты источник магии, ты колдун!
Это был довольно простой прием, рассчитанный на то, чтобы запугать слабый ум. Эффект не заставил себя ждать. От Лемюэля покатились волны страха и вины. Ариман, желая отгородиться от потоков ужаса, поднялся на другой уровень Исчислений.
- Пожалуйста... Я никому не причинял вреда, - взмолился Лемюэль. - Я не колдун, я просто читаю старинные книги. Я не знаю никаких заклинаний, ничего подобного!
- Расслабься, Лемюэль, - усмехнулся Ариман. - Я тебя просто дразнил. Я не такой глупец, чтобы охотиться на колдунов, и позвал тебя вовсе не для того, чтобы обвинять. Я намерен освободить тебя.
- Освободить? - едва отдышавшись, переспросил Лемюэль. - От чего?
- От твоей слепоты и ограниченности, - ответил Ариман. - У тебя есть сила, но ты не знаешь, как с ней обращаться. Я могу показать тебе, как пользоваться тем, что ты уже имеешь, и как с помощью твоей силы увидеть то, чего ты и представить себе не можешь.
Ариман заметил подозрительность в ауре Лемюэля и прикосновением своей силы постарался ее уменьшить, как успокаивают животных ласковыми жестами и словами. У этого человека не было никаких барьеров, его психика была совершенно незащищенной от течений Великого Океана. За одно мгновение контакта Ариман узнал все секреты Лемюэля. В его сердце он обнаружил источник печали, сходный с собственным чувством утраты, и смягчился.
Сила не могла исцелить его от этого горя, и со временем Лемюэль Гамон сам в этом убедится. Но это неприятное открытие может подождать, пока не стоит лишать его надежды.
- Ты очень уязвим и даже сам этого не сознаешь, - негромко сказал Ариман.
- Мой лорд?
- Скажи, что тебе известно о Великом Океане.
- Мне не знаком этот термин.
- О варпе, - подсказал Ариман. - Об Эмпирее.
- А, это... Не слишком много, - признался Лемюэль. Он набрал в грудь воздуха и, словно студент, опасающийся ошибиться, продолжил: - Это какое-то высшее измерение, царство эмоций, в котором космические корабли могут перемещаться быстрее, чем обычно. И благодаря ему происходит общение астротелепатов. Вот, пожалуй, и все.