* * *
- Мы потеряли группу, - войдя в кабинет, бросил на стол шефу шифрограмму Итаньян Местмит, руководитель южного сектора Управления технических систем ЦРУ. - Она не вышла на связь.
Был он седым, длинным и худощавым. Когда в азарте спора Итаньян резко наклонялся к собеседнику, возникало ощущение, что он сломался и разваливается пополам, - а спорить Местмит любил, бегая из стороны в сторону и активно жестикулируя. Поэтому Алистер Бредли в первую очередь указал ему на стул перед собой, а уже потом поинтересовался:
- Почему сразу "потеряли", Итаньян? Если у группы нет связи, это еще не значит, что бойцы погибли. Возможно, они лишились передатчика или связиста. Пусть вертушки патрулируют запланированную точку эвакуации еще несколько дней. Всегда остается шанс, что кто-то из группы еще выйдет. У Никарагуа нет системы ПВО, так что вертолетам ничего не угрожает. Да и не следит там никто за Москитовым берегом. Никаких людей и жилья там все равно нет.
- Это уже третья группа, шеф, - напомнил Местмит, чувствуя себя на стуле неуютно и постоянно ерзая. - Две первые были костариканские, с простейшими датчиками и маячками. А до них в том же секторе бесследно сгинули четыре "Предатора"!
- Четыре? - удивился руководитель управления. - Почему так много? Я знаю только об одном!
- Первый улетел с обычной разведывательной миссией. Мы хотели посмотреть, что там русские строят у нас под боком и не является ли это военным объектом? Дрон бесследно исчез. Тогда мы не придали этому большого значения. Эти аппараты никогда не отличались надежностью, и каждый десятый полет обязательно заканчивался каким-нибудь инцидентом. Списали на техническую неисправность и спустя три недели послали другой. Он тоже исчез.
- И где?
Местмит замялся.
- В общем, вы его прохлопали, - сделал вывод Бредли. - Даже не заметили момента катастрофы. Обычный полет, не ждали ничего интересного.
- Мы не могли поверить, что он сбит, Алистер! Ты же сам говоришь, что у Никарагуа нет никакой системы ПВО. К тому же, своим успехом никто из тамошних военных не похвастался. Ну, как могут эти папуасы сбить наш разведчик и не раструбить об этом на весь мир? Сам подумай, Алес! Если бы уж сбивали, то не преминули бы похвастаться. Если молчат - зачем сбивали? В общем, полагаю, никто там этих двух наших полетов просто не заметил.
- Может быть, русские?
- У них там тоже ничего нет. Даже простейший комплекс ПВО - это не иголка, его не спрячешь. Его пришлось бы доставлять, выгружать, как-то перемещать, ставить где-то на дежурство. В Никарагуа нет Сибири. Это маленькая страна. Станцию слежения хоть кто-нибудь, но обязательно бы заметил. А ПЗРКа на высоту полета "Предатора" не добивают. И потом, русские ведь особо и не таятся, чем занимаются! Они пускают к себе журналистов, фоторепортеров, нанимают на работу местных жителей, ни мало не заботясь их связями. С таким прикрытием там, кстати, побывали агенты Технического директората - но ничего интересного не заметили.
- Какие-нибудь средства слежения оставляли?
- Да. Но снять с них информацию не удалось.
- Спутники?
- Ты же знаешь, Алистер, у высокоорбитальных такое разрешение, что они ничего, меньше футбольного поля, не замечают. А низкоорбитальные проходят над одной точкой не чаще двух раз в неделю с двухчасовым окном наблюдения. Между их пролетами русские успеют построить и заселить целый город. И даже потом разобрать его обратно.
- Что дал третий разведчик? - не стал дослушивать его Бредли.
- С него шла информация до тех пор, пока аппарат не добрался до нагорья Кордильера-Исабелья. Полет проходил штатно, а потом дрон отключился.
- Это как?
- Не было никаких признаков поражения средствами ПВО или атаки вражеского самолета. На картинке не замечено никаких посторонних объектов, не было неизбежной при повреждении тряски, не шло трансляции падения. Разведчик успешно работал - а потом сигнал вдруг взял и исчез.
- Выяснили, что это за место?
- Да, шеф. Если не считать ближних поселений, в которых уже лет семьсот выращивают батат и кукурузу, там имеется только один действующий объект. Новый русский полигон корпорации "Молибден". Там некий мистер Алексей Сизарь проводит испытания своих двигательных установок и оборудования для космических кораблей.
- И?
- К этому оборудованию вне полигона открыт практически свободный доступ, никто ничего не прячет. Журналисты разве что руками его не лапали. Корпорация "Молибден" делает вид, будто занимается исключительно гражданской тематикой.
- Договаривай, Итаньян.
- Технический директорат после потери трех "Предаторов" активизировал работу никарагуанской и московской агентуры, и стало известно, что несколько раз на полигон нагорья Кордильера-Исабелья приезжали офицеры российской армии. Приезжали как частные лица, в штатском, никакого оборудования и вооружения не перемещали. Совершили несколько ознакомительных поездок - и все. Никаких испытаний, стрельб, специальной аппаратуры. Во всяком случае, агентура ничего не заметила.
- Вот, проклятье! Что же там такое происходит?
- Технический директорат отправил к Кордильере-Исабелья четвертый дрон. И он тоже отключился, не передав никакой интересной информации. Наши коллеги решили больше не рисковать и доставить регистрирующую аппаратуру силами диверсионной группы. Установили контакт с коллегами в Коста-Рике, снабдили их нужными данными и техникой…
- А дальше все было, как с "Предаторами", - понял Бредли. - Они потеряли две разведгруппы, вы удивились и все вместе пришли ко мне, рассказав примерно половину из того, что ты излагаешь сейчас. Я повелся и подписал согласие на совместную с директоратом операцию.
- На этот раз на задание уходил армейский спецназ, опытные бойцы с самым надежным, совершенным и мощным вооружением. Мы решили, что уж они-то, в отличие от мартышек, точно справятся.
- Закономерный результат, за который мне наверняка намылят шею, - кивнул руководитель управления. - Утешает только то, что секрет, охраняемый с таким тщанием, наверняка стоит риска. Все зависит от того, как преподнести ситуацию руководству. Ладно, Итаньян, признавайся, чего вы затеяли на этот раз? Хотите гробануть в тамошних горах "Авакс" вместо мелких БПЛА или затеять полномасштабное вторжение?
- Сегодня нашей главной проблемой, Алистер, - скромно признал Местмит, - стало то, что мы не понимаем, что именно ищем? Не вызывает сомнения только одно: на русском полигоне в горах есть нечто, хорошо охраняемое. Это нечто любопытно Российской армии, но их Министерство обороны прямо этим не занимается. Это нечто прямо не относится к полетам в космос, но… Но все равно как-то этого касается. Вероятно, мы столкнулись с гражданской продукцией двойного назначения. Видеть мы ее видим, но не понимаем, как можно использовать это оборудование в военных целях. Ключ к тайне - на полигоне, и поэтому он так надежно закрыт.
- К чему это ты сейчас ведешь, Итаньян?
- Полигоном управляет мистер Алексей Сизарь - гражданский специалист, вольнонаемный инженер корпорации "Молибден". Мне кажется, Алистер, у нас имеется достаточно оснований для того, чтобы ставить перед начальством вопрос о его агентурной разработке. Все наши проблемы могут полностью разрешиться всего несколькими его словами или даже случайной оговоркой.
Руководитель управления задумался, пожал плечами:
- Да, обратной дороги нет. После того, как вы раскурочили столько железа и угробили нескольких людей, шанс отмазаться от показательной порки только один: нужно повышать ставку. Пусть секретная служба так же замажется этим делом. Тогда мы при любом раскладе останемся в белом. Если они тоже завалятся, то с нас и подавно взятки гладки. Куда нам, сирым, до матерых специалистов? Если нет - информация все равно пойдет в наше Управление, и о результатах будем докладывать мы. С таким раскладом грех не сыграть. Пиши отчет, Итаньян. С упором на наличие непонятной военной угрозы. Попытаюсь еще сегодня всучить его руководству.
Орбитальный тест
На базе Панчино могучий "Ан-124", выкатившись на взлетную полосу, замер на несколько секунд, а затем, разом переведя все двигатели в форсажный режим, начал разбег. Издалека казалось, что ползет он очень медленно, однако еще метров за триста до конца полосы "Руслан" поднял нос и стал решительно забираться на высоту, неся на своей спине планер с закрепленной на нем "Касаткой" - новой моделью "Клипера" заметно увеличенного размера - и массивной углеродной плитой такого же новенького термоядерного двигателя "АС" (то есть Алексея Сизаря).
Сизарь в это время находился на борту "Касатки", контролируя работу своего агрегата, чтобы в случае необходимости принять меры к устранению неполадок. Денис Тумарин на сей раз наблюдал за полетом со стороны - по огромной ЖК-панели, вмонтированной в одну из стен кабинета главы корпорации "Молибден". Вместе с ним трансляцию смотрели сам мультимиллионер Семен Топорков, отчего-то одетый в тренировочный костюм, Сергей Иммануилович в своей неизменной вытертой водолазке и всегда яркая Ирина Владимировна, привычно восседающая за столом хозяина. В общем - правление корпорации "Молибден" в полном составе.
Спустя минуту после вылета "Руслана" вслед за транспортником поднялась в воздух амфибия "Бе-200" принадлежащая МЧС России: в случае неудачи спасатели были готовы немедленно поднять с поверхности океана экипаж космического корабля. Где-то там, в точке сброса, дежурила также и быстроходная яхта олигарха. Топорков умел считать деньги, и если уж все равно сейчас не отдыхал на своем судне - то, по крайней мере, использовал его на пользу дела. Правда, яхта должна была беспокоиться не о людях, а об имуществе. В случае неудачи - отбуксировать "Касатку" в ближайший порт. При успехе - подобрать планер.
Съемка велась с борта "Бе-200", и поэтому ракурс очень быстро поменялся - спасатель ушел вправо и вверх, фиксируя полет транспортника с почтительного расстояния. Тумарин знал, что удаление составляет никак не меньше ста километров - но у спасателей была великолепная оптика, так что самолет-носитель зрители видели столь четко, словно парили, самое большее, в полукилометре от него.
Следуя утвержденному графику полета, "Руслан" шел к Тихому океану, смещаясь к экватору и набирая утвержденные двенадцать тысяч высоты. До точки сброса ему было примерно сорок минут лёта. Картинка медленно ползущего над облаками гиганта за это время успела настолько приесться, что Денис упустил тот миг, когда отстегнулись фиксаторы и "АН-124", резко сбросив газ и выпустив закрылки, провалился вниз сразу этак на три тысячи метров, широким крутым виражом ложась на обратный курс. Сверкая глянцевой обшивкой, словно синим латексным костюмом, планер задрал нос градусов на тридцать вверх и стал падать - на полет его движение явно не походило. К счастью, падал он достаточно медленно, чтобы рухнуть в перистые облака только после того, как носитель успел уйти на безопасное расстояние.
Вспышка закрыла разом весь экран. Когда камера перенастроила диафрагму, зрители смогли увидеть только падающий в широком пологом штопоре планер и темную точку, уходящую ввысь.
Новая вспышка опять выбелила экран, после чего на картинке остались только небо и облака, и третья вспышка мигнула уже откуда-то сверху, скорее угадываясь за пределами видимости, нежели указывая место космического корабля.
- Боже мой, их же там, наверное, расплющило?! - ужаснулась Ирина Владимировна.
- Пять "жэ", ничего страшного, - ответил Тумарин. - Взрывы толкают не сам корабль, а многотонную опорную плиту, та запасает инерцию и одновременно сжимает пружины, плавно наращивая давление на пассажирский отсек. Потом пружины разжимаются, используя запасенную плитой энергию, а в момент их полного вытяжения следует подрыв очередной капсулы. Цикл повторяется. Это только со стороны кажется, что их швыряет термоядерными вспышками, - внутри работа двигателя ощущается как пульсирующий разгон. Я же на первом экземпляре летал, помните? Это даже удобно: между толчками как раз успеваешь сделать полный вдох.
- Я бы ни за что не полетела! - мотнула головой женщина.
- А я попробую на старости лет, - отозвался с дивана Сергей Иммануилович. - Ты ведь меня отпустишь, Сёма?
- Как с хлопотами управимся, так и отпущу, - согласился олигарх.
- То есть, никогда, - сделал вывод старик. - Так что там дальше с этим чудом техники, юноша?
- Пока работает двигатель, связи не будет, - напомнил Денис. - Через полчаса они поднимутся на высоту пятнадцати тысяч километров, определятся с координатами, засекут сигналы маячков телескопа и отправятся их собирать. В обоих смыслах этого слова: сперва найдут, потом соединят приборный блок, антенну и ионный двигатель в единое целое, дождутся раскрытия зеркала - и все, домой, на посадку.
- И во сколько мне обойдется это удовольствие? - поинтересовался Топорков.
- Даром, - хмуро ответил Тумарин.
- Это как? - не понял миллиардер.
- Нам в любом случае требовалось испытать новую модель орбитального челнока, - ответил Денис. - Во-первых, чтобы проверить его надежность, а во-вторых, чтобы ваши заказчики могли убедиться, что работы по их переселению на Венеру успешно продвигаются. Нам нужно опробовать шлюзы, скафандры, маневровые двигатели и много прочих узлов и систем. Роскосмосу же требуется собрать "Радиоастрон-5" для запуска на околосолнечную орбиту. Он оказался слишком тяжел для вывода на орбиту одним носителем. В итоге мы проведем нужные нам испытания, а оплатит их Роскосмос как работу по разворачиванию телескопа…
Тумарина всегда поражала способность олигарха получать прибыль там, где для всякого другого человека предполагаются расходы и только расходы. И это был лишь один из многих десятков случаев. Топорков покупал медь так, что выигрывал сотни миллионов на резких скачках стоимости акций рудников и медеплавильных заводов; он выбил государственные гранты на похороны своего отца; он ухитрялся получать страховку за взрывы офисов, которые еще не были открыты, и при этом собирал еще и дивиденды с жителей, испуганных этими взрывами.
- Это же сколько должен стоить телескоп, чтобы оправдать такие расходы? - удивилась Ирина Владимировна.
- На эти деньги можно легко построить один из наших обитаемых островов для Венеры, - ответил Денис. - Но дирижабли, увы, не способны рассмотреть планеты в звездных системах, удаленных на сотни световых лет…
- Кстати, о дирижаблях, - перебил его миллионер. - В реальности управляемых космических челноков мы убедились. Но вот как продвигаются дела с катапультой? Помнится, ты обещал построить ее к Новому году, Денис. У тебя остается всего три месяца!
- Технических проблем нет, Семен Александрович, - пожал плечами Тумарин. - Каркас разгонного тракта уже смонтирован на местности, ведется сборка разгонных катушек. Трасса пройдет через нагорье Матагальпы с вылетом грузовых капсул в сторону Москитового берега. Он практически необитаем, и жаловаться на шум будет некому. Плавучий реактор мощностью в сто двадцать мегаватт Росатом нам выделил, в настоящий момент он буксируется к Карибскому морю. Там есть ограничения по мореходности, но даже по самым пессимистичным прогнозам через месяц станция будет на месте. А весь ее монтаж заключается в сбросе якоря и подключении к сети.
- То есть, ты уложишься к октябрю?
- Нет, Семен Александрович, тут есть один важный нюанс, - поморщился Тумарин. - Согласно расчетам НИИ Точмаша, для заброса стандартной капсулы весом в десять тонн на орбиту высотой в двести километров нам потребуется вложить в нее семнадцать гигаватт энергии. А с учетом сопутствующих потерь - не меньше двадцати. Столько существующие в мире реакторы выдать не в силах. Да и не способны они работать в импульсном режиме. Поэтому энергию придется копить в конденсаторах. И потребуется нам только на начальном этапе не менее семисот пятнадцати тонн высокомощных ионисторов удельной емкостью сто семьдесят восемь ватт с килограмма. Питерское НИИ "Пириконд" разработало для нас систему управления всей этой махиной, пуско-зарядную схему и уже ведет производство конденсаторов. Однако обойдется это концерну по шестьсот сорок семь рублей за килограмм батареи.
- Что-то около пятисот миллионов рублей, - прикинул Топорков. - По сравнению со стоимостью меди для катушек выходит просто даром. Решения на такие затраты ты вполне можешь принимать самостоятельно. Или я чего-то недопонимаю?
- Семьсот тонн - это одиночный пуск десятитонной капсулы раз в двое суток, - ответил Денис. - Если нужно запустить двадцатитонную, понадобится уже тысяча четыреста тонн ионисторов, если тридцати - то две тысячи. Если запускать чаще, чем раз в два дня, нужен еще реактор. В общем, по мере нарастания грузопотока нужно увеличивать энергетику пусковой установки. Опционально раз в пятьдесят. Больше не выдержит уже сама катапульта.
- Все ясно, - хмыкнул олигарх. - Так бы сразу и сказал, что денег хочешь. Что там у нас с поступлениями, Ирина Владимировна?
- У нас в наличии четыре тысячи двести заявок на места в венерианских дирижаблях, - с ходу, никуда не заглядывая, отчиталась женщина. - Плюс сразу семь заказов на обитаемые острова целиком. С каждым клиентом о цене и проекте придется сговариваться индивидуально, но суммы контрактов таковы, что дело того стоит. Объемы прихода за последний месяц можно оценить примерно в десять миллиардов евро. Правда, расходы на строительство, проектные работы и исследования составили за тот же период сумму, в два с половиной раза большую.
- Зато вместо очень красивых фантиков мы получаем в свои руки вполне реальную материальную ценность, - опустился Топорков на подлокотник дивана. - И она, предположительно, должна окупиться уже к моменту окончания строительства. Что с перспективами?
- Отдел маркетинга полагает, что при наличии достаточно весомых и наглядных прорывов, аналогичных сегодняшнему, общий спрос будет стабильно расти еще года два. После этого понадобится предъявить хоть один реально существующий обитаемый остров на Венере, либо возникнет спад интереса и значительные финансовые проблемы.
- Успеешь, Денис? - оглянулся на Тумарина олигарх.
- В производстве проблем нет, технологически мы тоже ничего нового не изобретаем, - пожал плечами тот. - Строим из готовых кубиков. Будут деньги - успеем.
Тут у него в кармане затренькал телефон. Денис достал трубку, посмотрел абонента, принял вызов, вскинул трубку к уху:
- Что у вас, Виталя?
- У нас все в порядке, шеф! - бодро отчитался ему начальник смены из подмосковного узла связи. - Телеметрия прошла, "Касатка" на орбите, замечаний нет. В координатах отклонение на семь тысяч по углу и шестьдесят семь по высоте. За три витка восстановят и начнут работу.